техники рассказнвается в гл. V «Важнейшее звено ин-формационного сервиса».

Основним инструментом, с помощью которого осу-ществляется сегодня информирование специалистов на­родного хозяйства, являются различнне види докумен-тов — носители научной й технической информации. О возможностях современньїх документов, их функциях в системе научннх коммуникаций говорится в гл. VI «Книга во всех ее ипостасях».

Судьба «книги» (бумажно-документальной инфор­мации) й связанное с ней будущее библиотек с появ-лением й развитием машиночитаемьіх носителей инфор­мации находятся в последние годн в центре оживлен-ной дискуссии между «консерваторами» (сторонника-ми сохранения книги й библиотеки) й «новаторами» (сторонниками безбумажной коммуникаций), предре-кающими скорий закат «зрьі Гутенберга», на смену которой, по их мнению, придет разветвленная сеть ав-томатизированннх информационньгх центров с широ­ким доступом к ним с помощью персональних перифе-рийньїх устройств. Свою точку зрения по атому вопросу автор излагает в последней, седьмой, главе «Книга или компьютер?».

Завершает книгу заключение «На пути к новой па-радигме». В нем делается попнтка проследить тен-денции в развитии сферн информационного сервиса. Зти тенденции ведут к формированию в ней новой, «советующей», парадигми, в рамках которой ин-формапионньїй работник становится одним из соучаст-ников творческого процесса, ответственньїм за его ин-формационную составляющую.

Информатика — сравнительно молодая отрасль зна-ния, в ней еще многое не «улеглось», й потому в кни­го не все бесспорно. По атой причино в ряде случаев автор воздерживается от навязьівапия своего миения читателю.

Поскольку при изложении материала используются некоторьіе специальньїе терминьї, в конце книги приве-ден краткий терминологический справочник. Ориенти-роваться в содержании книги должен помочь приводи-мьій в пей предметний указатель.

Глава І. Не вещество й не знергия — так что же?

Информащия єсть информация, а не

материя й не знергия...

Я. Випер

О феномене «информация» написанні «Гималаи книг», причем многие из них достаточно серьезньїе. Но вот, что обращает на себя внимание: если пропустить об-зорньїе разделн втих книг й внйти на суть, то окажет-ся, что у подавляющего большинства авторов своє по-нимание информации, иногда в чем-то пересекающееся, по нередко совсем несовпадающее. Получается, что каждьій исповедует свою информацию; сколько авто­ров — столько й информации. Что же ато за явление, имеющее такое множество личин? Попьітаемся разоб-

раться вместе.

Для большинства из пас слово «информация» — пе-

что само собой разумеющееся й не требующее вроде бьі строгого «дефинициального» анализа — зто, к примеру, то, что сообщают нам утром по радію. Для некоторьіх же из тех, кто связан с информациея профессионально, ато один из самьіх загадочньїх феноменов. Вернемся к словам Н. Винера, вьшесенпьім пами в зпиграф: «Ин­формация єсть информация, а не материя й не знер­гия» [16].

Прежде всего следует обратить внимание на тот

уровень, на котором Н. Винер рассматривает информа­цию. Если не вещество її не знергия, тогда что же? Третий компонент действительпости? Точнеє, второй, поскольку вещество й анергия — различнне формн су* ществования материи. Вопрос не простой, мировоззрен-

ческий. Но подробнее об зтом ниже.

Над каждьім автором, рискнувшим писать об ипфор-

мации, дамокловнм мечом нависают слова того же Н. Винера: «Люди, избравшие своей карьерой инфор­мацию, очень часто не располагают ничем, что они могли бьі сообщить другим ».Согласитесь, что после таких слов Н

пишущему об ипформации становится не очень уютно. Невольно задаешь себе вопрос: а не потерял ли автор остатки чувства самосохрапения, рискнув к громадам «Гималаев» прибавить еще один «камень»? Не проще літ отмахнуться от теоретических изнсканий в исследо-ванин природьг информации, взять себе на вооружение какое-нибудь «апробироваппое» уже авторитетним нме-пем определение й пользоваться им по мере падобно-сти? Зто тем более кажется разумпьім, что тема кни­ги — информационньїй сервис — на первьій взгляд на-прямую не связапа с методологическим уровнем рас-смотрения информации. Но ато лишь па первьій взгляд. Не решив для себя вопрос, чтб понимать под инфор-мацией, о какой информации будет идти речь в кни­го, автор рискует все время спотикаться «в мелочах». Ну хотя бьі при рассмотрении взаимосвязи таких поня­тий, как зпание й информация. Вспомпим ленинское:

«кто берется за частпьіе вопросн без предварительного решения общих, тот пеминуемо будет на каждом шагу

бессознательно для себя „натьїкаться" на зти общие вопросн».¹

Итак, постараємся изложить своє видение информа­ции, а для зтого следует рассмотреть, пусть очень крат-

ко, хотя бьі основньїе сущестпующие точки зрения на зтот предмет.

Впервне как научное понятие информация стала примеияться, видимо, в теории журпалистцки. Затем его «взяла на вооружение» наука об оптимальном ко-дировании сообщений й передачи сигналов по техннче-ским каналам связи. Автор зтой науки — теории ин­формации—К. Шеннон предложил в конце 40-х го-дов единицу измерения ипформации — бит.

Каждому сигналу в теории Шеннона приписьіва-лась априорная вероятность его появлення. Чем мень-ше вероятность появлення того или иного сигнала, тем больше информации он песет для потребителя. В обьі-денном поиямании чем неожиданпее новость, тем боль­ше ее информативность. Формула информации Шенно­на имеет вид

¹ Ленин В. Й. Отігогпение к буржуазпьім партиям // Поля. собр. соч. — Т. 15. — С. 368.

где 7—количество ипформации; р,—вероятность по-явления і-того сигнала; п—количество возможньїх сигналов.

Согласно зтой формуло, количество информации равпо взятой с обратньїм знаком сумме произведений вероятностей различннх случайпьіх собьітий (р,) на логарифм зтих вероятностей. Знак минус поставлен затем, чтобьі значение ипформацпи бьіло положитель-ттьім, поскольку вероятности всегда меньше или рав-ньі 1. Формула показьівает зависимость количества ин­формации от числа собьітий й от вероятности соверше-ния зтих собьітий. Ипформация равна нулю, когда воз-можно только одно собьітие. С ростом числа собьітий она увеличивается й достигает максимального значе­ння, когда собьітия равновероятньї. Если собьітий всего два й они равновероятньї, то формула имеет вид

11 11

/=-уіое-з-^-іоа-2.

В случае двоичньїх логарифмов 1о§-,=—1, или 1=1.

Зто значение й принято в теории Шеннопа в качестве уігомянутой вьіше единицьі информации «бит».

При таком понимании информация — ото снятая неопределенность, ипи результат вьібора из набора воз-можпьіх альтернатив. Так, информация, получаемая при подбрасьтванин монетьі, равна 1 бит.

Появление математического аппарата для измере­ния информации бьіло с знтузиазмом подхвачено в различньїх научньїх областях. Однако скоро стало по-нятпьім (об атом предупреждал й сам Шеннон), что математическая теория информации не охватьівает все­го богатства содержания информации, поскольку она прежде всего отвлекается от содержательпой (семан-тической) стороньї сообщения. Так, о точки зрения зтой теории, «совокупность 100 букв, вьібранньїх слу-чайньїм образом, фраза в 100 слов из газетьі, пьесьі Шекспира или теорема Зйнштейна имеют в точности одипаковое количество информации» |"12]. «Мьі опреде-ляем информацию, — продолжает автор книги «Наука п теория информации» Л. Бриллюзн, — как результат вьібора... мн полпостью игпорируем человеческую оценку информацпи... Другими словами, мьі определя-

ем иііформацшо каї; нечто отлпчіїое от знання, для ко-торого у нас нет количественной мерьі».

