Конфликтология_доп литература
.pdfГришина Н.В. Разрешение конфликтов, обучение навыкам эффективного поведения в конфликтах.
РАЗРЕШЕНИЕ КОНФЛИКТОВ: КОНФЛИКТОЛОГИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ
В главе 9 рассматривается возникновение практики управления конфликтами, основные понятия, описывающие этот процесс, факторы, оказывающие влияние на «управляемость* конфликтов, используемые способы урегулирования конфликтов, переговорная практика.
• Становление практики управления конфликтами
—переход от изучения конфликтов к их разрешению
—начало практической работы с конфликтами
—современная позиция
•Основные понятия управления конфликтами
— «профилактика» конфликтности
— основные термины и понятия
— конструктивное или деструктивное развитие конфликтов: факторы их «управляемости»
•Работа с конфликтами
—способы урегулирования конфликтов
—йсилоаые» методы разрешения конфликтов
—переговоры
а) становление переговорной практики б) модели переговоров
•Участие третьей стороны в разрешении конфликтов
—основные формы разрешения конфликтов с помощью третьей стороны
—арбитраж
—медиаторство
а) основные понятия б) эффективность медиаторства: за и против в) границы применения
г) стратегии и техники медиаторства
•Психология людей против усилий конфликтологии?
•Резюме
Становление практики управления конфликтами Переход от изучения конфликтов к их разрешению
Хотя конфликтология и определялась нами ранее как область, объединяющая разнообразные теоретические и практические подходы к объяснению конфликтов и работе с ними, с самого начала она тяготеет к практической ориентации, видя своей задачей «профилактику» («сдерживание») и разрешение конфликтов. Не следует забывать, что своим возникновением конфликтология в немалой степени обязана жестокому опыту двух мировых войн. Выявление средств и способов предотвращения опасных социальных конфликтов, поиск конструктивных возможностей регулирования человеческих отношений становится осознанной общественной потреб-
ностью. Возникает необходимость существования специальных социальных институтов регуляции межгосударственных отношений, создается Организация Объединенных Наций (ООН), призванная решать задачи поддержания международного мира и безопасности, регулирования отношений и осуществления сотрудничества между государствами и т. д. В качестве одной из отправных точек в процессе научного и организационного становления современной конфликтологии называют заседание Социологической ассоциации при ЮНЕСКО по проблемам конфликтов в 1957 году. Именно в 60-е годы проводятся первые конференции и симпозиумы, посвященные конфликтам, создаются исследовательские центры, начинается выпуск периодических изданий, в частности и наиболее известного из них «Журнала разрешения конфликтов»
(Journal of Conflict Resolution).
Интенсифицируются и научные исследования в области конфликтных отношений и их альтернатив. Выходят первые фундаментальные работы западных авторов по проблемам конфликтов, в том числе и такие значительные (по силе своего влияния), как уже упоминавшаяся книга Л. Козера «Функции социального конфликта» (1956). И хотя в основном они носят социологический характер и посвящены социальным конфликтам, под влиянием этих работ начинает меняться и психологическое понимание конфликтов. Во многом социологические работы апеллируют и к психологии людей, и к психологическим возможностям регулирования их отношений. Постепенно свой вклад в эту работу начинают вносить и психологи. Уже в 1948 году выходит работа К. Левина «Разрешение социальных конфликтов», единственная научная книга по этой проблеме за предшествующее десятилетие, исследующая в том числе проблемы социальной атмосферы в группах и такие аспекты, как противоречия в целях членов группы, их готовность считаться с позициями друг друга и т. д.
Начало практической работы с конфликтами Обращение социальных ученых к практической работе с конфликтами
предполагало принятие иной профессиональной позиции по отношению к изучаемым явлениям. Традиционная точка зрения основывается на необходимости беспристрастной позиции ученого, обязанного позаботиться о том, чтобы даже методы исследования не оказали косвенного влияния на изучаемые явления. Но специалисты —
особенно сегодня — не всегда хотят оставаться равнодушными регистраторами происходящих процессов. Например, с позиции так называемой «активистской социологии» французской школы «социолог должен непосредственно участвовать на стороне той силы, которую он считает прогрессивной, и содействовать тому, чтобы участники конфликта постоянно рефлексировали по поводу своих действий и высказываний, отдавали себе отчет в том, как они формулируют цели своего движения и какими средствами они собираются пользоваться и пользуются на самом деле» (Здравомыслов, 1995, с. 10-И). (Эта точка зрения находит поддержку и у отечественных социологов.)
