Bilet_6

Б-6

1.Эк-ая мысль в донаучный период: особенности эк-ой мысли эпохи меркантилизма.

Под меркантилизмом понимается экономическая политика государств в период так называемого первоначального накопления капитала. Кроме того, под меркантилизмом понимается экономическое учение, выражавшее интересы торгового капитала (итал. «мерканте» – торговец, купец). Экономическую политику и экономическое учение не следует противопоставлять. В данном случае они составляют единое целое. Главный принцип торговцев (купцов) – «покупать у иностранцев меньше, чем продавать» – сделался основным как в теории меркантилизма, так и в политике государства.

Меркантилистская политика и меркантилистское учение прошли два исторических этапа: 1) ранний меркантилизм, или монетарная система, которому соответствует теория денежного баланса; 2) поздний меркантилизм, или мануфактурная система, которому соответствует теория торгового баланса. Этот период называют также периодом протекционизма. Оба этапа меркантилистской политики в конечном счете добивались накопления денежных сокровищ в стране. Однако пути к достижению этой цели у них были различные. Монетарная система ориентировалась на меры запретительного, полицейского характера, в соответствии с которыми рекомендовалось запретить вывоз денег из страны. Мануфактурная система отказалась от запрета вывоза денег из страны, допускала расширение покупок товаров за границей, но при условии соблюдения торгового баланса, при котором денежная сумма покупок должна быть меньше суммы продаж своих товаров. С этой целью предлагалось развивать те мануфактуры, товары которых находят наибольший сбыт по более высоким ценам за границей. Следовательно, к вопросу производства товаров представители позднего меркантилизма подходили с позиции интересов внешней торговли, т. е. экспорта своих товаров. При этом они предлагали обложить иностранные товары высокими пошлинами, покровительствовать национальной экономике, т. е. осуществлять политику протекционизма (от лат. protectio– покровительство, защита). Достичь этих целей можно было только с помощью государства. Поэтому для соблюдения денежного и торгового баланса все меркантилисты являлись сторонниками вмешательства государственной власти в хозяйственную жизнь страны.

Позитивные и негативные черты меркантилизма можно определить рядом особенностей.

Меркантилисты сделали попытку исследовать причинные связи между отдельными хозяйственными явлениями. Однако в анализе отдельных категорий экономической науки они останавливались лишь на внешней видимости явлений. Это объяснялось тем, что они выясняли лишь процесс обращения торгового капитала, лежащий на поверхности, и не заглядывали вглубь процесса производства.

Меркантилистская система не мыслила себе стоимость иначе, как представленную в деньгах – золоте и серебре. Меркантилисты считали, что величина стоимости представляет собой продукт обмена, а не производства.

Меркантилисты исходили из ограниченного воззрения о том, что прибыль обусловлена исключительно процессом обмена, что она объясняется продажей товара выше его стоимости.

Меркантилисты ошибочно полагали, что внутри страны прибыль не возникает, она появляется лишь в товарном обмене между странами.

Меркантилистская система исходила из предпосылки, что деньги представляют собой исключительную форму богатства, поэтому способ обогащения она видела в накоплении благородных металлов – золота и серебра.

В целом меркантилизм – это первая теоретическая разработка капиталистической хозяйственной системы и первая школа экономической науки. Меркантилизм не стал действительной наукой в силу своей исторической ограниченности: эта теория содержала анализ лишь сферы обмена, обращения, т. е. исследовала движение только торгового капитала. Тогда как истинная наука начинается с тех исследований, которые переходят от анализа обращения капитала к анализу производства. Взгляды меркантилистов образуют предысторию классической политической экономии.

Меркантилизм в разных странах имел общие основные черты, но отличался разной национальной окраской.