Дальнейшим развитием математического подхода к феномепу «информация» послужили работн логиков Р. Карнапа н Й. Бар-Хиллела, отечеств енного матема­тика А, Н. Колмогорова й многих других, В зтих тео-риях понятие информации не связано ни с формой, ни с содержапием сообщений, передаваемьіх по каналу связи. Информация — абстрактная величина, пе суще-ствующая в физической реальпостп, подобно тому, как

не существует мнимое число илн пе имеющая линей-ньіх размеров точка.

В отпичие от абстрактно мьіслящих матемагиков и логиков инженерьт, а также биологи, генетики, психологи й др. отождествляют информацию с теми сигналами, импульсами, кодами, которне наблюдаются в технических й биологических системах. Для радио-техников, телемехаников, программистов информа-ция — рабочее тело, которое можно обрабатьівать, транспортировать, так же как алектричество в злектро-технике или жидкость в гидравлике. Зто рабочее тело состоит из упорядочепньїх (модулироваиньїх) дискрет­них или непрерьівпьіх ситналов, с которьіми й имеет дело ігнформационпая техпика. Содержание принимае-мнх й обрабатьгваемьіх сигналов ппженера пе интере-суст. Достаточно того, что формульї Шенпона хорошо работают при расчетах технической коммупикации.

Терминологггя теории ипформации широко стала прпменяться с. 50—60-х годол й в фігзиологии, где увидели близкую апалогию между управлением й связьто в живом организме й в информациопно-техниче-ских устройствах. Импульсьі, ітдущие от периферических роцепторов v головпой мозг, — писал Д. Адам [І], — тгоредают информащгю точно так же, как имлульсьі, бегущие по телефонному кабелю. В результате введе­ння понятия «сенсорная информация» ² появились по­вне возможности для описання й об'ьяспепия физиоло-

¹ Под сенсорной (перцептивной, чувственной) информа-цией понимаются оптические, акустические, вкусовне, тспло-вьіе й прочие сигнальї, поступающие к организму извне или вьірабатнваемьге внутри его, которьге преобразуются в им-пульсн злектрической или химической природьг, передающиес'я Су вьісших животлнх) по нейронпнм цепям в центральную первную систему я от пее — к соответствующим аффекторам.

гических ироцессоп раздражимости, чувствитсльпости, перцепции (восприятия) окружающей средьі органами чувств й функционирования н'срвной снстемьі.

Другой активной сферой применепия информации явилась генетика, в рамках которой бьіло сформу-лировано понятие генетической информации — пак про-грамма (код) биосинтеза белков, материально пред-ставленньїх полимерньїми пепочками ДНК. Ген'етиче-ская информапия заключена иреимущественно в хро­мосомах, где она зашифрована в опроделевной посло-довательности нуклеотидов в молекулах ДНК. Реали-зуется ата информация в ходе развития особи (оито-генеза).В ряде физических концепций информация вьіступает в качестве мерьі разнообразия. Чемвьішеупо-рядоченность (организованность) системьі, об-ьекта, тем больше в ней содержится «связанной» информации. Отсюда делается вьівод, что информация — фунда­ментальная естественнонаучная категория, рядополо-женная с такими категориями, как «вещество» й «знер-гия», что она является неот'ьемлемьім сеойствоіі мате-рии й потому существовала й будет существовать вечно.

Перечислепньїе вьіше концепцип информации — не-которне разновидности частньїх информатических кон­цепций, число которьіх достаточно велико. Есть концеп­ций, поддерживаемьіе широким кругом стороппиков, есть концепций, где число «сторопников» ограпичи-вается самим автором. Тем не менее все разнообразие взглядов па информацию более или меііее четко укла-дьівается в две ведущие парадигми, одна нз которьіх трактует ипформацию как пеот'ьемлемое свойство ма-терии, ее атрибут (отсюда «атрибутивная концеп-ция»), а другая—как пеот'ьемломьій оломснт само-управляемьгх (технических, биолопіческих, социаль-пьіх) систем, как фуіікцию зтнх систем (отсюда, на-зваппе «фуїтоцпопально-киборпетичоская копцепцпя»).

Сторонники первой концепций чаще всего связьі-вают информацию со всеобщим свойстпом материи — отражением. ІІапример, «информаіі,ия єсть отражоппос разнообразие» [62], причем «информация псегда вклю-чает в себя не все содержапие отражепия, а лишь ас­пект, которьш связан о разкообразием, различием» [63], а отражаться может, по Л. Д. Урсулу, не только разнообразие, по и однообразио. Отражсппое однообразие? .. А может ли бить такое? Видимо, если допустить, что информация — зто отраженное разнообразие, то в итоге получится, что информация єсть отражение. Тогда причем тут информация?

К числу атрибутивних относится также уномяну-тая нами концепция, рассматривающая ипформацию в одном ряду с веществом й анергией, но в связи не с от-ражением, а с организацией. В соответствии с зтим взглядом информация существовала й будет сущест-вовать вечно, она содержится во всех без исключения елементах й системах материального мира, «проникает во все „норм" жизни людей й обществ», т. е. информа­ция как одна из трех основ мироздания, как первопри-чина таких свойств вещества, как отражение й орга-низация. Тут все хорошо. Но что же все-таки... ин­формация? Что «проникает» во все порьі жизни?

Сторонники второй парадигмн — функционалистьі не признают наличия информации в неживой природо й связьівают ее с управлением, причем кибернегики утверждают, что информация, точнеє, информационньїе процессьі єсть во всех самоуправляемьіх системах (тех-нических, биологических, социальнмх), а антропоцент-ристьі ограничивают сферу ее «деятельности» лишь человеческим обществом й сознанием. При зтом одно крьіло кибернетиков определяет ипформацию как со-держание сигнали, сообщения, полученного киберне-тической системой из внешнего мира. Здесь, как мьі видим, сигнал отождествляется с информацией, они рассматриваются как синонимьі. Представители дру­гого кибернетического крьіла трактуют информацию как меру сложности структур, меру организации.

Представители антропоцентристского направлення по сути дела не вьіходят за рамки социальной инфор­мации, циркулирующей в обществе й изучаемой такими

дисциплинами, как журналистика, педагогика, библио-тековедение й др,

К числу функциопалистов относятся й авторьі, ко-торьіе считают информацию органическим качеством живьіх систем, отличающим их от неживой природьі, непременной субстанцией живой материи, психики, со-знания [49]. «Специфика жизни связана с наличием информации, с помощью которой через особого рода регуляции обеспечивается процесе функционирования системьі» [80]. «Жпзнь—ато способ существования органических систем, основаними на испоЛьзований внутренней информации» [48] й т. п.

Информация вьіступает в качестве универсальной «жизненной силм», управляющей метаболическими процессами в живьіх сущеотвах, организующей отра­жение средьі й адаптацию к ней, обеспечивающей хра-нение й передачу наследственньїх признаков, формиру-ющей популяции, биоценозьі, биосферу в целом [68], наконец определяющей биологическую зволюцию.

