Раздел I.

давалась высокая оценка всякого труда как средства

(ушевного спасения, как призвания и служения Богу. Протестантизм осуждает человеческие пороки, в том числе связанные с богатством, если оно превращается в самоцель,предмет поклонения или средство удовлет­ворения “похоти плоти”. Напротив, богатство, достав­шееся честным трудом,—это испытание, как и бедность. ()цо лишь показатель того, что человек “трудился на < чаву”, оно должно не проматываться, а лишь исполь-юваться для дальнейшего рачительного наживания де­нег. Протестантизм разрывает укоренившуюся связь между богатством и удовольствием и делает наживу, достижение богатства нравственно обязательной целью. Н приумножении богатства верующий находит свиде-и-льство своего успеха, подтверждение того, что его благочестивый труд богоугоден. Обогащение становит-| н религиозно-этической миссией, которой все должно ('•ыть подчинено. Труд постоянно приумножает достоя­ние верующего, и ему нельзя и некогда наслаждаться жизнью, чтобы не утратить свое благочестие. Поэтому верующий предприниматель инвестирует свое богатство п расширение производства.

Такая жизненная установка была рассчитана не на icx.kto уже имел значительное богатство, и не на круп­ных предпринимателей, а на скромных тружеников, ча-' к) ремесленников, прошедших суровую жизненную школу, привыкших довольствоваться малым и вклады­вать в труд все свое умение, рачительность и изобретательность. Такая религиозная мотивация обеспечива­ла им самоуважение. Поэтому те из них, кому удалось разбогатеть, не спешили обзаводиться дворянским титулом или пристраивать своих сыновей в офицеры, а дочерей отдавать замуж за знатного родом. Не склонны "ни были также завещать свое достояние церкви как искупление за грехи. Поэтому протестантские церкви подчеркнуто сдержанны во внешнем убранстве.

Для такого менталитета время приобретает букваль­ную ценность как фактор обогащения: “Время — деньги”. Праздник же, напротив,—праздное препровождение времени, почему в протестантских странах были отмене­ны многочисленные праздники.

Устранение принципиальной разницы между духовен­ством и мирянами способствовало освобождению обще­ства от церковной опеки и его демократизации. Это об­стоятельство привело к постепенной секуляризации ев­ропейской культуры и сокращению сферы влияния рели­гии, превратившейся большей частью в частное дело граждан.

Хорошо известно то, какие распри возникали в про­шлые века между различными вероисповеданиями и сек­тами христианства, с каким ожесточением они осуждали и уничтожали друг друга. Однако общая эволюция за­падной цивилизации привела к ослаблению конфессио­нальной розни, установлению “мирных” отношений на основе общего светского права. Хотя религия, несомнен­но, сохраняет свое значение,значительная часть ее фун­кций перешла к светской культуре.

Несмотря на то, что ценностные ориентации, введен­ные Реформацией, подверглись значительной трансфор­мации, они сыграли свою роль и сохранились в духовной структуре западного мира. Наиболее очевидна связь протестантизма и буржуазного предпринимательства — это та религиозно-моральная санкция, которую получает предпринимательская деятельность, и внедрение психо­логических предпосылок для капиталистического спосо­ба хозяйствования. Это санкционирование отнюдь не тождественно высокой оценке капитала и его обладате­лей. Напротив, как и всякая религия, реформированное христианство не поощряет безудержное и беспринципное накопление ради самой наживы. Это означало бы просто отрицать мораль и отчуждать то множество людей, ко­торые не могут быть отнесены к богатым.

Напротив, санкционирование капитала состояло в осуждении богатства ради богатства и того демонстра­ционного эффекта, который с ним связан. Реформаторы отнюдь не отрицали значения богатства, они представ­ляли задачу его достижения как нравственную обязан­ность, как свидетельство именно благочестивой и плодо­творной деятельности. Богатство само по себе и не по­рок, и не достоинство. Богатство, доставшееся честным путем, это, как и бедность,— испытание. Человек нрав­ственно обязан “трудиться на славу” и наживать деньги,

способствуя своей деятельностью расширению производ­ства. Но главное в этом процессе — правильная, нравст­венно оправданная деятельность, вызывающая уважение окружающих. Тем самым достигается и принятие этой деятельности и нажитого капитала другими людьми. “Честный” предприниматель мог с гордостью глядеть на себя, на свою деятельность, на свое богатство. Это удов­летворение весьма сильно отличалось от того тайного довольства созерцанием своих богатств, которые испы­тывал Скупой рыцарь или вельможный феодал, пред­ающийся роскошной жизни.

Социокультурный плюрализм и формирование гражданского общества в Западной Европе

Христианство утверждало не только “на небе”, но и в социальных отношениях особый порядок, независимый от каких-либо земных сил, т.е. государства и политики, перекрывавший их действие, но тем не менее не заменя­ющий их и не подчиняющий себе. Это приводило к зна­чительной степени автономности обоих порядков, а вме­сте с тем требовало их постоянного взаимодействия. Принцип разделения властей был выражен еще в Новом завете (“Богу богово, Кесарю кесарево”), и насколько бы церковь и земные владыки не действовали рука об руку, когда необходимо было сокрушить активные дей­ствия протеста, между ними поддерживалось постоянное сотрудничество, создававшее возможность новых социокультурных элементов с присущими им собственными ориентациями и нормами деятельности. На определен­ном этапе таким элементом становилась буржуазия го­рода и деревни. Между различными социальными груп­пами существовало постоянное соперничество, которое часто нарушалось в пользу одного из соперников (не всегда им было государство), но потом соотношение сил могло измениться в пользу другого соучастника в про­тивоборстве.

Межгосударственное соперничество, которым отмече­на вся история Европы, также способствовало социо культурному плюрализму. Государственные образования внутри Европы тоже оказывались соперниками и огра­ничивали друг друга. Хотя это и сопровождалось дли­тельными войнами,наличие единой церковной организа­ции и центра создавало сдерживающий духовный инсти­тут. Борьба за самостоятельность, за автономные права государств, территорий, городов, конфессий постоянно снижала уровень централизации и политической или духовной монополии, способствовала усилению плюра­лизма.

Взаимодействие различных центров влияния, автоном­ных социальных групп создавало плюралистическую си­стему, в которой регуляция отношений вырабатывалась на основе взаимного соотношения прав и обязанностей. Права имели определенные рамки и дополнялись обя­занностями по отношению к другим соучастникам взаи­модействия, как к внешним соперникам, так и к подчи­ненным группам или индивидам. Такая система способ­ствовала изживанию анархии, борьбы всех против всех, а вместе с тем и авторитаризма, подавления всех единым центром. Поэтому европейская политическая культура на протяжении длительного времени вырабатывала ме­ханизм правовой регуляции отношений между различны­ми группами и индивидами (как субъектами права), что выразилось в создании нормативного единства при до­пущении плюрализма.

Принципы демократии прежде всего осуществляются в государственной жизни, в которой формируется осно­вательный, тщательно разработанный механизм учета ин­тересов различных слоев и групп через парламентскую систему, выборы, партии и т.д. Но подобные принципы распространяются и на другие сферы “гражданского об­щества” — хозяйственную деятельность, отношения меж­ду общественными организациями, семью и т.д.

Норма демократии выражается в том, что решения принимаются большинством (или его представителя­ми), но уважаются и основные интересы и права мень­шинства, которое, уважая, в свою очередь, общеобяза­тельные решения и выполняя их, сохраняет свои права на отстаивание своих позиций через установленные механизмы.