2. Антропоцентричный подход «природного романтика».

Второй, порицаемый Фаулзом, распространённый подход к изображению пейзажа состоит в неоправданном очеловечивании природы и природных феноменов. Природа с такой позиции должна служить выражению и удовлетворению разного рода человеческих потребностей.

Изображение пейзажа романтическим способом вызвано гедонистическим стремлением фотографа очеловечить и романтизировать окружающую его природу, передать её характерное «выражение лица». Этот подход можно назвать «романтико-метеорологическим», потому что характерные отзывы представляют собой замечания типа: «Эта фотография хорошо передаёт состояние природы».

Результатом такого подхода является стремление отобразить ландшафт в виде максимально красивой картины. Пейзаж преподносится как эстетический объект, предназначенный для создания приятных ощущений. Фотограф как бы говорит в такой своей работе: «Я изобразил природный ландшафт максимально приятным и уравновешенным (хотя в реальности он, может быть, таковым не является) для возникновения максимума удовольствия при его просмотре». Техническое совершенство исполнения такой фотографии является главным критерием её оценки.

Внутренняя психологическая мотивация создания традиционного пейзажа

Исходя из этих двух подходов возникает стремление изображать пейзаж в виде замкнутого сада (hortus conclusus) как символа покорённой природы, взятой человеком под контроль. Такое отстранённое изображение пейзажа есть продолжение архетипического страха перед могуществом и враждебностью непокорённых сил природы. Изоляция и обособление такого страха на картине или фотографии увеличивают ощущение безопасности человека. Страх становится искусственным и поэтому безопасным.

По этой же причине возникает стремление романтически очеловечивать пейзаж, делать его удобнее, ближе и полезнее.

Особенности очеловеченного, романтического восприятия природного ландшафта

Романтическая позиция художника приводит к тому, что природа гипертрофированно выпячивается в центр внимания. У романтиков природа -- ergon – основной предмет художественного полотна; особенности ландшафта заменяют здесь человеческие чувства и эмоции. Антропоморфизированная природа -- служанка романтиков, используемая ими в качестве средства высказывания субъективных чувств. Это, конечно, лучше, чем агрессивное отношение к природе, направленное на разрушение или реорганизацию, но всё же крайне далеко от выражения в пейзаже адекватного состояния природной системы.

Какой пейзаж нужен публике, и к каким негативным последствиям это приводит?

Состояние душевной гармонии, внутреннего комфорта и другие искренние и приятные чувства, возникающие при просмотре пейзажа, приводят автора к тому, чтобы доставлять публике удовольствие и получать за это различного рода поглаживания и вознаграждения. Иначе говоря, испытав такие-то чувства при осмотре пейзажа, автор стремится обнародовать их с тем, чтобы доставить этой публике удовольствие в соответствии с её (и своими) вкусами и получить за это различного рода поощрения.

Отсюда возникает основной порок пейзажиста, удовлетворяющего публичные запросы – искажение реальности. Такой пейзажист демонстрирует пейзаж в рафинированном, «натюрмортном» виде.

Корыстный пейзажист как бы заставляет пейзаж «позировать». «Пейзаж на продажу» отличает то, что составляющие его объекты напоминают дрессированных животных в цирке: они изображают не то, что свойственно их собственной природе, а то, чему «обучил» их дрессировщик. Такой фотографией автор как бы говорит: «Этот пейзаж замечателен уже тем, что его снял Я!»

Каким должен быть пейзаж с точки зрения Фаулза и что это даёт художнику и зрителям.

Фаулзу представляется чрезвычайно скучным и безликим взгляд на пейзаж с точки зрения отдыхающего или прогуливающегося городского жителя. Он полагает, что природный ландшафт -- исключительно неподходящий предмет для демонстрации авторских новаторских приёмов. Композиционно пейзаж должен быть простым, суровым и правдивым.

Кроме верного отображения местности пейзаж обязательно должен нести в себе характеристику времени. Причём вопрос «где и когда» должен быть сформулирован в фотографическом пейзаже в виде «здесь и сейчас». Только так человек может почувствовать неуловимую субстанцию текущего времени, поймать время, уловить мгновение, улучить момент.

Через эту спасительную способность улавливать быстротечность бытия становится возможным существование и сосуществование человека в природе. Именно искренность и спонтанность видения окружающей действительности обеспечивает человеку стабильность в изменчивом мире, управляемом случайностями. Способность уловить мгновение, точно отражающее волнение автора в момент соприкосновения с природой, даёт возможность ощутить бытиё между заботами, болезнями и суетой.

Мгновенность и непредсказуемость - вот какой должна быть временная характеристика фотографии. Нет смысла многократно воспроизводить давно и широко известные общие планы горных вершин, очертания исторических архитектурных сооружений и т.п. Гораздо интересней снимать пейзаж, представляющий собой случайно увиденный уютный уголок, который создаёт у фотографирующего неповторимое ощущение именно в краткий миг находки. Стремление находить такие уголки издревле присуще человеку. Оно основано на базовом инстинкте найти «землю обетованную», «райский уголок», место, где безопасно, комфортно и уютно.