Учение меркантилистов впервые начало формироваться в Италии, Испании, Португалии и Нидерландах (с XVII в. – в Голландии), где уже в XIV и XV столетиях возникли необходимые для этого учения условия. Именно в этих странах набирал силу процесс международной торговли, что способствовало усилению роли торгового капитала, интересы которого стали основой теории и практики меркантилизма. Сначала усиленное развитие торгового капитала наблюдалось в Италии. В конце XV в., после великих географических открытий – Колумбом Америки и Васко да Гама Индии – торговые преимущества средиземноморских городов и всей Италии были уничтожены; на первое место выдвинулись Испания и Португалия. В XVI в. их вытеснила Голландия, основой господства которой стали знаменитые мануфактуры, судоходство и грабительская колониальная система, ставшая источником первоначального накопления капитала. Значительно позже, по сравнению с названными странами, преобладающее значение в колониальной системе и международной торговле получила Англия. Тогда и ее экономическая литература приобрела особо влиятельное значение.

Английский меркантилизм

В обширной английской меркантилистической литературе выдающееся место занимают произведения двух крупных ее представителей – Уильяма Стаффорда, Томасом Грешемом и Томаса Мэна.

Концепция Т. Мэна направлена против монетарной системы и в защиту торгового баланса. Он считал вредной жесткую регламентацию денежного обращения, выступал за свободный вывоз монет, без которого невозможно нормальное развитие внешней торговли. Главной заботой Мэн полагал обеспечение правила: «Продавать иностранцам ежегодно на большую сумму, чем мы покупаем у них». Благодаря тому, что в своем капиталистическом развитии Англия обогнала другие страны мира, программа меркантилистов оказалась здесь наиболее эффективной.

Итальянский меркантилизм

Италия раньше других стран вступила на путь капиталистического развития, поэтому вопросы денежного обращения и кредита были в центре внимания итальянских меркантилистов,  Г. Скаруффи, Антонио Серра 

Антонио Серра – представитель позднего меркантилизма, подвергал критике монетаризм, отстаивал теорию торгового баланса, ратовал за развитие ремесленного производства, поощрение трудолюбия и изобретательности населения, развитие торговли, проведение благоприятной политики правительства.

Меркантилисты Скаруффи и Серра в своих высказываниях (первый в духе денежного баланса, второй – торгового баланса) отразили тенденции итальянской экономики своего времени.

Французский меркантилизм

В силу исторических условий Франция включилась в систему меркантилистической политики позднее других стран, поэтому на первых порах у французских меркантилистов существовало стремление защитить свою страну от вторжения иностранного торгового капитала. Антуан де Монкретьен (1576–1621) – автор знаменитого «Трактата политической экономии», посвященного королю и королеве. Он первым ввел в литературу термин «политическая экономия». Наиболее полезным сословием Монкретьен считал купцов, торговлю характеризовал как главную цель ремесел, советовал Людовику XIII развивать мануфактуры, создавать ремесленные школы, расширять торговлю товарами национального производства, вытесняя с французского рынка иностранных купцов. Его программа частично отражала идеи монетаризма, а также концепцию торгового баланса.

2.Две онтологии Р.Коуза: неоинституциангализм против нового институционализма

Неоинституционализм исходит из двух общих установок. Во-первых, что социальные институты имеют значение и, во-вторых, что они поддаются анализу с помощью стандартных инструментов экономической теории. Совмещение подобных представлений встречалось в истории экономической мысли нечасто.

Наиболее прочно Неоинс-зм связан с неоклассической теорией, от которой он ведет свое происхождение.

Как известно, ядро неоклассической теории составляет модель рационального выбора в условиях заданного набора ограничений. Неоинституционализм принимает эту модель как базовую, однако освобождает ее от целого ряда вспомогательных предпосылок, которыми она обычно сопровождалась, и обогащает ее новым содержанием.

Какие же сходства и различия здесь обнаруживаются?

Прежде всего неоинституционалисты критикуют традиционную неоклассическую теорию за отступления от принципа «методологического индивидуализма». Согласно этому принципу, реально действующими «актерами» социального процесса признаются не группы или организации, а индивиды. Никакие коллективные общности (например, фирма или государство) не обладают самостоятельным существованием, отдельным от составляющих их членов. Все они подлежат объяснению с точки зрения целенаправленного поведения индивидуальных агентов.

