12. Политическая борьба и социальные отношения в Латинской Америки в 19 веке. Отношения церкви и государства после получения независимости.

С середины 40-х гг. XIX в. в либеральных кругах боль­шую популярность приобрела концепция «цивилизации и варварства», оказавшая исключительное влияние на духовное развитие Латинской Америки. Ее выдвинул из­вестный аргентинский либерал и будущий президент страны Доминго Фаустино Сармьенто. История Аргентины и других латиноа­мериканских республик представлялась Сармьенто как постоянная борьба двух начал — темного, варварского, и светлого, прогрессивного, отождествляемого с цивилиза­цией. Цитаделью варварства он считал отсталую провин­цию с ее патриархальными традициями и пережитками колониальных времен, а центрами цивилизации — горо­да. Концепция Сармьенто появилась в период диктатуры Росаса, когда, как считали либералы, возобладало «вар­варство» и консервативная провинция одержала верх над поднимающимися городами, оплотом капитали­стических отношений. Не случайно носителями вар­варского начала были для Сармьенто невежественные аргентинские гаучо и провинциальные каудильо, ис­пользовавшие простой народ для достижения своих це­лей. Герой книги Факундо Кирога — именно такой кау­дильо, причем вышедший из среды гаучо и достигший высокого положения в обществе. Восприняв идеи Рива­давии, Сармьенто мечтал о превращении Аргентины в государство североамериканского типа и отождествлял цивилизацию исключительно с США и Европой.

Либералы — последователи Сармьенто относили к по­нятию «варварство» такие «пережитки прошлого», как сохранение влияния и богатства церкви, общинного зем­левладения, «диких» индейских племен, рабства, жесткой централизации власти. Уже в первые годы независимости попытка прове­дения либеральных реформ натолкнулась на мощную оппозицию внутри латиноамериканских республик. Традиционно это объяснялось сопротивлением «кон­сервативных олигархических кругов» и узкокорыст­ными устремлениями каудильо, однако есть и другое мнение — самыми решительными противниками пре­образований либералов оказались народные массы. Но это не поддержал народ. Уничтожение подушной подати и миты облегчило положение индейцев, но одновременно усилило замкну­тость и натуральный характер крестьянских хозяйств. Разрушение общинного землевладения лишало индей­цев и взаимной поддержки, и защиты со стороны госу­дарства от злоупотреблений латифундистов. Не случай­но индейцы всячески сопротивлялись проведению этой реформы. В результате ликвидировать общинное земле­владение, то есть превратить индейцев в наемных работ­ников-пеонов, первым либералам не удалось. В конце концов им пришлось отложить осуществление своих планов и восстановить подушную подать — так произо­шло в Перу, Боливии, Колумбии, Эквадоре.

«Либеральная атака» на «пережитки прошлого» акти­визировала действия консерваторов. Они начали ре­шительно защищать «традиции», в том числе личные и клановые интересы, создавать свои партии и доби­ваться политического лидерства, которое соответство­вало бы их экономическому могуществу. Постепенно в большинстве республик региона на смену либералам 1820 — начала 1830-х гг. пришли консервативные пра­вительства. Борьба за власть была напряженной и даже кровопролитной — так, с 1826 по 1836 г. Перу побыва­ло под управлением восьми президентов, а в Чили с ян­варя 1823 до марта 1830 г. власти успели поменяться 24 раза! Правда, порой наблюдалась не столько поли­тическая борьба между консерваторами и либералами, сколько столкновение личных амбиций «сильных лю­дей», наиболее влиятельных каудильо. Консерваторы постоянно упрекали либералов в от­рыве от действительности, в нежелании видеть в про­шлом своих республик, помимо колониально-фео­дального «варварства», элементы «цивилизации», в попытках навязать латиноамериканскому обществу негодные для него модели развития. Для либералов Ла­тинской Америки, напомним, образцом для подражания служило государственное и общественное устройство европейских стран и США, тогда как консерваторы по­лагали, что нельзя бездумно перенимать опыт других го­сударств и тем более «импортировать либерализм». Многие из них весьма осторожно относились к пробле­ме ликвидации рабства, так как оно могло подорвать экономику плантаторов.

В тех республиках, где господствовали консерва­тивные каудильистские режимы, обычно складывал­ся политический блок латифундистов, торговцев-рос­товщиков и военной верхушки. Такое положение наблюдалось не только в Аргентине, но и в Венесуэле на протяжении длительного периода правления Паэ­са. Торгово-латифундистская олигархия была заинте­ресована в сохранении его власти, поскольку он не только защищал ее привилегии, но и пользовался по­пулярностью среди льянеро и пардо (венесуэльских мулатов) и был едва ли не единственным политиком, имевшим реальную возможность держать в повинове­нии народные массы.