С аналогичными трудностями в определении своего отношения к проблемам общества столкнулись и психологи. Исследование структуры профессионального самосознания итальянских психологов начала 80-х годов выявило несколько типов их профессиональной идентичности. Острота социальных проблем тогдашнего итальянского общества и его ожидания, связанные с участием ученых в решении этих проблем, инспирировали формирование позиции, в соответствии с которой «психолог должен, прежде всего, выявить и устранить социальные корни человеческих страданий, иными словами, включившись в активную политическую борьбу, способствовать изменению провоцирующих их обстоятельств» (Донцов и др., 1996, с. 9). Тип профессионального самосознания, противоположный данному, — это междисциплинарный эксперт, диагностирующий социальные проблемы и изучающий возможные пути их разрешения. Придерживаясь подобной позиции, психолог также ориентируется на работу с общественными проблемами, признавая познание и преобразование социальной реальности в качестве своей главной задачи, однако инструмент его деятельности — не активное личное участие в решении социальных проблем, а использование чисто профессиональных методов. (Другим типам профессионального сознания психологов, ориентированных на работу с личностью и ее проблемами, соответствуют психотерапевты, инструментом работы которых является собственная личность, и клинические психологи, выступающие скорее как эксперты, вооруженные профессиональными приемами психодиагностики и коррекции.)
Неправомерно было бы ставить вопрос о приоритете той или инай позиции
— совершенно очевидно, что современная психология лишь выигрывает от разнообразия и сочетания различных видов профессиональной деятельности психологов. Более того, отказ от какого-либо из этих видов существенно сократил бы практические возможности психологии и, в конечном счете, сузил бы пространство и перспективы ее дальнейшего развития.
Первые попытки организации практической работы по предотвращению и разрешению социальных конфликтов связаны с именем К. Левина, когда-то давшего классическое описание основных типов конфликта, а в последние годы своей профессиональной деятельности посвятившего себя поискам практического применения своих теоретических разработок.
Левин стал одним из основателей «Журнала социальных проблем» (Journal of Social Issues) и Общества психологических исследований социальных проблем (Society for the Psychological Study of Social Issues). По свидетельству его дочери, обращение Левина к проблемам общественной жизни было следствием пережитых им и его семьей потрясений, гибели его матери и других родных от рук фашистов Исследование, необходимое для социальной практики... это тип
исследовательского действия, сравнительного исследования условий и эффектов различных форм социального действия и исследования, ведущего к социальному действию. Исследование, которое не создает ничего, кроме книг, не будет достаточным (удовлетворительным).
(Lewin M., 1992). Систематическое, предпочтительно экспериментальное исследование социальных проблем и попытки их решения Левин объединил в парадигму активного исследования. По замыслу автора, она характеризуется следующими чертами: 1) циклический процесс планирования, действия и оценки; 2) продолжающаяся обратная связь результатов исследования со всеми вовлеченными сторонами, включая клиентов; 3) кооперация исследователей, практиков и клиентов через весь процесс с самого начала; 4) приложение принципов, управляющих социальной жизнью и групповым принятием решений; 5) принятие во внимание различий в ценностных системах и структурах власти всех сторон, вовлеченных в исследование и 6) одновременное использование активного исследования для решения проблем и порождения нового знания. Парадигма «активного действия» была описана Левином в его последних работах, и он стремился к ее активному внедрению в различных областях. Однако, по свидетельству его учеников, она не получила при жизни Левина широкого распространения, возможно в силу преобладания канонов позитивистской «нормальной науки», доминировавшей в академическом мире. Левин отдавал себе отчет относительно возможного скептицизма, связанного с сочетанием фундаментальных исследований и практических приложений. «Возникает вопрос, не приведет ли взаимосвязь между теоретической социальной наукой и практическими потребностями общества к снижению научного уровня ...Психологи относительно недавно признали необходи-1мость теоретического подхода, и возникают опасения, что обращение к прикладным проблемам войны задержит это развитие. Изучающий групповую жизнь должен осознавать эту опасность и еще большую опасность оказаться на службе социальных интересов одной из сторон. Мы не должны, однако, пытаться повернуть время вспять и воздерживаться от научного движения, если мы готовы к нему. Мы должны смотреть вперед, и я убежден, что если ученый действует правильно, тесная связь с практикой принесет свои плоды для развития теории» (цит. по: Deutsch, 1992, р. 37).