Кроме того, фотографирующий должен представлять, что противоположность случайности, мгновенности и спонтанности– заученность, пошлость и ординарность.

Преимущества реального и спонтанного, локализованного в пространстве и во времени, пейзажа

Интересный пейзаж всегда чем-то напоминает охотничьи рассказы, художник, работая над ним, напряжённо наблюдает за деталями. Зрителю же приятно вглядываться в эти детали, проникая внутрь ландшафта по его фотоизображению.

Ближе и интимнее для восприятия оказывается тот пейзаж, на котором удаётся узнать и определить растущий на переднем плане цветок, а не пейзаж, на котором каждый зритель может легко распознать очертания всем известной горной вершины или архитектурного сооружения.

«Реальный» пейзаж вовлекает в силовое поле своего воздействия пространство размером не больше обычной комнаты. Восхищают в таком пейзаже подробности, по величине сопоставимые с физическими размерами человека.

Настоящий пейзаж позволяет пройти все уровни и ступени от микрокосма человека до макрокосма Вселенной в характерно обозначенных при этом временных рамках. Чудо реальной фотографии состоит в том, что на ней, во-первых, заторможено время и уловлен неповторимый момент, а во-вторых, изображение преподнесено в мельчайших подробностях, создавая для зрителя иллюзию реальной действительности. В эти редкие мгновения человек чувствует, что жизнь происходит, а не проходит мимо.

Анимация взгляда зрителя

Через прохождение взгляда от микрокосма к макрокосму Фаулз-зритель требует и получает от фотографии невозможного, -- он придаёт ей повествовательный импульс. Именно создание возможности проследить уникальную траекторию авторского взгляда придаёт пейзажу статус произведения искусства. Характерной и неотъемлемой особенностью пейзажа как произведения искусства, а не как светомеханической копии ландшафта, является способность инициировать в душе зрителя эмоциональный переворот, приводящий к состоянию внутреннего душевного очищения, катарсиса.

Каким образом создаётся повествовательный импульс в пейзаже?

Путь в пейзаже возникает из обозначения шаговых точек, «пунктумов» (по определению Ролана Барта). Эти точки должны быть настолько характерны, чтобы создавать избирательность восприятия пейзажа. Совокупно воспринимаемые избранные точки пейзажа порождают символику и обнаруживают глубинный смысл авторского высказывания.

Однако следует заметить, что такое высказывание непереводимо на язык слов, потому что всегда неконкретно и теряет свою эстетическую привлекательность при попытке найти в нем строгую логику.

Задачи фотохудожника-пейзажиста

При съёмке пейзажа необходимо показать характерную сопряжённую (резонирующую) структуру, в которой входят во взаимодействие композиционные элементы в уникально уловленное мгновение развития пейзажа как живого существа. Фотографу необходимо показать своё эмоциональное видение композиции, составляющей неповторимое во времени мгновение жизни пейзажа. Для этого, конечно, пейзаж должен отображать регион на границе между дикой природой и местом обитания цивилизованного человека.

Временная и пространственная интуиция и личная структурообразующая философская позиция – вот те качества, которые отличают фотографа-художника от фотографа-техника- исполнителя.

Пейзаж, который помогает фотографу рассказать о своём путешествии, - всего лишь вспомогательная рутинная иллюстрация.

Пейзаж как феномен искусства есть мгновение биографии ближайшего к человеку макрокосма, преломлённое через призму микрокосма фотографирующего. Для этого структурные связи между макрокосмом ландшафта и микрокосмом обитающих на фоне этого ландшафта жителей должны быть очевидны зрителям в композиционной структуре пейзажной фотографии.

Во временном аспекте пейзаж и фотографа связывают не совпадение времени существования ландшафта и времени жизни в этом ландшафте фотографа, но время воздействия (средствами создания композиции фотоизображения) фотографа на отображённый пейзаж и время воздействия ландшафта на фотографа. Иначе говоря, в работе над пейзажем фотограф—художник должен оставаться и фотографом—документалистом, и фотографом--режиссёром.

Что даёт человеку истинное видение пейзажа?

Реальные авторские пейзажи в историческом аспекте обладает очень важными качествами. С одной стороны, зритель получает возможность увидеть изменения ландшафта во времени. А с другой стороны, и это главное, зритель получает возможность проследить перемены в душе реального человека - автора в связи с изменением его художественного взгляда на ландшафт.

Через «уловленное» время, «пойманное» мгновение мы можем предполагать прошлое и прогнозировать будущее базового отношения человека и природы. Таким образом, мгновенная пространственная интуиция порождает интуицию долговременную. Пейзаж, наподобие годовых колец дерева, даёт возможность найти вектор развития ландшафта, объединяющий древность, современность и будущее.