Но консервативные правительства латиноамериканских стран проводили взвешенную экономическую полити­ку в интересах развития.национального производства. Вместе с тем консерваторы стремились укрепить крупное землевладение и, подобно своим политичес­ким противникам, содействовали либерализации тор­говли, особенно внешней, которая по-прежнему со­ставляла основу экономики стран Иберо-Америки и главный источник пополнения их финансовых ре­сурсов. В результате плодами победы консерваторов над либералами опять-таки воспользовались богатые землевладельцы, а также набиравшие силу торговые кланы столичных и портовых городов — ведь доходы латифундистов напрямую зависели от объема и усло­вий экспорта производимой ими продукции.

Бразилия в 19 веке.

1. Борьба за независимость : В 1807 г. португальское правительство спасаясь от Наполеона, бежало в Бразилию. И обосновалось в Рио-де-Жанейро. 16 декабря 1815 г. Бразилия получила статус королевства. Португальский регент Жоао стал королем Жоао VI. Большое влияние оказывала Англия которая имела торговую монополию на бразильском рынке (для товаров других стран таможенный тариф был 24%), британские подданые в бразилии судились по английским законам.

Португальцы приехавшие заняли все руководящие посты. Росло недовольство бразильцев существующими порядками, что особенно проявилось в 1816 г. когда страна вступила в войну. Правительство Жоао 6 решило захватить Восточный Берег (УРругвай) и присоеденило к Бразилии, - Сисплатинской провинцией (1821). Однако господство было номинальным. Но эта оккупация Восточного берега принесла правителству осложнения - опустела казна, трудности с рекуртами и т.д. Пример борьбы в Испанской Америке в сочетании с общим недовольством стимулировали движение за независимость.

В августе 1820 г. произошла революция в Португалии. Революционные кортесы потребовали возвращения короля в Лиссабон. 26 апреля 1821 г. король Жоао VI отбыл в Европу, оставив регентом Бразилии принца Педру. В Бразилии с нетерпением ожидали, как будет определен статус страны в новой конституции, над которой работали португальские кортесы. Принятая конституция, однако, не упоминала о Бразилии. Позиция кортесов была воспринята бразиль­цами как нежелание считаться с их интересами. Это увеличило число сторон­ников независимости.

9 декабря 1821 г. в Бразилии стали известны два новых декрета португальских кортесов. Согласно первому декрету Бразилия делилась на провинции, каждая из которых непосредственно подчинялась Лиссабону. Все бразильские центральные органы власти упразднялись. Государственное и военное управле­ние, а также судопроизводство должны были осуществляться из Португалии. Второй декрет предписывал принцу регенту немедленно вернуться в метропо­лию, что сразу же лишало Бразилию последних признаков ее автономии. Народное движение протеста могло привести к провозглашению незави­симости не только вопреки воле кортесов, но и без участия принца, занимавшего выжидательную позицию. Это грозило разрывом последних уз, связывавших Бразилию с Португалией и с правящим в ней Браганским королевским домом. О реальности та­кой угрозы говорило заявление, сделанное принцу 9 января 1822 г. представи­телями города Рио-де-Жанейро. Жители столицы, собравшиеся перед дворцом, поддержали своих депутатов. Регент капитулировал и объявил о своем намерении остаться в Бразилии. Движение за независимость добилось первого успеха. Страна временно сохранила свою автономию. В этих условиях вопрос о монархии, существование которой после решения принца стало в известной мере само собой разумеющим­ся, был практически снят. Тем более, что господство фазендейро в местных органах самоуправления и зависимость от них большинства жителей колонии в немалой степени определили промонархический характер движения за независимость.

Через день после решения принца остаться в Бразилии, 11 января, португальские войска, расположенные в Рио-де-Жанейро, вышли из казарм, чтобы силой навязать бразильцам декреты кортесов. В ответ воинские части, состояв­шие из местных уроженцев, городское ополчение (милиция) и вооружившееся гражданское население преградили путь португальским солдатам. Видя реши­тельность бразильцев, их численное превосходство, португальские офицеры согласились увести свои батальоны и дали обещание при первой же возможно­сти эвакуировать войска в метрополию. Учитывая интересы бра­зильской части своего окружения, а также настроение народа, принц 16 января 1822 г. сформировал новое правительство, впервые возглавленное уроженцем Бразилии Жозе Бонифасиу де Андрада-и-Сильва (1765—1838). 21 января 1822 г. новое правительство приняло постановление, запрещавшее направлять в административные учреждения любые распоряжения и законы, поступавшие из Лиссабона, до того как они будут признаны бразильским правительством.

