VITA BREVIS, ARS LONGA

Предлагаемая вниманию читателей книга «История древнего Рима» написана пе­ ром замечательного ученого Николая Александровича Машкина (1900-1950).

Вырос Николай Александрович в скромной интеллигентной среде. Мать его, Мария Ивановна, происходила из семьи священника, а отец - Александр Петрович - из чинов­ ничьей. Будучи сыномпотомственного дворянина, но не обладавшего достаточными средст­ вами, Александр Петрович не смог получить университетского образования. Ему приходи­ лось учительствовать, а карьеру свою закончить на посту смотрителя уездного (народного) училища в г. Кузнецке. Не удалась ему и хозяйственная деятельность, которой он посвятил себя по выходе на пенсию в чине коллежского асессора. Купленный Александром Петрови­ чем маленький хутор, где он поселился с семьей, не обеспечил ему достойной жизни.

Семья нуждалась, но не обделила детей домашним образованием, они сызмальства приохотились к чтению. Особенно любил книги младший, четвертый сын Машкиных, Ни­ колай. В 1913 г. он поступил в реальное училище в Бугульме, где учился с удовольствием. Однако это были трудные годы. Умер отец, ждать помощи из дома не приходилось. К сча­ стью, за обучение он как сын отставного чиновника Министерства народного просвещения мог не платить, но нужно было оплачивать квартиру и содержать себя. Способный юноша занялся репетиторством. 14-летний учитель готовил других детей по математике и русскому языку. Все предметы ему давались легко, но особый интерес вызывала история. Он изучает работы по русской истории, выделяя тома В.О. Ключевского, А.А. Корнилова, а по всеоб­ щей истории - книги Н.И. Кареева и А. Олара (написавшего «Политическую историю Французской революции»), а также работу А. де Токвиля «Старый порядок и революция». Названные книги, созданные крупными специалистами, не только расширяли конкретные знания юного воспитанника реального училища в области отечественной и всеобщей исто­ рии, но, несомненно, воздействовали на него как на будущего профессионала-историка. Ведь всех этих авторов отличало, наряду с постановкой научных проблем, внимание к ис­ точникам, введение в оборот их новых видов, особенно архивных данных, и углубленный ис­ точниковедческий анализ.

НачалоХХ в., предвоенные годы и годы Первой мировой войны были для России вре­ менем распространения различных философских и политэкономических систем - от рус­ скойрелигиозной философии до марксистских идей. Еще в юности Н.А. Машкин знакомит­ ся с «Капиталом» К. Маркса и с «Происхождением семьи, частной собственности и госу­ дарства» Ф. Энгельса.

Одновременно с погружением в научные теории и философские размышления верую­ щего христианина Николая Александровича увлекают современная ему жизнь, революци­ онное брожение, митинги. Думаюшему молодому человеку хочется разобраться в прошлом и в настоящем. Укрепляется желание учиться в университете. Для учащегося в реальном училище на пути к университетскому образованию возникают объективные трудности: реа­ листы не изучают латынь. И Николай Александрович вместе с такими же юношами и девуш­ ками занимается латинским языком в специальной группе и овладевает гимназическим кур­ сом. Надо сказать, что у него оказались блестящие способности к языкам. Об этом нам, студентам исторического факультета МГУ, в назндание рассказывала преподавательница древнегреческого языка Жюстина Севериновна Покровская, жена академика Михаила Михайловича Покровского. Академик занимался с Николаем Александровичем, уже аспи-

635

рантом РАНИОН, классическими языками (латинским и греческим). По его словам, луч­ шего, более талантливого ученика у него не было.

В1918 г., окончив реальное училище и получив свидетельство о сдаче экзамена по ла­ тинскому языку, Николай Александрович Машкин становится студентом историко-фило­ логического факультета открывшегося Самарского университета.

Вуниверситете Николай Александрович встречает прекрасных наставников - про­ фессора В.Н. Ивановского, специалиста в области истории философии, и профессора П.Ф. ПреОбраженского, вндного, широко эрудированного антиковеда, а также находит то­

варищей. Многие из них стали впоследствии известными историками: Ас. Ерусалимский (новая и новейшая история Германии), юл. Францев (египтология), А.В. Мишулин (ан­ тичность), археолог и искусс,вовед М.М. Кобылина. Первый оставался Н.А Машкину близким другом до конца дней.

Начало студенчества было счастливым, именно тогда Николай Александрович осознал себя как историк-антиковед, все более увлекаясь римской историей. Но занятия любимым делом приходилось совмещать с работой из-за нужды и даже со службой по призыву в Крас­ ную Армию санитаром в военном госпитале.

В1921 г. ряд самарских ученых переехал в Москву. Среди них был и молодой профес­ сор П.Ф. Преображенский, исследовавший проблемы античной культуры, в том числе древние религиозные представления, а также ранее христианство. Он позвал с собой и сво­ их учеников, НА Машкина и АС. Ерусалимского. Так, с октября 1921 г. Николай Алек­

сандрович стал студентом факультета общественных наук (ФОН) Московского универси­ тета. Его научным руководителем оставался профессор ПреображенсКиЙ. Большое влия­ ние на студента Машкина, по его собственному признанию, оказал замечательный ученый д.М. Петрушевский, в семинарах которого он занимался. Этот выдающийся исследователь поначалу изучалГомера, но потом отдался изучению средневековья, преимущественно анг­ лийского. Обратившись к теоретическому осмыслению истории феодальной Европы, Д.М. Петрушевский естественно занимался и поздней Римской империей. Эта тематика и само направление исследований Петрушевского - проблемы соотношения общества и государства, значение права, историко-социологический подход для постижения реальной жизни далеких эпох - глубоко воздействовали на молодого Машкина, были близки ему, укрепляли в нем интерес к римской истории. Университетские семинары привили Николаю Александровичу интерес к историографии как науке, учитывавшей влияние общественной, политической и философской мысли на постижение истории. Он серьезно проработал тру­ дЫ В. Виндельбанда, основателя неокантианства, философа и теолога протестантского тол­ ка Э. Трельча и др., но особенно М. Вебера, социолога, историка и экономиста, автора «Аг­ рарной истории Древнего Мира».

В1922 г. Николай Александрович окончил Московский университет с солидным бага­ жoM знаний и исследовательских навыков, который он значительно пополнил, будучи аспи­ рантом РАНИОН в 1924-1929 гг. Однако реализовать свою эрудицию в университетском преподавании или в академическом институте исторического профиля он, подобно другим ученым, возможности не имел, так как история ни в средней, ни в высшей школе не препо­ давалась, значения самостоятельной научной дисциплины она не имела. Прекрасно подго­ товленные историки вынуждены были переквалифицироваться. Так Николай Александро­ вич, в 1925 г. уже имевший семью, преподавал русский язык в Университете трудящихся Востока и в Коммунистическом университете им. Свердлова, потратив на это 14 лет своей жизни.

