перцептивный аспект

Перцептивная фонетика (лат. perceptio — восприятие) изучает восприятие речи слушающим, устанавливает соотношения между произнесёнными звуками и услышанными.

Речевое высказывание, построенное говорящим и преобразованное им в звуковые колебания, доступно восприятию органами слуха. Деятельность слушающего в процессе звуковой коммуникации направлена на языковую реконструкцию воспринимаемого сообщения и понимание его смыслового содержания. В решении этой задачи слушающий использует не только акустическую информацию, извлекаемую из речевого сигнала слуховой системой, но и другие, прежде всего языковые знания, в том числе знание словаря языковых знаков и системы звуковых средств. В этом легко убедиться, если проанализировать восприятие речи на незнакомом языке. Мы, конечно, слышим то, что произносится, но не способны дать правильную лингвистическую интерпретацию тех данных, которые предоставляет нам слуховой анализ. В лучшем случае можно очень приблизительно оценить звуковой состав произносимых слов или фраз, основываясь на знании и опыте использования звуковой системы собственного языка. В то же время очевидно, что без опоры на акустическую информацию опознание звуковой структуры исходного сообщения, а значит и определение его словесного наполнения, невозможны. В сложном акте языкового декодирования всегда присутствует акустико-фонетический этап, который начинается с "приема" речевого сигнала наружными структурами уха, а заканчивается построением внутреннего представления речевого сообщения в виде цепочки фонем и различных показателей (тональных, акцентных, интонационных).

Основные этапы звукового восприятия речи можно представить следующей схемой:

1. Прием акустического сигнала;

2. Первичный слуховой анализ;

3. Выделение акустических событий и признаков;

4. Лингвистическая интерпретация звуковой стороны речевого сообщения.

Для перцептивной фонетики (от лат. "восприятие") представляют интерес прежде всего второй и третий из указанных выше этапов. Конечная цель этого раздела фонетической науки состоит в том, чтобы понять, какие перцептивно-фонетические механизмы обеспечивают восприятие речи в естественных условиях звуковой коммуникации. Это чрезвычайно сложная задача, полное решение которой является делом будущего.

Более непосредственные цели перцептивной фонетики связаны с исследованием лингвистических реакций носителей языка на речевые сигналы: их способности опознавать и различать звуковые единицы языка, слоги, слова в разных экспериментальных условиях, оценивать и фонологически интерпретировать изменение акустических характеристик речевого сигнала и др.

В обычных условиях звуковое восприятие речи подчинено более важной цели: опознанию слов, из которых состоит речевое сообщение, а также установлению смысловых и синтаксических связей между ними. Более того, "устную речь мы сразу же

воспринимаем как осмысленную последовательность слов, а не как нагромождение звуков, которые необходимо как-то перевести, чтобы они приобрели смысл". Таким образом, звуковое восприятие "вплетено" в общий процесс опознания слушающим языковой структуры сообщения и должно рассматриваться как важная, но в то же время промежуточная задача выделения языковых ключей звуковой природы, необходимых для опознания слов и их последовательностей.

Для опознания слов слушающий располагает гораздо более мощными источниками информации, чем извлеченные из речевого сигнала акустические признаки. Наиболее надежный источник — это знание языка, на котором построено речевое сообщение. Языковые знания человека весьма разнообразны: они включают знание инвентаря фонем и законов их сочетаемости (например, в русском языке нет гласных фонем, противопоставленных по назализации; в начале русского слова невозможна последовательность /нрк/), языковых знаков, а значит, и тех фонемных цепочек и просодий (просодия - система произношения ударных и неударных, долгих и кратких слогов в речи),которые не просто возможны в данном языке, а соответствуют реальным словам (в русском языке нет слов /басака/ или /сабака/, а слово /сабака/ есть), законов оформления синтаксических связей (в русском языке невозможно словосочетание большого дому), законов сочетаемости слов по смыслу (ср. известный пример Бесцветные зеленые идеи яростно спят, где эти законы нарушаются) и т. д.