Сохранение формальной связи с Португалией вызвало недовольство тех, кто требовал полного с ней разрыва. 6 июля 1822 г. кортесы отвергли требования бразильских депутатов о госу­дарственной самостоятельности Бразилии. Одновременно пришли вести о наме­рении кортесов послать карательные войска. В ответ требование независимости под лозунгом «Свобода или смерть!» стало требованием большинства бразиль­цев. Усматривая в сложившейся обстановке опасность для монархического режима и своей власти, принц-регент 1 августа 1822 г. издал манифест, провоз­глашавший независимость Бразилии. Правительство Бонифасиу сочло необходимым окончательно порвать отношения с Португалией. 7 сентября 1822 г. принц выразил свое согласие с решением совета министров. Эта дата считается в Бразилии официальной датой установления независимости. На мировую арену вступило новое государство. Закончилась трехсот­летняя колониальная история Бразилии.

12 октября 1822 г. принц был провозглашен конституционным императором Бразилии под именем Педру I. В сентябре закончила свою работу комиссия, составлявшая проект конституции. По конституции редусматривалось установление в Бразилии конституционной монархии. Император лишался права распускать палату депутатов и отвергать принятые ею законы.Проект конституции, ограничивавший власть императора, не устраивал придворные круги, которые стремились к установлению абсолютизма. Двор начал готовиться к государственному перевороту. К часу дня 12 ноября они окружили здание Учредительного собрания. Депутатам был прочитан декрет о роспуске собрания, вслед за тем многие из них были арестованы.

Известие о перевороте вызвало в стране движение протеста. В нем находили выход недовольство и разочарование самых широких слоев населения, надеявшихся на то, что с установлением независимости их судьба изменится к лучшему. В марте 1824 г. вступила в силу конституция. Характерной чертой конституции было предоставление всей полноты власти императору. Конституция лишала избирательных прав подавляющее большинство населения страны. Участвовать в голосовании могли только плантаторы и купцы, владельцы наиболее крупных промышленных предприятий и высшие чиновники. Император располагал правом созывать и распускать собрание, налагать вето на его постановления. Во главе провинциальной администрации должны были стоять назначенные императором президенты провинций. Конституция гарантировала-«право собственности во всем его значении», иначе говоря, государство брало под свою защиту всех собственников, в частности рабовладельцев. Монархия, сохранение основных рычагов управления в руках португальцев, всевластие фазендейро на местах, бесправие основной массы свободных, рабство, а также английское влияние — основные черты, с которыми Бразилия вступила в период своего независимого существования.

В августе 1825 г. Англия добилась признания Португалией независимости Бразильской империи. Бразильское правительство, получая признание своей независимости от Португалии, обязалось выплатить ее долг в 2 млн. фунтов стерлингов. Это и другие нужды заставили прибегнуть к английскому займу, что, однако, не избавило страну от дефицита государственного бюджета, но увеличило ее зависимость от Англии. В 1826 году Лондон вынудил бразильское правительство подписать торговый договор, по которому вводились ограничения на работорговлю. И отменить работорговлю в 1830 г.

Отношения с Англией и война с Аргентиной: 25 августа в городе Флорида конгресс пред­ставителей уругвайского народа провозгласил независимость Восточного Бе­рега (Уругвая). Уругвайцы, ища союзников, обратились в Буэнос-Айрес с просьбой взять их страну под свой протекторат. Аргентинцы, давно претендовавшие на Восточ­ный Берег, незамедлительно приняли решение о включении его в состав Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы (Аргентины). В ответ на это 10 декабря1825г. Бразилия объявила Аргентине войну. Война шла, не принося успеха ни Бразилии, ни Аргентине. 28 августа1828г они заключили мир. Поскольку уругвайцы были непреклонны в своей решимо­сти добиться свободы, обе договаривавшиеся стороны признали Восточный Берег независимым государством.

