Лев николаевич толстой
1829 — 1910
Толстой — это не просто великий русский писатель, мыслитель, общественный деятель. Толстой — это целый мир. Этот патриарх мировой литературы прожил на свете 82 года, писал в течение 52 лет и в конце жизни стал настоящим «идолом двух полушарий», к которому шли на поклон, как к живому пророку, паломники из всех стран мира.
Казалось бы. Бог одарил Толстого очень счастливой судьбой. Писатель принадлежал к одной из самых влиятельных и родовитых российских семей. Его отец — граф Николай Ильич Толстой, участник войны 1812 года. Мать — урожденная княгиня Волконская. В числе предков — сподвижник Петра I П. А. Толстой, одним из первых получивший графский титул. По материнской линии Толстой состоял в родстве с такими знатными родами, как Трубецкие, Голицыны, Одоевские, Лыковы и другие. В родстве он был и с А. С. Пушкиным. Их общий предок — сподвижник Петра боярин И. М. Головин, одна из дочерей которого стала прабабкой поэта, а другая — прабабкой матери Толстого. В прямом родстве Толстой состоял с декабристами С. П. Трубецким и кн. С. Г. Волконским.
У Толстого было полноценное, беззаботное, счастливое детство, из которого он вынес главные жизненные впечатления и основы своего миросозерцания, острый от природы ум, талантливость, проявившиеся во многих областях человеческой деятельности (музыка, живопись). Толстой не получил университетского образования, но был одним из самых образованных людей России. Он свободно владел английским, французским и немецким языками; читал на итальянском, польском, чешском и сербском, знал греческий, латинский, украинский, татарский, церковнославянский; изучал древнееврейский, турецкий, голландский, болгарский. Толстой обладал хорошим физическим здоровьем, был довольно красив внешне. Кроме того — в его жизни были успешная военная карьера, удачная женитьба на любимой девушке, здоровые и умные дети. Наконец, Толстой был обладателем одного из красивейших российских уголков — имения Ясная Поляна, о котором говорил: «Без своей Ясной Поляны в молодости я трудно могу себе представить Россию и свое отношение к ней».
Пожалуй, никто так бесспорно и триумфально не входил в литературу, как Толстой, Первые же произведения принесли молодому писателю заслуженную славу и вызвали бурный восторг критиков и писателей, принадлежащих к самым противоположным, даже враждебным, направлениям в искусстве: Тургенева и Герцена, Чернышевского и Дружинина. Н. А. Некрасов называет «новым и свежим» талант Толстого, напечатавшего в 1852 году в «Современнике» свою первую повесть «История моего детства». После появления повести «Отрочество» в 1854 году Тургенев пишет Колбасину: «Очень рад успеху «Отрочества». Дай только Бог Толстому пожить, а он, я твердо надеюсь, еще удивит нас всех — это талант первоклассный». Проходит еще два года, выходят повести «Юность», рассказы «Набег», «Рубка леса», «Севастопольские рассказы», и Тургенев пишет Дружинину: «Когда это молодое вино перебродит, из него выйдет напиток, достойный богов».
Толстым написано 174 художественных произведения, из которых 78 закончены, а 96 остались в рукописях. После него сохранилось громадное эпистолярное наследие — ведь он переписывался со всем миром, 13 томов дневников, дающих богатейший материал для наблюдения над формированием личности и мировоззрения писателя.
Л.Н.Толстой как–то написал в дневнике такие слова: «Смотрел, подходя к Овсянникову, на прелестный солнечный закат. В нагроможденных облаках просвет, и там, как красный неправильный уголь, солнце. Все это над лесом, рожью. Радостно. И подумал: нет, этот мир не шутка, не юдоль испытания только и перехода в мир лучший, вечный, а это один из вечных миров, который прекрасен, радостен и который мы не только можем, но должны сделать прекраснее, радостнее для живущих с нами и для тех, которые после нас будут жить в нем».