Использование языковых знаний, а также результатов текущего восприятия (совокупности слов, уже опознанных к данному моменту распознавания) позволяет людям воспринимать и понимать речь в условиях сильных акустических помех и искажений речевого сигнала, о чем свидетельствует наша повседневная речевая практика. Вот что пишут по этому поводу известные психологи П. Линдсей и Д. Норман: "Будь наша речь поэкономнее или будь люди не так способны к использованию контекстной информации для регуляции собственного восприятия, общение представляло бы мучительный и ненадежный процесс. К каждому слову приходилось бы внимательно прислушиваться; одно пропущенное слово, один искаженный слог — и целое предложение могло бы утратить смысл и оказаться неверно понятым. Мы не могли бы ни на минуту ослабить внимание. Самый ничтожный шум мог бы привести к катастрофе. Таким образом, избыточность языка позволяет нам избирательно концентрировать внимание на отдельных фрагментах сообщения, предвосхищать следующие его части, сосредоточиваться на ключевых словах и фразах, несущих основной смысл сообщения. В результате мы можем позволить себе принимать сообщение, не напрягаясь, будучи уверенными, что, даже пропустив множество деталей, мы все же уловим основной смысл сказанного или прочитанного". К этому можно добавить, что и говорящему пришлось бы затрачивать гораздо больше внимания и усилий при артикуляции, если бы ему нужно было тщательно произносить каждое слово своего сообщения, чтобы быть уверенным в том, что его правильно поймет слушающий.

Для фонетистов важно, что интерпретация речевого сигнала в терминах звуковых единиц языка возможна и без обращения к словарю: при звуковом восприятии слогов и бессмысленных звукосочетаний (псевдослов и псевдофраз), неизвестных слушающему слов или собственных имен. Зиндер справедливо отмечает, что "усвоение всякого нового слова и начинается с того, что оно воспринимается как бессмысленное звукосочетание". Если бы человек не умел интерпретировать звучание новых слов через звуковые единицы языка, система которых ему известна, он был бы лишен способности строить и пополнять свой словарь. Таким образом, необходимо различать общую способность человека узнавать в речевом сигнале звуковые единицы родного языка и разное использование этой способности в конкретных речевых ситуациях (с обычной возможностью опираться на источники информации, лежащие за пределами звуковой системы языка, или без этой возможности).

Задача фонемной интерпретации состоит в том, чтобы преобразовать или перевести слуховое изображение речевого сигнала в последовательность полностью или частично опознанных фонемных единиц. Возможность частичного опознавания должна учитываться сразу, так как артикуляционная редукция, неопределенность, смазанность и утрата важных акустических ключей являются бесспорными, экспериментально доказанными фактами человеческой речи, которые легко прогнозируются артикуляционным поведением говорящего, его склонностью к экономии произносительных усилий.

Большинство специалистов не признают и существование особых слуховых механизмов, анализирующих речевые сигналы. Напротив, предполагается, что слуховая система человека, как и некоторых видов животных, от рождения содержит нервные элементы (детекторы), приспособленные к анализу любых сигналов с быстро меняющимися акустическими свойствами, в том числе сложных сигналов, которые способен производить речевой тракт человека. Физиология слуховой системы человека является результатом длительного процесса эволюции, в котором огромную роль сыграло значение звуковой речи для жизни человека. Благодаря этому существует хорошее биологическое согласование между звуками, которые человек потенциально может произнести, и звуковыми различиями, которые человеческий слух способен обнаружить в речевых сигналах. Поэтому ребенку не нужно специально учиться выделять акустические признаки, которые соотносятся с артикуляцией, и вычислять целевые артикуляционные жесты для восприятия речевых сообщений, как это предполагается моторной теорией восприятия речи. Ему нужно приобрести умение соотносить выделяемые слухом акустические признаки

знаки со смысловыми различиями в речевых сообщениях взрослых и развить артикуляционные навыки, которые позволили бы создавать нужные акустические различия в собственной речи (известно, что артикуляция у ребенка развивается значительно медленнее способности воспринимать и понимать речевые сообщения). Умение соотносить акустические особенности речевого сигнала, обнаруживаемые слухом, со смыслом речевых сообщений — это и есть фонологическое воспитание слуха. Оно формируется вместе с приобретением всех языковых знаний, включая звуковую систему языка.

