Bilet_10

Билет № 10

1. Методологические воззрения Л. Роббинса: методологический дуализм и поддержка доктрины Verstehen, истинность и применимость теории.

К 40—50-м гг. 20 в. научное сообщество четко разделилось на две группы  «априористов», которые утверждали, что «экономическая теория является системой чисто дедуктивных выводов из постулатов, не подлежащих подтверждению или опровержению на основе опыта», и «ультраэмпиристов», которые «отказывались признавать законность использования на любом уровне анализа утверждений, не подтверждаемых непосредственно». Позицию априористов изложил в «Очерке природе и значении экономической науки» (1932) Лайонел Роббинс (+Ф. Найт, Ф. фон Хайек и Л. фон Мизес). «Ультраэмпиристы» - Теренс Хатчисон (1938 в экономическую науку вошли принципы логического позитивизма и попперовского фальсификационизма).

В основе априоризма лежит доктрина Verstchen — доктрина понимания, особенно популярная у австрийских теоретиков, но оказавшая серьезное влияние и на экономистов других стран. Суть: всякая наука приходит к своим конечным результатам путем дедуктивного выведения теории из ограниченного набора фундаментальных положений. Однако процессы установления такого рода принципов в естественных и общественных науках несхожи. Физик или химик обязан проделать большую работу по созданию инструментов для наблюдения за внешним миром, разработать методику эксперимента, провести множество опытных исследований, индуктивно обобщить их результаты и лишь затем приступить к формулировке базовых положений, из которых в будущем последуют дедуктивные выводы. Экономист же, имея дело с человеком, избавлен от столь громоздкой процедуры, ее с успехом заменяет то, что одни называют «психологическим методом», другие — интроспекцией, или «внутренним наблюдением», третьи — просто основанной на здравом смысле очевидностью.

Л. Роббинс разделяет доктрину Verstchen: подчеркивать различие между общественными и естественными науками менее вредно, чем делать упор на их сходстве. Отсюда следует, что и процедура установления базовых положений в экономической теории должна быть иной, нежели в естественных науках. Их нельзя получить с помощью контролируемого эксперимента, поскольку в экономике полномасштабный эксперимент, а тем более его многократное повторение, вряд ли возможны. Ничего не даст и индуктивное обобщение исторических данных. Частое совпадение во времени некоторых явлений может указать на проблему, которую следует решить, но само по себе не предполагает определенных причинных отношений. В соответствии с доктриной Verstehen теории экономических наук, в противоположность теориям наук естественных, при изучении поведения индивида должны принимать во внимание субъективные мотивы, понять которые можно лишь с точки зрения собственной интуиции и воображения исследователя. Теории, удовлетворяющие данному условию, a priori истинны, хотя, разумеется, в ряде случаев не могут быть успешно применены из-за наличия возмущающих воздействий, лежащих за пределами предмета данной теории. Но те концепции социальных наук, которые не согласуются с указанным условием, по определению должны быть признаны лишенными смысла.

Роббинс считал возможным построить теорию цены чисто дедуктивно на основе немногих фундаментальных постулатов, таких как представление о том, что у индивидов есть последовательная иерархия предпочтений относительно благ, которые они желают купить, или что производственная функция всегда подвержена действию принципа убывающей предельной производительности. Оба этих базовых постулата являются априорными «аналитическими» истинами, т.е. логическим итогом наших рассуждений о спросе и предложении, и одновременно "синтетическими" истинами, т.е. элементарными и несомненными эмпирическими фактами. Суть априоризма Роббинса заключается в доказательстве того, что эмпирические исследования в экономической теории нужны лишь для демонстрации действительной применимости отдельных теорий к конкретным ситуациям; истинность или обоснованность теории гарантируется ее интуитивно очевидными предпосылками и жесткой дедуктивной структурой. Можно показать, что экономические теории в данном случае неприменимы, но они не могут быть эмпирически опровергнуты.

Если эксперимент и индуктивное обобщение нетеоретических данных бесполезны для построения фундамента экономической теории, то она основывается на наборе постулатов, из которого дедуктивно выводятся утверждения экономической теории. Главными постулатами являются все предпосылки, включающие каким-либо образом в себя простые и бесспорные опытные факты, относящиеся к тому, как редкость благ, которая является предметом нашей науки, в действительности проявляет себя в реальном мире. Основным постулатом теории стоимости служит факт, согласно которому индивидуумы могут ранжировать свои предпочтения в определенном порядке, и на самом деле так и поступают. Основной постулат теории производства состоит в том, что факторов производства существует больше чем один. Главным постулатом теории динамики является тот факт, что мы не знаем точно, какие блага будут редкими в будущем... То есть любой способ эмпирической проверки бессмыслен и опровергнуть или хотя бы модифицировать теорию (если только в ней не найдена логическая ошибка) невозможно.

Установка «если факты противоречат теории, то тем хуже для фактов», — способна уберечь от опровержения любую догму, но начисто лишает экономическую науку ее практической функции. В то время как экономическая теория давно отказалась от априоризма, небольшая группа современных австрийских экономистов вернулась к крайнему его варианту, изложенному в книге Людвига фон Мизеса "Человеческое действие: трактат экономической теории" (Mises, 1949).

