Одобрение, принятие, доверие

У тех, кому удается достичь успеха в фасилитации учения, проявляется еще одна установка. Я ее наблюдал; я ее испытывал. Тем не менее, ее все равно трудно определить каким-то словом, поэтому я использую несколько. Я считаю, что это одобрение ученика - одобрение его чувств, его мнений, его личности. Это забота, но забота не собственническая. Это принятие другого человека как автономной личности, обладающей собственной ценностью. Это базовое доверие - изначальная вера в то, что другому человеку можно доверять. Эта установка - назовем ли мы ее одобрением, принятием, доверием или как-то иначе - проявляется множеством очевидных способов. Учитель, в определенной мере обладающий этой установкой, вполне принимает опасения и колебания ученика, когда тот сталкивается с новой задачей, равно как и удовлетворение, которое ученик испытывает от своих достижений. Такой учитель способен принять временное безразличие ученика, его сумасбродное стремление к исследованию пустяков, равно как и его целенаправленные попытки достичь важных целей. Такой учитель способен принять переживания, которые одновременно и мешают учению, и способствуют ему: соперничество со сверстником, ненависть к авторитету, озабоченность своей адекватностью. Суть описываемой установки - одобрение ученика как небезупречного человека, которому свойственны различные чувства, различные черты. Одобрение и признание уче‑

230

н ика есть выражение присущей фасилитатору веры в способности человека.

Я хотел бы привести некоторые примеры такого отношения в школьной жизни. В этом контексте любые высказывания учителей были бы сомнительны, поскольку многие из нас полагают, что обладают этой установкой, и могут заблуждаться относительно своих качеств. Позвольте продемонстрировать, как это отношение одобрения, признания и доверия видится ученику, которому посчастливилось его испытать. Вот слова учащегося из класса д-ра Мори Эппель:

• Ваша манера общения с нами явилась для меня откровением. На ваших занятиях я чувствовал себя значительным, зрелым и способным поступать по-своему. Я хочу думать сам, и эта потребность не может быть удовлетворена одними учебниками и лекциями — лишь самой жизнью. Думаю, вы воспринимаете меня как человека со своими чувствами и потребностями, как индивидуальность. Тем, что я говорю и делаю, я выражаю себя, и вы это понимаете (Appel, 1959).

Ученики д-ра Патрисии Бул описывают не только это отношение одобрения и доверия, но его влияние на иные стороны общения.

• Я по-прежнему ощущаю близость с вами, словно между нами было какое-то едва уловимое взаимопонимание, почти заговор. К этому надо добавить общение в классе, когда я чувствовала, что, по крайней мере, один человек отреагирует, даже если не была уверена насчет остальных. И даже неважно, отрицательная это реакция или положительная, важно, что она ЕСТЬ. Спасибо вам.

• Я ценю ваше уважение к другим, в том числе ко мне... В результате моего школьного опыта, а также под влиянием прочитанного, я искренне верю, что метод обучения, центрированный на учащемся, обеспечивает идеальные условия для учения; не просто для накопления фактов, но, что более важно, для познания себя в отношениях с другими... Когда я сравниваю свою робость в сентябре с нынешними глубокими озарениями, я понимаю, что этот курс обеспечил мне опыт огромной ценности, который мне никак иначе приобрести не удалось бы.

231

• Очень немногие преподаватели рискнули бы применить этот метод, потому что им кажется, что так они утратят уважение студентов. Совсем наоборот. Вы заслужили наше уважение своей способностью разговаривать с нами на нашем уровне, а не свысока. При полном отсутствии общения, которое мы наблюдаем в этой школе, это было просто замечательно — видеть, как люди слушают друг друга и по-настоящему общаются на взрослом, серьезном уровне. Побольше бы таких занятий, где мы могли бы иметь подобную возможность (Bull, 1966).

Эти примеры демонстрируют нам фасилитатора человека, который проявляет заботу, одобрение, доверяет ученику и тем создает атмосферу учения, настолько отличающуюся от царящей в обычной школе, что всякое сходство оказывается чисто случайным.