Фаулз в защиту природы

Выявление этого вектора не всегда благостно. Пейзажи, которые нельзя возобновить вновь, – словно лица наших покойных друзей. Пейзаж – это покаяние перед природой, перед Богом за грехи, который человек вынужден был совершить в связи с технологическими успехами и просчётами в деле покорения и насилия над природой.

Фотографический пафос Фаулза

Греховность фотографа, порочность его эстетической позиции как фотохудожника, производящего «красивые» пейзажи, заключается не в том, что он пытается отыскать в природе красоту, а в том, что он нам предлагает считать, что в природе всё по-прежнему прекрасно, что в сельской местности ничего не меняется. Но жестокий и горький мир вокруг отнюдь не сентиментален.

С другой стороны, эпатировать, шокировать, переубеждать – занятие отнюдь не более благородное, чем стремление доставить людям удовольствие. Кроме того, эпатаж далеко не так уж благотворно сказывается на творчестве.

Однако подавляющее большинство представителей нашего вида живых существ убивают природу и уничтожают естественный природный ландшафт по всему миру, и хоть какие-то отражения этого процесса необходимо увидеть всем. Такого рода документальный реализм лучше называть творческой честностью.

Субъективность отображения ландшафта в фотографии

Древнейшая и свойственная только человеку ошибка заключается в подмене изображением самой вещи. В разумном человеческом сознании изображение в той или иной степени замещает вещь собой или отвлекает от истинной сути этой вещи. На самом деле, искусство никогда не даёт объективного представления о предмете, а всегда только субъективное представление художника.

Фотографы обрели возможность изгнать демона субъективизма из своего творчества. Но реалистичное фотоизображение, тем не менее, не есть реальность. В фотографии объединены объективная фотографическая точность изображения предмета и произвол выбора мгновения и точки зрения авторского субъективного взгляда.

Художественный и научный взгляд на пейзажную фотографию

Вся совокупность субъективных (искусственных) аспектов может составлять в итоге объективную (научную) картину. Но чаще объединение искусственных взглядов означает лишь запечатление мифа. Фотокамера здесь в той степени ограничивает мифотворчество фотографа, в какой степени «она делает что-либо сама». Фотограф, подобно узнику, как бы заключён внутрь запечатлённой фотообъективом реальности, которая лишь примерно и частично соответствует его собственному, человеческому видению этой реальности. Таким образом, фотография – это продукт промежуточного объект-субъектного фантома.

Цензура фотообъектива

По мнению Фаулза, договор фотографа с объективом – самая жесточайшая цензура, подобная тюрьме. Это делает фотографа самым скованным из всех художников. А то, что фотоискусство оказывается зажатым в рамках «объективизма», делает его самым «классическим» из всех видов искусства.

Спонтанность снимка – основа фотографической художественности

При съёмке пейзажа единичный, спонтанный, интуитивный снимок оказывается наиболее «очеловечен» и художественен. Но в процессе нахождения наиболее «объективного» фотоизображения пейзажа в результате съёмки серии фотографий происходит если не воспроизведение самого натурального объекта, то создание его двойника.

Но создание двойника, заместителя объекта не есть задача искусства художественной фотографии. Задача художественной фотографии – лаконичными мгновенными штрихами выразить максимальную долю невыразимых словами чувств. Сила фотографии в тонком видении мгновения и в тонком чувствовании. Настоящая художественная фотография – это всплеск ассоциаций во временном течении истории.

Задача искусства – создание облака-мифа из яблока-реальности в результате высокого разрешения чувственного восприятия пространства и времени.

Выводы

Итак, как же, по мнению Фаулза, художественно фотографировать пейзаж?

1. Фаулз в своих эссе призывает к пониманию того, что пейзаж не должен являть собой фон для демонстрации природозахватнической деятельности человека. Засвидетельствовать присутствие человека в данном месте – слишком незначительная задача для творчества. Позиция фотографа «Я был в этом месте и в это время» эгоистична и нехудожественна.

Природа не есть удобно устроенный сад для нужд человека. Природа инакова, священна и странна. Мир не просто странен, как мы думаем. Мир гораздо более странен, чем мы даже можем подумать.

Призвание художника – быть первооткрывателем этого мира.

2. Пейзаж – не есть эстетический объект, созданный специально для человека. Позиция «Я изобразил его таким красивым для своего удовольствия» эгоистична, необъективна и нечестна.

Фотография рождается не тогда, когда фотографирующий овладеет природой, укомплектует и упорядочит в кадре природные объекты в удобной для него последовательности, но когда природа овладеет человеком, соприкасающегося с ней.

3. Пейзаж – это спонтанно и реалистично отснятое мгновение вхождения фотографа в природный ландшафт в непосредственной связи с его внутренними эстетическими переживаниями.

Пейзаж – это ландшафт вне меня, но его восприятие идёт изнутри меня. Он вне и внутри, здесь и сейчас, в этот миг и в вечности. Только такая позиция фотографирующего художественна и при этом субъектно неэгоистична.

* Земля, 1985 г. Природа природы, 1995 г. Предметы коллекционирования: предисловие, 1996 г.

© 2003 Андрей Пашис