Мезоуровень: институты, «определенный путь» и «возрастающая отдача»

Приступая к рассмотрению возможных стратегий исследования времени на мезоуровне, то есть на уровне институций и организаций, достигающих/не достигающих общегосударственного уровня, но не выходящих на межгосударственный уровень взаимодействия, следует отметить, что мы здесь рассмотрим некоторые концептуальные модели, разработанные в области современной политэкономической теории Д. Нортом и др., и потому имеют, с нашей точки зрения, свою релевантность для изучения политической динамики.

Для концепции Д. Норта характерно особое внимание ко времени, так как для него «как историка экономики, время всегда было чем-то, что по существу волновало меня, тем более что неоклассическая теория не «знает» времени. Неоклассическая модель – это модель, игнорирующая время, следовательно, она никогда не имела понимания того, как время «работает»… Это, возможно, слишком прямолинейно, но факт – без глубокого понимания времени, вы будете никудышными исследователями политики, потому что время – это измерение, в котором идеи, суждения и институты развиваются»¹⁷.

Именно на последних (институтах) и делает акцент Норт, анализируя временные изменения политики и экономики.

Институты для него – это правила игры в обществе, ограничения, придуманные людьми, устремляющие человеческую деятельность в определенное направление. Таким образом, они структурируют основные стимулы в процессе человеческого обмена – политического, экономического или социального. Поэтому, автор подчеркивает, что «институциональное изменение определяет путь, по которому общества развиваются во времени»¹⁸.

Институты, по Норту, могут быть любыми: как официальными, так и не официальными, главное то, что они охватывают все виды ограничений, придуманных для сдерживания человеческого взаимодействия. Институты можно придумать (например, как конституцию или какой-то устав), они также могут развиваться на протяжении какого-то времени (например, как законодательство или нормы поведения). Очевидным в таком случае есть то, что официальные и неофициальные правила, вид и эффективность их соблюдения формируют характер политической, социальной и экономической жизни¹⁹.

Узловым для концепции Норта есть различие между институтами и организациями. Если институты – это правила игры, то организации и их участники есть игроками. Организации создаются группами индивидов, связанных общим устремлением достигнуть определенных целей. Организации охватывают политические органы (политические партии, законодательные органы, городские советы и т.д.), экономические объединения (фирмы, профсоюзы, кооперативы и т.д.), общественные учреждения (церкви, клубы, спортивные ассоциации) и т.п. Возникновение организаций и их развитие, в первую очередь, определяются институциональным основанием. В свою очередь, они влияют на его эволюцию²⁰.

Главная роль институтов в обществе состоит в том, чтобы уменьшить неопределённость путем установления постоянной (но не всегда эффективной) структуры человеческих взаимодействий. Однако, стабильность институтов никоем образом не противоречит тому факту, что они изменяются. Все институты – от обычаев, правил поведения к законодательству и контрактов между индивидами – постепенно изменяются, а потому постоянно меняют доступные нам варианты выбора. Эти культурные ограничения не просто связывают прошлое с настоящим и будущим, но и дают нам ключ к объяснению путей исторических изменений²¹.

«Самая важная загадка человеческой истории состоит в том, как можно объяснить огромные расхождения путей исторических изменений. Каким образом общества разошлись? Чем объяснить их такие разные механизмы функционирования? Так или иначе все мы берем свое начало от общества охотников и собирателей», ²² - указывает автор.

Ответы на эти вопросы Д. Норт находит в различии между институтами и организациями, и на взаимодействии между ними, что и формирует направление институционального изменения. Кроме того, он подчёркивает, что институты вместе с обычными ограничениями определяют возможности в обществе. Организации создаются для того, чтобы воспользоваться такими возможностями. И, соответственно к их эволюции, изменяются институции.

Окончательный путь институционального изменения формируется благодаря «1) «замыканию», которое возникает вследствие симбиозной взаимосвязи между институциями и организациями, которые развиваются под влиянием структуры стимулов, созданных институциями; 2) процессу обратной связи, с помощью которой люди осознают собственное положение и реагируют на изменения в совокупности возможностей»²³.

Важным компонентом институциональной объяснительной схемы, разработанной Д. Нортом, разъясняющей как (и при каких условиях) время имеет значение, тем самым влияя на политику, стал концепт, получивший общее название «определенный путь» (path dependence).

Одними из первых это понятие²⁴ использовали два других историка экономики Б. Артур (Brian Arthur) и П. Дэвид (Paul David), и его первоначальное значение было достаточно далеким от сферы интересов политической науки. Они заметили, что некоторые технологические новации имеют тенденцию к концентрации различными способами. Точнее, часть из них географически концентрируется, как например электроника в Силиконовой Долине (США). Прочие – могут сосредоточиваться по-другому. Не менее важно, было и то что, потребители таких технических новаций часто фокусируются на использовании некоторых из них (или даже только одной) из общего числа многих доступных аналогичных технологий. Артур и Дэвид аргументировали это тем, что все такие «концентрации» - это результат идентичного исторического процесса, в котором прошлые выборы потребителей эффективно «замкнулись» на определённых предпочтениях или технологиях и «закрылись» для их альтернатив. Они назвали этот процесс «определением пути» (path dependent - дословный перевод «зависимый путь»). Их идея была достаточно проста: когда-то вначале люди выбрали один «определённый путь» действий, дальше – выясняется что свернуть с этого пути на другой очень сложно (если вообще возможно), таким образом они стали «узниками» своего прошлого выбора, который первоначально сами и совершили.