Наконец, 16 мая 1934 г. вышло Постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О препщJД­ вании гражданской истории в школах СССР», и в университетах Москвы и Ленинграда были организованы исторические факультеты. Осенью того же года Николай Александро­ вич начал преподавание на кафедре древнего мира истфака МГУ. Руководителем кафедры

636

стал талантливый ученый и блестящий лектор В.С Сергеев. В числе членов кафедры был и профессор П.Ф. Преображенский, подвергшийся в 30-е годы аресту.

На историческом факультете были восстановлены лучшие традиции воспитания высо­ кообразованных специалистов по истории Древнего мира - Древнего Востока, Греции и Рима - с обязательным обучением классическим и древневосточным языкам. Был проду­ ман академическийучебный план, разработаны программы общих и специальных курсов.

Эрудицию специалистов старой школы надо было дополнить усвоением новой методо­ логии. К чести наших университетских ученых, включая Н.А. Машкина, надо сказать, что они не ограничивались цитатами из сочинений классиков марксизма, но глубоко проникали в суть исторического материализма, используя его рациональные, научные принципы.

Марксизм в вульгарной подаче его интерпретаторов применялся зачастую далеко не на пользу науке, а служил политическим целям. Отход от догматического его использования жестоко карался. Только учитывая специфику того времени, можно адекватно оценивать деятельность наших ученых. 26 января 1936 г. было принято Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР об учебниках по истории. Это касалось и университетских учебников, в том чис­ ле и по истории Древнего Рима. Для антиковедов они должны были, разрабатываться в рус­ ле концепции рабовладельческой формации. Опыт такого рода уже осуществлялся: в 20-е годы издавались соответствующие курсы лекций, а в 1938 г. были опубликованы «Очерки по истории Древнего Рима» в двух частях, талантливо созданные В.С Сергеевым и допу­ щенные Комитетом по делам высшей школы при СНК СССР в качестве учебного пособия для исторических факультетов.

Первым советским изданием, допущенным Министерством высшего образования

СССР в качестве учебника для исторических факультетов государственных университетов и педагогических институтов, оказалась «История древнего Рима» Н.А. Машкина, опубли­ кованная в 1947 г. как учебное пособие. Второе, переработанное и дополненное издание этой книги появнлось В 1949 г. и было допечатанов 1950 г. уже в качестве учебника.

Выполнение такой насущной и нелегкой задачи Н.А. Машкиным не было случайным. За прошедшие с 1934 г. пятнадцать лет, когда у него появилась возможность осуществить свое призвание историка античности, ведущего специалиста в области римской истории, он во все нарастающем темпе шел по пути исследователя, преподавателя и организатора науки. Это были годы, наполненные любимой работой и трудностями бытия. Николай Александрович вел, параллельно с университетом, преподавательскую работу в МИФЛИ им. н.г. Чернышевского - институте, отпочковавшемся от МГУ, отдавал много сил ме­ тодической работе, продолжал трудиться над статьями д.nя БСЭ и других изданий.

В 1938 г. Николаю Александровичу была присуждена ученая степень кандидата исто­ рических наук без защиты диссертации «за научную деятельность», и он был включен в со­ став научных сотрудников Института истории АН СССР.

Во время Великой Отечественной войны МГУ в октябре 1941 г. эвакуировался в Аш­ хабад, а затем в Свердловск. В тяжелейших условиях эвакуации Николай Александрович продолжал интенсивно трудиться, завершил написание докторской диссертации «Принци­ пат Августа», защиl'ИЛ ее в мае 1942 г., а осенью 1942 г. был утвержден в степени доктора и в звании профессора. В 1943 г. он вместе с историческим факультетом вернулся в Москву как заведующий кафедрой истории древнего мира исторического факультета МГУ.

Новые обязанности и тяжелые нагрузки сыпятся на молодого профессора как из рога изобилия: в 1948 г. он становится еще заведующим секторомДревней истории в Институте истории АН СССР, заместителемглавного редактора «Вестника древней истории»И входит В состав исторической секции ВАК СССР, читает лекции в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). При этом профессор Машкин не числится на важных должностях, а везде чест­ но работает. Рабочее время суток, благодаря высокому интеллекту и ответственности, рас­ ширялось за счет сна и отдыха.

637

Интенсивная творческая деятельность Николая Александровича проходит в условиях послевоенного периода: при патриотическом подъеме людей после Победы над германским фашизмом и всеобщих тяготах повседневной жизни фигура профессора Машкина в этом смысле является знаковой. Он ютится с женой и тремя детьми в одной комнате коммуналь­ ной квартиры на Остоженке N2 20. Встает очень рано, часов в пять утра, чтобы в тиши по­ работать, пока все спят. Эти три утренних часа - время самогоплодотворного творчества. Именно в последнее пятилетие жизни он издает и готовит к публикации свои основные тру­ ды. И тут надо сказать о его семье.

Николай Александрович женился в 1925 г. на Зигриде Георгиевне Вебер, студентке Московского университета, который она потом закончила по специальности «русская ли­ тература». Зигрида Георгиевна была сестрой университетского товарища Николая Алек­ сандровича, будущего известного профессора новой истории, Бориса Георгиевича Вебера. Семья Веберов была очень образованной и очень несчастной. Глава семьи был профессо­ ром новой истории и педагогики. Живя в Москве, профессор Вебер (старший), не мог полу­ чить там работу и вынужден был преподавать в вузах других российских городов. В 1929 г. он как немарксист вовсе был отстранен от преподавания, стал библиотекарем, в 1935г. был из Москвы выслан, а в 1937 г. получил «1О лет без права переписки», что фактически озна­ чало расстрел; реабилитирован он был посмертно.

Жена Николая Александровича была не только интеллигентным, хорошо воспитан­ ным, но и мужественным и трудолюбивым человеком. До конца дней она была красивой, высокой и очень статной. Ей смолоду не пришлось работать по специальности, зато труда по дому хватало. Она вела хозяйство, воспитывала детей и заботилась о муже, страдавшем тя­ желой болезнью сердца. В последние годы Николай Александрович не раз лежал в больни­ це и в 1948 г. перенес инфаркт.

У Машкиных был сын и две дочери. Старший из них - Михаил Николаевич и младшая

дочь - Ирина Николаевна пошли по стопам отца и стали историками, но не античнИками. Михаил Николаевич посвятил себя новой истории Франции и Германии, международным отношениям в Европе..Он защитил докторскую диссертацию и работал в Институте всеоб­ щей истории АН СССР, потом - в РАН. Михаил Николаевич является известным ученым.

Ирина Николаевна увлекалась средневековой историей Китая и сопредельных стран, защитила кандидатскую диссертацию, издала монографию, посвященную китайским источ­ никам о политике Китая во Вьетнаме. Татьяна Николаевна, научный сотрудник НИИ ан­ тропологии МГУ занимается практической антропологией.

