Диалектика и метафизика
Схема 3.
Вместе с тем, иногда целесобразно рассматривать изучаемый объект в неподвижности, отвлечении от некоторых связей, т.е. метафизично. Так, например, в стране, отдельном регионе широко проводятся социологические опросы по той или иной проблеме. Результаты таких опросов, безусловно, принимают во внимание, например, для принятия управленческих решений и т.д. Однако абсолютизировать эти результаты было бы неверно.
Таким образом движение к истине предполагает использование как диалектического, так метафизического методов познания. Более подробно о диалектике и метафизике мы остановимся в специальных лекциях.
Тема 3. Исторические формы диалектики
Итак, диалектика – способ познания природной и социальной действительности, который предполагает умение постигать изучаемые явления в их целостности, изменчивости, противоположности и конкретности.
Однако такой способ познания не был дан нам в готовом виде. Он есть сам продукт истории. Ф. Энгельс в работах «Диалектика природы», «Развитие социализма от утопии к науке» не только указал на исторический характер диалектического мышления, но и дал характеристику его наиболее плодотворным домарксистским формам: древнегреческой стихийной диалектике, идеалистической диалектике немецкой философии XIX века.
Для понимания особенностей каждой из форм мы, используя текст Ф. Энгельса из его работы «Развитие социализма от утопии к науке», прибегнем к условной параллели между процессом познания в истории человечества и процессом познания конкретного человека.
Когда, например, каждый из нас подвергает рассмотрению природу, то перед нами сперва возникает картина бесконечного сплетения связей и взаимодействий, в которой ничто не остается неподвижным и неизменным, а все движется, изменяется, возникает и исчезает (движение планет, смена дня и ночи и т.д). Это же справедливо и по отношению к явлениям общества, истории человечества или процессам мыслительной деятельности человека. Иначе говоря, мы видим сперва общую картину, в которой частности пока более или менее отступают на задний план, поскольку мы больше обращаем внимание на движение, на переходы и связи, чем на то, что именно движется, переходит, находится в связи. Таков первоначальный, наивный, но, по сути дела, правильный взгляд на мир. Такой взгляд на мир наиболее характерен для ребенка. Ведь его познание действительности начинается именно с познания самых многообразных внешних свойств предметов и явлений. Именно с этим связана его удивительная творческая способность соединять, казалось бы, несоединимые вещи и явления. Исторически же подобный образ мышления был присущ людям раннего классового общества, который нашел наиболее рельефное отражение в древнегреческой философии. В этот период диалектическое мышление выступало также в первобытной, «детской» простоте. Природа рассматривалась как одно целое. Всеобщая связь явлений природы не доказывалась в подробностях: она являлась результатом непосредственного созерцания людей. Впервые такой обобщенный стихийный диалектический взгляд был ясно выражен Гераклитом: все существует и в то же время не существует, так как все течет, все постоянно изменяется, все находится в постоянном процессе возникновения и исчезновения.
Однако в этом стихийном диалектическом взгляде, как ребенка, так и греческой философии, сокрыт и недостаток. Он заключался и заключается в том, что подобный взгляд все же недостаточен для объяснения тех частностей, из которых складывается вся картина явления, а пока мы не знаем их, нам не ясна и общая картина. Чтобы познавать эти частности, мы вынуждены вырывать их из их естественной или исторической связи и исследовать каждую в отдельности по ее свойствам, по ее особым причинам и следствиям и т. д. В этом состояла и состоит задача, прежде всего, естественных наук (математика, астрономия, физика и др.). Именно постепенное разложение природы на ее отдельные части, выделение отдельных наук, разделение различных процессов и предметов природы на определенные классы, выявление законов природы, внутреннего строения органических тел по их многообразным анатомическим формам было основным условием тех научных открытий, которые были достигнуты в области познания природы за период с XV по XX век.
Но этот способ познания путем разложения, разделения, исследованния внутреннего строения неизбежно оставил и оставляет нам привычку мыслить вещи и процессы природы в их обособленности, вне их великой общей связи, и в силу этого — не в движении, а в неподвижном состоянии. Кто из нас не удивлялся тому, что в школьном возрасте у ребенка теряется то воображение, та фантазия, та непосредственность, т.е. все то, что ему было свойственно несколько лет назад. Между тем, в этом нет ничего удивительного. Ребенок переходит от внешнего познания на иную ступень развития — познания внутренних связей, законов отдельных явлений и процессов. И делает он это в в школе, в рамках изучения отдельных предметов: химии, физики, биологии, астрономии, истории и др. И, как следствие, во-первых, теряется то основание, на котором покоилось прежнее детское воображение, а, во-вторых, возникает предпосылка рассматривать все явления и процессы метафизически, т.е. вне их единства и великой связи.
Таким образом, метафизический способ познания хотя и связан с потерей черт стихийной диалектики изменчивости, в определенное время являлся закономерным и прогрессивным, как необходимое условие проникновения в тайны внутренних отношений материального мира.