Правда, не совсем ясным остался вопрос: почему некоторые процессы стали «определением пути», а другие нет, почему на некоторых технологиях потребители «замкнулись», а на некоторых нет?

Объяснение предложенное Артуром и Дэвидом, базировалось на эффекте так называемой «возрастающей отдачи» (increasing returns) множества факторов. Эффект «возрастающей отдачи» состоит в том, что даже скромное начало с одной технологической новации или месторасположения переводиться со временем в более низкие затраты, что возвращается приходом большего количества потребителей, и соответственно ведет к увеличению выпуска продукции.

Таким образом, «возрастающая отдача», приводит к росту выпуска продукции с более низкими затратами, и соответственно к увеличению количества потребителей и т. д.

Исходя из концепта «возрастающей отдачи» Артур и Дэвид, старались объяснить различные явления, от феномена Силиконовой долины до VHS (video home system)²⁵.

Подводя итоги всего вышесказанного, эти экономисты обращают наше внимание: если некоторые дороги ведут к более эффективным результатам, чем другие, возможность перехода на иной, предпочтительный, путь будет сложно реализовать, за исключением начального этапа и первой избранной дороги, которая в будущем, возможно, только и приведёт к позитивным результатам, так как в момент ее избрания ничто не гарантировало того, что путь к лучшим результатом был уже избран.

Единственной гарантией было бы то, что преимущества, вызываемые «возрастающей отдачей», создали и ее саму; возможно и то, что первая избранная дорога будет иметь преимущества над дорогами которые будут избраны позже. Таким образом, фирмы, регионы, или даже страны вынуждены останавливать свое продвижение по пути, который ведет к неэффективным технологиям, тем самым, обрекая себя на эти технологии²⁶.

Так как в своем исследовании Артур и Дэвид интересовались, в первую очередь, технологическими новациями, другие историки экономики решили распространить их теорию на другие сферы, генерализируя тот факт, что любые «технологии» (понимаемые в таком ракурсе очень широко: «технологии» как некое политическое и социальное знание/практики, возникающие в процессе всевозможных человеческих интеракций) также связаны с эффектом «возрастающей отдачи».

Мы уже упоминали о том что, Д. Норт в концепции Артура и Дэвида увидел способ, с помощью которого можно связать воедино время и институты. Следуя за этой идеей, он рассмотрел последствия применения «определённого пути» и его истоков для социальных/политических институтов, найдя их в различных факторах, начиная от структуры человеческого разума и заканчивая сложностью координации возможных альтернатив, создающих эффект «возрастающей отдачи» для институтов. Он также указал на то, что как и в случае с технологиями в обычном смысле этого слова, существование «возрастающей отдачи» означает, что неэффективные институты с большими транзакционными издержками могут сохраняться и войти в состояние «замыкания».

С другой стороны, в контексте комплексных социальных взаимосвязей, создание новых институтов с более низкими издержками часто характеризуются высокими стартовыми затратами, вызванными продолжительным эффектом обучения, координационным эффектом и ожиданиями адаптации²⁷.

Норт также подчеркивал, что одним из ключевых моментов «определённого пути» есть так называемая «системная взаимозависимость институциональной матрицы» («the interdependent web of an institutional matrix»), которая вызывает массовые процессы «возрастающей отдачи» в конфигурации существующих институтов²⁸.

Интерпретация «определённого пути» Д. Норта также помогает понять (но, к сожалению, не решить!) одну из центральных проблем современной экономической и политической теории, а именно: почему бедные страны остаются бедными, а богатые страны – богатыми? И наибольшее беспокойство, вызывает тот факт, что эта ситуация кажется трудноразрешимой, если не безнадежной, во всяком случае в рамках этого теоретического подхода, что дает возможность, и не без некоторой доли оснований, некоторым критическим теоретикам²⁹ считать этот концепт и похожие с ним «теоретическим оправданием» (и даже – «консервацией»!) существующей ситуации; концептом, который закрывает глаза на присутствие в проблеме разрыва между странами Севера и Юга – следов-следствий «традиционных» для Севера политик колониализма и империализма³⁰.

Как бы не сложились судьбы этого теоретического концепта в дальнейшем, но фактом останется, то что он был (и есть) одной из первых и, возможно, наиболее титулированной³¹ (пусть и спорной в некоторых аспектах) в научном мире попыткой включить фактор времени в современные политические и экономические исследования.