Автори перечисленньїх внсказьіваний характери-зуют информацию в рамках информационной теории жизни, т. е. как «свойство материальньїх систем», «ме­ру организации», «воспроизводящую структуру» [80, с. 99—100], как «существование явлений в несвойст-венной их природе материальной форме» [48] й т. л. В результате ати теории превращаются, по мнению А. В. Соколова [54], в «информационную» версию ви-тализма. Й надо, пожалуй, согласить&я с М. Й. Сетро-вьім, которнй приходит к виводу, «что информации придается статус самостоятельного бьітия, некой реа-лии, существующей наряду с материальньїми вещами или в самих вещах», в то время как «никто еще не ви-дел ни как оубстанцию, ни как свойство зту загадоч-ную информацию... Везде мн обнаруживаем лишь взаимодействие материальньїх веществ, наделенньїх знергией, й нигде не обнаруживаем того, что обьічно називаєм информацией. Почему? Да потому, что ее не существует в природе, как не существует флюи-

дов, флогистона, зфира й т. п.» [50]. Вот такие дела...

Й действительно, нет таких реалий, относительно которьіх можно бнло бьі сказать: вот ато — информа­ция, а не отражение, не структура, не организация, не сигнал, не код, не сообщепие й т. д. Но, позвольте, опросит читатель, неужели понятие, которое «неуклон-но внходит на первое место в мире научньїх й праати-

чески действенньїх понятий» [7], — всего лишь фикция, фетиш?

На наш взгляд (прежде всего автора даіпюі'і пуб-ликации й А. В. Соколова), положенио с информациеіі не такое уж безнадежное, как может показаться после всего того, что бьіло сказано вьппо. В действительности как явление материального мира или функция вьісоко-организованньгх систем информация, видимо, нонсен'с;

2 Д. II. Блюмепау

как гіознавательньїй инструмент, как йродукт соЯнаййя информация вполне реальная субстанция. Но таковой информация становится в рамках информационного подхода.³ Конечно, не всякеє употребление слова «ин­формация» означает, что осуществляется информапи-онньїй подход, но информационіїьій подход немьіслим без оперирования понятием информация. Понять, что такое информация, невозможно в отрьіве от информа­ционного подхода. Зти понятия образуют единство, ко-торое заключаетоя в том, что информация «появляется» там, где осуществляется информационньїи подход к познанию реальной действительности. Первичньїм в зтом единстве оказнвается ипформационньш подход, т. е. как одно из методологических средств изучения реального мира, а информация — базовое понятие зто-го подхода, конкретнеє содержание которого не задано априори, а варьируется в зависимости от поставленной познавательной задачи. Упомянутьіе вьіше реалии— сигнали, знаки, сообщения, кодьі й т. д. в рамках ин­формационного подхода вьіступают в качестве инфор-мации й таковьіми не явпяются вне зтих рамок. Одна-ко границн варьирования содержания понятия инфор-мации хоть й широки, но не беспредельньї, замечает А. В. Соколов [54], ибо информационньїи подход при-меним не к любьім явленням, а лишь к отражатель-

ньім процессам.

Таким образом, информацию пельзя спитать нп атрибутом материи, ни функцией реальних систем;

она вообще не существует в обтьективной действитель­ности, данной вне й независимо от познаїощего субгек-та. Никакой «инфосферьі» (не понимаемой условно), отличной от поосферн, реально нет. Есліг... если не виходить за рамки нашего трехмерпого прострапства...

³ Под информапионннм подходом чаще всего попимают один из методологических подходов к псследованию об'ьектов различной природьі (биологнческих, технических, социальннх), которнй предполагает описапие й рассмотрение зтих об'ьектов в виде системн, включающей в себя источник, канал й прием-ник управляющих воздействий, допускающих их содержатепь-ную интерпретацию. Зто своеобразньїв «информационньїе очки», с помощью которнх исследователь изучает определенньш обьект действительности. По сути дела Н. Винер «открнл» не ипформадию, а ппформацпоппьіп подход к апаппзу систем различной природи.

если же па такоіі поступок рошиться п «перейти» п область четвертого измерепия с его информационпьім полем, пропизьівающим все сущеє мирозданяя, в том числе й напіей планетьі, что можпо трактовать кат;

инфосферу, то столкнемся со своеобразннмй вневре-менньїми каналами передачи причинно-следственной информации (Н. А. Козьтрев), на которьіе й возлагают ответственность за передачу телепатической информа-ции й прочей парапсихологической атрибутики. Хотя и здесь информация, видимо, тоже не что иное, как сигнал, но пе злектромагнитной, а какой-то ипой, пе-известной еще нам материальной природьі. Впрочем, ато уже область, требующая отдельного разговора.

Возвращаясь к вопросу, сформулированному в за-головке к данной главе: «не вещоство й не знергия... так что же?», можно сказать, что информация—зто действительно не вещество й не зпергия, а продукт научного познания, средство изучения реальной дейст­вительности в рамках, допустимьіх методологией ин­формационного подхода.

Таков еще один взгляд на феномен «информация». Допустим, все ато так, скажет читатель. На методо-логическом, общенаучном уровне, допустим, ипфор-мация не более как научная абстракция, вспомога тельное средство познания действительности в рамках информационного подхода. Но на нашем обнденном уровпе, бьіть может, нам разрешит автор вольготно применять слово информация, тем более что мьі таї;

к нему привьікли в пашей повседпевпой жизни? Или здесь информация — тоже абстракция, умственньгй кон-структ? А как же бьіть с многочисленньїми производ-ньтми понятиями — информационная техника, информа-ционная индустрия, информационньїи взрьів, да с тем же информационньїм сорвисом, о котором автор соби-рается вести разговор?

Думается, положение с информацией на нашем «обнденном» уровне не столь опасное, как может пока­заться, но разобраться стоит й здесь. Для зтого нужно рассмотреть информацию на так назнваемом семиоти-ческом уровне, т. е. в перазрьівпом единство со знаком (сигналом), вне связи с которьім она существовать не может. Поскольку «в единстве со знаком», следова-тельно, речь пойдет об информации социальной со все-ми ее разповидпостями.

Если обратпться к существующим попьіткам опре-делить понятие «информация» в рамках еемиотической копцепции, а их также предпринято бьіло достаточно много, то как бьі зти определения ни отличались одно от другого, все они содержат некий «инвариапт»: ин­формация — зто сведения ⁴ об окружающем мире, кото-рьіе являются об'ьектом хранения, преобразования, пе-редачи й использовапия. Сведения — ато знания, сооб-щения, известия, уведомления..., т. е. опять-таки зна­ння. Если информация єсть сведения, а сведения — зна-шія, то, согласно правилу транзитивности, информация єсть знание. Казалось бьі, просто? Но с зтой простотой далеко не все согласньї. Более того, сопоставлению зтих понятий придается иногда статус серьезной научной проблемьі: «.. .активно разрабатьівается вопрос о вза-имоотношении информации й знання (соответственно — научной информации й научного знання). Внутренняя взаимосвязь й вместе с тем нетождественность зтих фе-номенов призпается почти всеми исследователями; од-пако их соотношение понимается неоднозначно» [47].