Поднять большую семью было непросто, но все труднее становилось обитание в одной комнате со взрослыми детьми. Единственным реальным выходом из положения оказалось строительство дачи в Софрино, осложненное нехваткой времени и умения вести дела с под­ рядчиками и строителями. К лету 1950 г. дача была готова к проживанию. Эти дополнитель­ ные заботы сказались на здоровье Николая Александровича. Учебный 1950/51 год он начал неотдохнувшим, чувствовал себя плохо. Как рассказывала потом Зигрида Георгиевна, он сказал ей: «Вот переедем на дачу, расставим мебель, и я скажу, как меня ПОхоронить». Не глядя на ее протесты, Николай Александрович начертил потом контуры скромного памят­ ника, завещал отпеть его, хотя бы заочно, в церкви, а гражданскую панихиду устроить не­ пременно на историческомфакультете. По дороге же на кладбище он просилпроехатьмимо Института истории АН и молча постоять там для последнего прощания. Видно, он чувство­ вал приближение конца. За два дня до смерти он сказал мне, своей аспирантке, ч обы я не задерживалась с написанием диссертации, чтобы защитила ее, пока он жив... 15 сентября 1950 г., возвращаясь с дачи, торопясь в редакцию «Вестника древней истории», а затем в университет на встречу с аспирантами, он внезапно умер в подмосковной электричке. В больнице на станции Пушкино определили: шок, тромб, инфаркт. Ему было 50 лет.

Преждевременная смерть Николая Александровича была обусловлена многими при­ чинами - и природной болезненностью, и бытовыми неурядицами, и перегрузкой много-

638

плановой работы. Но нельзя упускать и других обстоятельств. Ему мешала его беспартий­ ность на неблагоприятном фоне священнических корней матери и «неблагополучного тес­ тя». Общественный статус талантливого ученого, заведующего университетской кафедрой, не принадлежавшего коммунистической партии несколько тускнел в сравнении с руководи­ мым им профессором-партийцем всесильным А.В. Мишулиным и влиятельным А.Б. Рано­ вичем, знаменосцами концепции рабовладельческой формации. Такого рода незащищен­ ность позволяла непорядочным невеждам нападать на профессора Машкина с обвинения­ ми в антимарксизме, что чревато было максимальными неприятностями. Известно, напри­ мер, что в таких наветах упражнялся студент-заочник Пединститута им. Ленина, носивший.

довольно распространенную фамилию Перегудов. Так, все, вместе взятое, истощило жиз­ ненные силы большого ученого, не осуществившего всех своих планов.

Для создания учебника необходима не только широкая научная подготовка, но и педа­ гогические, методические раздумья и опыт. Все это у Николая Александровича было. Заме­ тим, что кроме преподавательской практики профессор Машкин выпустил красноречивоев этом смысле издание - «История Римской империи. Специальный курс. Методическое пособие д.nя студентов-заочников педагогических институтов». Учпедгиз. 1949 г. В нем была учтена специфика заочного обучен"Ия, даны подробные методические указания, крат­ кие списки источников, а также основной и дополнительной литературы, выделены главные вопросы темы.

Совершенствование преподавания было повседневной заботой кафедры. Она выра­ жалась в подготовке программ лекционных курсов и в обсуждении подготавливаемых к из­ данию методических статей и учебных пособий, что весьма поощрялось. Следуетвыделить в качестве педагогического и методического приема приобщение студентов и аспирантов к обсуждению не только научных, но и учебных изданий. От специализирующегося по кафед­ ре студенчества, начиная со 2-го курса, требовалось посещение заседаний кафедры или сектора в академическом институте. Николай Александрович считал это важной школой д.nя СТУПИВШ!1Х на стезю антиковедения и порой сам звонил студентам домой, напоминая о предстоящем научном докладе. Этот аспект работы кафедры, думается, ·сказался на подго­ товке учебника и по истории Рима.

Профессор Машкин подчеркивал, что под школой понимает не столько приобщение ученика к «секретам» мастерства учителя, сколько непременно продуманное введение сту­ дентав процесс исследования темы на всех видах занятий как всеминарах, так и на лекциях. Сам он, обладая тихим голосом и·едва заметным заиканием, общего курса по истории Рима последние годы жизни не читал. Это было доверено доценту А.Г. Бокщанину, читавшему за­ нимательно, эффектно, хорошо поставленным баритоном, следуя манере прославленного лектора В.С. Сергеева. Зато в небольшой аудитории специализирующихся студентов и ас­ пирантов, которых Николай Александрович зачастую объединял в одну группу, его спец­ курсы и спецсеминары носили характер мастер-класса. Вообще практика объединения уче­ ников разного уровня подготовки вокруг слушания или обсуждения какой-то общей темы была разумным принципом руководимой им кафедры, которого держались и другие препо­ даватели.

Хотя научные интересы профессора Машкина издавна концентрировались на эпохе Римской империи, проблематика его специальных занятий была довольно широкой. Это также объективно служило делу подготовки учебника.

Необходимо отметить, что все объявленные профессором университетские семинары и курсы базировались на использовании источников на языке под.nинника. Можно назвать следующие спецкурсы: «Образование римских провинций в республиканскую эпоху» и «Римская Африка». Их разработка легла в основу двух исследовательских монографий, со­ ответственно озаглавленных. Одна из них была объемом 20 печатных листов, а вто­ рая - 19. К сожалению, автор не успел довести их до шлифовки и публикации, что, безус­ ловно, обеднило нашу науку. В известной мере эта потеря была восполнена изданием моно-

639

графий его учеников, Е.М. Штаерман, написавшей в частности «Кризис западных провин­ ций Римской империи» (1957) и Г.Г.Делигенского «Северная Африка в IV-Vвв.» (1961). Разнообразны по тематике были и спецсеминары: «Политическая борьба в Риме в 1 в. до н. э. по речам Цицерона»; «Деяния божественного Августа как исторический источник»; «Scriptorum historiae Augustae - источник по истории Римской империи»; «Римская им­ перия придинастииАнтонинов». Напомню, что в основе разработки Названных тем лежали в значительной мере не переведенные еще в то время на русский язык сочинения античных авторов (Scriptorum historiae Augustae и до сих пор не переведенныйДион Кассий), а также латинские и греческие надписи. Преподавательская и исследовательская деятельность Н.А. Машкина, как и подобает настоящему университетскому профессору, были органично слиты воедино, что объективно составило фундамент университетского учебника римской истории. Разумеется, «лили воду на эту же мельницу» и другие труды Н.А. Машкина, осо­ бенно по историографии истории древнего Рима.

Деятельность Николая Александровича в этих направлениях отмечена научными статьями и рецензиями в различных изданиях.

