3.4. Типы значений, выделяемые

по связи с определенным типом знаний

Понимая значение языкового знака максимально широко — как все содержание, которое в этом знаке заключается, — мы можем вы­делять разные типы значений в зависимости от того, какой тип знаний Представляет собой та или иная часть этого содержания.

Еще А. А. Потебня в книге «Из записок по русской грамматике» применительно к слову разграничил по данному параметру два вида зна­чения, которые назвал «ближайшим» и «дальнейшим» значением слова. *Елижайшему» значению слова соответствует та часть его содержания, которую он называл языковым содержанием, иначе говоря, та информа­ция, которую связывают с данным словом все носители одного и того же языка, потому что знание этой связи между формой и содержанием слова входит в знание языка, «Дальнейшему» значению слова соответству­ет та часть его содержания, которую Потебня называл «внеязычным», или как принято говорить сейчас, экстралингвистнческим содержанием, поскольку его знание не входит в знание языка. Это и научная, энцикло­педическая информация о денотате слова, и индивидуальные ассоциации, связанные с ним в сознании говорящего. Выше, в разделе 2.3, рассма­тривая различие между языковым значением слова и соответствующим ему (научным) понятием на примере слова река, мы фактически привели пример энциклопедической информации, связанной с этим словом: 'река питается за счет поверхностного и подземного стока с ее бассейна'. Эн­циклопедическая часть внеязыковых знаний, входящая в «дальнейшее» значение слова, в зависимости от степени распространенности этих зна­ний, является достоянием либо всех образованных людей, либо только специалистов в некоторой области. Другая разновидность внеязыкового содержания — это индивидуальные ассоциации. Для каждого человека слово связано со специфической системой образов и представлений, сло­жившейся у него на основе индивидуального жизненного опыта. Великий немецкий писатель XX в. Томас Манн однажды сказал по этому поводу: «Жизнь и постижение ее наделяют отдельные вокабулы оттенком, вовсе чуждым их будничному смыслу, грозным нимбом, не видимым тому, кто хоть однажды с ними не столкнулся в их самом страшном значе­нии». Так, ассоциации, связанные со словом война в сознании людей, переживших войну, будут отличаться от соответствующих ассоциаций у людей, видевших войну только в кино, и у каждого из фронтовиков, помимо общих ассоциаций, с этим словом будут связаны какие-то сугубо индивидуальные образы и представления.

Ясно, что о неисчерпаемости значения слова мохсно говорить, толь­ко имея в виду его «дальнейшее» значение. В отличие от «ближайшего» значения, которое «народно», «дальнейшее» значение «у каждого разли­чается по количеству и качеству элементов».

Потебня считал, что ведению языкознания подлежит только бли­жайшее значение слова, и тем самым был сторонником узкой концепции семантики (см. раздел 1.1.2). Сторонники широкой концепции семан­тики, хотя в принципе согласны с возможностью выделения в семан­тике языкового выражения двух типов информации — лингвистического (- «ближайшего») значения и экстралингвистического (= «дальнейшего») значения, выступают против возведения непроницаемого барьера между ними, поскольку оба типа знаний — и лингвистические, и экстра­лингвистические — участвуют в процессах порождения и понимания языковых выражений в естественных условиях языковой деятельности человека.

Кроме того, в ряде случаев бывает совсем не просто отличить лин­гвистические знания от экстралингвистических. Особенно остро этот вопрос встает при анализе конкретной лексики, т. е. слов, обозначающих физические объекты и их свойства (см. [Фрумкина 1984]). В последнее время наблюдается тенденция к более широкому включению в семанти­ческое описание лексических единиц в толковом словаре информации, которая на первый взгляд кажется не лингвистической, а энциклопеди­ческой. Еще Л. В. Щерба писал, что в виде «значений слов» в словаре формулируются «правила применения слов-понятий к действительно­сти» [Щерба 1974: 281]. Так вот оказывается, что чем более точно лин­гвист хочет отразить в своем описании правила употребления слова, ооозначающего предмет, тем яснее ему становится, что говорящие учи­тывают при этом гораздо больше признаков предмета, чем принято было включать в лингвистическое значение соответствующего слова (см., на­пример, сколько сведений, известных только специалисту, помещено в словарную статью лексемы пиломатериалы в ТКС [Мельчук, Жолков­ский 1984: 591-593] и как много конкретных знаний о заборах включила Е. В. Рахилина в словарную статью слова забор для лингвистического Ин­тегрального толкового словаря (см, [Рахилина 1991])). Еще больше ин­формации о физических объектах необходимо включать в значение слов, обозначающих эти объекты, при моделировании способности человека описывать словами то, что он воспринимает зрением (иначе говоря, вер­бализовать визуальную информацию). В посвященной данной проблеме работе [Кобозева 1997] показано, какими знаниями о зеркале оперирует любой человек, правильно употребляющий слово зеркало при описании интерьера комнаты. Ниже мы в качестве примера экстралингвистичес­кого значения приведем эти знания, но прежде нам необходимо ввести понятия, используемые в лингвистической семантике для представления знаний о мире.