Какова же ата неоднозначность? Вот пеполньїй, ко­нечно, перечень сопоставлений атих понятий, почерп-нутьгй нами в разное время из литературньїх источни-ков (пусть читатели простят нас за отсутствие ссьілок

к зтим сопоставлепиям, они в данном случае пеобяза-тельньї):

— знания — зто систематизированньге, упорядочснннр, устоявшиеся сведения; информация — сведения, такими свой-ствами не обяадающие;⁵

— знания—Естинньїе, проверенньїе практикой сведения;

информация — сведения, не прошедпше проверку на истип-ность й достоверность, «снрой» материал;

— знання—ато теории, законн, положення й другие кон-цепции; информация — фактические данньте;

⁴ Впрочем, термин «сведения», вьіступающий в качестве родового практически во всех определениях еемиотической концепции, очень часто фигурирует при определении инфор­мация й в других концелциях — «сведения, снимагощие не-определепность...».

³ В качестве примера сопоставления первого типа приве­дем вьісказьтвание: «Научную информацию необходимо от-личать от научннх знаний. В знаннях научная информация представлена уже в наиболее обобщенном й систематизиро-ванном виде й внражается в системах понятий, в суждениях, умозаклгочениях й теориях. Сяедовательно, научнне знання—

ато не вся паучпая информация, а лишь ее определепная часть» [38].

— знания — сведения, относящиеся к области науки й тех-ники; информация — сведения, используемне в обьгденной

жизни (донаучньїо сведения). Впрочем, некоторьге считагот наоборот;

— информация — зто сведения, снимающие неопределед-

ность системн; знания — сведения, оставляющие ату неопре-деленность в покое;

— знания — сведения, уже известпне обществу или инди-виду; информация — сведения, обладающие новизной;

— знання — сведения, которнми располагает общество не-зависимо от степени нх новизни; информация — сведения о том, где находятся зти сведения, т. е. сведения о сведениях (в современной терминологии — метаинформация);

— знания — сведення, которнми располагает суб'ьект; ин­формация — все то, что так или иначе зафиксировано в зна-ковой форме в виде документові

— знання — то, что хранится в документальних фондах

(используется при ретроспективном поиске); информация— гекущие поступлення;

— информация — ато то, что постуиает в наш мозг из

многих источников й во многих формах й, взаимодействуя там, образует нашу структуру знання.

Вьісказьгваются її более сложньїе соотношения ме-жду зтими лонятиями:

— информация—ато единственннй й универсальньїй способ

передача знання, змоциональннх переживаний й волевьгх уси-лий между людьми.

Перечень таких «антитез», наверно, можно бьгло бьі продолжпть, но с тем же самьгм зффектом: а чем каждое из зтих сопоставлений хуже остальньгх других? Умозрительно на атот вопрос ответить нельзя. Чтобьг

разобраться в нем, постараємся начать, как говорится, аЬ ото.

К. Маркс писал: «Способ, каким существует уозва-ние й каким нечто существует для него, ато—знание».⁶ Из зтой формулировки можно, видимо, сделать вьгвод, что знание — ато отражение «нечто» (реального мира) в сознании. Или, может бьіть, так: знание єсть конста-тапия, фиксапия в нашем сознании — в виде ощуще-ния, представлення, понятия... образа — существова-ния об'ьективнмх связей между предметами й явлення­ми реального мира. Как удачно замочено В. Ш. Ру-башкиньгм, «всякеє знание єсть знание о связи» [43].

⁶ Маркс К., Знгельс Ф. Из ранних произведений. — М., 1956.—С. 633.

При зтом связь понимается очепь тироко: образ также

фиксирует связь.

Принято считать, что пейрофизиологической осно-

вой наших ощущсний, представлений й понятий слу-жат межнейронньїе связи в коре головного мозга. Не-которьіе из зтих связей передались наследственнілм способом, другие образовались в процессе онтогенеза особи. Здесь важно подчеркнуть, что вообще органиче-ская система, не обладающая генетически унаследо-ванньїми определенннми нейронньши структурами, т. е. не имеющая априори никакого запаса «знаний», не способна в онтогенезе воспринять никакой ипформа-ции (естественно, не способна й передать). Таким об­разом, различнне унаследованньїе й приобретеннне структури межнейронпьіх связей служат нейрофизио-

логической основой наших знаний.

Внешний мир воздействует на наши органн чувств

с ттомощью сигналов, представлятощих собой единство импульса (означающего) й чувственного коннотата (означаемого). Первая составляющая сигнапа — им-пульс — ігмеет физическую природу, ато нокоторое знергетическое (материальное) воздействие на вос-принимающую систему (в нашем случае — рецептор-ньій аппарат). Вторая составляющая — собстпенно сиг­нал — находится уже за границей «психофизиологиче-ского сечения», принадлежит психике, обпасти идеаль-ного, наделена значением. Содержание сигнала, т. е. его нефизическая сущность, я єсть те сведения (зна-

ния), о которнх мбі говорили вьіше.

Если структура сигнала совпадает {резонирует) со структурой межнейронного образования особи, про-исходит узнавание сигнала (основанное на запомина-нии — свойстве нейронннх образований), возникает ощущение (восприятие, представление—образ). Если такого узнавання не происходит, не произойдет й пере-хода физпческого в идеальное, импульс не преобра-зуется в сигнал, дело ограничится простим раздраже-ниєм зкстерорепептора, нервньїм возбуждением.

Чтобьт произошло узнавание, «структура» сигнала п структура межнейронннх связей не обязательно лоляотьі бьіть тождественньї. Узнавание возможно й на опредоленном уровне пересечения структур, «совме-стпмости тезаурусові». Тогда возникатот (если сущест-вуют опроделенньте мотивн) новіле вариантн структур межнейронньїх связей, более сложньїе к;онфигурации.

Зто назківается перестройкой индивидуа^ьного «тезау­руса».

Структура сигнаков может отражать свойства «ве-щей» (естественньїд мир), то, что вище називалось перцептивной инфорАіацией, либо форму знаков — опо-средованннй способ обозначеиия некото^ого денотата (искусственньїй мир) в виде значени^ смьіслов — ЗНАННЯ об атом денотате. В любом слухає если атот сигнал будет узнав субт>ектом, проинтерпретирован им, в его сознании возникнет образ — л^бо чувствен-ньгй (ощущение, восприятие, представл^нне), в том числе й художественньїй, либо мьіслител^ньїй (в виде нонятия, суждения, умозаключения). ІТодчеркиваем:

образ, присущий тодько данному суб'ье^ту е являю-щийся продуктом всего его предшествующего опьіта,⁷ т. е. знання, как слоаесно-логического, зм^ционального, образного, так й двигательного. Отсюда — «еретическая» для многих информатиков мьісль: в процессе коммуни-кации, общения мьг воспринимаем не мне^и, не знання й даже не информапию, которьіми поде^ился с нами коммуникант, а импу-льсн. Зти импульсн в, случае на-шей их интерпретацаи на основе уже им^ющихся зна­ний могут стать для нас сигналами (й, соответствен-но, знаннями), а могут й не стать. Позтому о передаче знаний (информации) в строгом смьгсле сдова говорить нельзя. Вьіражение типа «передача инАормации» — в лучшем случае метафора. Передаются импульсн, й в случае взаимопониїдания, совместимост^ тезаурусов в голове субгекта появляется не переданн^я ему извне

мьісль, а своя собственная, но аналогичная мьісли ком-муниканта.