Любопытно однако, что именно Николай Александрович, выйдя за рамки собственно римской истории, написал главу по историографии (равно как и по источниковедению), дпя 2-го, посмертного издания учебника по истории Древней Греции В.с. Сергеева (1948). Бо­ лее того, профессор Машкин написал 5 печатных листов по истории изучения Рима в Рос­ сии и в СССР. Их он тоже не успел издать, оставив таким образом досадную лакуну в отече­ ственной историографии. Конечно, она постепенно заполняется и главами в учебном посо­ бии «Историография античной истории» (1980), созданными профессором В.И. Кузищи­

ным, И статьями и очерками, принадпежащими l'Iepy известного петербургского ученого ЭД. Фролова, а также с помощью других специалистов, прежде всего учеников казанского профессора А.С Шофмана и антиковедов Сыктывкарского и иных университетов России и Белоруссии. И все же материалы, подготовленные Н.А. Машкиным, широко эрудирован­ ным, глубоко мыслящим человеком, были бы и в наши дни нелишними.

При всей многогранности научных интересов профессора Машкина следует все-таки выделить главную дпя него тему - это Римское государство, в первую очередь, при Авгу­ сте. Именно посвященная ему монография, которую он успел опубликовать, ВЫДЩlНула профессора в первый ряд высокопрофессиональных ученых мирового уровня, о чем свиде­ тельствуют рецензии на его книгу, и утвердила его в качестве лидера в советском антикове­ дении. Он был признан ведущим специалистом в области римской истории.

Как было сказано выше, принципат Августа был темой докторской диссертации Н.А. Машкина. Несколько лет он употребил на превращение ее в монографию, вышедшую в 1949 г. под названием «Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность». Этот фундаментальный труд обращает на себя внимание тщательнейшим собранием источ­ ников И комплексным их использованием. Нарративная традиция анализируется наравне с эпиграфическими данными. Активно вводится нумизматический материал, применяется интерпретация памятников материальной культуры, в том числе - изобразительного ис­ кусства. Автор выделяет кардинальные проблемы становления приципата, социальной его опоры и характера его политической формы, в связи с чем стоит и вопрос об идеологии эпо­ хи Августа.

Исследование принципата Августа не было новостью в науке. Но преимущественно внимание учены x концентрировалось на определении власти наследника Цезаря, дпя чего плодотворно, начиная с Т. Моммзена, изучались терминология и функционирование право­ вых институтов эпохи поздней Республики и раннего принципата. На ЭТОй основе в науке вьщелялись три взгляда на принципат - диархия, т. е. двоевластие (Т. Моммзен), респуб­ лика (Эд. Мейер), монархия (СВ. Ешевский, Ф. Гардхаузен).

Хорошо разбираясь в вопросах права, особенногосударственного права, Н.А. Машкин также исследует правовые категории и юридические основы власти Августа, но в отличие от

640

оставлявшая сомнений в монархической власти героя, изобилующая бытовыми подробно­ стями из жизни императора; монография Я.Ю. Межерицкого (1994) с многоговорящим на­ званием «Республиканская монархия». Метаморфозы идеологии и политики императора Августа» с заметным вниманием к эволюции мировоззрения наследника Цезаря, особенно к идеологическому обоснованию «республиканизма». Картину постепенного переРОЖде­ ния «восстановленной республики» в монархию дало еще одно исследование, названное «Власть Октавиана - Августа» (2000), представленное Ф.М. Михайловским. В нем под­ робно анализируются магистратские компоненты власти императора - империй и трибун­ ская власть, начиная с их правового значения в эпоху Республики. Ученый постулирует не­ обходимость учитывать различие между властью и статусом ее носителя, который опреде­ лялся занимаемой им магистратурой, выясняет отношения священного закона (lex sacгata) к трибунской власти, определяет роль трибунских полномочий В передаче власти от одного правителя к другому.

В 200 1 г. В.Н. Парфенов опубликовал исследование «Император Август: армия, вой­ на, политика», посвященное исключительно военной организации принципата, военной стороне династической политики и разработке доктрины завоевания мирового господства.

Несмотря на этот поток литературы, главные мысли и выводы Н.А. Машкина остались непоколебленными. Не следует при этом забывать, что «Принципат Августа» явился пер­ вой советской монографией по римской тематике, выполненной на самом высоком уровне мировых исследовательских стаидартов.

Представляется нужным подчеркнуть, что создание опубликованной и неопубликован­ ных монографий, увидевших свет статей и рецензий, а также учебника «История древнего Рима» происходило в общем одновременно. Живой фактический материал и принципиаль­ но значимые заключения, содержащиеся в «Принципате Августа», естественно перетекли в учебник. Ведь вся научно-преподавательская работа Н.А. Машкина была спрессована в последние 15 лет жизни. «История древнего Рима» неотрывно связана с исследовательски­ ми штудиями Н.А. Машкина, что придает ей, безусловно, оригинальный, не вторичный ха­ рактер. В силу этого учебник с полным правом вошел в круг классических отечественных учебников. Знакомство с ним должно быть полезным и интересным и для студентов, и для преподавателей как высшей, так и средней школы.

Остановимся преЖде всего на общей концепции истории Рима в рассматриваемом здесь издании. Естественно, в нем говорится о развитии Рима в тесной связи со складыва­ нием (ранняя Республика), эволюцией и господством рабовладельческого способа произ­ водства (поздняя Республика, эпоха Принципата), а затем - его кризисом и разложением

(поздняя Империя). Понятно, что без этого книга не смогла бы увидеть свет. Однако огра­ ничиться такой констатацией, ориентированной на «обвинение» автора в марксизме, было бы в лучшем случае легкомыслием. Ведь профессор Машкин, не отвергая исторического материализма, предоставляет читателям не социологическую схему, а строго прослеживает событийную сторону истории. Поэтому он говорит и о рабах, об их местев хозяйстве, и об их трудномположении, и об их борьбе. Надо заметить, что в этом НиколайАлексаидрович шел по пути, проложенному ще в XIX в. французским ученым А. Валлоном. Будучи аболицио­ нистом, т. е. сторонником уничтожения колониального рабства, Валлон создал книгу «Ис­ тория рабства в античном мире» (1847), liаполненную богатым конкретным материалом. В «Истории древнего Рима» Н.А. Машкиным в полном соответствии с источниками очень ярко описаны восстания рабов и их лидеры.

Конечно, автор учебника говорил о революции рабов и приводил соответствующие са­ краментальные слова И.В. Сталина. Но вчитаемся в текст учебника. В нем не было пресло­ вутой теории 30-х годов хх в. О непрерывной, или двухэтапной революции рабов в Риме. Да и речь у профессора Машкина всегда идет о революционных движениях со сложным соци­ альным составом; в них действуют не рабы только, а социальные низы - особенно колоны, свободные и зависимые крестьяне провинций, городская беднота, галльские багауды, аго-

642

нистики, т. е. левое крыло приверженцев христианской секты донатистов, выступавших за независимость церкви от государства.

Н.А. Машкин придерживался формационной теории в применении ее к истории Рима, но он нигде не говорит о ее обязательном пятичленном характере, какой был фактически осмыслением и дополнением марксизма усилиями философов ХХ в., что привело к вульга­ ризации марксистского понимания истории.