Информация о мире, извлекаемая из опыта, хранится в памяти человека не в хаотическом беспорядке, а в виде разного рода связанных конструкций, именуемых в исследованиях по когнитивной психологии и разработках по искусственному интеллекту «схемами» [Bartlett 1932], «сценариями» [Shank, Abelson 1977], «фреймами» [Minsky 1977]. В лин­гвистике в связи со знаниями о мире используется преимущественно понятие фрейма⁰. Фрейм — это структура знаний, представляющая со­бой пакет информации об определенном фрагменте человеческого опыта (объекте²*, (стереотипной) ситуации). Фрейм состоит из слотов, количе­ство которых соответствует количеству элементов, выделяемых в данном Фрагменте опыта. Так, фрейм физического объекта состоит из слотов, соответствующих разнообразным аспектам или параметрам, выделенным на основе опыта общения человека с объектами данного типа. Слот имеет имя, задающее сам параметр, и заполняется информацией о значе­нии, которое данный параметр принимает у данного типа объектов или У данного конкретного экземпляра. Фрейм удобно представлять в виде таблицы, столбцы или строки которой соответствуют его слотам. Вот как выглядит фрейм зеркала из [Кобозева 1997], отражающий знания, используемые говорящими при порождении и понимании текстов:

Кроме термина «фрейм» в лингвистической семантике для обозначения разного Рода структур знаний о мире используются термины «глобальная модель», «когнитивная модель*, «псевдотекст», «база», «сцена» (см. [Филлмор 1988: 54, сноска]). Сам термин JWto в лингвистике трактуется несколько по-разному. Подробнее см. обзор [Баранов ^1Э871. словарь [Кубрикова и др. 1996J.

' Фрейм может представлять знания об объекте-типе (например, о поликлинике как определенной разновидности медицинских учреждений) или же о конкретном экземпляре некоторого типа объектов (например, о районной поликлинике № 57 г. Москвы), В послед­нем случае принято говорить не о «знаниях», а о «данных»,

„,.„., ,,.™.t. отболи:!» дизъюнкцию, круглые скооки — факуль­тативность; цифры в слотах 9 и 10 соответствуют определенным интервалам на шкале соответствующих измерений, выделяемым на основе свойственного «наивной энциклопедии» принципа антропоцентризма (например, величина 1 — существенно больше человека, 2 — соразмерный человеку, 3 — приблизительно в половину человеческого роста).

ЗЕРКАЛО

1. Схема	интерьер (жилого помещения)
2. Топологический тип	— пластина— емкость [только в «оптическом* контексте]
3. Топологические элементы3.1. Выделенный (фасадный)3.1.1. Основные свойства3.1.2. Форма3.1.3. Функция3.2. Элемент 23.2.1,- Положение3.3. Прочие элементы	поверхность 1гладкая, отшлифованная, блестящая прямоугольник / квадрат / овал / крут отражает то, что находится перед ней поверхность 2противоположна поверхности 1 определяются формой поверхности 1
4. Ориентация	вертикальная, вдоль наибольшего из двух измерений поверхности 1
5. Положение в схеме	параллельно стене, вплотную к ней яли на незначительном расстоянии от нее; нижняя поверхность — на некотором удалении от плоскости пола, верхняя — от плоскости потолка
6. Конфигурация	жесткая
7. Части	(рама) / (подставка) / (подзеркальник)
8. Способ крепления	имеет собственную опору в виде подстав­ки / крепится к стене
9. Величина	1-3
10. Подвижность / транспор­табельность	1-3
П. Типовой ориентир	конструктивные элементы интерьера и отвер­стия в них

Конкретному зеркалу, изображенному на акварели Федора Толстого «В комнатах», на основе вышеприведенного фрейма-прототипа будет со­поставлен фрейм-экземпляр, в котором по сравнению с прототипом изме­нится заполнение следующих слотов: 3.1.2. прямоугольник; 3.3. верхняя, нижняя и две боковые поверхности; 5. у стены, расположенной слева от наблюдателя; расстояние от пола и от потолка приблизительно в поло­вину человеческого роста; 7. рама и подставка в виде столика(?) / подзер­кальник^); 8. имеет собственную опору(?) / крепится к стене (?); 9.1; 10.1. (Знак «?» отражает неуверенность суждения воспринимающего о том или ином аспекте сцены.)

Какие элементы информации, отраженные во фрейме, входят в лин­гвистическое значение слова зеркало, а какие в экстралингвистическое — вопрос схоластический, коль скоро вся эта информация так или иначе ис­пользуется говорящим при решении коммуникативной задачи описания пространства на ЕЯ или понимания такого описания.

Различие между лингвистическим и экстралингвистическим значе­нием проявляется и на уровне предложений. В лингвистике значение предложения ЕЯ, как правило, не отождествляется со всей той инфор­мацией, которую можно извлечь из него, когда ясен контекст его упо­требления. Объектом собственно лингвистического анализа предложения считается лишь та часть передаваемой им информации, которая коди­рована лингвистическими знаками, входящими в его состав (словами, синтаксическими конструкциями, просодическими средствами и т.п.), т.е. информация, передаваемая и извлекаемая исключительно благодаря знанию языка. Вся прочая информация, в процессе передачи и усвоения которой участвуют экстралингвистические знания различного рода (эн­циклопедические, коммуникативные и т. п.), не входит в лингвистическое значение, но добавляясь к последнему, образует то, что мы здесь назвали экстралингвистическим значением.