Даниил Андреев писал: «Сколько бы других, более частных задач ни выполнил в своем литературном творчестве Толстой, как бы велики ни были созданные им человекообразы, сколько бы психологических, нравственных, культурных вопросов он ни ставил и ни пытался разрешить, но для метаисторика самое главное в том, что им осуществлена была могучая проповедь любви к миру и к жизни. Жизни — не в том уплотненном, сниженном, ничем не просветленном смысле, в каком понимали ее, скажем, Бальзак или Золя, а к жизни, сквозь формы и картины которой именно сквозит свет некоей неопределимой и невыразимой, но безусловно высшей Правды. В одних случаях эта Правда будет сквозить через грандиозные исторические коллизии, через войны народов и пожары столиц, в других — через великолепную, полнокровную, полнострастную природу, в третьих — через индивидуальные искания человеческих душ, их любовь, их неутолимое стремление к добру, их духовную жажду и веру. Вот такую проповедь Толстой как гений и как вестник и должен был осуществлять — и осуществлял – зачастую вопреки намерениям его логизирующего, слишком рассудочного ума; проповедь — не тенденциозными тирадами, а художественными образами, насыщенными до предела именно любовью к миру, к жизни и к стоящей за ними высшей Правде, образами, которые сильнее всех тирад и обязательнее всякой логики.
Он любил и наслаждался этой любовью, учил любить все: цветущую ветку черемухи, обрызганную дождем, — и трепещущие ноздри горячей лошади; песню косарей, идущих по дороге, и от звуков которой точно колышется сама земля, — и крепкие икры бегающих мальчишек; бесприютную старость Карла Ивановича — и усадебные идиллии Левиных и Ростовых; духовную жажду, уводящую Пьера к масонам, а отца Сергия — в странничество, — и хруст снега под торопливыми шагами Сони, когда на озаренное зимней луной лицо приближается к губам Николая со всей чистотой юности и красотой влюбленности; огненную молитву юродивого Гриши — и физическое наслаждение от скачки верхом и от купания, от питья ледяной воды из ручья и от бального наряда, от полевой работы и от чувственной любви».
Кроме гениальных художественных произведений, перу Толстого принадлежат многочисленные публицистические, религиозные и философские труды: «В чем моя вера», «О жизни», «Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий», «Царство Божие внутри нас», «Христианское учение», «Путь жизни», «Что такое религия и в чем сущность ее?», «Религия и нравственность».
В. Г. Короленко писал: «Толстой — великий художник, и Толстой же — мыслитель, указывающий человечеству пути к новой жизни».
Толстой писал рассказы и книги для детей, составил азбуку, впервые определил семейный «Круг чтения», начал издавать педагогический журнал «Ясная Поляна». Он открыл школу для крестьянских детей в Ясной Поляне, а также еще 20 школ в окрестных деревнях.
Его учение о непротивлении злу насилием, философия естественности, идеи народничества покорили тысячи умов, сыскали ему последователей во всех уголках мира. Влияние Толстого на современников было настолько огромно, что в начале XX века А. П. Чехов писал И. А. Бунину: «Вот умрет Толстой, все пойдет к черту».
И все же вряд ли найдется в нашей культуре художник, столь неспокойный, противоречивый, столь мучительно размышляющий над самыми сложными вопросами человеческого бытия и собственной жизни. Толстой писал: «Мыслитель и художник никогда не будет спокойно сидеть на олимпийских высотах, как мы привыкли воображать... Он (художник) всегда, вечно в тревоге и волнении: он мог решить и сказать то, что дало бы благо людям, избавило бы их от страдания, дало бы утешение, а он не так сказал, не так изобразил, как надо; он вовсе не решил и не сказал, а завтра, может, будет поздно, — он умрет».
Итогом этих мучительных размышлений стал знаменитый уход Толстого из Ясной Поляны накануне смерти.
Даниил Андреев сказал о Толстом в своей книге «Роза мира»: «...если бы он не заблудился среди нагромождений своего рассудка, если бы ушел из дому лет на 20 раньше, сперва — в уединение, а потом — с устной проповедью в народ, совершенно буквально странствуя по дорогам России и говоря простым людям простыми словами о России Небесной, о высших мирах, о верховной Правде и универсальной любви, — эта проповедь прогремела бы на весь мир, этот воплощенный образ Пророка засиял бы на рубеже XX века надо всей Европой, надо всем человечеством, и невозможно измерить, какое возвышающее и очищающее влияние оказал бы он на миллионы и миллионы сердец».