Будучи крупным ученым, Н.А. Машкин не ограничивался собиранием и изложением фактического материал, что, понятно, необходимо, но он пытался выяснить и объяснить вектор исторического развития, выявить его закономерности. Категория социально-эко­ номической формации такие возможности в определенныкпределах предоставляла, в ча­ стности, помогала понять специфику античности, включая Рим, по сравнению со средне­ вековьем.

К сожалению, наши обществоведы зачастуюнеадекватнооцениваютзначениемаркси­ cTcKиx тезисов. Так, в советскую эпоху все, что содержалось в трудах К Маркса и Ф. Эн­ гельса, все достижения науки по невежеству относили на их счет. Примером того на почве Античности, точнее, римской истории, может служить определение одного из важнейших признаков наличия государства, т. е. территориальное деление общества. Но до Маркса и Энгельса об этом сказал немецкий историк начала XIX в. Г.Б. Нибур, сочинения которого были известны хорошо образованным основоположникам исторического материализма. В наши дни в силу того же невежества стали вычеркивать все принятое и сказанное ими. Так, к примеру, начали избегать терминов «общественный класс», «классовая борьба», хотя их введению в понятийный аппарат историков мы обязаны не классикам марксизма, а фран­ цузскимученым эпохи Реставрации (Ф. Гизо, Ф. Минье, А.Тьеру, О. Тьерри). Понятие со­ циального класса широко используется признанными специалистами римской истории В ' зарубежных странах сегодня, как и нашими политиками, и отказ отнего неправомерен, рав­ но как не правомерна его абсолютизация, т. е. представление об обществе, характеризуе­ мом лишь kлассовой дифференциацией и единственно классовой борьбой. ПО сути дела оп­ ределение классовой структуры общества - это начало социального анализа. Надо заметить, что Николай Александрович, не декларируя этого, практически поль- ' зовался и иными подходами к объяснению исторического процесса. Я имею в виду просопо­ графический подход, разработанный в начале ХХв. М. Гельцером, а затем и Ф. Мюнцером. Профессор Машкин внушал своим ученикам полезность учета отношений между различ­ ными группировками римлян, включая клановые, их борьбы и союзов д,IIЯвоссоздания ре-. альной жизни Рима. В связи с этим он приучал нас пользоваться таким изданием, как Prosopogгaphia imрегii.Rоmапi, но при этом подчеркивал ограниченность просопографиче· ской методологии, не способной объяснить всю сложность исторического развития, исто­ рических событий. Признание профессором Машкиным правомерности применения в оп­ ределенных пределах просопографического метода нашло отражение в учебнике: краткие, но емкие части главы ХШ, посвященные римской знати в начале II в. до н. э. И особенно Сципиону Старшему и Катону; в известной степени § 2-4 главы ХУ, содержащие изложе­ ние движения Гракхов и др.

Николай Александрович, уделяя внимание социально-экономическому фактору (под влиянием М. Вебера, М.И. Ростовцева и Д.М. Петрушевского), а под воздействием мар­ ксистской доктрины показывая его решающее значение в историческом движении Рима, не сводил историю к общественно-хозяйственным схемам. В его учебнике действуют живые люди с их поБУЖдениями и интересами. Среди них особенно занимающие его герои: Сци­ пионы, Гракхи, триумвиры, император Август, его семья, члены других императорских ди­ настий.

Много места отведено в учебнике культурному развитию Рима, а точнее - Италии. Так, в § 3 главы IУговорится об этрусской культуре, а § 6 целиком посвящен ранним фор- . мам римской религии - пантеону, культу и созданию жреческих организаций. Содержани-

ем XIV главы является римская культура середины II в. до н. Э. В ней прослежены эллини­

стическое культурное влияние и возникновение оригинальных форм римского литературно­ го творчества, специфика изобразительного и зрелищных форм искусства и архитектуры. XXIV глава тоже полностью отведена разным аспектам римской культуры конца Республи­ ки на уровне бытовой повседневности и художественного литературного творчества. Осо­ бое место занимает культура эпохи Августа (гл. ХХУ, § 8). Подробно рассмотрена культур­

'ная жизнь I-П ВВ., ее латинские, греческие и восточные компоненты в обширной ХХХII главе. Специальный § 4 заключает в себе рассмотрение литературы, архитектуры и искус­ ства в эпоху поздней Римской империи.

В учебникезаметно внимание к проблемам религии в римском мире, включая развитие христианского вероучения и его течений.

Примечательной чертой труда профессора Машкина является его внимание к такой составной римской культуры, как право. Из его предшественников (В.с. Сергеев) и у со­ временников (с.и. Ковалев) о правовых вопросах говорится, но это - краткие характери­ стики отдельных законодательных установлений (Законы ХН Таблиц, эдикт Диоклетиана о

•ценах и т. п.) илИ" оценка юридического положения различных групп населения. Один толь­ ко краткий параграф в главе посвящен культуре поздней Империи с упоминанием импера­ торских кодексов и Дигест у В.с. Сергеева. Теми же принципами в освещении права руко­

водствуется в своем курсе лекций и С.И. Ковалев. Однако он расширяет обзор юридической истории, отводя ему страницы в главах о культуре раннего периода Рима и в 1-Нвв. н. э.

Н.А. Машкин же специально останавливается на вопросах римского права в четырех главах (lX, § 3; XXIV, § 6; XXXIV целиком; XL, § 2), создав компактныЙ.целостныЙ очерк

его развития. Он выделяет источники права, право квиритской собственности и способы ее передачи в разные периоды; использует понятия собственности, владения, пользования; рассматривает судебный процесс, показывает формализм правоприменительной практики в раннем Риме. Профессор Машкин говорит не только о цивильном праве, но и о праве на­ родов (ius gentium), которое сближается с естественным правом (ius natuгale), а также о появлении преторского права в эпоху Республики, В учебнике особо сказано о классиче­ ском периоде в истории римского права. Отмечаются новые виды источников права, значе­ ние деятельности юристов, в частности в области систематизации юридических понятий, а также влияние философии на развитие правовой науки. Завершается обзор истории рим­ ского права характеристикой его кодификации в Восточной римской империи. Важно под­ черкнуть, что именно с Н.А. Машкина римскоеправотворчестворассматриваетсяне только каксамостоятельнаядисциплина, но и как важнейшая частьдуховной культуры Рима.

Профессор Машкин придавал большое значение в формироваwии историка юридиче­ ским знаниям, сам постоянно совершенствовался в этой области. Кафедра древнего мира под его руководством была подлинным научным центром антиковедения, регулярно соби­ равшим на свои заседания историков из различных институтов академического и научно-пе­ дагогического профиля, и в равной мере антиковедов других специальностей. Непременны­ ми участниками кафедральных заседаний были археолог ВД. Блаватский, профессор Ф.А. Петровский, аспиранты В.Н. Ярхо, И.М. Нахов (из числа филологов-классиков), бы­ вал и известный профессор римского права И.Б. Новицкий. Запомнился такой случай. По­ сле выхода в свет учебника ожидалось его обсуждение на кафедре. Перед заседанием Нико­ лай Александрович признался, что больше всего боится критики со стороны ИванаБорисо­ вича. Он очень дорожил мнением Новицкого и искренне радовался его благоприятным от­ зывам.

Завершая этот пассаж, следует констатировать, что включение в учебник по истории Рима историко-правовой тематики явилось очень полезным нововведением.

Однако этим новаторство профессора Машкина в создании учебника не ограничилось.

.Первым в советской учебной литературе он ввел разделы источниковедения и историогра­

фии истории Рима. Что касается источниковедения, то Николай Александрович продолжил

644

в этой части линию дореволюционных российских ученых, в свою очередь воспринявших ее от передовой немецкой науки XIX в.

В подробном источниковедческом обзоре автор нашего учебника выделил историче­

скую традицию и показал пути ее складывания. Учитывая достижения современной ему нау­

ки, особенно зарубежной, он подчеркивал необходимость критики источников с целью от­ деления в них легендарного материала от достоверного и выявления данных, восходящих к ранней анналистике, и документов. Так постулировался Н.А. Машкиным строго научный подход к оценке источниковой базы. Наиболее детально рассмотрена им нарративная тра­ диция, т. е. сохранившаяся часть исторических сочинений греков и римлян с выявлением их первоисточников, учтены сочинения антикваров, показано значение раннехристианской историографии, обращено внимание на появление разных жанров в античном историописа­ нии.

Стоя на передовых научных позициях, Николай Александрович своим примером вну­ шал студентам со страниц своего учебника обязательность комплексного использования разных типов и видов источников, включая археологические, эпиграфические и нумизмати­ ческие. С тех пор в отечественных изданиях учебной литературы д.ля высшей школы ИСТО,;!­ никоведческие разделы с большей или меньшей степенью основательности стали непре­ менной частью.

С большой ответственностью написана профессором Машкиным и глава, посвящен­ ная историографии. В ней дан краткий обзор изучения истории Рима с эпохи Возрождения, отмечены первые сомнения в достоверности сообщений античных авторов и первые попыт­ ки уловить закономерностиисторическогоразвития, начиная с Ш. Монтескьё. Особо выде­ лено творчество Г.Б. Нибура как создателя критического метода в оценке источников, что поставило историю на рельсы настоящей науки. Зарубежная и русская историография рас­ сматриваются по национальным школам в хронологическом порядке их появления с выде­ лением их успехов и специфики.

В учебнике разбираются важнейшие проблемы в исследовании Рима и методы их изу­

чения. В качестве яркого примера можно привести проблему античной экономики. С одной стороны, она трактовалась Родбертусом и Бюхером, которых, выражаясь современными терминами, можно отнести к основателям примитивизма. С другой - она решалась Эд. Мейером, выступавшим в духе развивавшегося в XIXв. модернизма. Модернизация ис­ тории и гиперкритика конца XIX - первой половины ХХ столетия оценивались профессо­ ром Машкиным не без оснований в качестве кризисных явлений зарубежной и русской ис­ ториографии, зачастую шедше в фарватере своих западных коллег. При этом нужно под­ черкнуть объективные предпосылки гиперкритицизма в недостатке новых источников. Вместе с тем в учебнике справед.ливо представлены достижения зарубежной и отечествен­ ной науки. В частности, в области источниковедения была отдана дань В.И. Модестову, и отмечен особый интерес российских ученых к аграрной истории римлян, что было созвучно требованиям жизни. Касаясь советской историографии, профессор Машкин удеJ1ИЛ особое внимание изучению не только классовой борьбы, но и жизни провинциЙ.

Важно отметить, что историографическая глава не сводилась к перечню авторов и их трудов. Развитие историописания связывалось Николаем Алексаидровичем с состоянием источниковой базы, с социально-политическими условиями развития страны, в которой трудились антиковеды, и с их личным мировоззрением.

Надо сказать, что рассмотренные новации, внесенные профессором Машкиным в учебник, были, несомненно, связаны с научным уровнем и опытом преподавания на кафед­ ре древнего мира, чего он и добивался.

Представляется необходимым, в связи со сказанным, рассмотреть методические мо­ менты в созданном учебнике. Во-первых, сложные проблемы римской истории изложены

ясным языком. Во-вторых, в нем приведены латинские термины; они либо тут Же переведе­ ны, либо - после предварительного рассказа о соответствующем явлении даны в под.лин-

645

ном виде в скобках. В-третьих, учебник снабжен иллюстративным материалом. Это - ре­ продукцииподлинных памятников архитектурных сооружений, скульптур, рельефов, моза­ иK' монет и плит с надписями. Все они сопровождаются пояснениями. В советскоевремя эту традицию утверждал еще В.С. Сергеев. Профессор Машкин усилил наглядность подачи материала, снабдив его комментирующими подписями, чем, безусловно, Облегчил его ус­ воение.

В русле тех же приемов лежат помещенные в тексте схемы битв и походов, планы во­

инского лагеря и города Рима. Представляется удачным применение разных шрифтов. Ис­ пользование петита отделяло дополнительные сведения от обязательного минимума.

Приобщение студентов к науке достигалось не только тем, что авторская концепция строилась на исследовательской основе, но и тем, что изложение материала в учебнике не носило догматического характера, в него вводился дискуссионный материал, из калейдо­ скопа событий и судеб исторических деятелей вычленялись кардинальные исторические проблемы. В качестве примера первого назову этрусскую загадку, в качестве второ­ го - гражданские войны II-1 вв. как кризис Республики, или проблемы падения антично­ го мира.

Включение латинской терминологии тоже было в этом смысле методически продуман­ ным приемом. Ведь на исторических факультетах латинский язык всегда входил в состав обязательных общеОбразовательных дисциплин. Чтение учебника подготавливало таким способом студентов к работе с подлинным древним текстом и с научной литературой. Той же цели служат подстрочные сноски с точным указанием на источники и исследования в равной мере зарубежных и отечественных ученых. Одновременно применение с.сылок в учебном издании прививало студентам навыки и использования и составления научного аппарата. Этому помогало и построение учебника. Он содержит, кроме введения и восьми разделов, вьщеленных в соответствии с периодизацией истории Рима, обширный библиографический список источников, статей и книг на русском и иностранных языках, указатель имен, пред­ метов, географических и этнических названий и другую информацию.

Признавая авторитет Николая Александровича и высоко оценивая его «Историю древнего Рима», надо вернуться к тому, что время вносит в его книгунеизбежные поправки, которые необходимо учесть. Дело не в ошибках ученого, а прежде всего в пополнении ис­ точниковой базы. Выделим главное.