Существует мнение, что отрипать возможность передачи информапии й амоций между людьми — значит отрипать возможность общения, совместі^ой деятель-ности, накопления общественного опьіта, & зто — агно­стицизм. Надо думать, что нет необходимости возражать

⁷ Каждое конкретное восприятие внешнего воздействия єсть функция одновременно двух переменннх: особенностей (характера) самого воздействия (импульса) й всего сформиро-ванного в процессе онтогенеза предшествующего знапия, по-зволяющего интерпретировать атот импульс. В результате об-разуется новнй «пласт», в той или иной степенв изменяющий структуру всего индивидуальпого знання.

цротив воаможностй общения й даже совместной дея-тельности, следует предупредить только против упро-щенного, прямопинейного понимания пропесса комму-никации, понимания, имеющего для той же коммуни-кации отнюдь не абстрактно-схоластичоскос значение. Видимо, й змоціш «тоже не передаются» (см.' сопо-ставление: информация — ато единственннй й универ-сальньїй способ передачи знаний й змоциональннх пе­реживаний между людьми), а являются психической реакпией суб'ьекта (также основанной на собственньїх амопиональньїх знаннях) на сигнал (здесь уже не импульс). Один й тот же сигнал может совершен-но ио-разному восприниматься й переживаться различ-

ньіми людьми,

Подобньїй взгляд на информапию как на передачу,

в частности, й амоций раздепяют й другие авторьі. Так, например, Л. П. Суханов пишет: «Ведь информащия — ато не только сухие, строгие инструкпии, но й то, что радует нас, волнует, печалит, заставляет переживать, восторгаться, прозирать й негодовать... бопее половини общего обіема полученннх в процессе разговора сведе-ний приходится на так назнваемую несмьісловую ин­формапию. .. которую говорящий по желанию, а иног-да непроизвольно сообщает нам особой тональностью разговора, своей возбужденностью, жестикуляцией, вьіражением липа, глаз й т. д.» [59]. Сторонники по-добного взгляда забнвают, однако, что все внешние внражения амоциональности тоже не что иное, как знаки, имеющие своє значение, й что неосмьісленной по зтой причине информации не бнвает. Нас, напри-мер, заставляет смеяться не смех, которнй мн слн-шим, а познанная (осмідсленная, опять же на основе имеющихся у нас знаний) ситуапия, на которую мьг определенньїм образом реагируем. Но может бідть, как ато утверждается в работе А. В. Соколова [53], со-циальная информапия єсть форма движения идеаль-ного в человеческом обтцестве? А поскольку идеальное включает «распредмеченньїе» й «опредмеченние» зна-иия й амоции, рассуждает автор [53], то сопиальная тгаформация єсть в то же время й способ передачи зна­ний й амопиональньїх переживаний (см. вьіше). Ука-занная трактовка социальной информации исходит из допущення, что идеальное не ограничивается рамками сознапия (мозга) индивидуума, а существует в мире в определенном влде — в твореннях рук человеческих, т. е. в предметах культури. Причем об опредмечен-ности й распредмеченнос-пи идеального пишут даже без кавнчек не как об образном виражений, а как о не-которой реальности. Концентрированньїм внражением зтого своеобразного дуализма служат представлення о том, что идеальное прясутствует й в словах язика, й в книгах, в статуях, в клубах, в телевизионньїх баш-нях й (прожде всего) орудиях труда [28]. «В них-то, в зтих вещах, й существует „идеальное" как опредме-ченное в естественно-природном материале — „суб'ьек-тивная" целесообразная формообразующая жизнедея-тельность общественного человека, а не внутри „мозга", как зто думают благонамеренньїе. по философски не-образованньїе материалистьг» [28]. А если идеальное можно в прямом смьісле опредметить, то почему бьі ему в таком случае после атого й не двигаться?.. Если опять же, как уже говорилось, «не виходить» в область трансцендентального (не обязательно при атом ирра-пиональното), в которой, допустим, возможньт «само-перемещения» предметов, диагностика по фотогра-фиям, полетьг «во сне й наяву» й т. п.

«Опредмечивание» идеального, т. е. преобразование природного об'ьекта на основе «идеальнои модели» суб'ьекта, происходит посредством материального. При воздействии одного материального об'ьекта на другой происходит изменение, деформапия последнего —й только! Ничем особнм, идеальннм зто материальное при атом не наснщается. Созданньгіг в процессе «опред-мечивания» идеального предмет культурн (сонетьі Шекспира, Зйфолева башня, «Джоконда») таковьгмста-новится только тогда, когда он наделяется некоторнм значением, понятннм не только творцу, но й другим суб'ьектам в результате «общественного договора» в процессе совместной трудовой деятельности.

Если такого «договора» о значеннях не бнло или он распался в силу различннх причин, «предмет куль­тури» так й останется непонятно кем й с какоб целью деформированньїм природним об'ьектом. Обвал в горах, вьізванньїй землетрясевием, образовавший водохрани-лище, й обвал, образовавший водохранилище в резуль­тате рукотворной деятельности человека, обладают

одинаковой толикой идеального (в действительности ттикакой).

Таким образом, рассматривать социальную инфор-мацию как форму движения «опредмеченного» («рас-предмеченного») идеапьного (т. е. предметів куль­тури) в чеповеческом обществе можно, но лишь ме­тафорично, для упрощения действительной ситуации, как ато делает А. В. Соколов [53], определяя понятие «информация» в библиотековедснии й библиографо-ведении. Если же внйти за рамки искусственно создан-ной ситуации, то следует все время помстить, что в про­цессе коммуникации («движения») — а предмети куль-турьі (книги, стулья, синхрофазотрони) также вьіпол-няют коммуникатавнне функции — мьт воспринимаем импульсьі зтих предметов й в случае нашей их интер-претации на основе имеющихся у нас знаний о значе­ний атих импульсов идентифицируем зти предмети как предмети культури, обладающие определенньтм значепием, а не просто как природньїе об'ьектн.

Итак, на оспове иметощихся у нас знаний мн мо­жем воспринимать импульсн либо как некоторне зна­ння, либо как «шум». Первне могут бнть очень раз-личньїми: обьтденньїми й научньїми, художественннми й лотаческими, известннми й новнми, веселнми й грустньїми (здесь примешиваются змощги), систем-ньіми й ситуативними, фактическими й концептуаль-ньіми, собственно знаннями й метазнаниями, общест-венньїми їй личньїми, письменньїми й устньїми, систе-матизированньїми й песистематизированннми й т. д. Наконец, знання могут бнть й злементарннми, свойст-венньїми животньїм, у которьіх они служат необходи-мьтм условием жизнедеятельности организма.

Если все сказанное вьіше имеет отношение к здра-вому смьіслу, то позволительно снова спросить: а при-чем тут информация? Или существует условие, на-кладьгвающее запрет па дальнейпіее деление знання, иекий качественньга переход, после которого ато уже не знание, а информация? Читаєм: «информация еще пе знание до тех пор, пока не будет декодирован знак...» {671. То, что в случае декодирования •из зна­ка «извлекают» знание (опять-таки только на основе своего знания), сомнений не вьізьівает. Но почему до зтого в знаке «бьіла» информация, а не знание?..

Почему, сотласно Винеру, в кибернетике обозначе-ние содержания, полученного из внешнего мира в про-цессе нашего приспособления к нему й приспосаблїіва-ния к нему наших чувств, — ато информация, її тот же «образ внешнего мира», получаемьш в процессе незна­ння, в гносеологии трактуется как знаиие? Иними словами, почему некоторая єдиная, пусть многогран-ная, сущность обозначается двумя терминами — «зна­ние» й «информация»? Думается, что в данном случае мьі имеем дело не с проблемой различения понятий «информапия» й «знание», а с неким терминологиче-ским курьезом, некой «лингвистической акспансяей» слова «информация» на чужую сущность. Все, что мьі в сферо сопиальньїх коммуникапий, т. е. на нашем обнденном уровне, назьіваем информацией, єсть раз-личньїе види знаная. Й от нас зависит, вндеяить ли атой подсущности самостоятельное имя или не вшде-лить.

