Д204. Антонов А. В. Информация: восприятие и понимание. — К.: Наукова думка, 1988. — 184 с.
1. Информация. К постановке вопроса
После опубликования К. Э. Шенноном статьи «Математическая теория связи» (1948 г.), положившей начало статистической теории информации, работ Р. Фишера и Н. Винера термин ”информация” прочно занял место среди научных понятий. За истекшие с того времени четыре десятка лет появилось необозримое множество работ, в которых с позиций разных наук, различных научных школ и даже различных идеологических установок исследуются всевозможные экспликации этого понятия (сущность информации, ее классификация, свойства и т. п.). Для ясности дальнейшего изложения необходимо определить, что мы понимаем под информацией, какой смысл вкладываем в это слово. Казалось бы, напрашивается самый простой путь — предпринять исторический анализ дефиниций (определений) информации в различных науках, школах, направлениях, показать сильные и слабые стороны этих дефиниций, некоторые отбрасывать, одновременно показывая, почему они нас не устраивают, и т. п. Останется выработать свою дефиницию, демонстрируя ее сильные стороны...
Но такой анализ (пусть даже с подробными авторскими комментариями) — непростая цепь хитросплетений логических построений—вряд ли заметно прибавит читателю знаний о понятии информации. К тому же, логические определения — отнюдь не единственный путь раскрытия смысла понятия: есть еще содержательные, неформальные средства.
Попытаемся, пользуясь этими последними, описать смысл интересующей нас реальности. Свет далекой звезды несет для астрофизика много самой разнообразной информации. Еле слышный запах от следов животного поведает охотничьей собаке о виде зверя, оставившего эти следы, и даже о предположительном расстоянии до животного. Внешний вид человека информирует нас о поле, возрасте, расе, в ряде случаев даже о национальности и роде занятий (физическим или умственным трудом занимается), психофизиологическом состоянии (утомленный, напуганный, переживающий радость, горе и т. п.). Еле заметный отпечаток части растения на куске каменного угля для палеофитолога несет информацию о характере растительного мира в давно минувшей геологической эпохе и даже о давности жизни растения. Даже и этих примеров достаточно, чтобы показать, что большой класс информации использует как своего носителя естественные знаки. Этот класс информации далее рассматриваться не будет, и ни в каком контексте мы не будем включать его в объем понятия «информация».
Так что же тогда мы включаем в это понятие? Такую информацию, которая как носителя использует искусственные, специально созданные человеком с целью коммуникации и как средство фиксации знаний знаки. Однако ставить здесь точку, по-видимому, преждевременно: ведь известно много древних письменных источников, еще не поддающихся расшифровке, прочтению. А ведь они составлены из искусственно созданных знаков! То, что эти письмена представляют собой некоторую информацию, не вызывает сомнения. Но ни один человек на планете не в состоянии извлечь ее. Иными словами, эти древние источники на неопределенное время останутся для нас неинформативными и в силу этого рассматриваются нами примерно как замысловатые орнаменты.
Или другой пример. Скажем, в вагоне поезда вы попросили у соседа почитать газету. А он вам вместо «Вечернего Киева» дал «Аль-Ахрам». Вы смотрите на арабскую вязь и тоже ни слова не можете прочесть. Значит, и в этом случае информация, закодированная знаками арабской письменности, остается всего лишь информацией, не поднимаясь до уровня сообщения. Или еще проще. Вы, скажем, специалист по сельскохозяйственному машиностроению, взяли научную монографию из области криогенной электроники. Книга издана на русском языке. И что же? В результате чтения вы не сможете сказать не только, что в ней излагается, но даже — о чем эта монография. То есть и в этом случае источник информации для данного читателя не информативен. Или, точнее выражаясь, непонятен (хотя процесс восприятия функционирует нормально). Источник может быть неинформативным также в том случае, когда его восприятие и понимание не дает читателю ничего сверх того, что он уже знает.
Несмотря на очевидные различия в сути ситуаций, представленных в трех последних примерах, их объединяет один признак — информация, закодированная той или иной системой искусственных знаков, потребителю недоступна. Процесс ее интериоризации заканчивается на средних или даже начальных стадиях восприятия и уж во всяком случае не достигает процессов понимания, пусть даже его начальных стадий, т. е. не достигает уровня сообщения.
Такие и им подобные случаи мы также не будем подразумевать, употребляя понятие «информация».
Итак, под информацией в этой книге понимается сообщение, зафиксированное искусственно созданными знаками (или знаковыми системами), доступное восприятию и пониманию аудиторией, на которую оно рассчитано.
Такое ограничение понятия информации исключает из рассмотрения большой класс информации, использующих как средства фиксации естественные знаки. Этот класс представляет собой важный, но специальный интерес, для психологического изучения, видимо, не сулящий сколько-нибудь значительной пользы. Оно исключает также не менее большой класс информации, по тем или иным причинам недоступной пониманию аудиторией, на которую она не рассчитана. Эта последняя информация может представлять интерес для психологической теории творчества и для педагогической психологии.
Предложенное же понимание информации включает в себя информационные процессы, реализующиеся при чтении научной и технической литературы, пиктографических и идеографических знаковых систем, текстовой информации, если, конечно, они осуществляются членами подготовленной аудитории. Скажем, было бы бессмысленным ученику начальных классов средней школы дать для изучения учебник математической логики. Он не подготовлен к этому. У него еще не сформировались те когнитивные, познавательные структуры, опираясь на которые он смог бы понимать материал. Такая информация не достигает у него ранга сообщения.
Итак, понятие информации здесь и далее будет употребляться как синоним сообщения в его психологическом смысле.