Договор товарищества (societas)

Понятие о договоре товарищества. Цель договора товарищества, а вместе с тем и основное его содержание так описываются в Институциях Гая:

(Гай. 3.148). - Мы имеем обыкновение вступать в товарищество или в отно­шении всего имущества, или для какого-нибудь одного дела, на­пример, для покупки или продажи рабов.

Как договор консенсуальный, т.е. заключаемый nudo consensu (простым соглашением), societas относится к так называемому ius gentium, т.е. доступен не одним только римским гражданам, но и всем вообще, naturali ratione - по естественному разуму (Гай. 3. 154).

Основные элементы договора. Из приведенных выше слов Гая вытекают следующие основные элементы договора societas: а) объединение лиц, б) для достижения какой-то общей хозяйственной цели. Само собой понятно, что недопустимо товарищество для осуществления недозволенной или без нравственной цели: rerum inhonestarum nullam esse societatem, т.е. не может быть товарищества для достижения нечестных целей (D. 17. 2. 57).

Виды товарищества. Договором товарищества создается, в той или иной мере, имущественная общность.

Общность имущества, может быть установлена по договору в самых разнообразных размерах и формах. Пределы общности в смысле ее размеров определены Гаем как societas totorum bonorum, общность всего имущества, настоящего и будущего, включая и случайные (ex fortuna) приобретения (D. 17. 2. 73), с одной стороны, и societas unius negotii (или unius rei), объединение для отдельного, единичного дела, с другой стороны.

Между этими двумя крайними пределами возможны самые разнообразные комбинации. Особенным распространением пользовалась societas quaestus — договор, по которому члены товарищества объединяют свое имущество, предназначенное для определенной промышленной деятельности, и все (как положительные, так и отрицательные) результаты этой деятельности (но не случайные поступления, Jucrum ex fortuna).

Эта форма товарищеского соединения была настолько распространенной, что Ульпиан (D. 17. 2. 7) говорит, что если договор товарищества заключен simpliciter, просто, без подробных указаний, si non fuerit distinctum (т.е. сто­роны не определили, на что именно распространяется общность), то «|jsocietas| videtur coita esse universorum, quae ex quaestu veniunt, hoc est id quod lucrum ex emptione venditione locatione conductione descendit», т.е. считается, что societas установлена для объединения всего получаемого от quaestus, про­мышленной деятельности, т.е. выгоды, какая может получиться от купли-продажи либо найма.

Различны и возможные формы товарищеских объединений с точки зрения характера прав на объединяемое имущество: общность имущества товарищей может выразиться в наиболее сильной форме — в образовании права общей собственности; это всегда бывает при societas omnium bonorum. При societas omnium bonorum все имущество, принадлежащее лицам, вступающим в этот договор, немедленно становится общим всех их имуществом, так как, хотя бы и не было специальной традиции, но предполагается молчаливая традиция (D. 17. 2. 1. 1; 2); но нет препятствий и к тому, что товарищи огра­ничиваются установлением обязательственных взаимоотношений, обращают свои имущественные ценности на некоторую общую цель, сохраняя каждый за собой свое индивидуальное право собственности.

Вклады. Договор товарищества предполагает вклады со стороны каждого из товарищей и участие товарищей в прибылях и убытках.

Вклады товарищей могут состоять в имущественных взносах: деньгами, другими имущественными ценностями, услугами («нередко, — говорит Гай, 3. 149, — opera alicuius pro pecunia valet» — услуга лица имеет такое же значение, как и деньги), сочетанием отдельных из названных форм. Как уже отме­чено выше, вклады могут, по намерению сторон, быть соединены в качестве обмен собственности всех товарищей, а могут остаться в собственности каждого товарища и поступить лишь в общее всех пользование для целей то­варищества. Деньги и другие заменимые вещи, если они соединенны в одну массу и утратили индивидуальность, неизбежно становятся общей собственностью всех товарищей.

Равенство вкладов и долей участия товарищей в общем деле не является необходимым (D. 17. 2. 7), но при отсутствии в договоре указаний, доли уча­стия товарищей предполагаются равными (D. 17. 2. 29. pr.).