Взаимоотношения с королем Педро I: Ко времени заключения мира император лишился остатков своего «вели­чия». Педру I стал для бразильского народа символом обманутых надежд на новую жизнь в независимой стране. К началу 1830 г. в Бразилии, не считая приб­лиженных к императору португальцев, почти не осталось людей, которые бы не испытывали к нему антипатии, а порой и ненависти. Императору не про­щали принятия обязательства по выплате государственного долга Португалии, кабальные условия торгового договора с Англией, установленные этим догово­ром ограничения в работорговле. 13 и 14 марта 1831 г. на улицах Рио-де-Жанейро произошла жестокая стычка между порту­гальцами — сторонниками императора — и бразильцами. Лавируя, 20 марта 1831 г. Педру назначил новый кабинет министров из уроженцев Бразилии. Однако уже 5 апреля он распустил его, составив другой — из самых одиозных фигур своего окружения. Чаша терпения оказалась переполненной. Возмущенные люди вышли на улицы Рио-де-Жанейро. 6 апреля к возмущенным жителям столицы присоеди­нились войска местного гарнизона. Движение протеста распространилось на провинции. Всюду слышалось «Долой Педру!». Ночью 7 апреля 1831 г. импера­тор подписал отречение в пользу своего пятилетнего сына. Через две недели он покинул страну.

Деятельность Генерального совета и движение «эксальтадос»: Генеральное собрание избрало регентский совет для управления страной от имени Педру II. То были умеренные либералы, чья политиче­ская программа ограничивалась требованием устранения Педру I, снятия с выс­ших постов его португальских сановников. Эта программа отвечала интересам крупных бразильских фазендейро, расчищавших себе путь к власти за счет пор­тугальской аристократии. Прежде всего совет сделал все возможное, чтобы приостановить народное движение. Публиковались призывы сохранять порядок и не мешать админи­страции выполнять свои функции. 17 июня 1831 г. регентский совет был обновлен (Лима-и-Сильва, Кошта Карвальу, Браулиу Муниз). Новый совет издал два важных закона. Первый отменял майорат. Второй во исполнение договора, заключенного ранее с Анг­лией, запрещал ввоз в страну невольников и объявлял, что, ступив на бразиль­скую землю, они автоматически становятся свободными. Члены совета вместе со всеми остальными рабовладельцами сделали все возможное, чтобы закон о невольниках остался мертвой буквой, и рабов продолжали ввозить. Консерватизм регентского совета стимулировал оживление республикан­ского движения в стране. Наиболее радикальных республиканцев называли тогда«эксальтадос», заимствуя это название из испанской революционной терминологии. Эксальтадос были представителями тех слоев бразильского общества, которые почти ничего не выиграли от установления независимости страны, хотя и боролись за нее наиболее решительно; тех слоев, которые больше других страдали от засилья португальцев и произвола монарха. Это были мел­кие торговцы и предприниматели, интеллигенция, немалая часть солдат, низ­шего и среднего офицерства, небогатые горожане и крестьяне. Эксальтадос требовали защиты национальной торговли путем введения покровительственных пошлин, ограничения деятельности остававшихся в стране португальских купцов, пропагандировали идею федерализма. Чтобы ослабить растущее волнение и привлекательность лозунгов, выдви­гаемых эксальтадо регентский совет решил провести конституционную ре­форму. После трехлетних дебатов, 12 августа 1834 г., она была принята Гене­ральным собранием в форме «Дополнительного акта» к конституции 1824 г. В нем нашла свое отражение идея федерализма — в предоставлении провин­циальным собраниям права законодательной власти (местный бюджет, налого­обложение), а их членам — депутатской неприкосновенности. Централистские тенденции сказались в сохранении за правительством прерогативы назначать президентов провинций, которые имели полномочия утверждать решения про­винциальных собраний. Дополнительным актом был упразднен Государственный совет, назначав­шийся императором и состоявший из пожизненных членов, которые были естест­венными сторонниками монарха, поставившего их на этот высокий пост. Палата представителей получила более широкие полномочия. Дополнитель­ный акт заменял регентский совет одним регентом.

Положение крестьян в Бразилии: Среди зависимых крестьян Бразилии того времени особенно типичными были «агрега-дос» (присоединенные, прикрепленные) и «морадорес» (поселенцы). Они жили на земле фазендейро, получали у него участки земли для собственного прокорм­ления. За это они должны были отдавать хозяину часть урожая и выполнять всевозможные работы в его поместье. В несколь­ко лучшем положении находились «вакейро» и «гаушо» — пастухи и погонщики скотоводческих фазенд (первые — на севере страны, вторые — на юге). Они жили далеко от хозяев в бескрайних равнинах, где уследить за их работой и удерживать принуждением было очень трудно. Поэтому здесь, как правило, не использовались рабы. Чтобы удерживать вакейро или гаушо в своем владе­нии, фазендейро предоставлял ему небольшой участок земли.