Благодаря последовательно проводимому принципу методологического индивидуализма перед новой институциональной теорией открывается новый, более глубокий пласт экономической реальности. Она спускается на уровень ниже, чем тот, на котором останавливался традиционный микроэкономический анализ. В центре ее внимания оказываются отношения, складывающиеся внутри экономических организаций, тогда как в неоклассической теории фирмы и другие организации рассматривались просто как «черный ящик», внутрь которого она не заглядывала. В этом смысле подход новой институциональной теории может быть охарактеризован как микромикроэкономический.

Стандартная неоклассическая теория знала два вида ограничений:

физические, порожденные редкостью ресурсов, и технологические, отражающие уровень знаний и практического мастерства экономических агентов (т.е. степень искусности, с какой они превращают исходные ресурсы в конечную продукцию). При этом она отвлекалась от особенностей институциональной среды и издержек по обслуживанию сделок, считая, что все ресурсы распределены и находятся в частной собственности, что права собственников четко разграничены и надежно защищены, что имеется совершенная информация и абсолютная подвижность ресурсов и т.д.

Неоинституционалисты вводят еще один класс ограничений, обусловленных институциональной структурой общества, также сужающих поле индивидуального выбора. Они отказываются от всевозможных упрощающих предпосылок, подчеркивая, что экономические агенты действуют в мире высоких трансакционных издержек, плохо определенных прав собственности и ненадежных контрактов, в мире, полном риска и неопределенности.

Кроме того, предлагается более реалистическое описание самого процесса принятия решений. Стандартная неоклассическая модель изображает человека как существо гиперрациональное. Неоинституциональный подход отличается большей трезвостью. Это находит выражение в двух его важнейших поведенческих предпосылках — ограниченной рациональности и оппортунистическом поведении.

Первая отражает факт ограниченности человеческого интеллекта. Знания, которыми располагает человек, всегда неполны, его счетные и прогностические способности далеко не беспредельны, совершение логических операций требует от него времени и усилий. Одним словом, информация — ресурс дорогостоящий. Из-за этого агенты вынуждены останавливаться не на оптимальных решениях, а на тех, что кажутся им приемлемыми исходя из имеющейся у них ограниченной информации. Их рациональность будет выражаться в стремлении экономить не только на материальных затратах, но и на своих интеллектуальных усилиях. При прочих равных условиях они будут предпочитать решения, предъявляющие меньше требований к их предсказательным и счетным возможностям.

Оппортунистическое поведение определяется О. Уильямсоном, который ввел это понятие в научный оборот, как «преследования собственного интереса, доходящее до вероломства». Речь идет о любых формах нарушения взятых на себя обязательств, например уклонении от условий контракта. Индивиды, максимизирующие полезность, будут вести себя оппортунистически (скажем, предоставлять услуги меньшего объема и худшего качества), когда это сулит им прибыль. В неоклассической теории для оппортунистического поведения не находилось места, поскольку обладание совершенной информацией исключает его возможность.

Значительная часть институтов — традиций, обычаев, правовых норм — призвана уменьшать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Как подчеркивает О. Уильямсон, в социальных институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности. При отсутствии проблем ограниченной рациональности и оппортунистического поведения потребность во многих институтах попросту бы отпала.

По-иному формулирует новая школа и задачи нормативного анализа. В ортодоксальной неоклассической теории при оценке реально действующих экономических механизмов за точку отсчета принималась модель совершенной конкуренции. Отклонения от оптимальных свойств этой модели расценивались как «провалы рынка», а надежды на их устранение возлагались на государство. Неявно предполагалось, что оно обладает всей полнотой информации и в отличие от индивидуальных агентов действует без трений.

