Лекция 2. История терроризма в России и в мире.

Террор как специфическое явление общественно-политической жизни имеет свою длинную историю, без знания которой трудно понять истоки и практику терроризма, хотя, прямо скажем, у современного террора уже нет его прежней романтизировавшейся им же самим идеологической оболочки и направленности. Мотивы действий большинства современных террористических организаций, групп и отдельных лиц весьма и весьма далеки от высоких идеалов. Сегодня в России стали проявлять больше общественного и научного внимания к этой проблеме, пишутся книги, издаются специальные журналы. С другой стороны и государство, столкнувшееся лицом к лицу с практическим террором, вынуждено заниматься разработкой стратегии и тактики борьбы с ним.

Относительно времени возникновения терроризма мнения историков и политологов также довольно заметно расходятся. Иные приравнивают к терроризму любое политическое убийство, и, таким образом, корни терроризма отодвигаются в античные времена, если не в еще более ранний период; другие считают терроризм феноменом конца ХХ века. Кто-то из исследователей возводит терроризм к XI-XII вв., а кто-то относит происхождение современного терроризма к эпохе пост-Наполеоновской Реставрации.

Действительно, терроризм являлся постоянным спутником человечества. Так, например, характерной иллюстрацией террористической деятельности являются действия активистов секты зелотов, направленные против римского владычества в Иу­дее и относящиеся ко второй половине I в. до н. э. Неожиданно возникая из толпы на ры­ночной площади, они наносили разящий удар кинжалом своему врагу, после чего растворялись среди торговцев и горожан. Примеча­тельно, что уже тогда образ врага трактовался весьма широко. Им мог оказаться не только римский легионер-оккупант. Жертвами зелотов становились и евреи, обвиненные сектой в предательстве и приговоренные к смер­ти. Уже в те времена важным признаком терроризма была его публичность. Совершая столь дерзкие убийства, секта не только казнила своих врагов, но и бросала вызов римлянам и сотрудничавшим с ними местным жителям. Террористичес­кая деятельность зелотов преследовала цель устрашения рим­лян, которое должно было способствовать освобождению от иностранного ига.

И все же представляется справедливым мнение историков, относящих возникновение явления, именуемого «терроризмом», к последней трети XIX-началу ХХ вв. Кстати, проследить эволюцию понятия «террор» (используемого поначалу для определения и государственного, и оппозиционного терроризма) можно на семантическом уровне. В русских словарях и энциклопедиях дореволюционной эпохи не было толкования понятия "террор". В первом издании словаря Брокгауза и Ефрона были помещены статьи о якобинском терроре эпохи Великой французской революции и о белом терроре роялистов в 1815-1816 гг. Симптоматично, что слово террор производилось от французского la terreur. Во втором дополнительном томе этого же словаря, вышедшем в 1907 г., появилась статья «Террор в России», в котором террор был назван «системой борьбы против правительства, состоявшей в организации убийства отдельных высокопоставленных лиц, а также шпионов, и в вооруженной защите против обысков и арестов». Период систематического террора относился к 1878-1882 гг.. В статье говорилось также о возобновлении террора в начале ХХ в., упоминался террор партии социалистов-революционеров, а также черносотенный террор.

Возникновение революционного терроризма современники событий относили к рубежу 70-80-х гг. XIX в., справедливо усмотрев в нем явление новое и не имеющее аналогов. Разумеется, политические убийства практиковались в Европе и ранее, в начале и в середине XIX в.,  как отдельными лицами и даже организациями (например, карбонарии в Италии). Однако говорить о соединении идеологии, организации и действия – причем носящего «публичный» характер – мы можем говорить лишь применительно к последней трети XIX в. В это время террор становится системой действий революционных организаций в нескольких странах, найдя свое классическое воплощение в борьбе "Народной воли" (хотя сами народовольцы не рассматривали свою организацию как исключительно или даже преимущественно террористическую).