Участие в прибылях и убытках. Гай отмечает (3. 149) спорность вопроса о том, допустимо ли заключение договора товарищества на таких усло­виях, когда отдельный товарищ в прибылях участвует в большей доле, а в убытках — в меньшей доле. Были в Риме юристы (Муций), которые считали это contra naturam societatis, противоречащим природе товарищества. Но во­зобладало, по словам Гая, другое мнение (Сервия Сульпиция), а именно, что можно заключить договор товарищества даже на таких условиях, что отдель­ный товарищ nihil omnino damni praestet, sed lucri partem capiat, si mode opera eius tarn pretiosa videtur, ut aequum sit eum cum hac pactione in societatem admitti, т.е. что возможно такое участие в договоре товарищества, когда отдельный товарищ, участвуя в прибылях, вообще не участвует в убытках. Однако такое неравенство Гай обусловливает исключительной ценностью участия в това­риществе данного лица, оправдывающей такое его преимущество.

Из этой оговорки видно, что все-таки, как правило, должна быть равно­мерность в распределении между всеми участниками товарищества и поло­жительных и отрицательных результатов деятельности товарищества. Это по­ложение подтверждается косвенно и указанием Гая (3. 150), что если товарищи не предусмотрели в своем договоре долей, в которых распределя­ются lucrum (выгоды) и damnum (убытки), то предполагается, что aequis ex partibus commodum et incommodum inter eos commune esse, т.е. что выгоды и невыгоды, прибыли и убытки, распределяются между всеми поровну. Точно так же, если в отношении распределения, допустим, lucrum, положительных результатов деятельности товарищей, в договоре прямо указаны доли отдель­ных товарищей (неравные), а в отношении отрицательных последствий, убытков, damnum никакого указания не дано, убытки должны быть разложе­ны между отдельными товарищами в такой же пропорции (similes partes erunt), как прибыль.

Во всяком случае, недопустимым признавался такой договор, по которому на одного из участников товарищества возлагается исключительно несение убытков, без какого-либо участия в прибылях от ведения общего дела, а другому — предоставляются одни только доходы. «Aristo refert — говорит Ульпиан — Cassium respondisse societatem talem coin non posse, ut alter lucrum tantum, alter damnum sentiret, et hanc societatem leoninam solitum appellare: et nos consentimus talem societatem nullam esse» (D. 17. 2. 29. 2). Юрист здесь присоединяется к своему предшественнику Кассию, давшему отрицательный ответ на заданный ему вопрос о том, возможно ли заключение договора товарищества на таких условиях, что один из товарищей будет получать только прибыль от общего дела,а другой,не участвуя в прибылях, будет только нести убытки: такой договор товарищества является недействительным (юрист го­ворит, что такое товарищество принято называть societas leonina, львиное то­варищество, намекая на известную басню Эзопа, в которой лев, проведя сов­местно с ослом охоту, при дележе добычи все доли забрал себе). «Sicuti lucrum, ita damnum quoque commune esse oportet», говорит тот же Ульпиан (D. 17. 2. 52. 4), т. е. как прибыль, так и убыток должны быть общими.

Вообще, товарищество, заключенное с злым умыслом или для обмана, не­действительно, так как «fides bona contraria est fraudi et dolo» (добрая совесть несовместима, противна обману и умыслу) (D. 17. 2. 3. 3), а договор societas есть именно сделка bonae fidei.

Определение договора. Таким образом, договор товарищества, societas можно определить следующим образом: под societas, или товариществом разумеется договор, по которому двое или несколько лиц объединяются для осуществления общей дозволенной хозяйственной цели, участвуя в общем деле имущественным вкладом или личной деятельностью или сочетанием имущественного взноса с личным и услугами, с тем что прибыли и убытки отведения общего дела распределяются между всеми товарищами в предусмотренных договором долях, а при отсутствии в договоре указаний по этому вопросу — поровну.

Срок не является при договоре товарищества существенно необходимым условием (essentiale negotii): оно может быть установлено на определенный срок, может быть заключено in perpetuum, id est dum vivunt (т.е. навсегда, на все время жизни — D. 17. 2. 1. рг.), просто — без всякого срока, или на неопределенный срок. В двух последних случаях все-таки не устанавливается пожизненной связанности сторон, ввиду того, что за товарищем признавалось, с соблюдением известных условий, право одностороннего отказа от договора.