Новая институциональная теория отвергает подобный подход. Привычку сравнивать реальные, но несовершенные институты с совершенным, но недостижимым идеальным образцом Г. Демсец окрестил «экономикой нирваны». Оценки действующих институтов должны исходить из сопоставлений не с некими воображаемыми конструкциями, а с альтернативами, осуществимыми на практике. Нормативный анализ, настаивают неоинституционалисты, должен вестись в сравнительно-институциональной перспективе. Такая смена точки отсчета неизбежно ведет к переоценке многих традиционных форм государственного вмешательства в экономику.

Переходя к рассмотрению структуры новой институциональной теории, нужно сразу сказать, что она никогда не отличалась внутренней однородностью. Между ее отдельными ветвями обнаруживаются не только терминологические, но и серьезные концептуальные расхождения. В то же время значение этих расхождений не следует переоценивать. Сегодня неоинституционализм предстает как целое семейство походов, объединенных несколькими общими идеями.

Один из его ведущих теоретиков — О. Уильямсон предложил следующую классификацию. Неоклассической доктрине, по его мнению, присуща не контрактная, а преимущественно технологическая ориентация. Предполагается, что обмен совершается мгновенно и без издержек, что заключенные контракты строго выполняются и что границы экономических организации (фирм) задаются характером используемой технологии. В отличие от этого новая институциональная теория исходит из организационно-контрактной перспективы. На первый план выдвигаются не технологические факторы, а издержки, сопровождающие взаимодействие экономических агентов друг с другом.

Для ряда концепций, относящихся к этому теоретическому семейству, предметом изучения является институциональная среда, т.е. фундаментальные политические, социальные и юридические правила, в рамках которых протекают процессы производства и обмена. (Примеры таких основополагающих правил: конституционное право, избирательное право, имущественное право, контрактное право и др.) Правила, регулирующие отношения в публичной сфере, изучает теория общественного выбора (Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон и др.); правила, регулирующие отношения в частной сфере, — теория прав собственности (среди ее основателей Р. Коуз, А. Алчиан, Г. Демсец). Названные концепции различаются не только по предмету, но и по общей теоретической направленности. Если в первой акцент делается на потерях, которые порождаются деятельностью политических институтов, то во второй — на выигрыше в благосостоянии, который обеспечивают институты права.

Трансакционный подход к изучению экономических организаций опирается на идеи Р. Коуза. Организации с точки зрения этого подхода служат цели сокращения трансакционных издержек. В отличие от теории агентских отношений акцент делается не на стадии заключения, а на стадии исполнения контрактов.

теорема Коуза.

С его точки зрения, в условиях нулевых трансакционных издержек (а именно из этих условий исходила стандартная неоклассическая теория) рынок сам сумеет справиться с внешними эффектами. Теорема Коуза гласит: «Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменной и эффективной независимо от изменений в распределении прав собственности».

Таким образом, выдвигается парадоксальное положение: при отсутствии издержек по заключению сделок структура производства остается той же самой независимо от того, кто каким ресурсом владеет. Теорема доказывалась Коузом на ряде примеров, частично условных, частично взятых из реальной жизни.

Из «теоремы Коуза» следует несколько важных теоретических и практических выводов.

Во-первых, она раскрывает экономический смысл прав собственности. Согласно Коузу, экстерналии (т. е. расхождения между частными и социальными издержками и выгодами) появляются лишь тогда, когда права собственности определены нечетко, размыты. Когда права определены четко, тогда все экстерналии «интернализируются» (внешние издержки становятся внутренними). Не случайно главным полем конфликтов в связи с внешними эффектами оказываются ресурсы, которые из категории неограниченных перемещаются в категорию редких (вода, воздух) и на которые до этого прав собственности в принципе не существовало.

Во-вторых, теорема Коуза отводит обвинения рынка в «провалах». Путь к преодолению экстерналий лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где они были нечетко определены. Поэтому внешние эффекты и их отрицательные последствия порождаются дефектным законодательством; если кто здесь и «проваливается», так это государство. Теорема Коуза по существу снимает стандартные обвинения в разрушении окружающей среды, выдвигаемые против рынка и частной собственности. Из нее следует обратное заключение: к деградации внешней среды ведет не избыточное, а недостаточное развитие частной собственности.