Со временем, однако, интерес к идеям Левина начинает возрастать. По оценке Арджириса, в периоде 1980 по 1989 год в ведущем реферативном психологическом журнале (Psychological Abstracts) было опубликовано около 110 статей, отражающих активное исследование, или «активную науку», и это, возможно, неполный перечень (Bargal et al., 1992). В специальном выпуске «Журнала социальных проблем», посвященном наследию К. Левина, Бэргэл и Бэр рассказывают об опыте применения теории поля в работе по управлению конфликтами в группах арабо-палестинс-кой и еврейской молодежи. За время существования этой школы в ее работе приняли участие около пяти тысяч молодых людей, представляющих обе стороны. Трехдневная работа группы начинается с сессии, на которой участники высказывают свои пожелания и вместе с тренерами создают программу занятий. Используются разнообразные игры и приемы, объединяющие участников разных национально-
!стей. Второй день работы посвящен знакомству с культурой друг друга, например с такими вопросами, как взаимоотношения между родителями и детьми, юношами и Девушками. На третий день предметом основного внимания становится проблема формирования идентичности. Обсуждаются политические и социальные аспекты самоидентичности, предрассудки, стереотипы, дискриминация. Благодаря уже
сложившимся отношениям между членами группы возможна коррекция ошибочных и разрушающих установок. Теоретическую опору этой работы авторы видят в трудах Левина, посвященных этнической идентичности и отношениям большинства и меньшинства, в его теории индивидуального изменения в группе, а также в принципах действенного исследования (Bargal, Bar, 1992).
Одна из первых практических попыток решения задачи по улучшению отношений — это эксперимент Дж. Морено, проведенный в начале 30-х годов в государственной учебно-воспитательной колонии {городХадсон, штат Нью-Йорк). В этой колонии находилось около пятисот девушек из неблагополучных семей, чье поведение было де-ликвентным. Девушки проживали группами в отдельных домах. Для решения реабилитационных задач были созданы самые благоприятные условия жизни, учебы, занятий спортом, овладения профессиональными навыками и т. д. Однако между отдельными группами девушек, а также между колонистками в целом и руководством сложились напряженные отношения; кроме этого, не прекращались попытки побега, а успеваемость была низкой.
Прежде всего, было проведено тщательное социометрическое обследование всех групп девушек. Благодаря ему были выявлены те из них, кто оказался в изоляции, был отвергаем или, наоборот, имел особое влияние на группу.
Дальше Морено прибег к психодраме, включавшей в том числе и обмен ролями между «звездами» и «изгоями» группы. Чувства сопереживания по отношению к последним, возникавшие у участников группы во время психодрамы, становились основой постепенного возникновения солидарности в группе. Если этого не происходило, то девушек перемещали из одной группы в другую на основе социометрических показателей. Когда основной конфликт развивался между группой и администрацией, психодрама концентрировалась на группе в целом.
Данный эксперимент Морено рассматривается как успешное соединение социо-терапии и психотерапии, впервые реализовавшее на практике концепцию терапевтического сообщества (Лейтц, 1994).
Еще один пример психологического проекта по улучшению отношений между людьми — это созданный в Гарварде Исследовательский центр по созидательному альтруизму. Его возникновение было результатом усилий П. Сорокина, одного из крупнейших социологов своего времени, пережившего разочарование в возможности эффективного использования политических, культурных, религиозных и идеологических средств смягчения социальных и, прежде всего, военных конфликтов. Он выдвигает чисто психологическую задачу «значительного увеличения бескорыстной, созидательной любви во
внешне проявляемом поведении, межличностных и межгрупповых взаимоотношениях в общественных институтах и культуре в целом», без чего «прочный мир и гармония между людьми невозможны» {Сорокин, 1991, с. 217). Результатом исследовательской работы Центра стала серия работ Сорокина и его коллег, посвященная описанию и изучению феномена альтруизма и созидающей любви, которые укрепили его в убеждении, что это именно та сила, которая способна предотвращать агрессию и изменять враждебные отношения на дружеские. При этом он не ограничился чисто теоретическим изучением интересовавших его проблем, но предпринял экспериментальную проверку эффективности «метода добрых дел»: «Мы выбрали пять пар студентов. Партнеры в каждой паре ненавидели друг друга. Мы поставили себе задачу изменить (за три месяца) эти неприязненные отношения на
дружественные с помощью метода "добрых дел". Убедив одного из партнеров в каждой паре попытаться продемонстрировать дружественные действия по отношению к другому партнеру, мы затем наблюдали, что получится. Дружественные жесты включали приглашения пообедать вместе, сходить в кино, потанцевать и так далее. Нас интересовало, какие изменения возникают в поведении обоих партнеров, и возникают ли вообще, на основе раз за разом повторяемых "добрых поступков". Опуская подробности, скажу, что мы сделали четыре пары друзьями, а партнеры пятой стали относится друг к другу нейтрально» (там же, с. 229). Аналогичные исследования были выполнены среди пациентов психиатрической клиники, заключенных и т. д. Результат был тем же, что доказывало эффективность применения метода «добрых поступков». Дело остается за малым — убедить людей делать добрые дела. В США создается Исследовательское общество по созидательному альтруизму (1955), которое с успехом проводит конференцию, посвященную Новому знанию о человеческих ценностях. Однако оно, по словам Сорокина, «после нескольких лет тихого существования также тихо скончалось», поскольку «господствующий во всем мире климат нетерпимости и вражды между людьми из-за их личного или группового эгоизма оказался совершенно непригодным для возделывания прекрасного сада бескорыстной, созидающей любви» (там же, с. 236).
Отсутствие опыта активных практических действий, скептицизм и сомнения, связанные с прямым участием ученых в общественной жизни и решении социальных проблем, и даже первые неудачи, однако, уже не могли ничего изменить в принципиальном выборе учеными активной позиции по отношению к практической необходимости решения социальных конфликтов и работы с ними.
Современная позиция В соответствии с современной точкой зрения на конфликт, однозначно
негатив-|'.ное отношение к явлениям конфликта и стремление избежать их считаются неправомерными. Вместе с тем, очевидно, что конфликты могут оказывать деструктивное влияние на человеческие отношения, а потому признается необходимость | их регулирования.
Фундаментальная идея современного подхода к управлению конфликтами в разных формулировках сводится к тому, что конфликт может быть управляем, причем управляем таким образом, что его исход будет иметь конструктивный характер | (Constructive Conflict Management, 1994).
Именно работы в области практики управления конфликтами и их разрешения со-|'ставляют основное содержание современной конфликтологии. Развитие конфликтоло-| гии не ограничилось переходом от «объясняющих» концепций к практике управления. В своей статье под обязывающим названием «Конфликт в социально-психологи-: ческой перспективе» (написанной в соавторстве с С. Шикман) М. Дойч определяет основные направления исследований в области конфликта за . Последние десятилетия: 1) выявление условий раз-I вития деструктивного и конструктивного процессов конфликта; 2) поиск наилучших стратегий и Задача социальных исследователей, занятых проблемой конфликта, состоит в том, чтобы от вопросов «урегулирования» и «разрядки» перейти к созданию теории и «техники» разрешения конфликтов всех типов.
Дж. Бертон
тактик в конфликте; 3) выявление факторов, способствующих достижению соглашений (Дойч, Шикман, 1991, с. 70).
В1985 году Дойч следующим образом сформулировал отдельные положения новой перспективы в изучении конфликтов и в работе с ними:
1. Общая тенденция состоит в ошибочном восприятии конфликта интересов (так же, как и других конфликтов) как конфликтов выигрыша-проигрыша по самой своей природе. В действительности лишь часть конфликтов неизбежно являются таковыми. Необходимо развитие технологий, помогающих людям увидеть и осознать общие цели, даже когда они имеют дело с противоположными интересами.
2. Если конфликт не является по своей природе конфликтом выигрышапроигрыша, необходимо развитие и поддержание кооперативной ориентации в отношении решения проблемы. Подобная ориентация должна фокусироваться на интересах разных сторон (а не на их позициях) и стимулировать поиск решения, отвечающего их законным интересам.
