3.2. Превербальные этапы

Характеристика первых двух доречевых этапов с необходимостью предполагает краткое обращение к проблеме связи языка и мышления. Напомним, что современная наука признает несколько типов мышления: образное, практическое (прагматическое) техническое, абстрактное (Серебренников Б.А., 1983), из которых только последнее требует для своей реализации языковой формы. Но коль скоро мышление можно "оторвать" от речи в некоторых его вариантах, справедливо будет утверждение, что и в речевом абстрактном мышления мысль является началом, порождающим слово, т.е. формирование мысли опережает внеш­нюю речь.

3.2.1. Формирование намерения сказать . Мотив речи, или форми­рование намерения что-либо сказать, обусловлены деятельностью человека, - это так называемый функциональный подход. Толчком, побуждающим к высказыванию, бывает обычно другое высказывание, какое-либо действие или ситуация, намерение получить какой-либо резуль­тат, невозможный, по опыту говорящего, без речевого воздействия, и т.п.

Мотив к порождению высказывания может фиксироваться и не фиксироваться сознанием, но вот отказ от речи или колебания - фиксируются. Так, говорящий не обязательно должен перед тем как высказать­ся, подумать: "Скажу-ка я, что этот эпизод мне не нравится". Одна­ко он и может это сделать: "Хоть тебя и раздражают мои замечания, скажу все-таки, что мне это не нравится" или: "Скажу ему это, ин­тересно, как он отреагирует" и т.п. Но если говорящий отказывается от высказывания, он всегда фиксирует не только сам отказ, но и мотив, причину отказа: "чтоб не огорчать", "чтоб не навредить себе", "чтоб не проявить некомпетентность" и т.п.

Мотив высказывания оставляет след в семантике предложения -это те компоненты, которые сегодня принято называть прагматикой. Мотив может быть высказан лексически прямо: Я хочу / требую / жалаю / надеюсь / прошу, чтобы ты сделал; может быть представлен с помощью специальной грамматической конструкции: побудительные предложения ("я хочу, чтобы,.."), вопросительные ("я хочу, чтобы ты ответил"), утвердительные-отрицательные ("я хочу, чтобы ты знал, что я думаю"); он может быть завуалирован: сходил бы ты… («я хочу, чтобы ты схо­дил») иди даже намеренно скрыт, например, активные расспросы о жиз­ни собеседника, чтобы тот не расспрашивал говорящего.

Заметим, что во всех ситуациях, где мотив речи сознательно не скрывается, фиксации мотива обычно не наблюдается: "Я хочу, чтобы ты пошел, и я говорю / скажу об этом" . Вместе с тем разультативность общения, если его рассматривать з рамках теории деятельности, во многом зависит от «дешифровки» мотива слушающим.

3.2.2. Стадия формирования мысли. Вторая стадия еще менее фиксируется говорящим в ординарных ситуациях. Когда Л.Выготский и представители его школы говорят, что на втором этапе формируется мысль, из этого вовсе не следует вывод, что мы имеем дело с уже "готовой" мыслью, которая только ищет внешнего воплощения. Вероятно, наиболее близким будет определение С. Кацнельсона (1984): квантование элементов сознания на пропозиции. По-видимому, это квантование включает в себя все те элементы, которые впоследствии могут быть вычленены в структуре готового высказывания, - это: ситуация речи (куда входит обозначение участников речевого акта, оценка их информативного поля и т.п), денотативное содержание (отношение объективной действительности - о чем говорится), логический компонент (правильно ли построено по законам мышления), эмоциональный, модальный (как в целом соотносится с действительностью - реально или нереально?), телеологический (целеполагающий – зачем было сказано). Хотя на современном этапе науки о мышлении уже практически нет сомнений в существовании мышления доречевого, но его развертывание, движение и ещо более - переход к речевым этапам пока остается неясным.

Сложность интерпретации перехода мысли к речи состоит, вероятно, в том, что мысль многомерна, а речь линейна.

Не следует путать возникновение цела я мотав мдказцван/лу, мохко чего-то хотеть й: сдшгагь "самому ыолча; ждать молча, чтобы едшш кто-то; выяудий, молча, чтобы он сделал эю; отказаться от жела­ния; я, наконец, оказать об этом.

Экспериментально разделить вторую и третью стадию - т.е. переход oт "голого" мышления к внутреннему слову пока не удается. С одной стороны Н. Жинкин установил, что надгортанник и другие ор­ганы артикуляции занимают положение, необходимое для производства необходимой интонационной конструкции заранее (т.е. план речи уже готов), с другой, - человек способен по ходу перестраивать свое высказывание (план формируется уже в процессе). Многочисленные эксперименты на различных афазиях подтвердили, что смысл и грамматика противопоставлены, причем смысл оказывается сильнее, устой­чивее, следовательно, некоторая программа перед внутренней речью есть.

Вместе с тем не следует забывать, что есть различные виды мышления даже тогда, когда оно настроено на речевое порождение, например, пересказ фильма - подготовка лекции - написание теорети­ческой статьи. Несомненно, ближе всего к вербальной форме первая задача, а дальше – третья. Именно поэтому муки слова испытывают, как правило, писатели и ученые. Наиболее распространен такой тип мышления, который сразу выливается в национальную форму языка. Именно он и лег в основу гипотезы лингвистической относительности. Понятным образом, мышление связано с памятью - краткосрочной и долговременной, включающей отдельные образы, картины, вербализованный материал и т.п., и вo многом зависит от того, как говорящий оперирует этой "базой данных".

Таким образом, несмотря на непрекращающиеся попытки раскрыть этот "черный ящик", в котором совершается переход к внутренней речи, мы пока готовы лишь подтвердить старое положение С. Рубин­штейна: в речи мы формулируем мысль, но, формулируя ее, мы сплошь и рядом ее формируем.