Чтобц вьіделить ту семантическую область, в кото-рой понятие «информация» могло бн получить права гражданства, в силу его популярности й «зксрансив-ности», следует, с нашей точки зрения, рассяотреть понятие «знание» на трех семиотических уровнях — синтаксическом, семантическом й прагматическом. На синіаксическом уровде существует лишь метазнание (метаинформация); на семантическом, на нотором фиксируются отношения между означающим й десиг-натом знака, существует собственно знание;⁸ на праг-матическом уровне, на котором фиксируются отноше­ния между знаком й его ценностью для потребителя, — информация. Последний уровень позволяет такгке рас­сматривать информацию как знание с точки зрения информапионного подхода, т. е. как знание, включен-ное в некий коммуникационньїй процесе «огправи-тель—канал—получатель». Но ато все, повторяєм, в том случае, если мн с вами захотим вьіделить зтой подсущности самостоятельное имя.

Таким образом, если с позиции данного подхода по­стараться сформулировать сугубо рабочее определение информапии, то ее можно рассматривать как знание в процессе коммуникации, в процессе его потребления

⁸ В такой позицин к знаку находятся, например, логики, лингвистьі, науковедн, библиотекари й вообще коммуникан-тід — в рамках своей профеосиональной деятельности, а не как потребители знаний. Огсюда: знаковое вьіражение с точки зрения индивидуального тезауруса (потребителя) — ивформа-ция, а с точки арения общесгвенного тезауруса — знание.

с целью принятия решения, достройки «психологиче-ской модели» об'ьекта, удовлетворения интереса,.. Та-кое определение чрезвьічайно широко раздвигает рамки функционирования информации, по сути дела снимет проблему сопоставления понятий «знание» й «инфор-мация», делает неработающими все приведеннне вьгше сопоставления знання й информации.

Итак, _информадия в строгом смисле—ато знание, включенное непрсредственно в коммуникативньгй про-^цесс. б зтой книге мн, однако, будем іїридержйваться 'более расширительного, обнденного, толкования поня­тий «информация» как сведений, являющихся обіек-том хранения, преобразования я распространения в системе научньїх коммуникаций. Таким образом, ато по-нятие охватьівает практически всю научную, техниче-окую, управленческую, учебную, справочную й про-изводственную литературу (документацию) — все, что составляет основной предмет деятельности сферн ин-формационного сервиса.

Глава II. А бьіл ли... Взрьів информации?

Над миром висят мегабитовая бомба, песя угрозу информационного взрьіва.

С. Лем

Возникновение й развитие современньїх служб инфор­мационного сервиса многими ученими рассматривает-ся как реакция общества на «неблагополучное положе-ніие», которое спожилось к середине XX века в систе­мо информационннх коммуникаций. Некоторне склон-ніл видеть в атом «неблагополучии» очень серьезную опасность. Так, Й. С. Шкловский, известньїй советский астрофизик, примерно 25 лет назад в книге «Вселен-ная, жизнь, разум» (М.: Наука, 1962) среди причин, грозящих нашей цивилизации, на одно из первнх мест поставил перепроизводство информации, которое, по его словам, может парализовать всю нашу обществен-ную й зкономическую жизнь, визовет, так сказать, информационньга коллапс. Подобньїх вьісказнваний било сделано немало. Во всех из них ато «неблагопо-лучие» характеризуется как «информационннй взрнв», «кризис», «бум» й содержится призьів скореє «взяться за ум», чтобн не допустить возможньїх неблагоприят-них последствий.

Иногда, правда, в запугивании общественности «ужасающей лавиной» публикаций сквозили й спекуля-тивньїе нотки, желание «вибить» дополнительнне штатньге единицн, средства, площади, оборудование. Видимо, зто имел в виду известньїй лошк й матема­тик Й. Бар-Хиллел, когда писал, что чувство надви-гающегося кризиса, широко распространенное даже среди компетентних учених, подогревается пропагандой со сторони заинтересованних лиц...

Нужно сказать, что ученьїх, мнслящих подобно Бар-Хиллелу, не так уж мало: «Думается, что нет ос­нований говорить об информационном кризисе й тем более относить общий рост количества публикаций

; „скромним интеллектуальньїм возможностям отдель-ного человека"» [81]. Или: «Нам представляется, что в расширении обт>ема научних публикаций нет ничего нообьічного — растет число научньїх работников й, естественпо, растет число публикаций. Вместе с рос­том числа научньїх работников растет й число читате-лей» [56]. Иньїми словами, на одну «читающую еди-ііицу» приходится нримерно то же число страниц пе­чатного текста, что й раньше, в «докризисную зпоху».

А что бьіло в «докризисную зпоху»? Если обратить-ся в далекеє прошлое, то жалобьі на обилие инфор-мации (с нашей точки зрения, даже курьезного ха-рактора) мьі сможем найти тьісячелетия назад. На гли-няной дощечке (шумерское письмо, четвертеє тьісяче-летие до нашей ари) начертано: «Настали тяжельїе Бремена. Дети перестали слушаться родителей, й каж-дьій норовит написать книгу». «Много, много позже» один из авторов Ветхого завета также печалился по поводу того, что «нет конца появленню новьіх книг». Особенно модньїм стало жаловаться на «пеперепоси-мость» информационного бремени с XVII века. В XX веке заговорили об информационной катастрофе:

«Каждьгй новьій день приносит нам сообщение о том, что открит новьій бумажшлй океан. Задача состоит в том, как сегодня помочь человеку перепльггь его» [83].

Но перейдем от амоциональних вьісказьіваний к цифрам. Вот некоторне из них, приведенньїе А. Н. Ефи-мовьім [25]: в народном хозяйстве СССР обьем цирку-лирующей информации аквивалентен примерно 25 млп книг по 500 страниц каждая. Согласно данньїм Главар-хива СССР, в стране ежегодно создается около 60 млрд письменних документов. По данньїм ЮНЕСКО, миро-вой фонд опубликованной научно-технической литера-турьі превьішает 100 млн названий. К 1990 году об'ьем информации, необходимой для оптимального управле­ний хозяйством (по отношению к 1984 году), увеличит-ся в два-три раза. За последние 60 лет в мире накоплено 12 млн патентов. Годовой прирост числа документов в патентних библиотеках от 400 тьіс. до 1 млн. А сколь-ко сотсн тисяч книг, милдионов статей, техниче-ских отчетов, пособий, инструктивньїх указаний й пр., пр. ежегодно вьшускается во всем мире? Вроде бьі цифрьі впечатляют. Но зададимся вопросом: если кри-зис действительно єсть, то где он, кто от нсго страдает?