Но рано или поздно метафизический способ познания достигает того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их существованием — их возникновения и исчезновения, из-за их покоя забывает их движение. В обыденной жизни, например, мы знаем и можем с уверенностью сказать, что есть жизнь и смерть. Но при более точном исследовании мы убеждаемся, что это иногда в высшей степени сложное дело, как это очень хорошо известно юристам, которые тщетно бились и бьются над тем, чтобы найти рациональную границу, за которой умерщвление ребенка в утробе матери нужно считать убийством. Невозможно точно так же определить и момент смерти, так как физиология доказывает, что смерть не есть только видимый мгновенный акт, но и очень длительный процесс. Точно также всякое органическое существо в каждое данное мгновение является тем же самым и не тем же самым; в каждое мгновение оно перерабатывает получаемые им извне вещества и выделяет из себя другие вещества, в каждое мгновение одни клетки его организма отмирают, другие образуются; по истечении более или менее длительного периода времени вещество данного организма полностью обновляется, заменяется другими атомами вещества. Вот почему каждое органическое существо всегда то же и, вместе с тем, не то же. При более точном исследовании мы находим также, что оба полюса какой-нибудь противоположности — например, положительное и отрицательное — столь же неотделимы один от другого, как и противоположны, и что они, несмотря на всю противоположность между ними, взаимно проникают друг в друга. Сегодня, например, занятны рассуждения буржуазных экономистов о положительности конкуренции и отрицательности монополии. Вот бы неплохо, говорят они, воспрепятствовать монополизму производителей, торговцев и т.д. путем создания разных антимонопольных учреждений! Это и есть метафизический способ мышления, поскольку конкуренция и монополия такие же противоположные и взаимопроникающие явления, как + и -.
Таким образом, все вышеотмеченные процессы не укладываются в рамки метафизического мышления. Отсюда вполне понятно, что точное представление о мире, о его развитии и о развитии человечества, равно как и об отражении этого развития в головах людей, может быть получено только в единстве его внешних проявлений и внутренних закономерностей, т.е. диалектическим путем.
Именно в этом духе и выступила немецкая классическая философия в лице, прежде всего, И. Канта. Так, Кант начал свою научную деятельность с того, что превратил вечную и неизменную модель солнечной системы И. Ньютона в исторический процесс. Он выдвинул идею о том, что Солнце и все планеты возникли из вращающейся туманной массы. Более того, Кант пришел к выводу, что возникновение солнечной системы предполагает и ее будущую неизбежную гибель. Затем его взгляд в 1799 г. был математически обоснован французским ученым П-С. Лапласом, а еще полустолетием позже прибор спектроскоп доказал существование в мировом пространстве таких раскаленных газовых масс различных степеней сгущения. Таким образом, метафизическая идея вечности и неизменности Вселенной была поколеблена не только догадками Канта, но и научными доказательствами. Этим, разумеется, не ограничивается вклад Канта и других немецких философов. Подробный анализ их идей не входит в задачи данного курса.
Свое завершение идеалистическая диалектика немецкой классической философии нашла в системе Г. Гегеля. Его заслуга состояла в том, что он впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. беспрерывного движения, изменения, в единстве его внешних проявлений и внутренних закономерностей. Главное — он сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития. В результате вся история человечества в системе Гегеля уже перестала казаться диким хаосом бессмысленных насилий; она, напротив, предстала как процесс развития самого человечества, и задача мышления свелась теперь к тому, чтобы проследить последовательные ступени этого процесса среди всех его блужданий и доказать внутреннюю его закономерность среди всех кажущихся случайностей. Именно Гегелю принадлежит формулировка и раскрытие тех законов мирового процесса, которые вошли в историю философии как законы диалектики.
Поскольку Г. Гегель был идеалист, то вся действительность (вещи, процессы, явления) рассматривались им как лишь воплотившимися отражениями какого-то «Абсолютного Разума», существовавшего где-то еще до возникновения мира. А это означало, что и действительная связь мировых явлений была обусловлена первоначальным бытием этого Разума. Таким образом, налицо противоречие: с одной стороны, гегелевское понимание и развертывание всеобщего развития (диалектика), а, с другой, — наличие вечного и неизменного Абсолютного Разума (метафизика).
Гегелевское противоречие было разрешено в марксистской материалистической диалектике. В Послесловии к изданию I тома своего «Капитала» К. Маркс писал: «Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи (Абсолютной идеи) в самостоятельный субъект, есть демиург (творец, создатель) действительного, которое составляет лишь его (Идеи) внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». В дальнешем К. Маркс успешно применил материалистическую диалектику при исследовании «анатомии» капиталистического общества в своем труде «Капитал».
Общая характеристика форм диалектики есть только первое приближение к такому сложному явлению как диалектика. Вполне понятно, что характеристика форм диалектики не исчерпывает всех ее сторон. Главное — они еще не характеризует внутренние процессы диалектического мышления.