В каком же фонемном виде запоминаются новые слова и неизвестные фамилии? Производит ли слушающий "доопределение" фонемного состава такого не полностью опознанного слова при помещении его в свой словарь (в ситуациях, когда нет возможности уточнить это с помощью говорящего)? Например, в русских словах в естественной речи слабый редуцированный [ъ] часто произносится на месте фонем /а/ и /ы/, и, услышав фамилию Т[ъ]локонников слушающий либо должен выбрать какую-то из этих фонем вместо [ъ], либо запомнить фамилию с фонемно неопознанным гласным. Возможно, в данном случае слушающий выберет фонему /а/, так как это самая частотная фонема в русском языке, но вопрос о возможности существования словарных единиц с не полностью определенными звуковыми сегментами остается в силе.

В обычных условиях слушающий, воспринимая речь, стремится прежде всего распознать слова, образующие речевое сообщение. При этом используются все доступные источники информации, в том числе и уже распознанные слова и их последовательности. Слушающий начинает узнавать слова сразу же, как только его слуховая система фиксирует появление речевого сигнала. Иными словами, восприятие речи имеет текущий, привязанный к моменту поступления акустической информации характер, и главной процедурой обработки речевого сигнала становится "анализ через синтез". Эта процедура дает возможность слушающему использовать внутренние знания, контекстные догадки и уже распознанную языковую информацию.

если в начале речевого сообщения слушающий с достаточной степенью вероятности установил фонемный состав первого слога, то эта информация, наряду с другими языковыми ограничениями, может использоваться для выделения в общем словаре слушающего активного класса слов, которые начинаются с этого слога.

Кодзасов, Кривнова «Общая фонетика»

ПЕРЦЕПТИВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ.

Перцептивные характеристики звуков речи - такие особенности восприятия этих звуков, которые связаны с их языковой функцией (в отличие от психоакустических характеристик, свойственных любым звукам, воспринимаемым слуховой системой).

Можно говорить о двух видах п.х.звуков; о тех особенностях восприятия, которые являются общими для носителей всех языков, и о тех, которые зависят от конкретной системы фонем определённого языка.

Пример первого вида – универсальная способность людей различать согласные [p], [t], [k] перед гласными не за счёт собственных акустических характеристик этих согласных, а по акустическим свойствам этого гласного. Пример второго вида – способность носителей русского языка узнавать мягкость согласного; носители языков, где мягкие согласные не выступают как самостоятельные фонемы, такой способностью не обладают.

Изучение особенностей восприятия звуков речи – одна из важнейших задач современной науки, и этот вопрос ещё не исследован окончательно. Приведём лишь самые основные п.х. звуков речи.

Качество гласных, как уже было сказано, связано с частотами формант.

(Форма́нта — термин фонетики, обозначающий акустическую характеристику звуков речи (прежде всего гласных), связанную с уровнем частоты голосового тона и образующую тембр звука).

При исследовании восприятия обнаруживается, что для разных гласных существенны разные характеристики формант. Для различия изолированно произнесённых гласных [i] и [e], например, наиболее важна частота F1 – при низкой частоте гласный воспринимается как [i], при сравнительно высокой – как [e]. Для различения гласных.

Фонетически нетренированные носители определённого языка способны различать большее число звуков, чем количество фонем в системе этого языка. Так, носители русского языка различают не 6 гласных (по числе гласных фонем), а 18 разных типов гласных (эталонов): оказывается, что комбинаторные аллофоны одной и той же формы в соседстве с твёрдыми или мягкими согласными опознаются как разные по качеству гласные. Если из магнитных записей произнесений слов так [tak], тяга [t^’iag^], стать [sta’t`] и сядь [s’æt`] выделить при помощи специального прибора гласные и дать прослушать эти гласные носителям русского языка, то они обозначат их следующим образом: [a], [ⁱa], [aⁱ] и [ⁱaⁱ]. Сравнение таких обозначений с акустическими характеристиками гласных показывает, что наиболее сильные различия между гласными - в частоте FII, которая в соседстве с мягким согласным имеет высокую частоту (почти как у гласного [i]) и лишь постепенно понижается до частоты, свойственной алфавитному аллофону. Данные такого рода говорят о том, что для восприятия существенны не только сами частоты формант, но и изменение этих частот во времени.