Восстания в провинциях Пара и Риу-Гранди-ду-Сул:Наиболее упорными в выражении своего недовольства оказались горожане Белена сред­него и малого достатка. Их борьбу возглавляли Антониу Винагре и Эдуарду Франсиску Ногейру (по прозвищу «Анжелим»). 7 января 1835 г. горожане и примкнувшие к ним крестьяне отстранили от власти провинциальное правитель­ство. Вскоре вся провинция Пара фактически оказалась под контролем вос­ставших. В Белене была провозглашена Республика Пара. Президентом ее был избран Анжелим. Республика просуществовала девять месяцев, направляя все свои усилия на отражение многочисленных врагов. Против нее поднялись все местные фазендейро, на помощь которым пришли правительственные войска. В городе началась эпидемия оспы. После отчаянного сопротивления 13 мая 1836 г. республиканцы отступили на север. Часть из них дошла до Амазонки, где, пользуясь сочувствием индей­цев, вела партизанскую войну еще более трех лет, пока правительственные войска не рассеяли последние отряды повстанцев. Все движение 1835—1836 гг. в провинции Пара получило у современников название «Кабанада», а его участники — имя «кабанос» от слова «кабана» — лачуга, шалаш. Еще были свежи в памяти январские события в Баие, еще боролись каба­нос, когда вспыхнуло восстание в провинции Риу-Гранди-ду-Сул. 21 сентября 1835 г. восставшие вступили в столицу провинции Порту-Алегри. Особенностью хозяйства этой провинции было сравнительно слабое раз­витие плантационного рабства. 5 ноября 1836 г. в городе Пиратиним, который стал столицей восставших, они провозгласили независимую Республику Риу-Гранди-ду-Сул. Ее президен­том был избран Бенту Гонсалвис.

Педру II:23 июля того же года Генеральное собрание провозгласило 14-летнего Педру II совершеннолетним. Он становился полновластным императором. В ноябре 1841 г. был восстановлен Государственный совет, 12 членов которого назначались императором пожизненно. В декабре специальным законом были сужены функции мировых судей с одновременным расширением прав полиции. 1 мая 1842 г. было объявлено о роспуске палаты депутатов. В ответ вспыхнуло восстание в Сан-Паулу и Минас-Жераисе, но оно было быстро подавлено. Война с Риу-Гранди была для Бразилии нелегким делом не только в поли­тическом отношении. Нужны были средства на содержание вооруженных сил. В тылу армии было неспокойно, и значительную часть ее резервов приходилось выделять для проведения изнурительных и угнетающих ее моральный дух кара­тельных экспедиций. В создавшемся положении правительство должно было принять меры для консолидации всех возможных сил, на которые бы оно могло опереться. Первой такой мерой было упоминавшееся выше примирение между консерваторами и либералами. Затем, 12 августа 1844 г., правительство Педру I! приняло закон о повышении пошлин на иностранные товары и отказалось возобновить торговый договор с Англией. Таким образом делалась попытка потушит! неизменное недовольство бразильской буржуазии, которая в той или иной степени была непременной участницей потрясавших страну восстаний Такой компромисс оказался возможным потому, что слабая еще бразильская буржуазия ограничивалась в своей деятельности главным образом сферой торговли и ремесла. Ее главным требованием после достижения независимости неизменно было требование защиты бразильской торговли и мелкого производства от английской и португальской конкуренции. Война с Риу-Гранди окончилась тем что 25 февраля 1845 г. был подписан Акт умиротворения. По этому акту все законы республи­канского правительства отменялись. Была, правда, оговорка. Освобожденные республикой рабы не возвращались прежним хозяевам. Они переходили в кате­горию «государственных рабов». Поражение республики связанно с внутренними противоречиями. В 1848 г. империя вновь стала ареной вооруженной борьбы. Купцы Ресифи, столицы провинции Пернамбуку, уже давно проявляли недовольство засильем португальцев и англичан в местной торговле. Для борьбы за свои права радикально настроенные жители Ресифи создали партию. Ее назвали «Партией прайеров» по названию улицы, где помещалась типография, которая печатала газету этой партии. Но оно было тоже подавлено. Восстание в Пернамбуку было последним крупным восстанием в том почти непрерывном цикле народных выступлений, которыми полна история Бразилии 30—40-х годов XIX в. Столь бурное кипение общественной жизни страны объяс­нялось тем, что борьба за независимость не задела в Бразилии сколько-нибудь серьезно социально-политической сферы. Сохранились монархия и рабство. Португальское засилье устранялось медленно и с трудом. Возрастало англий­ское влияние. Все это питало постоянное недовольство широких слоев населе­ния. Но было обстоятельство, которое придавало силы рабовладельческой им­перии и ослабляло тех, кто боролся против нее. Рабство в ту пору еще не изжило себя. Оно еще оставалось рентабельным. С рабством так или иначе было связано все свободное население страны, присущие рабовладельческому обществу пред­рассудки в отношении черных невольников были очень живучи. Поэтому даже самые радикальные из повстанцев в самые трудные для них моменты не помыш­ляли об отмене рабства.