3. Полный, открытый, честный и взаимно уважительный коммуникативный процесс должен быть усилен таким образом, чтобы стороны могли ясно выражать и'эмпатически понимать интересы друг друга. Такой процесс уменьшит ошибки в понимании, которые ведут к защитным действиям и развитию ориентации на выигрыш-проигрыш. В последние годы социальной психологией развиты успешные технологии стимулирования такого коммуникативного процесса и уменьшения неправильного понимания и провокаций, которые часто характерны для коммуникации между сторонами в конфликте.
4. Необходимо стимулировать развитие широкого диапазона выбора для решения проблем в случае расходящихся интересов конфликтующих сторон.
Впоследнее время быстро распространяются техники, помогающие людям расширить разнообразие, новизну и диапазон альтернативных возможностей,
доступных в ходе решения проблем.
5. Необходимо развитие более тонкого осознания норм, правил, процедур и тактик, так же как и внешних ресурсов и средств, которые поддерживают переговоры доброй воли и предотвращают уход от переговоров, нечестные уловки и эксплуатацию лиц, вовлеченных в конфликт. Дело в том, что существуют ресурсы и эффективные процедуры работы со многими общими проблемами и тупиковыми ситуациями, которые часто приводят к деструктивному развитию конфликта. Здесь потенциально полезно участие третьей стороны — советников, медиаторов, миротворцев и арбитров, и существуют эффективные способы побуждения человека к переговорам, несмотря на его внутреннее сопротивление (Deutsch, 1985, р. 72-73).
В приведенных суждениях фактически содержатся все ключевые идеи современного подхода к пониманию конфликтов и работе с ними. С точки'зрения данного подхода, конфликт поддается регулированию; необходимость управления конфликтами связана с их потенциальными деструктивными следствиями; выигрышно-проигрышный подход к разрешению конфликтов малопродуктивен и часто не соответствует действительной природе множества конфликтов; огромное значение для работы с конфликтами имеют процессы коммуникации, развиваемые участниками конфликта и его «решателями»; наиболее перспективными для разрешения
конфликтов считаются переговорные процедуры, в том числе с участием третьей стороны.
Современная западная конфликтология — это своего рода индустрия, имеющая свои исследовательские, практические и учебные центры. Наибольшего развития она достигла в США, где практическая конфликтология стала профессией. Издания по проблемам разрешения конфликтов включают описание и анализ международных, военных, религиозных, этнических конфликтов, конфликтов в семьях, в бизнесе, в тюрьмах, в школах и т. д. Специалисты в области конфликтологии, например «менеджеры по, конфликтам», оказывают содействие в разрешении конфликтов по заказам частных лиц, различных организаций и даже правительств и ООН.
Интенсивно развивается и отечественная конфликтология. Первый этап осмысления зарубежного опыта и собственной реальности, теоретические обсуждения на конференциях и страницах журналов начинают уступать место практической деятельности. В частности, МОСКОВСКИМИ специалистами выполнена работа по социологическому сопровождению решения ряда градостроительных проблем, фактически представлявшая собой мониторинг возникающих социальных ситуаций, предупреждение, «сдерживание» и разрешение конфликтов (В контексте конфликтологии, 1999). Частым объектом внимания специалистов становятся проблемы разрешения трудовых, этнических конфликтов, а также конфликтов властных структур.
Основные понятия управления конфликтами
«Профилактика» конфликтности Разнообразие понятий, используемых в области изучения конфликтов,
отражает даже не столько неопределенность применяемых терминов, сколько реальное разнообразие возможных форм работы с конфликтами. В свою очередь, на практике явно различаются меры, направленные на предупреждение, «профилактику» конфликтности и собственно деятельность по управлению конкретными конфликтными ситуациями.
Вэффективном урегулировании социальных конфликтов решающая роль отводится такому универсальному фактору, как ценность сохранения социального как Целого. В современной социологии все чаще обсуждаются представления о существовании общих, не зависящих от специфики государственных систем идеалов и стремлений. «Обобщение ценностей», означающее, что «ценности и нормы все в меньшей степени остаются специфическими для разных групп» (Боглинд, 1993, с. 50), когда-то было названо Т. Парсонсом одним из «механизмов эволюции» в развитии .систем.
