Как пятаков «летал в осло»
Во время суда Георгий Пятаков «признался», что 12 декабря 1935 г., будучи в Берлине, он совершил секретный полёт в Осло для встречи с Троцким. Но здесь организаторов процесса ожидал скандальный провал.
Газеты Норвегии немедленно напечатали справку, что за всю зиму 1935 — 1936 гг. на указанном аэродроме не приземлялись иностранные самолёты, а только один норвежский. Троцкий потребовал подробно допросить Пятакова по поводу «тайного полёта». Но сделано этого не было. Устроители суда так и не смогли никак опровергнуть норвежские разоблачения.
365
таков требовал «уничтожать их, как падаль». Теперь «падалью» оказались они сами.
Наиболее красочные и убедительные «признания» на процессе делал Радек. Он сумел даже тонко пошутить во время суда: «Здесь поднимался вопрос, не мучили ли нас в ходе следствия. Я должен сказать, что со мной дело обстояло как раз наоборот: это я мучил следователя, а не он меня!». В последнем слове он напомнил, что все доказательства «покоятся на наших показаниях». И спросил: «Если вы имеете дело с чистыми уголовниками, шпионами, то на чём можете вы базировать вашу уверенность, что то, что мы сказали, есть правда, незыблемая правда?».
Пятаков своё последнее слово закончил так: «Через несколько часов вы вынесете ваш приговор. И вот я стою перед вами в грязи, раздавленный своими собственными преступлениями, потерявший свою партию, потерявший семью, потерявший самого себя».
Все подсудимые, кроме четырёх, были приговорены к смертной казни. Из главных обвиняемых только Радек получил десять лет заключения. Выслушав приговор, он виновато улыбнулся остальным осуждённым и слегка пожал плечами. Но и он погиб в заключении (не позже 1939 г.).
ПРОЦЕСС БУХАРИНА И РЫКОВА
2 Марта 1938 г. Открылся третий показательный «большевистский» процесс. Из двадцати одного обвиняемого наиболее крупными фигурами были Бухарин и Рыков.
Процесс начался с неожиданного срыва. Впервые один из подсудимых, бывший член Политбюро Николай Крестинский, заявил: «Я не признаю себя виновным. Я не троцкист». И добавил, что «не совершил ни одного преступления». Это был единственный такой случай на всех показательных процессах. Но уже на следующий день Крестинского заставили «раскаяться», и он сказал: «Вчера, под влиянием минутного острого чувства ложного стыда, вызванного обстановкой скамьи подсудимых, я не в состоянии был сказать правду. И вместо того чтобы сказать — да, я виновен, я почти машинально ответил — нет, не виновен. Я целиком и полностью признаю себя виновным по всем тягчайшим обвинениям, предъявленным лично мне».
Среди подсудимых оказался и бывший глава НКВД Генрих Ягода. Он «признался», что содействовал убийству Кирова, но сопроводил это многозначительными намёками.
«Вышинский: Вы лично приняли какие-нибудь меры, чтобы убийство Сергея Мироновича Кирова осуществилось?
Ягода: Я дал распоряжение...
Вышинский: Кому?
Ягода: В Ленинграде Запорожцу. Это было немного не так.
Вышинский: А вы дали потом указания не чинить препятствий к тому, чтобы С. М. Киров был убит?
Ягода: Да, дал... Не так.
Валериан Куйбышев,
один из руководителей ВКП(б), умерший
в январе 1935 г. Позднее, в 1938 г.,
его смерть была объявлена делом рук
«троцкистско-бухаринских террористов».
К. Ротов. «Под свежим ветром
самокритики... шишки падают».
Карикатура, посвящённая массовым
арестам среди руководства.
366
Вышинский: В несколько иной редакции?
Ягода: Это было не так, но это неважно».
Подсудимых обвиняли во множестве преступлений — от подбрасывания гвоздей и стекла в масло для рабочих и до убийства В. Куйбышева, В. Менжинского, М. Горького, его сына Максима. Хотя ранее утверждалось, что все они умерли естественной смертью.
Среди обвиняемых оказались три беспартийных врача: доктора Л. Левин, Д. Плетнёв и И. Казаков, которые будто бы и совершили эти убийства. Прокурор Вышинский заметил по этому поводу: «История и хроника уголовных убийств нам говорит, что за последние десятилетия отравления при помощи профессиональных убийц почти сошли со сцены. Место этих отравителей заняли врачи». Большинство подсудимых признавали свою вину частично, отвергая наиболее тяжкие обвинения. Наиболее тонко эту линию проводил Бухарин (см. ст. «Николай Бухарин»). В последнем слове он как бы мимоходом поставил под сомнение весь процесс, сказав: «Признание обвиняемых есть средневековый юридический принцип». Лицо генерального прокурора Вышинского при этих словах покраснело.
Во время процесса по всей стране проходили митинги, единогласно требовавшие смертной казни подсудимых. Ещё до вынесения приговора «Правда» напечатала стихи народного акына Казахстана Джамбула Джабаева под заголовком «Уничтожить!»:
Фашистских ублюдков, убийц и бандитов —
Скорей эту чёрную сволочь казнить
И чумные трупы, как падаль, зарыть!
В обвинительной речи прокурор Вышинский назвал подсудимых «зловонной кучей человеческих отбросов» и заявил: «Вся наша страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продававших врагу нашу родину, расстрелять, как поганых псов! Требует наш народ одного: раздавите проклятую гадину!». Приговор был вынесен на рассвете 13 марта: расстрел всем подсудимым, кроме троих. Из видных деятелей партии, представших перед судом, 20 лет заключения получил только бывший глава правительства Украины Христиан Раковский. До 1934 г. он был одним из лидеров «троцкистской» оппозиции. Его казнили в сентябре 1941 г.
УНИЧТОЖЕНИЕ «СТАРЫХ БОЛЬШЕВИКОВ»
Показательные процессы в Москве были лишь «надводной частью айсберга» развернувшихся по всей стране арестов и расстрелов членов партии. В первую очередь уничтожались все члены партии, когда-либо связанные с той или иной оппозицией. Из бывших оппозиционеров уцелели лишь считанные единицы — например, Александра Коллонтай и вдова Ленина Надежда Крупская. Почти полностью была уничтожена и прослойка «старых большевиков». Предвидя это, Сталин ещё в 1935 г. закрыл Общество старых большевиков и Общество бывших политкаторжан
В. Антонов-Овсеенко.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ АНТОНОВА-ОВСЕЕНКО
Расстрел в 1936 г. Г. Зиновьева и Л. Каменева оказался первой казнью в среде «старых большевиков». Представители «старой партийной гвардии» чувствовали, что этот процесс оставил на них несмываемое пятно.
В их рядах оказались два «предателя»! И изобличили их не они сами, а какие-то чужие, посторонние люди — например, бывший меньшевик А. Вышинский... Понимая, что происходит нечто непоправимое, «старые большевики» отчаянно пытались спасти положение. Может быть, если они своими руками покарают этих людей, позор удастся смыть? Тогда борьба со старой гвардией превратится в её «самоочищение».
Один из руководителей Октябрьского переворота Владимир Антонов-Овсеенко направил Лазарю Кагановичу письмо, в котором заявил, что в отношении Зиновьева и Каменева «выполнил бы любое поручение партии». Тем самым он вызывался привести приговор в исполнение. (Тогда же он рассказал об этом в газете «Известия».)
Конечно, В. Антонову-Овсеенко отказали в его просьбе. Вскоре был расстрелян и он. Это случилось 10 февраля 1938 г.
367