Проблема рабства: В конце 40-х годов XIX в., казалось, рабству ничто не угрожало, в значительной мере оно опиралось на растущий спрос, предъявляемый мировым рынком на бразильские товары: сахар и особенно ко­фе, становившиеся главным богатством страны. Эти товары производились ра­бами. Самое большое число рабов было ввезено в Бразилию именно после 40-х годов. Минуя английские кордоны, работорговцы ввозили в страну ежегодно более 50 тыс. невольников, которые не ведали, что в ней существует закон, предо­ставляющий им свободу. Рабство в Америке было долгое время залогом развития европейской, в частности английской, промышленности. К середине XIX в. оно стало утрачивать эту роль. Более того, оно уже делалось постепенно тормозом дальнейшего капи­талистического развития Европы. Это находило свое выражение в том, что Анг­лия все более жестоко преследовала работорговлю, все решительнее использовала свое влияние на бразильское правительство, чтобы заставить его проявить активность в этом направлении. 8 августа 1845 г. в Англии был принят Акт Эбердина. Он предоставлял английским кораблям право захватывать любое судно, подозреваемое в перевозке рабов, и предавать работорговцев суду адмирал­тейства. Под нажимом Англии в 1850 г. бразильское правительство издало нес­колько постановлений, которыми ввоз рабов в страну окончательно запрещался. К середине 50-х годов свободных в Бразилии насчитывалось 5,5 млн. чело­век, рабов — 2,5 млн. Для развития и расширения производства, в частности производства кофе, было необходимо использовать труд юридически свободных людей. И он действительно использовался все шире, тем более что рабы стали дороги. Все большее место на предприятиях занимали рабы, сдаваемые в аренду в качестве рабочих. Все шире использовался труд прибывших в страну им­мигрантов из Европы. Средства, которые уходили ранее на покупку рабов, стали чаще вкладываться в организацию предприятий. Именно в те годы в лице фи­нансиста барона Мауа родился бразильский банковский капитал (связанный с английским). В 1854 г. в Бразилии была проложена первая железная дорога. Ее длина была всего 15 км. Однако, как и в других странах, паровозный гудок был здесь предвестником новой эпохи.

Парагвайская война: Парагвайская война, в которую Бразилия вступила в 1865 г. Потеряв Уругвай в 1828 г., Бразилия продолжала бороться за влияние в этой стране, оспаривая его у Аргентины. В 1863 г. в Уругвае началась гражданская война. Воспользовавшись этим, Бразилия послала свои войска в помощь вос­ставшему уругвайскому генералу Флоресу. На помощь Уругваю пришла Парагвайская республика. У нее были старые счеты с Бразилией, которая посягала на часть парагвайской территории. В де­кабре 1864 г. парагвайцы начали военные действия, а в январе следующего года оккупировали часть провинции Мату-Гросу. Тем временем бразильская армия и отряды Флореса вели успешные опера­ции в Уругвае. Однако Бразилии не удалось воспользоваться плодами своих военных успехов на юге. Английские и французские дипломатические предста­вители в Монтевидео организовали там военный переворот. Флорес вступил в столицу республики и при покровительстве Англии и Франции занял президент­ское кресло. Имея в Уругвае послушного правителя, Англия и Франция настояли на выводе из страны бразильских войск. Напрасно потратив силы в Уругвае, бразильское правительство решило сосредоточить их теперь для решительного удара по Парагваю. В 1865 г. оно заключило против него тайный военный союз с Аргентиной, которая хотела зах­ватить часть парагвайской территории, и Флоресом, который был обязан Бра­зилии за прежнюю поддержку. Только огромный перевес сил, а также помощь со стороны Англии и Фран­ции позволили союзным войскам сломить сопротивление парагвайцев. Бразилия приобрела за счет Парагвая новые территории. Но в этой войне был нанесен серьезный удар по рабовладельческому строю и поколеблены монархические устои.