Внаше время появляется и утверждается понятие глобальных, или общечеловеческих ценностей как эффективного средства сдерживания социальных конфликтов (Глобальные проблемы.., 1990).
Л. Козер, разбиравший в своих работах вопрос о длительности конфликта и его завершении, сформулировал эту проблему в наиболее простом виде: «Стремление сторон к миру может быть вызвано очевидной невозможностью достичь цели или непомерной ценой успеха, или, в более общей форме, осознанием меньшей
привлекательности продолжения конфликта по сравнению с его мирным исходом» (Козер, 1991, с. 34). В качестве одной из позитивных функций конфликта Козер называет возможность предотвращения более острых конфликтов. При этом он основывается на следующем высказывании Г. Зиммеля, которое он называет парадоксом: «Наиболее эффективным средством предотвращения борьбы является точное знание сравнительной силы обеих сторон, которое очень часто может быть получено только в результате самого конфликта» (Coser, 1956, р. 133). Таким образом, противостояние сторон и демонстрация их силы может сдержать развитие более сильного конфликта. Так, комментируя успешное преодоление кризиса, связанного с обострением ситуации вокруг Ирака в'январе-феврале 1998 года, Генеральный секретарь ООН Коффи Аннан заявил: «Самый лучший способ применения силы — ее демонстрация, исключающая необходимость использования». В целом, Козер прямо связывал «разрешаемость» конфликтов с их институализированностью. И действительно, практика идет именно по этому пути.
Анализ зарубежной литературы по общим проблемам управления конфликтами показывает, что складывающаяся в этой сфере общественная практика в основном ориентируется на формирование институциональных механизмов (создание и развитие соответствующих законодательных, исполнительных, консультативных и других служб) и на распространение идей общественного согласия, социального партнерства и т. д.
Надежды подобного рода в немалой степени опирались на точку зрения, распространенную среди специалистов по проблемам общественных трудовых отношений, согласно которой из общественной жизни уходят разрушительные индустриальные конфликты (Р. Дарендорф) и, напротив, появляются институциональные механизмы управления конфликтами. Примером подобной системы регулирования общественных отношений, использовавшейся в последние десятилетия, являлась доктрина так называемой «производственной демократии», базирующаяся на принципах равного представительства, паритетности, равенства, гласности и т. д. Оценивая успехи системы производственной демократии, специалисты квалифицировали ее как «оптимальный вариант удержания конфликта в рамках конструктивного режима» (Социальные конфликты в современном обществе, 1993, с. 72).
При этом признается, что в целом трудовые отношения сохраняют конфликтный характер. Однако конфликтная модель взаимодействия, характерная для них, как считается, уже не является деструктивно-конфликтной, а может быть более точно определена как «конфликтное сотрудничество» (там же, с, 109). Тем самым, по мнению специалистов, в странах Запада утверждалась новая модель конфликтного взаимодействия — функциональноконфликтная.
Отечественные исследователи считают, что регулирование конфликтов (по крайней мере, в сфере трудовых отношений) будет идти по пути разработки и введения соответствующего законодательства. Как и во многих западных странах, создается система социального партнерства, уже доказавшая в ряде случаев свою эффективность в отношении снижения уровня конфликтности. В целом, проблема регулирования социальных конфликтов является сейчас одной из центральных в отечественной конфликтологической литературе. Фактический в области трудовых отношений, и в сфере других общественных отношений речь идет о поиске таких институциональных механизмов, которые давали бы возможность легитимизации конфликта и в то же
время способствовали выработке соглашения за счет обеспечения некоего баланса — механизма «сдержек» и противовесов (Мигранян, 1988, с. 104105).
Вместе с тем реалии современной жизни скорее опровергают первоначальные оптимистические прогнозы конфликтологов. Их надежды на создание эффективных технологий разрешения конфликтов, которые спасут мир от разрушительных потрясений, похоже, не вполне оправдываются. Столь же негарантированными следует считать шансы на то, что грядущее столетие принесет нам более цивилизованные формы конфликтов, которые уже не будут иметь такой деструктивный характер. Специалисты считают, например, что опасность, исходящая от этнических конфликтов, не меньше, чем угроза ядерной войны в прошлом. На процесс возникновения конфликтов начинают оказывать влияние такие факторы групповой идентичности, как тендерные, расовые, религиозные, этнические различия,