Психологические защиты.
Знание концепции психологических защит и разнообразия защитных механизмов, используемых в человеческом бытии, является решающим для понимания психоаналитического взгляда на психику и психотерапию. Основные диагностические категории, используемые психотерапевтами и психоаналитиками для описания типов личности, несомненно, имеют отношение к устойчивым процессам индивидуальной специфической защиты или группы защит, определяя их значимость в практике оказания психологической помощи.
Термин “защита”, используемый в психологии и психотерапии, во многих отношениях неудачен. То, что мы у зрелых взрослых называем защитами, не что иное, как глобальные, закономерные, здоровые, адаптивные способы переживания мира. Первым, кто наблюдал некоторые из этих процессов и дал им названия, был Фрейд.
Выбор им термина “защита” отражает два аспекта его мышления. Во-первых, Фрейд восхищался военными метафорами. Стремясь сделать психоанализ приемлемым для скептически настроенной публики, он часто в педагогических целях использовал аналогии, сравнивая психологические действия с армейскими тактическими маневрами, с компромиссами при решении различных военных задач, со сражениями, имеющими неоднозначные последствия. Во-вторых, когда Фрейд впервые столкнулся с наиболее драматическими и запоминающимися примерами того, что мы теперь называем защитами (прежде всего с вытеснением и конверсией в неврозе), он увидел эти процессы действующими в их защитной функции. Изначально его привлекали люди с эмоциональными нарушениями, с преобладанием истерических черт, люди, которые пытались таким образом избежать повторения предыдущего опыта, которое, как они опасались, могло принести им невыносимую боль. По наблюдению Фрейда, они достигают этого за счет большого ущерба для общего функционирования. В конечном счете, для них было бы лучше полностью пережить переполняющие их эмоции, которых они так опасаются, и тем самым высвободить свою энергию (согласно теории драйвов) для развития собственной жизни. Таким образом, наиболее ранний контекст, в котором говорилось о защитах, был тот, где задачей психотерапевта служило уменьшение их интенсивности.
В данном контексте терапевтическая ценность ослабления или слома неадаптивных защит личности самоочевидна. К сожалению, в пылу энтузиазма, с которым были встречены ранние наблюдения Фрейда, идея, что защиты по природе своей малоадаптивны, распространилась среди светской публики до такой степени, что это слово приобрело незаслуженно негативный оттенок. Назвать кого-либо защищающимся значило подвергнуть критике. Психоаналитики и сами используют это слово в обыденной речи таким образом, но при обсуждении защитных механизмов на научном, теоретическом уровне они не обязательно полагают, что при действии защиты происходит нечто патологическое.
Фактически, аналитически ориентированные психотерапевты иногда рассматривают определенные проблемы – прежде всего психотические и близкие к психотической “декомпенсации” – как свидетельство недостаточности защит.
Феномены, которые мы называем защитами, имеют множество полезных функций. Они появляются как здоровая, творческая адаптация и продолжают действовать на протяжении всей жизни. В тех случаях, когда их действие направлено на защиту собственного “Я” от какой-либо угрозы, их можно рассматривать как “защиты”, и это название вполне оправдано. Личность, чье поведение носит защитный характер, бессознательно стремится выполнить одну или обе из следующих задач: (1) избежать или овладеть неким мощным угрожающим чувством – тревогой, иногда сильнейшим горем, депрессией или другими дезорганизующими эмоциональными переживаниями; (2) сохранение самоуважения. Психологи выделяли функцию защит как средство преодоления тревоги. Другая их функция - нейтрализация горя и депрессии. Психотерапевты уделили внимание роли защит в психических усилиях, служащих поддержанию сильного, непротиворечивого, позитивного чувства собственного “Я”.
Психоаналитики полагают, что каждый человек предпочитает определенные защиты, которые становятся неотъемлемой частью его индивидуального стиля борьбы с трудностями. Это предпочтительное автоматическое использование определенной защиты или набора защит является результатом сложного взаимодействия по меньшей мере четырех факторов: (1) врожденного темперамента; (2) природы стрессов, пережитых в раннем детстве; (3) защит, образцами для которых (а иногда и сознательными учителями) были родители или другие значимые фигуры; (4) усвоенных опытным путем последствий использования отдельных защит (на языке теории обучения – эффект подкрепления). На языке психодинамики бессознательный выбор индивидом излюбленных способов преодоления затруднений “сверхдетерминирован”, что отражает кардинальный аналитический принцип “множественной функции”.