Наиболее расширились наши представления о древнейшей эпохе. Уже после смерти профессора Машкина далеко продвинулось археологическое изучение Средиземноморья, были открыты ахейские поселения 11 тыс. до н. э. на БалкаJ:iСКОМ полуострове. Английским ученым М. Вентрисом были прочтены таблички линейного письма из Пилоса, Коринфа, Микен и других ахейских центров. Несколько позднее были обнаружены следы ахейского присутствия в Южной и Средней Италии последней трети 11 тыс. до н. э. В некоторых южно­ италийских наименованиях мест лингвисты услышали звучание слов ахейского происхож­ дения. Эти объективные данные заставили ученых признать в легендах о посещении Эван­ дром и Геркулесом древнейшей Италии, включая доромулов Рим, черты исторической правды. Таким образом, хорошие очерки в учебнике Н.А Машкина о первобытной архео­ логии и населении (глава IV, § 1 и 2) нужно дополнить новыми данными о первых попытках греков утвердиться в Италии и о греческом культурном влиянии на Апеннинском полуост­ рове задолго до так называемой Великой греческойколонизации VIII -VI вв. до н. э.

То же следует сказать и о § 3 этой главы, посвященной этрускам. Очень точно и под­ робно освещает Николай Александрович вопрос о происхождении этрусков и приводит С имевшейся тогда аргументацией три основные теории: восточного происхождения, север­ ного и автохтонного. В настоящее время вопрос остается до конца нерешенным. Однако се­ верная теория считается теперь совершенно несостоятельной, но появилась новая. Она вы­ двинута во 2-й половине ХХ в. М. Паллоттино, крупным итальянским ученым (историком, археологом, лингвистом). Согласно Паллоттино, вопрос, интригующий уже более двух ты-

646

сяч лет ученых, должен быть переформулирован: подобно тому, как никто не спрашивает,

откуда пришли во Францию французы, а рассматривают, как образовалась французская нация, следует выяснить, из каких местных и пришлых этнических элементов сложились эт­ руски. И поскольку изучение вновь найденных материальных памятников, состава этрус­ ского словаря и этрусских надписей подтверждает сложный, неоднозначный характер эт­ русской культуры, думается, мнение Паллоттино имеет резон, и оно справедливо учтено до известной степени и в работе этрусколога А.И. Немировского, и в новых учебникахпо исто­ рии Рима под редакцией В.И. Кузищина.

И в своей исследовательской деятельности и в учебнике профессор Машкин проявил себя как ученый, критически анализирующий источники, но не гиперкритик. Гиперкрити­

цизм развился на основе скрупулезного исследования письменных памятников, в частно­ сти, на выявлении в них повторов, противоречий и явно фантастических деталей. Однако

эта текстологическая тщательность постепенно к концу XIX в. перешла в увлекательную

эквилибристику словами и фактами, так что, хочу подчеркнуть, превратилась в самоцель.

Необходимая критика текста оторвалась от фактологической основы истории. Думается,

что это было связано прежде всего с тем, что эпохальных археологических открытий или на­ ходок письменных свидетельствв ту пору не было, а что уже имело место, не сразу публико­ валось и оставалось неизученным. Из наличного письменного материала извлечь новые знания не удавалось. Объективных доказательств достоверности сообщений античных ав­

торов не хватало. Неосведомленность порождала сомнения. Кстати, печальной параллелью этого в наши дни является «учение» Фоменко. На базе незнания, а лучше сказать в данном

случае - невежества, расцвел ненаучный негативизм дилетантов. Конечно, в отличие от них наиболее яркие гиперкритики к-ю. Белох или Э. Пайс были большими учеными, но не располагавшими новыми материалами для анализа. Пайс все же в своих работах порой от­

ходил от принципов скептицизма. Полагаю, надо иметь в виду, что воззрения названных

ученых развивались в определенных условиях, в период распространения агностицизма,

т. е. представления о непознаваемости мира. Таким образом, гиперкритицизм подпитывал­ ся агностическими идеями и оказался их проекцией на область истории.

Гиперкритики практически нанесли ущерб науке. Объявив все сообщения античных авторов о Риме и Италии до III в. до н. э. ложными, они вывели за рамки исследования всю древнейшую римскую историю. Изложение ее по сути дела надолго свелось к пересказу ле­ генд. Профессор Машкин придерживался того крыла науки его времени, которое рассмат­ ривало события считавшегося наиболее древним царского периода достоверными только' для времени этрусских правителей. Но общественный строй и культуру он описывает как реально проходивший процесс на протяжении всей царской эпохи, начиная с легендарного Ромула. Причем он удачно использовал для его реконструкции археологические данные. К последнему десятилетию хх в. наука обогатилась находками археологов и лингвистов, ко­ торые реабилитируют античную традицию именно о начале царского Рима. Так, на Палати­

не были обнаружены следы хижин УIII в. до н. Э., а потом - и оборонительной стены, под­

твердившие сведения о Ромуловом померии и поселении. Остатки аналогичной хижины были недавно изучены на месте древнего города Фидены, что документирует его отношения

с первоначальным Римом, представленные античными писателями. В другом городе древ­

него Лация, Габиях, были найдены древнейшие сосуды, один из которых нес на себе грече­ ску'О надпись. Она служит доказательс'Гвом того, что Габии были центром греческой куль­ туры той же эпохи и косвенно подтверждаетисторичность первого царя. Эти открытия и их интерпретация принадлежат нашим современникам, выдающимся итальянским ученым, А. Карандини и Э. Перуцци. Естественно, их достижений профессор Машкин знать не мог; однако сегодня игнорировать их уже нельзя.

После ухода из жизни Николая Александровича были изучены рукописи, найденные в

пещерах близХирбет-Кумрана в районе Мертвого моря. Часть из них принадлежала еврей­ ской общине ессеев, или ессенов. Новый рукописный материал позволил выявить посред-

647

ническую роль кумранитов между христианством и иудаизмом. Это следует иметь в виду при чтении глав 1 (Источники) и ХХХII (Римская культура ранней Империи). Все сказанное, ес­ тественно, не зачеркивает ценности рассматриваемого здесь учебника.

Профессор Машкин оставил после себя не только научные труды, н6 и плеяду учени­ ков, многие из которых стали самостоятельными известными учеными. Старшие из них от­ носились К студентам исторических факультетов МГУ и МИФЛИ.

Первой университетской ученицей Николая Александровича была Елена Михайловна Штаерман - гордость отечественной историографии. «Ифлийскими» студентами Нико­ лая Александровича были Т.В. Блаватская и И.т. Кругликова. Первой из них выпала на долю аспирантура в МГУ. А вторая, не поехавшая в эвакуацию с университетом, проходила аспирантский курс в Пединституте им. Ленина. Обе они занялись античной археологией и вошли полноправными членами в круг видных отечественных ученых.

Обогатили науку своими монографиями ученики Николая Александровича следующих поколений - Олег Всеволодович Кудрявцев и Елена Сергеевна Голубцова, всегда рабо­ тавшие в Академии Наук, а затем - Нина Николаевна Белова, доцент и потом декан исто­ рического факультета Уральского (теперь Екатеринбургского) университета. К счастью, мне, а потом r.Г.Дилигенскому довелось учиться у НиколаяАлександровича. После смерти Машкина Дилигенский стал уже аспирантом одной из самых любимых учениц нашего об­ щего наставника, Е.М. Штаерман.