2 Историзм и формационное деление политэкономии у К.Маркса

Историзм Маркс воспринял у Гегеля. По Марксу история - это естественноисторический процесс. Но парадокс в том, что в то время история воспринималась, прежде всего как продукт разума и в этом смысле как процесс неестественный. Маркс соглашался с тем, что историю творят деятели наделенные разумом, но подчеркивал, что их деятельность поставлена в жесткие рамки. С одной стороны, заданы объективные условия этой деятельности, включая те, что созданы предшествующими поколениями, с другой - она упирается в противоречивость интересов людей, и это диктует логику событий, над которой индивиды не властны. Именно поэтому Маркс говорил о собственной, объективной оценке и в этом смысле естественной - логике истории. Это процесс неравномерный, проходящий различные фазы и стадии, но, тем не менее закономерный и потому доступный объективному познанию.

Вслед за Гегелем Маркс видел в общественной системе органическое целое и рассматривал социальную историю как закономерную смену общественных «организмов», которые он назвал «общественно-экономическими формациями». Как всякий организм, общественная формация проходит жизненный цикл от своего рождения до своей гибели. Все формации, кроме первичной, имеют структуру, главными элементами которой выступают общественные классы, т.е. группы людей со сходным социальным положением и общими интересами. Отношения между основными классами каждой формации определяют возможности и границы общественного прогресса в рамках данной формации и, в конечном счете, ее судьбу. Так, когда рабский труд стал проигрывать в конкуренции с трудом самостоятельного крестьянина, рабовладельческая формация ушла с исторической арены вместе с ее основными действующими лицами - рабовладельцами. Самостоятельный крестьянин из второстепенной фигуры рабовладельческого общества превратился - наряду с собственником земли - в главное действующее лицо новой, феода общественно-экономической формации. Точно так же в недрах феодализма зародилось «третье сословие» - купцы, ремесленники подмастерья, которые в дальнейшем стали ядром следующей, капиталистической формации, пришедшей на смену феодальным отношениям.

В истории человеческого общества выделяется ряд последовательно сменяющих друг друга способов производства и соответственно общественно-экономических формаций. Но общественный прогресс нельзя представить в виде прямой линии с обязательным прохождением каждым народом всех ступеней развития. История не вмещается в простые логические схемы.

Помимо пятичленной схемы К. Маркс сформулировал также и трехчленную классификацию исторического развития. Он выделил первичную (археологическую, доклассовую) макроформацию, вторичную (классовую, частнособственническую) и третичную (бесклассовую) коммунистическую макроформацию.

Маркс говорил, что у нас нет определенного естественного экономического порядка, что каждая эпоха, каждый уровень производительных сил задает свой тип оптимизации экономических отношений, свой тип принуждения к труду большинства на пользу меньшинства и свой тип мобилизации экономических ресурсов. Поэтому есть способы производства: первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический.

Теория формаций раскрывает качественно различные исторические ступени развития общества и служит основой выявления и анализа пространственного многообразия обществ, сосуществующих во времени. Осмысливая это многообразие, мы сталкиваемся с необходимостью исследования взаимодействия и борьбы обществ, имеющих различную формационную принадлежность. Эта проблема практически возникла вместе с цивилизацией и порождена неравномерностью исторического процесса. Но есть и другой аспект этой проблемы: внутри-формационная типология, учитывающая не только экономические, но и социально-культурные особенности различных регионов. В рамках общественно-экономической формации образуются разновидности обществ, связанные с различными условиями географической и исторической среды, особенностями культурного развития данной человеческой общности.

Если в качестве “первичной формы” выступает первобытное общество, то антагонистическое общество в целом выступает как “вторичная формация”. Уточняется общая структура исторического процесса: 1) первобытное общество; 2) антагонистическое общество, которое разделяется Марксом на две “крупные формы”: “первую”, включающую в себя все докапиталистические общественные формы, основанные на внеэкономическом принуждении к труду (рабство и крепостничество), но вместе с тем еще сохраняющие общину в качестве существенного элемента, и “вторую”, т. е. капитализм, основанную на экономическом принуждении; 3) коммунистическое общество.

Как отмечает Маркс, на одном и том же экономическом базисе могут существовать разнообразные конкретные виды обществ, и для их анализа необходимы более частные категории, характеризующие внутриформационное деление общества. Не случайно поэтому антагонистическое общество в трудах Маркса рассматривается как бы на трех теоретических “уровнях”. Самым абстрактным является его рассмотрение как целого. Здесь определяются общие черты этого периода развития. Следующим является выделение общественно-экономических формаций, основанных на разных формах собственности, как прогрессивных ступеней развития общественных отношений. Третьим, более конкретным уровнем является внутриформационная типология. Этот уровень теоретического анализа необходим для перехода от общей категории формации к реальной истории конкретных народов и стран. Такой богатый понятийный аппарат, вся сложная теоретическая “надстройка” является инструментом марксистского анализа, научного объяснения хода истории. Формации – это ступени развития общества. Маркс перечислил четыре формации: · античную, · азиатскую, · феодальную, · капиталистическую.

Таким образом, основные положения формационной теории сводятся к следующим: – естественноисторический прогресс развивается в виде последовательной смены общественно-исторических формаций; – примат материальной жизни над духовной; – производственные отношения являются базисом общества, надстройка имеет производный характер от базиса; – классы являются основной единицей общества и субъектом истории, а классовая борьба - главная форма взаимодействия классов.