На нашем сайте мы рассмотрим основные защиты так, как сегодня они понимаются большинством психоаналитиков. Хотя и не существует доказательств того, что защиты появляются одна за другой в определенной строгой последовательности по мере развития ребенка, среди большинства психологов-психоаналитиков достигнуто согласие в том, что некоторые защиты представляют собой более “примитивный” процесс, чем другие. Как правило, к защитам, рассматриваемым как первичные, незрелые, примитивные, или защиты “низшего порядка” относятся те, что имеют дело с границей между собственным “я” и внешним миром. Защиты, причисляемые к вторичным, более зрелым, более развитым или к защитам “высшего порядка”, “работают” с внутренними границами – между Эго, супер-Эго и Ид или между наблюдающей и переживающей частями Эго.
Примитивные защиты действуют общим, недифференцированным образом во всем сенсорном пространстве индивида, сплавляя между собой когнитивные, аффективные и поведенческие параметры, в то время как более развитые защиты осуществляют определенные трансформации чего-то одного – мыслей, чувств, ощущений, поведения или некоторой их комбинации. Концептуальное разделение более архаичных и более высокоорганизованных защит несколько произвольно, поскольку некоторые теоретически более зрелые защиты, – соматизация, отреагирование, эротизация – могут действовать автоматически и недоступны модификации вторичными мыслительными процессами.
В психоаналитических описаниях стало общепринятым определять следующие защиты как “примитивные”: изоляция, отрицание, всемогущественный контроль, примитивные идеализация и обесценивание, проективная и интроективная идентификация, расщепление Эго. К списку примитивных процессов можно, также, добавить диссоциацию. Чтобы быть классифицированной как примитивная, защита должна обнаруживать наличие в себе двух качеств, связанных с доречевой стадией развития. Она должна иметь недостаточную связь с принципом реальности и недостаточный учет отделенности и константности объектов, находящихся вне собственного “Я”. Например, отрицание считается манифестацией более примитивного процесса, чем вытеснение. Чтобы что-то вытеснилось, оно сначала должно быть познано каким-либо путем, а затем уже переведено в бессознательное. Отрицание – это мгновенный, внерациональный процесс. “Это не случилось” – более магический способ обращения с чем-либо неприятным, чем “это случилось, но я забуду об этом, потому что это слишком болезненно”.
Аналогичным образом, защитный механизм, известный как “расщепление”, посредством которого личность разделяет свой опыт на категории “все хорошо” и “все плохо”, где нет места неопределенности и амбивалентности, считается примитивным. Предполагается, что он проистекает из времени, предшествующего периоду, когда ребенок открывает для себя константность объектов. Когда ребенок удовлетворен, присутствие матери связано для него с глобальным ощущением “хорошей матери”, а когда он фрустрирован – та же мать ощущается им как абсолютно “плохая мать”. Мы полагаем, что пока младенец не достиг этапа развития, когда он будет в состоянии признать, что перед ним в обеих ситуациях – один и тот же человек, в присутствии которого ему иногда хорошо, а иногда плохо, пока он не достиг этого этапа, каждое его переживание тотально, дискретно, определенно. Напротив, такая защита как рационализация считается зрелой, поскольку для оправдания чувства необходимы достаточно сложные вербальные и мыслительные навыки и большее включение в реальность.
Добавляя еще один уровень сложности к этому растущему, противоречивому и пестрому набору наблюдений, составляющему современную теорию психоанализа, следует отметить, что в этом теоретическом подходе предполагается: некоторые защитные процессы имеют как примитивную, так и более зрелую формы. Например, “идеализация” может означать наряду с безоговорочной, полной обожания уверенностью в совершенстве другого человека еще и мягкое “оттеночное” ощущение особенности или превосходства другого с сохраняющимся признанием его ограничений. “Изоляцией” называют и полное отвержение реальности в пользу психотического состояния, и нерезко выраженную тенденцию реагировать на стресс уходом в мечтания и невроз. В тех случаях, когда психоаналитики склонны рассматривать конкретную защиту как континуум, заключающий в себе развитие от более ранних и архаичных к более поздним и дифференцирующим формам, мы будем следовать общепринятой манере и добавлять к названию защиты слово “примитивный”.
Так называемые примитивные защиты – это просто способы, с помощью которых, как мы полагаем, ребенок естественным образом постигает мир. Психоаналитическая точка зрения предполагает, что эти способы обретения опыта присутствуют в каждом из нас, независимо от того, имеем мы или нет сколько-нибудь заметную патологию. Довербальные процессы, а также процессы, предшествующие принципу реальности и постоянству объектов, являются той основой, где формируется психика.
Проблемы возникают лишь в тех случаях, когда существует недостаток в более зрелых психологических навыках или когда данные защиты упорно используются для исключения возможных других. Все мы отрицаем, все мы расщепляем и все имеем стремление к всемогуществу. Однако большинство из нас дополняют эти реакции более изощренными способами переработки тревоги и ассимиляции сложной, беспокоящей реальности. Пограничная или психотическая личностная структура обусловлена отсутствием зрелых защит, а не наличием примитивных.
Примитивные защиты намного труднее описать, чем более зрелые. Их довербальность, дологичность, всеобъемлемость, образность и магический характер делают их крайне неудобными для представления в письменной речи.
Основы психологической защиты.
1. Как быть с хамами, которые постоянно норовят испортить нам настроение?
Этих людей не так много, но даже один из них способен испортить нам настроение надолго. Причины могут быть самыми разными. Вас могут попытаться унизить только потому, что у вас “не тот” цвет кожи или “не та” национальность; потому что вы зарабатываете больше их, или потому что — меньше; потому что вы сидите рядом с ними в вагоне метро; потому что вы живете на этом свете... Завистники не простят вашего успеха, а злопыхатели — поражения. Бывает, возможность самоутвердиться за ваш счет не упускают те, от кого вы зависите в той или иной мере: клерки в исполкоме, начальники, подчиненные, преподаватели, студенты, врачи, сантехники…
Иногда явных причин может не быть вовсе. Просто есть люди, которым становится хорошо только тогда, когда вам плохо. Они всегда присутствуют в любом социуме: несостоявшиеся фюреры, скрытые садисты, потенциальные потрошители, расисты и человеконенавистники. Социальные условия или врожденная трусость не позволяют им реализовать свои наклонности в форме физического насилия, и поэтому они выбирают наименее рискованный путь — “только” слова.
Бесполезно обижаться на них, перевоспитывать, пытаться пробудить в них совесть и сострадание. Они такими родились, такими и умрут. Эти люди как бы лишены обычной души, благородные побуждения и чувства им не свойственны. Умышленно или неумышленно, они всегда приносят зло тем, кто находится с ними в контакте. Им чужды благодарность, сострадание, вера в добро, мораль и благородство. У них своя этика, где хорошо только то, что им выгодно или приятно.
Такие люди быстро забывают тех, кто их любит. Благодарность и жалость им не свойственны. Безответственность, мелочность, злобность часто лежат в основе их натуры. Брак с этими людьми обычно лишен привязанности и симпатий. Это избалованные животные, а не родственные создания. Они носители морали скотного двора. И всегда приносят страдание людям, но особенно — тем, кто их любит. Тот, кто имеет несчастье полюбить такого человека, становится особенно беззащитен перед психической агрессией…
...В общем, так бывает, что знакомый или незнакомый человек начинает очень грубо высказываться в Ваш адрес, или каким либо другим способом показывает Вам свое пренебрежение. Порой это специально делается в присутствии Ваших родных, друзей или сотрудников, чтобы унизить Вас посильнее.
Элементарное хамство не так безобидно, каким кажется. Это не просто испорченное настроение или уязвленное самолюбие. Часто такие люди интуитивно знают, как побольнее ударить человека в незащищенное место, причинив ему страдания, которые не утихают годами. В ход идет все — и ироническая улыбка в нужный момент, и базарный окрик...
Кто не знает этих мастеров-умельцев, всегда находящих точное слово или точный жест, чтобы привести в смятение или унизить того, кто слабее. Ведь всегда есть беззащитные существа и те, кто вынужденно зависят от нас: дети, супруги, подчиненные, заключенные, бедные обитатели больниц, школьники, мелкие чиновники. А, кроме того, существуют ведь еще религиозные, этнические и сексуальные группы, которые всегда могут стать объектом издевательств со стороны представителей “большинства”...
Первобытным людям, думается, было проще. Человек не накапливал злобу, обиду или ненависть. Ну, обидели тебя, берешь дубину и — по голове обидчику. А если он сильнее тебя, то остается убегать от него, сломя голову — тоже “разрядка”. Ну а мы-то с вами живем в более-менее цивилизованном обществе. Часто у нас нет такой возможности — треснуть обидчика по голове. Это только в Японии додумались ставить на фирмах чучело начальника, чтобы подчиненные имели возможность выместить на чучеле все, что накопилось, избавить себя от груза отрицательных эмоций. Но нам-то что делать, гражданам совсем другой страны?