3. Этимология названия

Преобладает версия, согласно которой наименование ереси произошло от глагола «стричь, стригать». Считается, что стригалями именовались ремесленники-суконщики, представители которых были замешаны в ереси. Эта этимология прекрасно вписывалась в марксистскую концепцию еретических движений, трактующую ереси как форму классовой борьбы в средневековье. Сохраняется также гипотеза, выводящая наименование ереси от обряда пострижения. Факт наименования ремесленников «стригалями» зафиксирован источниками только спустя 150 лет после появления ереси. Лингвистическими аргументами происхождение названия еретиков-стригольников от глагола «стричь» обосновано недостаточно29. Эта этимология не позволяет объяснить ни причины устойчивого наименования еретиков стригольниками со стороны церковной иерархии, ни причины их высокого авторитета в народе. Представляется невероятным, чтобы церковные иерархи воспользовались для определения ереси термином из простонародной речи. Р. Якобсон предполагал, что этимологически наименование «стригольник» восходит к зловещему персонажу черной магии. Самое распространённое объяснение сводится к тому, что своё наименование секта получила от прозвища основателя ее, псковского дьякона, Карпа "художеством стригольника". "Художество" дьякона Карпа состояло в пострижении новопоставляемых дьяков. Занимавшиеся этим лица (обыкновенно из среды церковного клира) назывались стригольниками. Самой логичной представляется версия Б.А. Рыбакова. Опираясь на сочинение очевидца новгородских событий, пермского епископа Стефана "Мерило праведное", он выясняет, что утопленный в Волхове духовный лидер стригольников Карп был вначале дьяконом, а затем, после отлучения, стал расстригой или стригольником. Поэтому расстрига Карп, оставшийся без священного сана, - это стригольник, а "стригольниковы ученики" - это последователи расстриги Карпа. В глазах духовенства слово стригольник предстает как уничижительное прозвище, постоянно напоминающее об участи изгоя, об отверженности человека, восставшего на православную церковь.

4. Краткая история возникновения и ересиархи:

Стригольники появились открыто около 1374 года, на возникновение их учения некоторые исследователи относят к началу столетия. Внешним поводом для их открытого протеста, как считают, была оппозиция Пскова против иерархического подчинения Новгороду и Москве: псковское духовенство посвящалось у владык новгородских. Пошлины, которые взимались при посвящении в священника или диакона, были обременительными. Новгородские владыки в свою очередь обвиняли в том же митрополитов московских, от которых они зависели. Ещё со времён раннего христианства считалось недопустимым в среде священнослужителей постановление пастырей “на мзде” (за плату), именуемое симонией. Именно на это и было поначалу обращено внимание стригольников. В своей правоте они убедились, исследуя Священное Писание, как наиболее авторитетный источник богопознания и истины.

Первыми, кто открыто восстал против постановления пастырей “на мзде”, были диакон Никита и Карп. Исследование Священного Писания привело стригольников Никиту, Карпа и их последователей к ещё более существенным открытиям. Обнаружились другие отклонения учения официальной церкви от евангельских основополагающих истин спасения: о посредничестве между Богом и человеком, покаянии, оправдании, возрождении, священстве. Книжный по своему времени, гордившийся своею начитанностью, самоуверенный и энергичный, Карп решился на открытый протест. В своих речах он, вероятно, вооружался главным образом против ставленнических пошлин, против "поставления на мзде", а вместе с тем, быть может, и против церковной зависимости Пскова от Новгорода. Книжность стригольников, по крайней мере тех, с которыми в конце XIV в. полемизирует епископ Стефан, вне сомнения. Они уподобляются фарисеям, отмечает автор,— «таким же книжникам, постникам, лицемерам»; говорится об изученных ими «словесах книжных», «яже сладка суть слышати христианом». О главаре секты дьяконе Карпе передается, что он соблазнял народ, «показуя писание книжное, еже и списа на помощь ереси своей». Лишенный сана дьякона и звания стригольника, Карп не прекратил своих смелых речей и за это был предан проклятию, что было равносильно совершенному отлучению от церкви. Тогда он задумал образовать подобие церкви из своих последователей. Этими последователями Карпа были, вероятно, прежде всего дьяки и вообще клирики, за интересы которых, казалось им, пострадал Карп, а потом и миряне, особенно люди книжные, начитанные (Следы ереси стригольников пытались найти в памятниках книжности XIV — начала XVв., сборниках «Златая Чепь», «Измарагд», «Трифоновский сборник» , «Фроловская псалтирь»). Вообще в последователях Карп не мог иметь недостатка в Пскове, где всегда существовало свободное отношение к духовенству и живо было недовольство зависимостью Пскова от Новгорода в церковном отношении. Диаконы Никита и Карп среди прихожан вскоре нашли себе много последователей: здесь вначале и образовался религиозный круг, получивший своё имя от их обряда посвящения – специфической стрижки новообращённого “на три перста под ухом”. Такой видимый знак посвящения свидетельствует, что стригольники не скрывали своей принадлежности к определённому кругу верующих христиан: они не составляли какого-то тайного общества, а напротив, открыто исповедовали свои верования. Спустя некоторое время Карп перешел в Новгород. Здесь на первых порах пропаганда его была встречена “несочувственно”. Должно полагать, что новгородский архиепископ, как только узнал о пропаганде Карпа в Новгороде, предал его суду. Следствием этого суда, вероятно, и была жестокая расправа новгородцев с вожаками стригольнической секты. В 1376 г., как сообщает летописец, новгородцы бросили в реку Волхов трех "развратителей веры христианской". Это не прекратило сектантского движения: оно вскоре приняло такие широкие размеры, что для прекращения его потребовалось содействие московского митрополита и константинопольского патриарха. Стригольническое учение продолжало, однако, существовать в Новгороде и Пскове и вскоре за тем вновь начало усиливаться. Новый констант. патриарх Антоний и прислал в Москву вифлеемского митроп. Михаила и с ним свои увещательные грамоты в Новгород и Псков по делу о С. Вифлеемский митрополит вместе с московским Киприаном отправились в Новгород. Здесь к ним присоединился еще полоцкий архиеп. Феодосий, так что в Новгороде вместе с тамошним архиепископом составился как бы поместный собор, который и занялся вопросом о С. Собор архипастырей огласил патриаршие грамоты сначала в Новгороде, потом в Пскове, присоединив к ним и свои собственные наставления. Есть основания думать, что миссионерская деятельность архипастырей сопровождалась успехом. Некоторые сектанты раскаялись в своем заблуждении; более упорные из них должны были оставить свою родину. В Пскове секта продолжала держаться и в начале XV в. В 1427 г. до митроп. Фотия дошли слухи "о сущих ныне некоторых нововозмущенных" в Пскове, вследствие чего Фотий написал два послания к псковичам. На первое послание псковичи отвечали митрополиту, что они "обыскали и показнили еретиков", из которых одни убежали, а другие остаются упорными в своем заблуждении. Во втором послании митрополит увещевал псковичей удаляться от нераскаянных сектантов в пище и питье и обращать их к православию, но только не смертными казнями, а другими наказаниями. Препод. Иосиф Волоцкий свидетельствует, что после того был еще совет князей и святителей, по указанию которого псковичи схватили всех С. и заключили их в темницы, где они и кончили свою жизнь. О дальнейшей судьбе стригольнической секты ничего точного не известно.