В-третьих, теорема Коуза выявляет ключевое значение трансакционных издержек. Когда они положительны, распределение прав собственности перестает быть нейтральным фактором и начинает влиять на эффективность и структуру производства.

В-четвертых, теорема Коуза показывает, что ссылки на внешние эффекты — недостаточное основание для государственного вмешательства. В случае низких трансакционных издержек оно излишне, в случае высоких — далеко не всегда экономически оправданно. Ведь действия государства сами сопряжены с положительными трансакционными издержками, так что лечение вполне может быть хуже самой болезни.

Влияние Коуза на развитие экономической мысли было глубоким и разноплановым. Его статья «Проблема социальных издержек» стала одной из наиболее цитируемых в современной экономической литературе. Из его работы выросли целые новые разделы экономической науки (экономика права, например). В более широком смысле его идеи заложили теоретический фундамент для развития неоинституционального направления.

Однако идеи Коуза были восприняты другими экономистами односторонне. Для него самого анализ идеальной экономики с нулевыми трансакционными издержками был лишь ступенькой к рассмотрению реального мира, где они всегда положительны. К сожалению, в этой части его исследование вызвало меньший резонанс, чем знаменитая «теорема», на которой сосредоточилось внимание большинства экономистов, поскольку она отлично вписывалась в господствующие неоклассические представления. Как признавал сам Коуз, его попытка «выманить» экономистов из воображаемого мира «классной доски» не увенчалась успехом.

«Неоинституционализм» и «Новая институциональная теория»

В экономической литературе встречается позиция, согласно которой принято различать две

конкурирующие институциональные теории (Сторонником данного подхода является, в

частности, исландский экономист Т. Эггертссон. См .: Eggertsson T. Economic behavior and

institutions. London: Cambridge University Press, 1990. P. 7). Одна из них

(неоинституционализм) ориентирована на максимальное сближение с «неоклассикой» и не

опровергает основные концепции, составляющие так называемое «твердое ядро» данной

«исследовательской программы» («Твердое ядро» исследовательской программы (такой,

как, например, неоклассическая теория) включает в себя ряд аксиом, которые не

подвергаются сомнению и не могут быть фальсифицированы. Опровержение данных аксиом

опровергает всю теорию). Напомним, что к ним относятся:

• концепция экономической рациональности (субъект экономики рационален и каждым

своим действием максимизирует свою полезность);

• концепция равновесия (экономическая система находится в состоянии равновесия,

причем точка равновесия единственна и соответствует критерию оптимальности по

Парето);

• гипотеза о стабильности предпочтений субъекта.

Другая носит название «новой институциональной экономической теории». По мнению ее

сторонников, институциональный подход принципиально несовместим с элементами твердого

ядра неоклассики. Наиболее радикально настроенные последователи школы утверждают,

что «ортодоксальная теория мертва и скоро зародится новая микроэкономическая теория,

которая займется изучением экономических основ организации и институтов» (Smith V.

Economic theory and its discontents // American economic review. 1974. Vol . 64 . P. 320–322).

Однако в последнее время термин «неоинституционализм» чаще используется для

обозначения всего спектра современных институциональных подходов, которым

противопоставляется «старая» школа, основанная Вебленом. Неоклассическое направление

считается скорее дополняющим, чем оппонирующим. Что касается «новой

институциональной экономической теории», то она занимает место в ряду многочисленных

подходов, которыми изобилует неоинституционализм:

• «институционально-эволюционная теория» (Д. Норт);

• «новая институциональная теория» (О. Уильямсон);

• «новый французский институционализм» (Л. Болтянски, Ф. Перу, Л. Тевено, О.

Фаворо, Ф. Эмар-Дюверне);

• «теория общественного выбора» (К. Эрору, Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон);

• «теория прав собственности» (Р. Коуз, А. Алчиан, Д. Демсец, Р. Познер) (См.:

Экономическая энциклопедия / Под ред. Л.И. Абалкина. М ., 1999. С . 237).