Трудности, с которыми Бразилия встретилась еще в годы войны за Уругвай, дали о себе знать с удвоенной силой в годы Парагвайской войны, а она была бо­лее длительной, более ожесточенной. Сразу же возникли финансовые затрудне­ния. Слабая бразильская промышленность не могла обеспечить военные нужды. В тылу работали почти исключительно рабы, так как большинство свободных тружеников стали солдатами. Это лишало уверенности в спокойствии тыла. Кро­ме того, производительность труда рабов была низкой. Часть рабов была взята в армию. Для этого была предоставлена свобода рабам короны, или государ­ственным рабам. Гражданская война в США закончилась поражением рабовладельцев. Бразилия и Куба остались последними рабовладельческими странами в Западном полушарии. Неизбежность ликвидации рабства становилась все более очевидной. Новые займы, предоставленные Англией, увеличивали финансовую зави­симость от последней и тратились на покупку главным образом английских то­варов, что давало возможность англичанам еще глубже, чем прежде, проник­нуть на внутренний бразильский рынок. Внешний рынок Бразилии сузился, осо­бенно в области сбыта хлопка. США после Гражданской войны производили и продавали хлопок дешевле, отнимая у бразильцев их старых английских клиен­тов. И здесь проявлялась отсталость бразильской рабовладельческой системы хозяйства. Война с Парагваем, длившаяся до 1870 г., вызвав вначале волну шовиниз­ма, довольно скоро стала весьма непопулярной: трудно было оправдать войну против маленькой страны, войну истребительную. К тому же война принесла увеличение налогов, принудительную рекрутчину, большие человеческие жерт­вы. Неспособность монархического правительства добиться скорой победы силь­но подорвала его престиж. В 1868 г. восставшие против Испании кубинцы объявили, что рабы, которые жили на освобожденной территории, отныне свободны. Бразилия к тому време­ни стала ареной аболиционистского движения — движения за отмену рабства.

Аболицонистское движение: Появлению идей аболиционизма в немалой степени способствовал рост производства кофе. Имеющегося количества рабов явно не хватало для обработ­ки кофейных плантаций. В то же время рабство сдерживало приток свободной рабочей силы, в частности за счет европейских иммигрантов. Оно препятствова­ло созданию свободного рынка рабочей силы. Однако аболиционизм родился и рос прежде всего в среде тех, для кого раб­ство не составляло основы существования и влияния, кому рабовладельческая система не давала возможности активно действовать в сфере экономики и поли­тики, кто не мог мириться с унижением человеческого достоинства своих чер­ных сограждан. Одним из виднейших зачинателей и деятелей аболиционистского движения в Бразилии был ее знаменитый поэт Кастро Альвес. Аболиционистское движение, вначале более или менее стихийное, в период Парагвайской войны стало приобретать организованные формы. Создавались «Общества освобождения рабов». К концу войны началось слияние аболицио­нистского и вновь набиравшего силы республиканского движения. К концу Парагвайской войны кризис рабовладельческой системы достиг такой глубины, а аболиционистское движение такой силы, что правительство вынуждено было пойти на уступки. 27 сентября 1871 г. в Бразилии был издан закон, который объявлял, что с этого дня «все дети, рожденные от женщин, на­ходящихся в рабстве, будут считаться свободными». Сентябрьский закон, именовавшийся «Законом о свободном чреве», мало что изменил в существовавшем положении. Среди рабовладельцев было немало таких, которые открыто боролись против осуществления закона. Сам закон включал пункты, сильно ограничивавшие его силу. Так, закон предусматривал, что дети, родившиеся от рабыни, до их совершеннолетия должны были оставаться под опекой хозяев. В 80-е годы XIX в. аболиционизм в Бразилии имел все объективные и субъективные данные для того, чтобы выиграть битву за окончательную отмену рабства. В аболиционистском движении активное участие принимали рабочие расту­щих бразильских городов. В него включилась и армия. Во время карательных экспедиций солдаты не проявляли рвения, давая уйти беглецам, порой помогая им. Уступая общественному давлению, 28 сентября 1885 г. Генеральное собра­ние приняло закон об освобождении рабов старше 60 лет. По новому закону освобождаемые рабы были обязаны отра­ботать от трех лет до года (в обратной пропорции к возрасту) и пять лет не по­кидать места жительства. Движение против рабства охватило всю страну. Клуб офицеров бразиль­ской армии в октябре 1887 г. выпустил манифест, призывавший к отмене рабства и заявлявший об отказе своих членов участвовать в операциях по поимке бег­лых рабов. Манифест подписал видный военный деятель Бразилии маршал Маноэл Деодору да Фонсека. Аболиционизм проник в высшие круги бразильского общества. А в то же время происходил «исход» рабов с плантаций, рудников, мастерских. Колонны негров, получая поддержку от большинства населения страны, шли в специально подготовленные укрытия. Императорское правитель­ство, боясь, что при дальнейшем упорстве аболиционистское и республиканское движение окончательно приобретет антимонархическую направленность, нако­нец, уступило. На утверждение Генеральному собранию был направлен проект закона о полной и окончательной отмене рабства. 8 мая 1888 г. закон был одоб­рен палатой депутатов (88 — за, 9 — против). Процедура утверждения закона завершилась 13 мая. В этот день принцесса Изабелла, правившая в то время вместо больного императора, подписала закон, и он вступил в силу. Этот закон изменил лицо Бразилии, всю ее жизнь. При всех еще долго сох­ранявшихся пережитках рабства и феодализма Бразилия избавилась от гнету­щей атмосферы узаконенного рабовладения. Вопреки мрачным предсказаниям, с отменой рабства бразильское сельское хозяйство увеличило производство традиционных культур, особенно кофе — главного богатства страны. Стали быстро расти города и промышленность, зна­чительно увеличился приток иммигрантов из Европы. Вся страна встряхнулась и помолодела, хотя, как и в период достижения ею независимости, прошлое оста­вило на ее теле долго саднившие рубцы. Освобожденные негры не получили земли. Они в значительной мере оста­лись во власти фазендейро, на земле которого и для которого они продолжали работать. Традиция, экономическое господство и политическая власть фазен­дейро делали их почти неограниченными хозяевами своих бывших рабов. В стра­не продолжала существовать монархия, опорой которой оставались бывшие рабовладельцы.