Для опознания сонантов часто оказывается существенным такой их признак, как меньшая по сравнению с гласными громкость. Сонант, искусственно отделённый от гласного, рядом с которым он был произнесён, воспринимается обычно как какой-нибудь гласный, но стоит прибавить к нему отрезок звучания гласного, как восприятие становится правильным.

Среди шумных согласных различия по активному действующему органу зависят от характеристик начала следующего за согласным гласного. Различия между звонкими взрывными непридыхательными и взрывными придыхательными согласными связаны с такой характеристикой согласного, как «время начала голоса»: если низкочастотные колебания, производимые голосовыми связками, начинаются ещё во время смычки, то такой согласный воспринимается как звонкий; если эти колебания начинаются после размыкания смычки, то согласный воспринимается как глухой; при этом как непридыхательный вопринимается согласный, у которого интервал между раскрытием смычки и началом голоса невелик (15-20 мс), а как придыхательный – такой согласный, у которого от момента раскрытия смычки до начала голоса проходит около 100-150 мс.

Для восприятия щелевых, аффрикат и взрывных наиболее существенным признаком оказывается резкость нарастания шума и его длительность. Так, один и тот же слог [sa], записанный на магнитную ленту, может быть превращён и в слов [ca], и в слог [ta], если постепенно отрезать (с помощью техники) начало согласного.

При исследовании восприятия звуков обнаруживается стремление испытуемых (если в таких опытах испытуемыми являются фонетически нетренированные люди) опознать любой услышанный звук как фонему родного языка, а любую последовательность звуков (например, бессмысленный слог) – как слово родного языка. Когда испытуемый по каким-либо причинам не может нормально проанализировать услышанное, то он «узнаёт» наиболее часто встречающийся в его языке звук или слово. Например, если он слышит какой-то гласный, похожий и на [a], и на [ε], но заглушаемый шумом, он скорее ответит, что слышал [a], т.к. [a] – более частый звук, чем [ε].

Для исследования восприятия звуков речи используют целый ряд экспериментальных методик. Если нас интересует, как воспринимаются различные комбинаторно-позицонные аллофоны, необходимо иметь возможность выделить конкретный аллофон из того фонетического окружения, в котором он возникает. Для этого созданы специальные приборы, позволяющие с магнитной записи слова или фразы перенести отдельный участок, соответствующий тому или иному аллофону, на чистую магнитную ленту. Так, мы можем выделить, например, из слов /s’at’/, /sat/ гласные, переписать их на чистую ленту и дать прослушать испытуемым, попросив их обозначить услышанные звуки.

Приборы такого рода называются сепараторами (иначе – сегментаторами, дизизорами). Возможны два принципа действия этих приборов: речевой отрезок записывается на магнитную ленту и из этого отрезка ленты склеивается кольцо, сигнал с которого поступает многократно на сепаратор: экспериментатор выделяет интересующий его звук. Второй принцип – магнитная лента с записью фиксируется в одном положении, а мимо неё движется магнитная головка, воспроизводящая звук, записанный на ленте; регулируя время работы вопроизводящей головки и начало её работы относительно записи, мы можем выделить любой звук или звукосочетание. Для выяснения того, какие именно акустические свойства звуков важны для восприятия, используют специальный метод – синтез речеподобных звуков.

При помощи синтезатора можно искусственно, без участия человека, создавать «звуки речи» и по собственному желанию менять характеристики этих звуков. Например, мы можем создать синтезированные гласные с самыми разными частотами fI и fII и проследить, как изменяется восприятие таких синтезированных гласных по мере удаления их характеристик от характеристик естественных гласных данного языка.

Сейчас созданы синтезаторы, позволяющие управлять почти всеми акустическими характеристиками речевого сигнала – частотами формант, высотой шума, интенсивностью, длительностью и т.д.

