«ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ»
И НЭП
«ВОЙНА ЗА ХЛЕБ»
Первые шаги большевиков, например Декрет о земле, пользовались полной поддержкой крестьян. Но весной 1918 г. в городах возникли серьёзные трудности с хлебом.
Большевики не разрешали свободную торговлю хлебом, потому что это противоречило их коренным убеждениям. Была и другая важная причина: в условиях разрухи город мало что мог дать деревне в обмен на хлеб. Поэтому в деревню направили вооружённые «продотряды». Они по низкой цене или бесплатно (в порядке реквизиций) забирали у крестьян все «излишки зерна». Такой порядок назывался «продразвёрсткой». Крестьяне, конечно, сопротивлялись. Только в 1918 г. погибло около 20 тысяч бойцов продотрядов. Иногда с ними сражались в открытом бою, иногда убивали ночью, спящих.
Против непокорных крестьян стали применять карательные меры, ещё не забытые со времён старого режима. Прежде всего сельских жителей стали подвергать поркам. Крестьяне надевали по четыре-пять рубах на тело, чтобы смягчить удары, но это им не очень помогало. Порой всю крестьянскую толпу ставили на колени, чтобы они «почувствовали почтение к Советской власти»,
Особенную враждебность крестьян вызывало введение совхозов (советских хозяйств). В них крестьяне превращались в рабочих без права иметь даже огороды и домашнюю птицу.
Предложения оппозиции
В декабре 1920 г. представителей меньшевиков и эсеров пригласили выступить на VIII Всероссийском съезде Советов. Они в последний раз свободно выступали перед такой аудиторией.
Их предложения сводились к коренной перемене отношений с крестьянством. Они осудили продразвёрстку — изъятие у крестьян всех «излишков хлеба». Меньшевики и эсеры считали, что крестьянин должен твёрдо знать, сколько хлеба с него требует государство. Остальным же он волен распоряжаться свободно, в том числе и торговать.
Большевики тогда считали, что позволить свободную торговлю — значит «вернуться под власть капиталистов». Поэтому съезд отверг предложения оппозиции. В октябре 1920 г. Владимир Ленин повторял: «Надо, чтобы ни одного лишнего пуда не было ни у одной крестьянской семьи, чтобы излишки хлеба были полностью отданы государству рабочих».
338
В кронштадтских частушках, сочинённых в 1921 г., говорилось:
Вместо воли и землицы
Чрезвычайку дали нам.
И советское хозяйство
Насадили тут и там.
Хлеб, скотину забирают,
Пухнет с голоду мужик.
У Ерёмы взяли Сивку,
У Макара и сошник..
Всё-таки ещё больше крестьяне опасались возвращения помещиков и старого порядка. Это, особенно при приближении «белых», заставляло их отчасти мириться с новой властью, несмотря на её чрезвычайные меры. Они надеялись, что после окончания гражданской войны их положение улучшится.
«ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ»
Большевики считали, что государство должно взять все товары в свои руки и выдавать их населению по мере необходимости. Но это намерение вступало в противоречие со стихийными желаниями людей. Прежде всего крестьяне не хотели отдавать свой хлеб. Силой удавалось изъять только часть урожая, причём ценой больших людских потерь с обеих сторон.
Горожане тоже старались «обойти» государство — отправлялись в деревню «мешочничать» (покупать продукты). Это было вполне объяснимо: пайка на жизнь не хватало. С августа 1918 г, власти развернули борьбу с «мешочниками». Заградительные отряды задерживали их в поездах и отбирали продукты, приобретённые сверх разрешённой нормы.
Позднее экономическую политику властей в 1918—1921 гг. назвали «военным коммунизмом». Это был своеобразный «штурм неба», попытка провести свои идеи, несмотря ни на что.
«Кто не работает, тот не ест» — гласил один из старых социалистических принципов. Поэтому одной из первых мер Октября стало введение «классовых пайков». Больше всех должны были получать рабочие, затем — интеллигенция; меньше всех — «нетрудовые элементы».
«Мы даём рабочим селёдку и оставляем буржуазии селёдочный хвостик», — замечал Григорий Зиновьев. Для последней категории петроградцев в 1918 г. полагалась «восьмушка» фунта хлеба раз в два дня. «Мы сделали это для того, чтобы они не забыли запаха хлеба», — сказал Зиновьев.
Власти провели «красногвардейскую атаку на капитал», как её назвал Владимир Ленин. Крупные фабрики отобрали у владельцев ещё по декрету 28 июня 1918 г. В ноябре 1920 г. к государству перешли последние мелкие предприятия, где было по 10—15 работников.
Советский рубль во время «военного коммунизма» стремительно обесценивался. Хождение получили купюры в миллионы
А. Сапожников. Плакат 1921 г.
ЛЕВЫЕ ЭСЕРЫ ПРОТИВ КОМБЕДОВ
11 июня 1918 г. был принят декрет, по которому всю власть в деревне получили комитеты бедноты — комбеды. Они искали спрятанный хлеб, сообщали продотрядам об укрывателях. За это им доставалась часть изъятого хлеба. Комбеды действовали до ноября 1918 г.
Против комбедов резко выступила партия левых социалистов-революционеров. «Беднота — это ведь не класс, — доказывал левый эсер Трутовский. — Здесь и пьяница, и трудолюбивый неудачник, и батрак, и проходимец. Почему они становятся первыми фигурами в деревне?» Особенно ожесточённая схватка вокруг комбедов разгорелась на съезде Советов в июле 1918 г. Левый эсер Борис Камков пообещал, что крестьяне «вышвырнут за шиворот» комбеды и продотряды. Большевик Г. Зиновьев возражал: «Не плакаться надо, что в деревню наконец пришла классовая борьба, а радоваться, что деревня начинает наконец дышать воздухом гражданской войны».
6—7 июля борьба между левыми эсерами и большевиками переросла в вооружённое столкновение. В результате левые эсеры подверглись разгрому. Хотя они продолжали действовать и после этого, однако повлиять на ход событий уже не могли.
339
«ЗА БОЛЬШЕВИКОВ
ИЛИ ЗА КОММУНИСТОВ?»
В классическом фильме советского кинематографа «Чапаев» легендарного красного командира В. Чапаева ставил в тупик вопрос: «Ты, Василий Иванович, за большевиков или за коммунистов?». Он отвечал неопределённо: «Я за Интернационал...».
Но в годы гражданской войны эта шутка вовсе не была лишена смысла. В марте 1918 г. правящая партия поменяла название. Её члены из «социал-демократов» стали «коммунистами». Крестьяне поняли это по-своему: пришли плохие «коммунисты» и сбросили хороших «большевиков».
«Большевики» исполнили вековую крестьянскую мечту о земле, а «коммунисты» стали посылать в деревню грабительские продотряды. Белогвардеец Василий Шульгин приводил такой монолог красноармейца в 1920 г.: «Мы большевики, а не коммунисты! Мы с коммунистами сами борьбу ведём. Вот, к примеру сказать, господа офицеры... разве среди вас все хорошие люди? Есть которые хорошие, а есть... сами знаете. Так и у нас — коммунисты... Сволочь коммунисты!». И долгое время крестьяне не могли поверить, что большевики и коммунисты — это одно и то же.
