Поиск идентичности в контексте пограничья: беларуская версия (первое приближение)¹

Ольга Шпарага

13.10.05

http://belintellectuals.eu/publications/176/

Ольга Шпарага – философ и медиа-активистка, кандидат философских наук, редактор интернет- и печатного журнала "Новая Эўропа", доцент кафедры социальной и политической философии Европейского Гуманитарного университета

Вопрос: «Кто такой беларус?»,или «Кто такие мы, жители сегодняшней Беларуси?»все снова и снова дает о себе знать. Последнее упоминание этого вопроса, подтвердившее его актуальность, я обнаружилав тексте английского драматурга Тома Стоппарда, недавно побывавшего в Минске.² Этот вопрос, который он счел одним из центральных применительно к сегодняшней беларуской ситуации, имел в его тексте еще одну формулировку:проблемы самоидентификации в эпоху глобализации, которая последние годы также кочует из текста в текст.³Такая формулировка приводит нас к ведущему понятию данного текста – понятиюидентичности. Именно обращаясь к этому понятию, мне кажется целесообразным искать ответ на приведенный вопрос. Обоснованию данного тезиса будет посвященапервая частьданного текста.

Во второй частитекста речь пойдет опограничье, поскольку, - что я и попытаюсь показать – данное понятие является одним из объединяющих современные социокультурные исследования Беларуси.

Наконец, в третьей частия попытаюсь связать понятие идентичности с понятием пограничья, предложив определенную версиюсовременной беларуской идентичности. Эту версию я обозначаю какрегиональную, понимая под региономБеларусьв отношениик окружающим ее странам - Украине, Литве, Польше и России, которое в первых трех случаях является, скорее, конструктивным, в последнем – деструктивно-конструктивным. Эту форму идентичности, как мне кажется, уместно обозначить с помощью рикеровского понятия«несогласующейся согласованности»⁴различных фрагментов нашего регионального прошлого, настоящего и будущего.

1. Философское понятие идентичности: от само-сознания к идентичности

Начнем с того, что понятие идентичностипоявилось в философии и социогуманитарных науках не так давно. Генезис этого понятия восходит к перелому в философии на рубеже 19-20-го веков. Этот перелом привел к появлениюнеклассической философии, его виновниками большинство исследователей⁵ называют«мэтров подозрения»: Маркса, Ницше и Фрейда. Однако, без сомнения, к названным авторам необходимо добавить как минимум Кьеркегора и Дильтея. Что же произошло на рубеже веков, и каким образом этот перелом привел к понятию и проблемеидентичности? Спросим более конкретно: что такое сделали в философии и шире, социогуманитарных науках, «мэтры подозрения»?

«Мэтры подозрения», согласно большинству современных философов, подвергли сомнению философию, в которой ключевым было понятие сознания.⁶ При этом стоит отметить, что само понятие сознания стало главенствовать в истории философии с определенного момента - с 16-го века, ознаменовав наступление эпохи Нового времени. В таком случае, важнейшими представителямифилософии сознаниябыли Р. Декарт, И. Кант, Г.В. Гегель.

Каков же определяющий постулат философии сознания, против которого подняли восстание «мэтры подозрения»? Картезианское«Я мыслю, следовательно, существую», принявшее в философии Канта вид: в поисках истины (познания) не следует обращаться к объекту познания (миру), необходимо обратиться к познающему субъекту (сознанию). Иначе и проще говоря: незыблемым основанием познания – причем, как естественнонаучного, так и социогуманитарного, - начиная с 16-го века философы полагали представление о законах самого познания, тождественных доопытным структурам сознания, которые открывались познающему, когда он абстрагировался от мира и погружался в чистое сознание. По существу, ядро философии сознания – это даже не сознание, асамосознание– возможность схватить в акте мышлении – которое, начиная с Декарта, понималось широко: и как восприятие, и как воображение, и как собственно мышление, - чистое Я мыслящего. Иначе говоря, задача состояла в том, чтобы в очищенном от мира сознании, которое представало как акты восприятия, абстрактного мышления, воображения, ухватить его гаранта –сознающего самого себя Я.

Ключевая проблема, которую порождала такая установка, - представления о мире, истории, - как индивидуальной, так и коллективной, - о культуре выводились из акта самосознания и законов чистого мышления, или же должны были подчиняться последним. При этом законы мышления объявлялись универсальными. Но так как открыватели этих законов были западноевропейские философы, то именно ихистория и культура оказывалась матрицей истории и культуры вообще. Иначе говоря, философия сознания столкнулась с парадоксом, который французский философ 20-го векаЖ. Дерридавыразил с помощью провокативного понятияфаллологоцентризм. Его смысл: провозглашаемый философами Нового времени универсализм самосознания на поверку оказываетсясамосознанием образованного европейского мужчины,выдающего свой способ мышления за универсальный и образец всякого мышления.