(Бондарко, Вербицкая – «Фонетика»)

Основные методы анализа перцептивных характеристик

Результаты исследования перцептивной деятельности носителей языка в значительной степени зависят от того, каким образом проводятся эти исследования, т. е. какие задачи ставит перед собой экспериментатор, на каком материале он строит эксперимент, какую инструкцию получают испытуемые, участвующие в этом эксперименте. Ведь прямые вопросы в таких опытах, как правило, недопустимы: нельзя спросить, например, носителей русского языка: «Одинаковы ли ударные гласные в словах сад, садик, сяду и сядь?» Ответ на такой вопрос будет зависеть не только от способности наших испытуемых замечать акустические различия между соответствующими аллофонами, но и от многих других причин: один испытуемый может вообще не знать, чем различаются звук и буква, другой заметит различия по длительности, третий сможет заметить и реальные акустические различия между этими аллофонами. Но как же экспериментатор узнает, на чем именно основан тот или другой ответ?

Существуют некоторые общие установки проведения экспериментов, в которых исследуются перцептивные характеристики.

К а ч е с т в о   предъявляемых испытуемым сигналов (стимулов). Стимулами могут быть как естественные звуки или звуковые последовательности, так и синтезированные. При использовании естественных звуков необходимо помнить, что далеко не всегда можно предъявлять в качестве стимулов осмысленные слова: мы знаем, что слово может очень хорошо опознаваться даже в случае очень сильных искажений его звукового облика. Это объясняется стремлением человека любую звуковую цепочку опознать как смысловую единицу, а также и тем, что почти каждое слово обладает большим «запасом прочности», связанным с тем, что его звуковой облик как бы и рассчитан на сопротивление возможным искажениям.

Исходным материалом для получения естественных речевых сигналов разной длительности (от части звука до целых фраз) является запись на магнитофоне речевого материала, содержащего интересующие нас стимулы. Речевые характеристики дикторов, произносящих этот материал, должны соответствовать задачам эксперимента. Например, при изучении восприятия аллофонов гласных фонем русского литературного языка дикторы должны обладать произносительной нормой, а если нас интересует, какие особенности иноязычного акцента способны замечать носители русского литературного языка, дикторами должны быть люди, обладающие таким акцентом. В качестве стимулов выступают гласные или отдельные их сегменты, согласные, слоги и другие интересующие экспериментатора звуковые последовательности. Эти стимулы сегментируются из исходной записи и переписываются в необходимом порядке на магнитную ленту или дискету для последующего предъявления испытуемым. Еще сравнительно недавно сегментация производилась на специальной аппаратуре — сегментаторах, магнитофонах с вращающимися головками и т. д.; в настоящее время все предварительные модификации сигналов при подготовке опытов производятся программным способом на компьютере. Рассмотрим два конкретных примера сегментации при создании набора стимулов для эксперимента. Предположим, нас интересует, замечают ли носители русского языка различия между ударным и безударными аллофонами фонемы /A/. Для получения ответа на этот вопрос мы должны предъявить испытуемым такие стимулы, характеристики которых зависят только от их ударности — безударности, т. е. записать такие слова, где гласный находится в идентичном фонетическом окружении, например, сад, сады, садовод, высажу и т. д. После записи этих слов производится выделение интересующих нас гласных из того контекста, в котором они были произнесены, и перезапись их на магнитную ленту или в память компьютера для их дальнейшего предъявления испытуемым.

Другим примером сегментации является преобразование звуковой формы слов для выяснения того, насколько надежно реализуется словесное ударение. Если мы предъявим нашим испытуемым такие слова, как сумка, запас, давно, город, судьба, красота и т. д., записанные на магнитную ленту, и попросим определить место ударения, они это сделают безошибочно даже в том случае, если разница между ударным и безударным гласным будет не очень велика: сначала узнаётся все слово, а затем определяется его ритмическая структура. Чтобы получить ответ на тот вопрос, который нас интересует, нужно помешать узнаванию слова, «испортить» это слово, тогда место ударения будет определяться испытуемыми действительно в зависимости от того, насколько ярки акустические характеристики ударения в каждом слове. Отрезав из записи каждого слова первый согласный, мы получим бессмысленные звукосочетания, и определение места ударения производится уже не автоматически, а в результате реального перцептивного анализа всей звуковой цепочки — [umkA], [ApAs], [Avno], [orAt], [ud'bA], [rAsAtA]. Как показывают опыты с такими «преобразованными» словами, испытуемые часто неправильно отмечают место ударного гласного, что свидетельствует о недостаточной акустической информации при реализации слов. Это обстоятельство выявляется только при анализе данных восприятия, а его интерпретация требует детального исследования всех факторов, которые могли бы приводить к недостаточной выраженности словесного ударения с точки зрения его восприятия.

