Глава II сократ

1. Личность и судьба

Сократ (470/469-399 гг. до н.э.) был старшим современником молодого Платона. Последний считал его своим учителем. Однако воз­зрения Сократа значительно отличались от тех, которые развивал впос­ледствии Платон. Вообще, фигура Сократа стоит особняком в исто­рии греческой мысли, выделяясь как среди предшественников, так и среди философов более поздней поры. Сократ не оставил письменно­го наследия, полагая, что лишь живое слово может выразить и доне­сти мысль без искажений. Он являл собой образ мирского проповед­ника, обладая талантом влияния на людей, хотя внешне не отличался красотой.

См.: Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2.

См.: Трубецкой Е. Социальная утопия Платона. М., 1908.

Из-за отсутствия принадлежащих Сократу трудов задача опреде­ления его воззрений может быть понята как задача реконструкции. Источниками, служащими для ее решения, являются: произведения Платона, сочинения Ксенофонта, сведения, собранные и записан­ные Аристотелем. Наконец, с Сократом связаны изменения в харак­тере духовной жизни афинского общества, отразившиеся в различ­ных областях творчества, в том числе не принадлежащих к сфере фи-

61

лософии. Образ Сократа, хотя и в сатирическом виде, выведен в ко­медии Аристофана «Облака». Изменения в духовном настрое афинян источники согласно приписывают влиянию Сократа.

История жизни Сократа существенна для понимания его творче­ства. Он был сыном каменотеса (скульптора) и повивальной бабки, получил обычное начальное образование, т.е. изучал музыку, словес­ность (чтение, письмо, заучивание классических текстов), арифмети­ку, начала геометрии. В качестве воина участвовал в ряде сражений, показав себя храбрым и выносливым бойцом. Впоследствии Сократ занимал некоторые выборные должности в системе афинской демок­ратии, был образцом бескорыстного и честного служения долгу и согражданам. Одновременно как частное лицо, он занимался пропо­ведью своих воззрений, общаясь с широким кругом людей и устраи­вая в разных уголках Афин дискуссии с изложением своих воззрений. Эта деятельность привлекала все большее внимание афинян. Однако она вызвала недовольство со стороны некоторых, в том числе влия­тельных граждан. В 399 г. до н.э. Сократ был обвинен «в том, что не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество; а наказание за то — смерть»¹. Фор­мулировка обвинения была явно надуманной, тем не менее большин­ство судей (по принятому порядку всего их было 500) проголосовали за смертную казнь.

Трагическая смерть Сократа вошла в историю как значительный факт, обнаруживший, что истина может утверждаться ценой жерт­венности. Или, во всяком случае, что подлинность учения поверяется готовностью автора претерпеть страдания, порой — ценой собствен­ной жизни. Применительно к Сократу это оказалось тем более спра­ведливым, что после приговора суда у него была возможность для побега, который подготовили для него друзья. Однако он сознательно не воспользовался ею. Как полагают, уклонение от исполнения при­говора означало бы для Сократа отречение от своих убеждений.

Черты облика Сократа можно восстановить по источникам.

Сократ «занимался телесными упражнениями и отличался доб­рым здоровьем». «Он держался настолько здорового образа жизни, что, когда Афины охватила чума, он один остался невредим».

«В противоположность большинству философов он не стремился в чужие края — разве что если нужно было идти в поход». «Все время он жил в Афинах и с увлечением спорил с кем попало не для того, чтобы переубедить их, а для того, чтобы доискаться до истины». «Так как в спорах он был сильнее, то нередко его колотили и таскали за волосы, а еще чаще того осмеивали и поносили; но он принимал все это, не противясь. Однажды, даже получив пинок, он и это стерпел,

а когда кто-то подивился, он ответил: «Если бы меня лягнул осел, разве стал бы я подавать на него в суд?»

«Он отличался твердостью убеждений и приверженностью к де­мократии... Он один голосовал за оправдание десяти стратегов; а имея возможность бежать из тюрьмы, он этого не сделал...»

«Он отличался также достоинством и независимостью. ...Часто он говаривал, глядя на множество рыночных товаров: «Сколько же есть вещей, без которых можно жить!» «Он умел не обращать внимания на насмешников».

По словам Аристотеля, женат он был дважды: первый раз — на Ксантиппе... и во второй раз — на Мирто, дочери Аристида Справед­ливого... Однажды Ксантиппа сперва разругала его, а потом окатила водой. «Так я и говорил, — промолвил он, — у Ксантиппы сперва гром, а потом дождь». Однажды среди рынка она стала рвать на нем плащ; друзья советовали ему защищаться кулаками, но он ответил: «Зачем? чтобы мы лупили друг друга, а вы покрикивали: «Так, ее, Сократ! так его, Ксантиппа!?» Он говорил, что сварливая жена для него то же, что норовистые кони для наездников: «Как они, одолев норовистых, легко справляются с остальными, так и я на Ксантиппе учусь обхождению с другими людьми».

За такие и иные подобные слова и поступки удостоился он похва­лы от пифии, которая на вопрос Херефонта ответила знаменитым свидетельством: «Сократ превыше всех своею мудростью».

«Он говорил, что есть одно только благо — знание и одно только зло — невежество»¹.

Как бы ни были недостоверны эти и иные подобные свидетель­ства, они дают возможность представить некоторые черты облика Сократа, отмечающие его незаурядность. В частности, признание пи­фии, т.е. дельфийского оракула, — наиболее авторитетное для гре­ков, — весьма красноречиво. В другом варианте оно звучит так: «Со­фокл мудр, Еврипид мудрее, Сократ же — мудрейший из всех лю­дей»². Вспомним, что греки понимали под мудростью не только искусство слова и мысли, но и умения вообще. Следовательно, Сократ был искусен, умел. Но в чем состояло его умение? Помимо перечис­ленного, может быть, оно состояло в том, что уже стариком выучил­ся играть на лире, заявляя при этом: разве неприлично узнавать то, чего не знал? Или в том, что он умел и охотно танцевал, или же еще в каком-либо мастерстве? Нет, заслуга Сократа более своеобразна. Он ie стремился овладеть наибольшим числом умений, а поставил воп­рос о том, что есть мудрость вообще, мудрость как таковая. Иначе говоря, что есть общего во всех частных видах умений. Ответ на этот вопрос означал бы нахождение «мудрости всех мудростей», исходя из

¹ Диоген Лаэртский. Указ. соч. С. 116.

¹ Диоген Лаэртский. Указ. соч. С. 110-115. Платон. Собр. соч. Т. 1. С. 693 (примеч.).

62

63

которой можно было бы легче овладеть мудростью в отдельных сфе­рах. Таков вообще был подход Сократа ко всем понятиям общего ха­рактера: добра и зла, прекрасного и безобразного, справедливого и законного и т.д. От отдельных проявлений данного качества он шел к формулировке общего понятия этого качества. «По-видимому, индук-тивно-дефиниторный метод, — пишет А.Ф. Лосев, — и был той фи­лософской новостью, которую провозглашал Сократ, был его откры­тием, хотя сознавал ли это обстоятельство сам Сократ остается неиз­вестным...»¹ «Индуктивно» — значит логически заключить от частного (присущего отдельным вещам в особой форме) к общему. «Дефини-торный» — от слова «дефиниция», т.е. определение, формулировка понятия. Разработка данного метода позволяла Сократу сделать второе значительное открытие, закрепленное за ним последующей философ­ской традицией, — создать своеобразное учение о человеке.