«Докторская когорта» профессора Машкина должна быть дополнена еще профессо­ рами Ф.М. Нечаем и А.с. Шофманом. Они уже после аспирантуры продолжали консульти­ роваться у него, и он не раз (знаю это точно!) перечитывал варианты их кандидатских дис­ сертаций. Потом оба возглавили кафедры соответственно в Белорусском (Минск) и Казан­ ском университетах и воспитывали своих учеников. Достойно трудились подготовленные профессором Машкиным кандидаты наук Н.И. Голубцова, Н.Ф. Строителева;Е.Ф. Плот­ никова, А.Б. Алесковская, Л.З. Полякова, КИ. Михайловская, В.М. Смирин.

Примечательно, что первая пятерка'студентов специализировалась у Николая Алек­ сандровича еще при жизни легендарного, артистичного лектора, профессора В.с. Сергее­ ва, за которым ходили толпы слушателей, даже не собиравшихся посвящать себя антикове­ дению. Чем же привлек к себе тихий, застенчивый доцент. Сильные, одаренные студенты не искали себе легкой жизни в семинарах казалось бы неприметного еще молодого человека. А сгруппировались они вокруг Николая Александровича не случайно. Их, молодых и пытли­ вых, как потом нас, притягивал мощный научный потенциал, который всегда ощущается. Интеллект и образованность соединялись в Николае Александровиче с уважительностью к людям вне зависимости от занимаемого ими положения, будь то профессор, лаборант или начинающий первокурсник. Он имел обыкновение быть со всеми на «Вы» и называть всех независимо от возраста по имени и отчеству. При мягкой доброжелательности профессор Машкин был требовательным. Помнится, в семинаре, посвященном Деяниям Божествен­ ного Августа, он на начальных занятиях группы 11 курса задал нам перевод большого куска латинского текста, а в придачу к нему - статью об Августе в Реальной энциклопедии клас­ сической древности под редакцией Пауля, Виссова и Кролля. Одна из девочек робко сказа­ ла, что не может прочесть статью на немецком. На это профессор очень спокойно и друже­ любно заметил, что участникам семинара надо скооперироваться и непременно всем озна­ комиться со статьей к следующей же неделе, а немецкий побыстрее выучить. По этому по­ воду наши студенты постарше, а также аспиранты, подбадривая неофитов, шутили, говоря, что наш профессор считает, что его ученики должны учить 25 языков обязательно, а 26-й - факультативно. Как бы то ни было, студенты Николая Александровича старались выполнять его требования, боясь не репрессий с его стороны, а потери доверия к ним.

Впрочем, дорожили его расположением и коллеги на факультете, не говоря уж о чле­ нах кафедры. Даже самые претенциозные из них не позволяли себе нарушить установлен­ ную деловую и добрую атмосферу. Николай Александрович проявил себя на посту заведую-

648

щего кафедрой очень мудрым, не сковывал инициативы своих товарищей, поддерживал их творческие устремления, как-то по доброму, с юмором гасил начинавшийся разлад. Защиту докторской диссертации СЛ. Утченко, которая проходила в Институте истории АН, где было его основное место работы, в то время как в Университете он был совместителем, Ни­ колай Александрович считал кафедральнымпраздником, всех своих аспирантов мобилизо­ вал на то, чтобы доставить удовольствие докторанту. Он заготовил запомнившийся всем красотой букет цветов, поздравляя своего коллегу самыми добрыми словами. Но главное, конечно, состояло в том, что к Сергею Львовичу Утченко, также специалисту в области римской истории, сразу же направил на ПОАГОТОВКУ двух сильных аспирантов. Оба впослед" ствии защитили докторскиедиссертации (А.М. Ременников и Л,В. Игнатенко). Поощрение людей, достигших успехов, полное отсутствие зависти и недоброжелательства были отли­ чительными чертами его характера.

Более того, Николай Александрович приходил на помощь людям. Я уже имела случай писать об этом, но упомяну еще раз. В конце 40-х годов даже в научной среде находились люди, использовавшие против своих коллег «метод» переведения научных споров в поли­ тическую плоскость под видом борьбы с буржуазным объективизмом, космополитизмом и т. п. Это сказывалось и на учениках ученых, подвергшихся такого рода нападкам. Будучи

членом экспертной комиссии ВАК СССР, Николай Александрович в качестве объективно­ го рецензента умел убедить коллег в доброкачественности диссертации, чем спасал диссер­ танта и поддерживал его руководителя. О двух таких случаях мне рассказывала ученица В.с. Сергеева, потом аспирантка Н.А. Машкина, Р.л, Острая. Еще об одном случае я узна­ ла через 1 О лет после его смерти. В академической библиотеке ко мне подошла не знакомая мне дама. Представившись, л'И. Геронимус сказала, что ищет меня, так как узнала, что я ученица Машкина. Она поведала о том, как благодарна моему Учителю, отстоявшему ее диссертацию и что позже удачно сложилась ее научная жизнь.

Приведу еще один пример. Среди специализирующихся по кафедре второкурсников был у нас только один юноша М. Гордон. Неожиданно он исчез, оказалось, что его аресто­ вали. Об этом сообщила Николаю Александровичу мать студента, попросив профессора написать характеристику сына для представления в компетентные органы. Николай Алек­ сандрович, понимая, как это для него рискованно, сделал то, о чем его просили. Видимо, та­ кое заступничество действия не возымело, но оно в большей мере, чем упомянутые ранее поступки профессора Машкина, показало его гуманность и мужество. Показателен эпизод, рассказанный мне л'И. Немировским, известным поэтом и этрускологом. На одно место в аспирантуру по кафедре претендовали два фронтовика, Сдавшие экзамены на «отлично». Немировский зачислен не был. Тогда Николай Александрович лично поехал в Министерст­ во и добился дополнительного места для отвергнутого.

О порядочности Николая Александровича и о своем глубоком уважении к нему не раз говорила Т.М. Шепунова, а такой ее отзыв дорогого стоит. Она буквально досталась про­ фессору Машкину «в наследство» после В.с. Сергеева. Тамара Михайловна была учени­ цей Владимира Сергеевича с гимназической скамьи и совершенно боготворила его. Ода­ ренная личность, она разбиралась в истории, хорошо знала Античность, владела классиче­ скими и четырьмя европейскими языками, но с юности была глухой. Ее уделом стала работа только с книгами. Именно она создала прекрасный кабинет-библиотеку университетской кафедры древнего мира и помогала всем в работе с библиографией, в том числе и студентам в переводах сложных текстов источников и зарубежной литературы. Смерть Сергеева была для нее страшным ударом. Но никогда не изменяя его памяти, старший лаборант (всего лишь!) Шепунова продолжала служить своему кумиру, отдавая все силы на благо покину­ той им кафедры. Она высоко ценила научные успехи Николая Александровича и признала его как руководителя кафедры. Он ей доверял, и она стала его верной помощницей, в том числе в создании учебника. Она помогала в подборе карт и схем, составила квалифициро­ ванную библиографию.

649