В общестао в целом или только в науке й технике? А может, негативньїе воздействия его проявляются лишь на уровне отдельной личности? Ведь спяошь й рядом на практико сталкиваются со случаями, когда одни «читающие единипьі» завалепьі буквально «Гима-лаями книг» й притом испьітьтвают жесточайіпий ип-формационньїй голод, а другие лучезарно ульїбаются, когда сльїшат рассуждения о «мегабитовьіх информа-ционньїх бомбах». Действительно, зачем, допустим, тлавному конструктору завода металлоконструкций ип-формация об облегченньїх сортах проката, если вьіход продукции завода планируется в тоннах? Относительпо такой категории специалистов писал М. Арапов [4]:

«Если плохо отработан вкономический механизм, за-ставляющий конструктора или инжеііера заботиться о том, чтобьі продукт его труда получил признание общества, бьіл на уровне мировьіх стандартов, то у то­го пропадает стимул бьіть информированньїм. Может возникнуть й обратньїй стимул». Бопрос атот интере-сен, й к нему мьі еще вернемся, но пока нужно кон-статировать, что если й дальше мьі будем апеллировать лишь к любопьітньїм вьісказьгааниям, то по пути к вьі-явлению «природьі й сущпости» информационного кри-зиса мьі не продвипемся ни на один шаг.

Как бьі ни назьівать рассматриваемое нами явле-ние — информационньтм взрьівом или кризисом, исто-рия развития информационньїх коммуникаций свиде-тельствует о том, что с появлепием письменности воз-никло противоречие между об'ьемами накапливаемой п результате атого информации й ограниченньїми воз-можностями ее переработки отдельно взятой лично-стью. Особенно ато противоречие стало обостряться с развитием капитализма в Европе (т. е. с XVII века), когда отличительной чертой промьішленного производ-ства стало распгиренное воспроизводство, немислимеє без постоянного притока новой научной й техническои информации.

Таким образом, «кризис информации», характери-зующийся, по удачному определению А. А. Юрко [81], таким состоянием информационного параметра науки, когда наблюдается систематическое недоиспользование результатов научньїх исследований, — явление не зпи-зодическее, присущее только современному атапу раз­вития системи научньїх коммуниваций, а хроничоское,

имманентное ее состоянио. Й, как любое хроническое заболевание, оно характеризуется периодами ремиссии й обострения. Каждьгй раз, когда в системе научннх коммуникаций возникало «обострение» (кризисная си-туация), подчиняясь механизму саморегулирования, система порождала новьге формьі й средства, которьіе в той или иной степени компенсировали кризисньїе явлення, й на какой-то промежуток времени насту­пала относительная «ремиссия». К числу таких форм й средств можно отнести изобретепие бумаги, печат­ного станка, появление библиотек, архивов, паучньїх журналов, реферативно-библиографических служб, ин-формационньїх органов, центров анализа информации, автоматизированньїх систем научно-технической ин­формации й многое другое. Причем, как правильно заметил Юрко [81], информапионньїй кризис на раз-личньгх зтапах представляет собой не единьгй, нарастаю-щий во времени процесе, а неустойчивьій конгломерат различного рода трудностей научного общения, острота й характер которьіх определяются конкретними со-циально-зкономическими, политическими, язьїковьіми, историческими й другими условиями развития науки.

Существенная особенность современного кризиса информации, отличающая его от всех предшествую-щих, заключается в том, что он является следствием серьезннх внутренних изменений, происшедших в нау-ке й технике XX века. Зто прожде всего — дифференциа-ция й интеграция наук. Дифференциация заключается в отпочковьівании отдельннх разделов той или иной науки в самостоятельньїе научньїе дисциплиньї со сво-ими специфическими задачами й методами. Парадокс дифференциапии, а следовательно, й специализации научной деятельности заключается в том, что отдель-ньій ученьїй знает все больше о все меньшем числе об'ьектов реального мира. Еще Герцен писал: «Ученьїе разобрали по клочку попе науки й рассьіпались по не-му: им досталась тягостная доля аеігісЬег 1е Іеггат,¹ й в зтой-то работе, составляющей важнейшую услугу их, они утратили широкий взгляд й сделались ремес-ленниками, оставаясь при мьісли, что опи про­роки» [17].

Поднимать целину (фр-).

Зта отрицательная тенденция к дифференциации в какой-то мере ко'мпенсируется интеграцией знаний. Последняя проявляется в использовании идей й мето-дов, вьіработанньїх в одной обпасти знання, другой об-ластью. Современная наука й (техника) может успешно развиваться, если все время будет сохраняться един-ство науки, «разрушаемое» постоянной дифференциа-цией, а ато возможно лишь при расширяющемся взаимодействии отраслей знання. Й действительно, все наиболее значительньїе результатм в обпасти науки й техники достигнутн сегодня в пограничньїх зонах зна­ння, при использовании «чужой» информации.

Зти внутренние изменения в характере развития науки й техники обусловили не только количественньїй рост информационньїх потоков (примерное удвоение каждьіе 8—12 лет) й расщирение всего спектра инфор-І мационной потребности специалистов (в связис ростом :

'їворческих начал в труде, с профессиональной мобиль-;

ностью, с растущими требованиями к самообразованию, к повьішению профессиональной культури),, н^и_.да-чественньїе изменения потоков й потребностей. Качест-венньїе' изменения в информационньїх потоках прояв-ляются прежде всего 6"функциональном'расслбенйи й межотраслевом рассеивании документальной информа­ции: одна й та же информация'на различном уровне свертьіванйя публйкуется 'сегодня' в ббльшо.м числе источников (в отчетах, статьях, описаннях к авторским свидетельствам, монографиях, различньїх пособиях й руководствах и'т. д.). Зто с одной стороньї, с другой— сведения, полученнне в одной обпасти знання, нередко публикуются в журналах й сборниках, весьма отдален-ной отраслевой принадлежности. Еще более серьезное значение имеют качественнью изменения в характере информационньїх потребностей. Для решения задач в русле своой профессиональной доятельности специа-листу сегодня нужна не только профильная информа-ция, «избьіток» которой в какой-то степени компенси-руется постепенньїм сужением тематики просматривае-мой информации (в связи со специализацией знаний), но й значительньїй обьем смежной информации. Анг-лийский физик К. Херринг графически представил изме-нение обьема литературьі [69], которая необходима бьіла ученому для его работьі в 1938 й в 1968 годах. На рис. 1, а представлено распределение информации,

Рис. 1. Распределеяие информации. Об'ьяснение в тексте.

которую способен охватить учений (его возможности), на рис. 1, б — литература, необходимая ученому для работьт. Из атого рисунка видно, что если в 1938 году «способности» й потребности били примерно в одинако-вьіх границах, то в 1968 году потребности значительно превьісяли возможности ученого. Й проблема даже не в том, что обгем необходимой для работьі информации в связи с интеграцией знаний сильно возрос (анали-тико-синтетическая деятельность служб информапион-ного сервиса атот обьем могла би в определенной мере сократить), а в том, что далеко не всегда ясно, какая нужна янформация й где й как ее искать.

Таким образом, предполагать, что поскольку «вме-сте с ростом числа научньїх работников растет й число читателей» [56], а потому на «читающую единицу» с ростом потоков приходится примерно такое же коли-чество информации, — по меньшей мере видавать же-лаемое за действительное.

Помимо рассмотренних вьіше количественнідх й ка-чественнкіх изменений в потоках информации й харак­тере информационньїх потребностей как факторов, за-трудняющих современное научное общение, не мень-шее «тормозящее» значение имеют так назьіваемие язьїковьіо факторьі. Среди них прежде всего межязїлко-вьіе факторьі, проявляющие себя в том, что в потоке мировой научно-технической литературьі все более уве-личивается доля публикаций на таких язьїках, кото-

рьіми не владеет подавляющее большинство учених й специалистов, а ато затрудняет обмен информацией между ними. Так, по данньїм ЮНЕСКО, сейчас не ме-нее половиньї всей научной литературн вьіходит на язьїках (итальянском, хинди, голландском, шведском, китайском, чешском, датском й др.), которьіми не вла­деет более половиньї всех ученьїх, Еще хуже положе-ние в технике.