Лингвисты, придерживающиеся узкой концепции семантики, стре­мятся в своих исследованиях не выходить за рамки лингвистического значения. Так, говоря о семантике как особом компоненте научного опи­сания языка, Апресян подчеркивает, что семантика должна моделировать знание языка, а не знание о мире.

Лингвисты, работающие в прикладных областях, особенно в обла­сти создания систем искусственного интеллекта (ИИ), исходят из других предпосылок, поскольку им приходится иметь дело со всеми факто­рами, определяющими коммуникацию на ЕЯ, в том числе и экстра­лингвистическими. Такой ориентации в большей степени соответствует широкая концепция семантики. В рамках лингвистической семантики в узком смысле термин «семантическое представление предложения» трактуется как научный конструкт, соответствующий именно и только «лингвистическому значению» предложения. У лингвистов, понимаю­щих предмет семантики более широко, тот же термин получает иное осмысление: в этом случае в «семантическое представление предложе­ния» включается вся информация (независимо от того, какой вид знании является источником ее получения), которая может быть использована при осуществлении различных когнитивных, т. е. связанных с обработ­кой информации, операций над текстом (например, ответов на вопросы по тексту, вывода умозаключений и т.п.), частью которого является это предложение.

Понятно, что описания значения одного и того же предложения ЕЯ, выполненные с позиций узкой и широкой концепций семантики, могут довольно сильно отличаться друг от друга. Так, например, предложе­ние (7):

(7) Джон прилетел е Нью-Йорк.

в семантической теории, разработанной Роджером Шенком — лингви­стом, получившим широкую известность благодаря своим работам в обла­сти лингвистического обеспечения систем ИИ, — теории концептуальных зависимостей, получает семантическое представление (7а):

(7а) 'Джон переместился в Нью-Йорк посредством перемещения на са­молете и приложения силы самолетом к самолету же по направлению к Нью-Йорку'.

(для краткости это семантическое представление дано здесь в перево­де с формального семантического метаязыка, используемого Р. Шен­ком [Шенк 1980: 57]. Что же касается собственно лингвистического значения предложения (7), то его семантическое представление свелось бы к (76):

(76) 'Джон переместился в Нью-Йорк по воздуху', поскольку содержало бы только лингвистическое, а не экстралингвисти­ческое значение глагола лететь, описываемое обычно как 'перемещаться по воздуху' (см., например, [Ожегов 1980] или [Апресян 1974: 108]). Оче­видно, что (76) в некотором смысле содержательнее (во всякое случае, подробнее), чем (7а), что достигается за счет включения в него информа­ции, опирающейся на экстралингвистические знания о том, что обычно человек перемещается по воздуху на самолете, и о том, чем вызывается движение самолета.

Учет экстралингвистического значения языковых выражений ока­зался особенно важным при разработке систем ИИ. Как отмечает Р. С. Ро-зенберг, «Поиски путей интеграции лингвистического и нелингвистиче­ского знания... составляют постоянную часть научных исследований в парадигме ИИ» [Rosenberg 1987: 60]. В целом же следует подчеркнуть, что и в теоретической лингвистической семантике, и в областях приложе­ния лингвистических знаний проблема взаимодействия лингвистической и экстралингвистической информации относится к числу важнейших и вряд ли может быть решена без разработки соответствующих ме­таязыков, позволяющих при необходимости как совмещать эти типы информации, так и дифференцировать их.

Литература

9. Баранов А. И., Крейдлин Т.Е. Иллокутивное вынуждение _в структуре диало­га // ВЯ. 1982. №2. С. 241-252.

10. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимо­действия. М., 1987. С. 44-87.

11. Городецкий Б. Ю. К проблеме семантической типологии. М., 1969. С. 130-208.

12. Журавлев А. П. Фонетическое значение. Л., 1974.

13. Кобозева И. М. Представление знаний о физических объектах для систем типа «Рисунок—Текст» // Категоризация мира: пространство и время. М., 1997. С117-123.

14. Левицкий В. В. Семантика и фонетика. Черновцы, 1973.

15. Паршин. П. Б. К вопросу о лингвистически ориентированной классификации знаний // Диалоговые системы и представление знаний [Уч. зап. Тартуского ГУ. Выл. 594]. Тарту, 1981. С. 102-116.

16. Рахилина Е. В, Словарная статья существительного ЗАБОР // Семиотика и информатика. М., 1991. Вып. 32. С. 154-155.

17. Фрумкина Р. М. Цвет, смысл и сходство. Аспекты психолингвистического анализа. М: Наука, 1984.

10. Шенк Р. Обработка концептуальной информации. М., 1980. Гл. П-Ш. С. 10-81.