Провозглашение республики и принятие конституции: Условия, сложившиеся в стране после отмены рабства, позволили республи­канцам уже через год создать Национальную республиканскую партию. Среди ее членов вскоре возникла идея свержения монархии путем государственного переворота. В пользу такого разрешения политической проблемы высказыва­лись руководящие деятели партии: Бенжамин Констан, Аристидис Лобу, Кин-тину Бокаюва, Руи Барбоза и маршал Маноэл Деодору да Фонсека. Последний был избран военным руководителем намечаемого переворота. 15 ноября 1889 г. части бразильской армии, преданные идеалам республики, были выведены заговорщиками на центральную площадь Рио-де-Жанейро. Вышедший на улицы народ требовал немедленного свержения Педру II. Тогда руководители заговора при­няли решение немедленно провозгласить республику. В тот же день они сформировали первое (временное) правительство феде­ративной Бразильской республики, главой которого стал Деодору да Фонсека. 17 ноября Педру II покинул страну. Согласно конституции, окончательно принятой 24 февраля 1891 г., государ­ство стало называться Соединенными Штатами Бразилии. Законодательная власть в стране передавалась конгрессу, состоявшему из двух палат: палаты представителей и сената. Члены палаты избирались прямым голосованием — 1 депутат от 700 тыс. жителей. В сенате каждый штат (и Федеральный столичный округ) был представлен тремя сенаторами. Депутаты избирались на три года. Сенат обновлялся каждые три года на одну треть. Возрастной ценз для членов палаты представителей составлял 21 год, для сенаторов — 35 лет. Избранными в палату могли быть только лица, являвшиеся бразильскими гражданами не менее 4 лет, а в сенат — соответственно не менее 6 лет. Исполнительная власть принадлежала президенту, облеченному очень ши­рокими полномочиями, включавшими право относительного вето, назначения министров, высших государственных и судебных чиновников, а также присвое­ния высших воинских званий. Президент обладал, кроме того, правом введения осадного положения и вмешательства в дела штатов в случае угрозы государ­ственной целостности и политическим институтам страны. В широких полномо­чиях президента, несомненно, нашли свое отражение унитаристские тенденции. Президентом республики 25 февраля 1891 г. был избран Деодору да Фонсека. В конституции нашли свое отражение и сепаратистские тенденции. Каждый из штатов мог иметь свою конституцию, обладал самыми широкими правами в экономической области. Конституция провозглашала равенство граждан перед законом, свободу со­вести, слова, печати, занятий, собраний, право на подачу петиций и другие бур­жуазные права и свободы. Одновременно она объявляла неприкосновенной частную собственность.