При исследовании восприятия широко используются синтезированные речеподобные стимулы. Они создаются при помощи специальных приборов — синтезаторов речи, которые позволяют искусственным образом получать звуки, слова, фразы, практически не отличающиеся от натуральных. Их особенность заключается в том, что создающий такие стимулы экспериментатор не только сам определяет, каковы должны быть акустические характеристики синтезируемых звуков, но и может в процессе эксперимента изменять эти характеристики под собственным контролем. Например, в первых опытах по изучению восприятия русского словесного ударения синтезировалось слово, состоящее из слогов [mu] и [ku]. Экспериментатор хотел выяснить, с каким признаком гласного сильнее связано ударение — с интенсивностью (громкостью) или с длительностью. Для проверки синтезированная последовательность [muku] предъявлялась испытуемым в следующих вариантах: первый слог громче, чем второй; второй слог громче, чем первый; первый слог длительнее, чем второй; второй слог длительнее, чем первый. Ожидалось, что испытуемые, прослушав эти синтезированные стимулы, смогут поставить ударение и различить слова муку и муку, если признаки ударности будут выражены достаточно отчетливо. Действительно, оказалось, что испытуемые регулярно отмечали как ударный тот гласный в слове, который имел большую длительность. К вопросу о фонетических свойствах словесного ударения в русском языке мы еще вернемся, здесь же заметим, что только на материале синтезированных стимулов экспериментатор мог изменять громкость и длительность гласного независимо друг от друга и в определенных пределах.

Преимущество синтезированных стимулов заключается также и в том, что экспериментатор может создавать такие звуки и сочетания звуков, которые вообще не встречаются в данном языке. При изучении перцептивных особенностей русской звуковой системы, например, очень интересно проследить, как воспринимают носители русского языка гласные, различающиеся по ряду (напомним, что существует мнение о нерелевантности признака ряда для русского вокализма). Поскольку акустически признак ряда связан с частотой FII, то можно создавать такие гласные, которые отличаются друг от друга только этим параметром, и следить, каким образом это изменение отражается на восприятии этих гласных испытуемыми — носителями русского языка (об этом также см. ниже).

Рассмотрим теперь, какие задачи решают испытуемые в опытах, направленных на изучение восприятия. Естественно, что задачи эти ставит перед испытуемыми экспериментатор. Инструкция, которую он дает перед опытом, с одной стороны, должна обеспечить такие ответы, которые необходимы для решения поставленной задачи; с другой стороны, она ни в коей мере не должна навязывать испытуемым именно те ответы, которые нужны экспериментатору. Можно сказать, что правильно составленная инструкция — результат большой предварительной теоретической работы и что от нее зависит достоверность результатов, полученных в опытах.

Наиболее распространенные виды задач, которые ставятся перед испытуемыми, — это задачи на опознание стимула, на различение двух стимулов, на сравнение стимулов и на имитацию стимулов. Все эти задачи в той или иной мере как бы отражают те процессы, которые характерны для нормальной речевой деятельности при восприятии сообщений.

Опознание стимула — казалось бы, самая простая задача: испытуемый, услышав стимул (т. е. один звук или его часть или последовательность звуков), должен определить, что именно он слышит, и записать свой ответ в специальной анкете. Самый простой случай — когда носителям русского языка предъявляются некоторые гласные стимулы и они должны каждый стимул обозначить как какой-либо гласный русского языка. Задача существенно усложняется, если экспериментатор просит как можно точнее обозначить свойства каждого стимула: во-первых, возможны значительные различия между испытуемыми, поскольку не все способны одинаково точно замечать те или иные свойства звуков, поэтому для получения надежных данных требуется большое количество ответов большого числа испытуемых; во-вторых, сами обозначения в разной степени «доступны» для испытуемых: например, [i]-образное начало гласных, следующих за мягкими согласными, носители русского языка не только способны заметить, но и обозначают регулярно, хотя и различными знаками. А вот огубленность согласного, находящегося перед гласным [u], испытуемые не умеют обозначать, хотя и способны ее заметить (об этом — тоже ниже).