Не меньшим негативним «зарядом» обладают вну-триязьгковьіе факторьі, т. е. терминологические. В ре­зультате специализации терминологии специалнстн разньїх отраслей науки й техники все в меньшей сте-пени понимают друг друга. Причем подчас не только специалистьі разньїх отраслей: сплошь й рядом, допу­стим, «низкочастотники» не понимают «внсокочастот-ников» в радиотехнике й т, п., а ато создает значитель-ньіе трудности для общения специалистов, занятьіх решением межотраслевьіх, комплексних проблем.

Существуют фактори, усложняющие коммуника-цию (назовем их надязьїковьіми) между ученими, за-нимающимися разработкой фундаментальних проблем (теоретиками), й специалистами, решаюпгими при-кладнне задачи. Создание принципиально нових уст-ройств й технологий требует углубленного проникнове-ния в фундаментальние обпасти знання. Зтот процесе порождает концепции, которие не в состоянии подчас понять й проломить в своей практической работе зна-чительная часть не только инженеров-практиков, но й инженеров-исследователей. В результате нарушается нередко столь необходимая сегодня связь между нау-кой й практикой.

Следующая группа факторов, создающих «препят-ствия» на пути движения информации от создателя к ее потребителю, — фактори социально-акономические. К ним следует отнести политические фактори — созда-ние затруднений в обмене информацией между стра-нами с различннми общественннми системами (напри-мер, политика амбарго, проводимая некоторьіми стра-нами); жономические фактори — препятствия в обмене по соображениям конкурентной борьби между фир-мами; бюрократические фактори — возникновение труд­ностей общения из-за продолжительности сроков про-хождения информационньїх материалов в процессе под-готовки их к опубликованию...

Немаловажнеє значение имеют й факторьі психи-ческого характера: недооценка длительное время роли информации в дроцессе технической, производственной й особенно управленческой деятельности, отсутствие необходимьіх навьїков в работе с информационньгми источниками, «барьерное сознание» (по терминологии Знгельбсрта [82]), заключающееся в том, «что человек ищет только то, о чем он думает, что оно существует й что оно ему иужно», — все ато образует тот негатив-пьіії нсихический настрой, которнй не лучшим образом сказьівается на процессе научного общения.

Перечисленнне вьіше факторьі, число которьіх мож-но увеличить, лежат в осново формирования различннх информационньїх барьеров — полнотьі й избиратель-ности информирования, актуальности й достоверности восприятия. Вмраженность й сочетаемость атих барье­ров по сути дела й определяет остроту кризисньїх яв­лений в системе информационньїх коммуникации в тот пли иной период времени. Так, например, на формиро-вание барьера полнотьі информирования влияют такие фактори, как количественно-качественньїе изменения в документальних потоках, а также политические й акономические факторьі; на «вьісоту» барьера восприя­тия — группа язикових й психических факторов й т. п.

Вернемся, однако, к вопросу, сформулированному в заголовке: а бнл ли... взрьів информации? Взрьіва как некоторого потрясения, резко нарушившего инфор-мационньїе коммуникации в обществе, пока еще, види-мо, не произошло, й надо надояться, что в обозримом будущем он нам не грозит. Зто вовсе не значит, что будущее информационньїх, й прежде всего й особенно научннх (шире — профессиональньїх), коммуникации стопь уж безоблачно.² Кризиснне явления, отмечав-шиеся на протяжении всей истории развития информа-ционньгх коммуникации, приобрели в последние десяти-летия качественно отличньїй характер й поставили пе-

² Нам представяяется, что действительшде кризисньге яв­лення характернн ие для всех разновидностей информапиоп-ннх коммуникации, а для некоторьіх из них, прежде всего систем спепиальной пнформации — научной, технической, тех-нологической й др. Для систем обьіденной, публицистической й астетяческой информации такие явления нами на просмат-риваются, хотя возрастание потоков информации здесь несом-ненно.

ред обществом ряд неотложньїх проблем глобального порядка. Реакцией па ату общественную потребность явилось формирование новой научной дисциплиньї — информатики, поставившей свосй целью изучение за-кономерностей информационньїх процессов, лежащих в основе операций информационного обслуживания. Прежние способьі компенсации кризисньїх явлений, основанньїе на ампирических приемах, в новьіх усло-виях сказались «неработоспособньїми». Потребовались научно обосновапньїе методьг информационпого обслу-живапия й коренная перестройка технической базьі.

Главньїй источник всех бед «кризиса информации» видят обьічно в перепроизводстве информации (вспом-ним слова Й. С. Шкловского), в неуклонном («акспо-ненциальном») росте документальньїх потоков. Хотя если вдуматься, то ато не беда, а великеє благо. Зна­ння — самьій ценнейший продукт, которьім располагает человечество, самьгй надежньїй источник научно-техни-ческого й социального прогресса. Часто, правда, об'ьем новой информации отождествляют с об'ьемом новой ли-тературьі. А ато не одно й то же: в общем приросте новой литературн лить около четверги составляют дей-ствительньге научньїе й технические результати [22}.

Если представить рост знаний («действительннх на-учньїх й технических результатов») й документальной информации в виде двух кривих: первой — достаточно пологой, а второй — значительно более крутой, то одна из существенньїх задач, стоящих перед сферой инфор­мационного сервиса й внтекающих из существующей кризисной ситуации, будет заключаться в том, чтобн в возможньїх й необходимнх пределах сблизить ати кривьіе: повьісить крутизну первой — за счет актив­ного содействия решению научньїх й технических проб­лем (приращения «действительньїх результатов») й снизить крутизну второй — за счет решения актуаль­них вопросов теории документальной информации й внедрения атих решений в практику управления доку­ментальними потоками.

Человечество не раз сталкивалось со сложньїми проблемами й более или менее удовлетворительно пока их решало. Справится оно й с информационньїм кризи-сом. Только думать, что ата задача будет решена лишь в результате «тотальною) автоматизации информаци­онньїх процессов, значит сильно упрощать проблему-

понятия

В докладе обсуждаются соответствующие понятия информации в контексте библио-тековедения й информатики. После того как било показано, что понятия информа­ции, рассматриваемьіе в данной области, грубо разделеньї на три категории, т. е. обгективную информацию, субгективную информацию й информацию как процесе, исследуются характеристики каждой группи с целцо показать, что каждая из трех групи тесно связана с остальньши в контексте коммуникации между людьми, й на какой из трех будет сделан акцент зависит от специфики контекста такой как, с чем связан феномен информации, целью исследования й, т. д. Также определяются проблеми для дальнейшего исследования.

информации, цель

состоит в том, что определение предположительно показивает, [з]. Он исследует различньїе понятия информации, предлагае-мьіе для информатики, например, информация как свойство * Доклад представлен на 47-м ковгрессе МФД (5—8 октября мятргши- инАоомапия как вероятность появлення собития; ин-

1994 г., г. Омия, Япония) маїсіліг, оу у ^ г

1. ПОНЯТИЯ ИНФОРМАЦИИ

В ОБЛАСТИ БИБЛИОТЕКОВЕДЕНИЯ

Й ИНФОРМАТИКИ