Что же противопоставили этой парадигме мышления «мэтры подозрения» и почему это привело к понятию и проблеме идентичности? Центральные понятия, объединяющие «мэтров подозрения» - это понятиеложного сознанияигерменевтики смысла.⁷ Мэтры подозрения, каждый на свой манер, открыли, что структуры сознания и их «учредитель», чистое Я, не являются последним основанием, а сами обнаруживаются в определенныхусловиях человеческой жизни (condition humaine).⁸А эти условия не являются исключительно разумными и рациональными (Фрейд), отражают законы жизни общества и культуры (Маркс) и имеют тенденцию становится объектом манипулирования, или борьбы за власть (Ницше).Сознание, в таком случае, всегда уже погружено в те или иные социальные, культурные, политические условия,которые нуждаются в расшифровке –герменевтике. При этом если мы воспользуемся герменевтикой, то на выходе получим не сознание субъекта, а тот или иной культурно-исторический смысл, который субъект может присвоить себе.

По существу тут мы и подбираемся к проблеме идентичности. Если философия сознания полагала, что сознание дано непосредственным образом в акте мышления, абстрагирующегося от мира, тонеклассическая философияполагает, что непосредственным образом человеку дан как раз такимир– окружающие его предметы и контексты повседневной культурно-исторической жизни – изадачачеловека заключается в том, чтобы сделать эту окружающую его жизньсвоей. Такоеприсвоениеи означаетобретение идентичности: получается, что человек, чтобы стать собой, должен обнаружитьсебяв культуре и истории, т.е. присвоить себе существующий культурный и исторический опыт, или мир смыслов. Таковаперваяхарактеристика идентичности: идентичность – это становление собой в культуре и истории, которое требует от человека определенного усилия и предполагает освоения определенных практик.⁹

Вторая характеристика идентичностиследует из первой: из того, что процесс идентификации начинается не в чистом сознании, а в мире, и что такой процесс является задачей человека. Непосредственным образом вместе с предметами окружающего нас мира нам даны идругие люди, в процессе отличения и сравнения с которыми мы становимся собой.¹⁰

Однако тут не все так просто. Современные философы полагают, что, отличая себя от других, человек не попадает в сферу изолированного субъекта, который оказывается носителем универсальных законов мышления. Любое отличения себя от другого сохраняет связь с этим другим или намечает отношение к другому, так как именно в отношении к другому человеку мы становимся собой.Тем самым ключевым понятием - наряду с понятием идентичности – становитсяпонятие сообщества– от сообщества друзей до нации. И так как другие люди так же являются не чистыми сознаниями, а носителями тех или иных культурно-исторических смыслов, то именно внутри того или иного сообщества и происходит присвоение этих смыслов мною, так что мой уникальный опыт переживания культуры и истории переплетается с уникальными опытами других.

Важнейшей характеристикой сообщества, если обратиться к нашему современникуЖ.Л. Нанси,является его своеобразная двойственность:сообщество есть со-существование,одновременно единичность и множественность, или сообщество естьединичная множественность.¹¹ Оно невозможно, если я не являюсь единичностью, т.е. не обладаю автономией, которая, однако, сосуществует с автономией другого. Такого рода сосуществование не может быть насильственным, иначе моя автономия окажется поставлена под вопрос. Поэтому одним из «имен» сосуществования являетсясолидарность,которая и позволяетмнечувствовать своюобщность с другими людьми. Если мы испытываем солидарность, то другие люди начинают мыслиться нами как«одни из нас»,«где «мы» означает нечто меньшее и более локальное, чем человеческая раса».¹² Тем самым утверждается, а вернее выходит на свет«человеческая множественность»,или тот факт, что человеческая жизнь – это «пребывание среди людей» или «общительное соучастие в словах и делах», которое «служит учреждению и поддержанию политического общежития, готовит условия для преемственности поколений, для памяти и тем самым для истории».¹³

Третья важнейшая характеристикаидентичностисвязана свременным измерением.Если самосознание является одномоментным актом, то идентичность разворачивается во времени. Особое внимание обратил на временное измерение идентичности уже не раз упоминаемый в данном тексте П. Рикер, для которого именновремя повествованиястало синонимомопосредованиячерез культуру и реальные и воображаемые миры других моей собственной жизненной истории, необходимость согласования различных отрезков которой и вынуждаетискать самого себя,находящегося перед постоянной угрозой овладения и согласования этой жизненной истории другими.¹⁴

Итак, обобщая все сказанное в этой части о понятии идентичности, можно сказать, чтоидентичность– это становление собой, с необходимостью предполагающее разворачивающиеся во времени культурно-историческое опосредование и формирование сообществ. Возвращение к вопросу«Кто мы такие?», опосредованное понятиемидентичности, означает необходимость обращения к собственному культурно-историческому контексту одновременную с необходимостью взаимодействия с другими, позволяющего и себе и другомубыть собой. Временное измерение такого обретения себя в культурно-историческом интерсубъективном контексте подчеркивает возможность, или даже неизбежность разнородности и текучести данного контекста, как и выхождения его за свои собственныесовременные пределы – в прошлое ли, будущее ли, или в «пространство» глобального мира. Как кажется, такое выхождение и характеризует современную беларускую ситуацию, что и находит свое выражение в понятиипограничья.