«Архипелаг Коуза»

Как видим, неоинституционализм не испытывает недостатка в научных школах. Однако до

сих пор нельзя сказать, что все они являются частями «цельной» теории. Когда-нибудь,

возможно, она сложится, но пока это остается грандиозной и до конца не реализованной

задумкой. Причем характер научных публикаций последних лет говорит о том, что именно

так неоинституционализм и продолжит развиваться в ближайшей перспективе (Более

подробно см .: Furubotn E., Richter R. Institutions and economic theory. Michigan: The

University of Michigan press. 2000. P. 435 - 477). Не будет большой ошибкой назвать

современную институциональную парадигму «островным государством», границы которого

простираются далеко за пределы экономической теории.

«Новая институциональная теория»

Иллюстративный обзор начнем с той теоретической конструкции, которая относится к

области микроэкономики. Именно в этой сфере экономической теории началась активизация

второй волны, т.е. неоинституционализма. Речь идет о «новой институциональной теории»,

или трансакционной теорииорганизаций. Авторы данного научного направления пришли

к выводу о необходимости анализа определенного блока финансовых затрат фирмы – как

некого стабильного, объективно необходимого и в то же время тормозящего рыночный

процесс явления.

Речь идет о совокупности расходов, связанных с финансовым обслуживанием деловых

межфирменных сделок и контрактов: операций по решению хозяйственных споров и

конфликтов, страхованию, передаче прав собственности, учету, анализу финансового

положения – как своего, так и фирм-партнеров.

Выдвинутая концепция исходит из следующего факта: существенно усложнившееся

межфирменное взаимодействие (сочетание кооперации и конкуренции) обусловливает

постоянно растущую долю затрат на обслуживание данных связей. Рассматриваемая группа

расходов в экономической литературе получила название «трансакционных издержек».

Сторонники данной теории исходят из положения о том, что названный состав издержек

(изначально объективно необходимых) достиг такой величины, при которой возникает их

новое качественное состояние. Указанный вид расходов превратился в определенное бремя

для фирмы. По словам американского экономиста Р. Коуза (впервые предложившего

учитывать данный блок затрат еще в конце 30-х годов), указанные издержки «являются

своего рода платой за возможность пользоваться со стороны предпринимателя ценовым

механизмом», включающим в себя достаточно много неопределенностей и рисков. Другоеобразное сравнение предложил американский экономист О. Уильямсон: «Трансакционные

издержки есть эквивалент трения в механических системах» (Уильямсон О. Экономические

институты капитализма. Фирмы, рынки и отношенческая контрактация. СПб., 1996. С. 53).

Этим выражением автор отметил характер помех, возникающих по отношению к рыночному

процессу.

Таким образом, экономисты рассматривают трансакционные издержки одновременно и как

необходимый элемент современной деловой жизни (ибо они носят инфраструктурный

характер, поддерживая жизнеспособность фирм), и как негативный фактор, по отношению к

которому фирмы должны искать противодействие. В частности, руководству фирм

рекомендуется сокращать данную группу затрат путем оптимизации и сокращения числа

трансакций на предприятии (Более подробно данная проблема разбирается в главе 3). Этого

можно достигать, например, методом объединения или кооперации фирм.

Данные теоретические подходы институционалистов позволяют обществу формировать

новое представление о рыночной системе. Рынок следует понимать не только как сферу

обмена (одного блага на другое), но и как институциональный механизм, обеспечивающий

«работу» системы цен и самих торговых операций.

Институционально-эволюционная теория

Основополагающие положения «институционально-эволюционной теории» наиболее

систематично изложены в работах нобелевского лауреата в области экономики профессора

Д. Норта (См., в частности: Норт Д. Институты, институциональные изменения и

функционирование экономики. Пер. с англ. М. 1997). Также правомерно утверждать, что

данная школа объединила «под своими знаменами» максимальное число сторонников из

числа российских институционалистов. При этом основные особенности школы: