Кто основал курганы и селища.

Каждый, кто бродил по Подмосковью, встречал на своем пути группы невысоких холмиков. Иногда они прячутся глубоко в лесной чаще и густо заросли кустами и деревьями, иногда возвышаются посреди распаханного поля. Но в любом случае, они находятся недалеко от какой-либо реки, ручья или высохшего оврага. Правильная форма холмов (археологи называют их курганами) говорит о том, что они насыпаны рукой человека.

Кем же и для чего они насыпаны? Чтобы ответить на этот вопрос, археологам пришлось раскопать множество курганов. Оказалось, что это, древнеславянские могильники.

Самый древний курган Подмосковья был раскопан недалеко от Москвы, у села Беседы. Это был большой холм высотой более 4-х метров. Курган в Беседах относят к сооружениям 6 века нашей эры. Эти курганы принадлежат к захоронениям древних славян – вятичей, проживающих в верхнем и среднем течении Оки. Исследователи считают, что само название «вятичи» происходит от древнего имени всех славян – «венто», «венеды».

Вятичи жили уже не замкнутыми родовыми коллективами, как жители дьяковских городищ. В их селах могли жить члены различных родов, образующих соседскую общину, которую называли в древней Руси «вервь» или «мир». Об этом свидетельствуют курганные группы – кладбища целых сел. Об этих древних жителях Московского края удалось бы узнать гораздо больше, если бы раскопать места их поселений – «селища». Но селища разыскать очень трудно. Ведь они не имели укреплений – глубоких рвов и высоких валов. На месте древнего села остался только культурный слой, который можно обнаружить случайно. Иногда он в виде темной полосы выделяется в обрыве берега, иногда трактор вспахивает из земли древние черепки, по которым можно определить, что на этом месте было когда-то поселение.

Следы славянского селища были обнаружены у берега Яузы на территории села Тайнинское ( современный Мытищинский район). Многие селища, находившиеся на территории Москвы, разрушены городскими постройками, а в Подмосковье заняты населенными пунктами.

Курганов 12-13 вв. под Москвой множество. Это очень ценные археологические памятники, так по вещам, которые в них находят, можно восстановить многие стороны жизни наших предков.

☼ Время идет рядом, но его не видно. Прошлое и будущее таинственно. Давайте ребята, попробуем с помощью «фантастической машины времени» и книги В.Г.Костомарова « Жизнь языка. От вятичей до московичей» перенестись назад в глубь веков и приоткрыть тайну прошлого. Вперед, т.е. вниз по лестнице времени незримо проследуем за пра-пра-пра-прадедом.

Раз, два, три…

И вот, представим, мы на берегу причудливо петляющей Москвы-реки на том месте, где сейчас стоит Боровицкая башня Кремля. Из густого бора на берег к нам вышел пращур – высокий крепкий человек. Назовем его Крепыш (или Вервь). Был он в льняной просторной рубахе до колен с длинными рукавами, прихваченными, чтобы не сползли, браслетами, и в штанах, подтянутых широким поясом и заправленных в онучи . Ноги обуты в лыковые лапти, укрепленные кожаными ремешками. К ноге приторочены ( прикреплены) огниво и железный нож. (Слово нож , видимо, происходит от нога, ножное, так как носили лезвие у ноги, за обмотками).

Взойдя на холм, он увидел перед собой в синей дымке бескрайние лесные просторы. Нигде не заметно было следов присутствия человека. Прикинул Крепыш, сколько тут зверья, рыб, урожайная ли почва.? Хватит ли для пропитания? Почву сразу определил, бедновата. Но зверья разного, грибов, ягод, орехов – видимо-невидимо. Чистая речка рыбой кишит – только не ленись – лови! Водную гладь морщила игра щук, сомов, лещей, осетров, стерлядей. С крутизны были видны луга, поросшие сочной ярко-зеленой травой. Роились пчелы, не тронутые топором дубравы полнились дичью: зубр, тур, кабан, медведь, рысь, белка, горностай.

Крепыш смотрел на природу практично, а природа не ведала тогда, что есть экологическое загрязнение. Подумать только – в Москве-реке водилась стерлядь, добывался речной скатный жемчуг! Очарованный красотой пришелец Крепыш произнес вслух: «Дивно! Лепота! В этом краю привольно дышать и есть к чему приложить труд». И решил осесть здесь со своим семейством. Шли ведь степями и лесами, шли в мороз – ждали, где постоянно осесть. За Крепышом показались родичи. Все светловолосы, сильны, закалены лишениями, солнцем и холодом, любопытны и предприимчивы. Мирные и вольнолюбивые, они устали менять места обитания и мечтали о постоянном поселении. Они умели выращивать пшеницу и просо, держать скот, добывать мед, охотиться. Они осели в этих местах. Скот охотно поедал здешнюю траву, и молока и мяса было в достатке. Земледелие давало хороший урожай. Не завоеватели, а работники, уставшие от странствий и соскучившиеся по труду, они возделывали и обиходили ( ухаживали) землю заботой и любовью. Поэтому и стала она им родной, дороже самой жизни, землей предков. Здесь не было ни тропического изобилия, как в долине Нила, ни благодатного бесконечного лета, как в Междуречье Тигра и Евфрата, ни ласковых муссонов, ни оливковых рощ как в Средиземноморье. Что выжег, выкорчевал, отнял у леса и болота, сберег свирепой зимой – тем и владей. Единственно, чем щедро одаривал край, кроме красоты и нетронутости, так это обширностью, простором, покоем – ни тебе извержений вулканов, ни ураганов, ни землетрясений. Пришедшие в этот край вятичи вскоре узнали, что неподалеку, на правом берегу реки Москвы, не доходя реки Сетуни, уже живут люди.

Крепыш, глава рода, с удовлетворением обнаружил, что местные боятся пришельцев не меньше, чем те их. Сразу решили новоселы рода Крепыша, на общем сходе, с соседями дружить: земли много, будем жить в ладу и согласии, не на зло врагу, а на радость другу.

Отгородив, по обычаю, воткнутыми в землю стрелами жертвенное место, зарубили петуха, спросили покровительства у богов: Перуна (бога огня), Дождь Бога, Волоса ( особо чтимого скотьего бога), поклонились силам природы, земле, рекам и отправились в поселение соседей, укрепленные рвом и валом.

(Вы, ребята, наверное догадались, кто жил за этими рвами и валом? Правильно, это было селение дьяковцев. Помните, дьяковское городище?!).

Родичи Крепыша обнаружили, что чужаки говорят совершенно непонятно, но живут и думают похоже. Удивило, что коней они держат только для молока и мяса, зато покорило их искусство резать кости. Воевать соседи тоже не хотели, принесли подарки, особенно им понравились гладкие глиняные горшки, которые были удобнее и красивее тех, что умели лепить сами. В знак мира в свою очередь одарили гостей изделиями из кости и рога. Так началась дружба. Возможно, что родичи Крепыша от живших здесь соседей узнали, что река называется Москвой. От финно-угорских слов (именно из таких племен были соседи вятичей) «Моска» - черный, коровий, и «ава» - вода, то есть Москва – Черная вода или Коровья лужа. И это понятно: вокруг были болота, топи.

Для пришельцев-славян эта расшифровка была достаточно понятной, ведь праславянский корень «моск» означал мокрый, «москы» - болотистая местность.

Продолжая свое путешествие во времени, мы сможем увидеть, как семьи Крепыша и дьяковцев настолько сдружились, что могли породниться. Первые свадьбы сроднили оба племени. Молодые помянули предков, поклонились богине любви и брака Ладе, у воды клялись в верности друг другу и преданности родителям. Долго длилось игрище с песнями и плясками. Новые родственники (вятичи) раскрыли перед сурово-медлительными угро-финнами широту – размах своей души и расчет. Расчет на спокойную, благополучную жизнь своих потомков. Так началось складывание нового племени – московичей, со временем и язык у всех жителей края стал один. Отдав много из своего, соседи перешли на русскую речь, сроднились с ней. Много помог этому веселый нрав Крепыша и его потомков, и более высокий культурный уровень славянского рода.

Язык вятичей пришелся по душе соседям. Слитый, звучный, он стал источником познания мира. Хотя и сейчас в русском языке встречаются топонимы финских названий. Например, финское «ва» - вода, встречается в названиях рек Московского края, например, Протва, финское joki – река – в обрусевшем названии Ока.

Так пришельцы (вятичи) слились с соседями (угро-финские племена), завещав потомкам чтить достойного Крепыша общим прародителем. Когда он глубоким старцем умер, оплакивали его все вместе, не пожалели утвари для могильника, где после сожжения тела на костре погребли в глиняной урне его кости. Где-то на берегу Москвы-реки стоял тысячу лет этот курган, пока археологи не раскопали . и мы не смогли узнать эту историю.