§ 6. С позиций такого понимания нормы может быть решен вопрос о реальном ее воплощении.

Как уже было сказано, динамическое понимание нор­мы отвергает взгляд на нее как на идеал, недостижимый в индивидуальной речевой практике.

По-видимому, взгляд на норму как на идеал субъек­тивно вытекает из следующих причин и предпосылок:

1. затруднения, встречающиеся в своей и чужой речи;

2. признание авторитета словарей и пособий, совмещаю­ щих синхронический и диахронический подходы в науч­ ном анализе; 3) признание коллективного опыта (тради­ ций) как недосягаемого по объему и 4) признание художест­ венного опыта (совокупность литературного творчества прошлого и настоящего).

Норма языка — воплощенная (и воплощаемая) реаль­ность. Подобно тому, как языковая система (т. е. словарь и грамматика данного языка) выводится из языкового материала — текстов, норма (т. е. осознание этой систе­мы в существенных ее частях) выводится из соответствую­щих воплощений, реализаций. Для словаря и грамматики — это «образцовые» тексты, для орфоэпии — устная тра­диция, принятая за образец.

«Лингвисты глубоко правы в том, что, разыскивая норму данного языка, обращаются к произведениям хо­роших писателей, обладающих, очевидно, в максималь­ной степени тем оценочным чувством («чутьем языка»), о котором говорилось выше...»²¹.

В принципе тексты хороших писателей не содержат языковых неправильностей или ляпсусов (впрочем, в от­дельных случаях они могут встретиться) и уж во всяком случае не включают элементов групповых языков, стоя­щих за пределами литературного языка. Предпочтитель­ность монологической формы речи, воплощенной в книж­ном тексте, для изучения синхронной нормы языка спе­циально оговорена Л. В. Щербой в его исследовании «Восточнолужицкое наречие» («Приложения», стр. 4).

Л. П. Якубинский предлагал искать объективный кри­терий современного национального языка в печатном

²¹Л.В.Щерба. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании.

54

слове — языке газет, журналов, книг и т. п. (с оговоркой, что это должны быть лучшие газеты и лучшие авторы). Якубинский прекрасно понимал, что для периода конца 20— начала 30-х годов, в который он писал, устное го­ворение характеризовалось заметным колебанием нормы, которое отчасти сказывалось и на печатном языке. И тем не менее он не без основания полагал, что «недостатки», которые имеет... печатный язык, относятся скорее к стилю, чем к норме ²².

Наконец, интересные мысли по поводу реального воплощения литературной нормы находим у Г. О. Вино­кура. В статье «Культура языка. Задачи современного языкознания» (1923) Винокур предлагал в качестве объек­та нормализаторской практики и источника выявления нормы найти такую языковую систему, которая по своей функции не отличалась бы от практического языка и вместе с тем осознавалась бы именно как система. «Та­кая область есть. Это — нехудожественная литература в самом широком смысле этого слова, т. е. литература газетная, журнальная, научная, язык канцелярии, пи­сем, наконец, язык рекламы» ²³. Другими словами, Г. О. Винокур видел воплощенную норму в языке науки и делопроизводства, в языке прессы, т. е. в том, что мы теперь называем языком «массовой коммуникации».

Во всех этих высказываниях, сделанных в разное время и в общем-то по разным поводам, нам важно под­черкнуть глубокую убежденность авторов в реальном существовании и объективном воплощении норм литера­турного языка того или иного периода его развития.