Юридические отношения на почве договора товарищества. Societas в римском праве не признавалась самостоятельным носителем прав и обязан­ностей (юридическим лицом). Если иногда римские юристы и говорят об имуществе товарищества, то все-таки этим не имеется в виду сказать что-ли­бо большее, чем имущество всех товарищей: субъектами прав и обязанностей являются только сами socii.

На почве договора товарищества складываются юридические отношения по двум линиям: а) между товарищами (внутренние отношения) и б) между товарищами и третьими лицами (внешние отношения).

Внутренние отношения (между товарищами). Права и обязанности товарищей в отношении друг друга состоят в следующем:

(1) Каждый товарищ должен представить вклад, какой обязался внести для общего дела. Если вклад состоит в оказании услуг, товарищ должен эти услуги выполнять.

Среди римских юристов, а за ними и среди истолкователей источников, возбуждал неясности и споры вопрос о том, на ком лежит риск случайной гибели и порчи вещей, которые отдельные товарищи обязались внести в виде вклада. По словам Ульпиана (D. 17. 2. 58. рг.) Цельз дал однажды по поставленному перед ним вопросу на эту тему следующую консультацию. Фактиче­ский состав казуса, переданного на разрешение Цельза, сводился к следую­щему. Два лица, из которых одно имело трех лошадей, а другое одну, догово­рились образовать товарищество unius rei, соединив всех этих лошадей в четверку. Лошадь второго участника товарищества затем погибает по случай­ной причине. Перед юристом был поставлен вопрос: ложится ли этот случай­ный ущерб полностью на собственника лошади, или, поскольку эта лошадь по договору входит в имущество образовавшегося товарищества, ущерб дол­жен считаться общим и ложиться на обоих товарищей?

Цельз в своей консультации разрешает этот вопрос неодинаково, в зависимости от того, для какой цели имелось в виду образовать четверку лошадей. Если эти два товарища, соединяя четырех лошадей, имели в виду совместную эксплуатацию составленной четверки, например, занятие извозным промыс­лом, то погибшая лошадь являлась подлинным вкладом в товарищество, в ко­тором у одного товарища — три доли, у другого — одна; с момента заключе­ния договора эти четыре лошади составляют общий товарищеский фонд, и риск случайной гибели лошади несут товарищи совместно. Если же соглаше­нием товарищей имелась в виду только совместная продажа четырех лоша­дей, а не эксплуатация их, если договор не был societas habendae quadrigae, т.е. о том, чтобы иметь и эксплуатировать четверку лошадей, а только societas vendendae quadrigae, для продажи четверки, то в этом случае лошадь не является вкладом в собственном смысле слова, и последствия случайной гибели лошади должен нести ее собственник.

Тот же Цельз (по дальнейшему изложению фрагмента из Ульпиана — D. 17. 2. 58. 1) проводит различие между вещами индивидуальными, риск гибели которых ложится на всех товарищей, даже если фактически вещь еще не передана на общее дело, и вещами, определяемыми родовыми признаками, риск случайной гибели которых несут все товарищи только с момента передачи их в качестве вклада.

На основании изложенного места источников делается общий вывод, что риск случайной гибели вещей, вносимых в качестве вкладов по договору товарищества, ложится на всех товарищей, притом в отношении индивидуальных вещей с момента заключения договора, а в отношении вещей, определяемых родовыми признаками, с момента их передачи.

Равным образом, и риск случайных потерь и убытков при самом ведении товарищеского дела также несут все товарищи совместно.

Ульпиан рассказывает такой казус. Несколько лиц заключили договор товарищества для ведения торгового предприятия. Одному из них нужно было поехать за товарами. В пути он попал в руки разбойников, лишился своих де­нег и различных вещей; рабы его были при этом нападении ранены. Ульпи­ан ссылается на мнение Юлиана, который считал, что этот ущерб должен быть общим; с помощью actio pro socio потерпевший товарищ может отнести на других соответствующих долю ущерба: ведь если бы первый товарищ не поехал за товарами для общего дела, он не понес бы этого вреда. Ульпиан мо­тивирует решение так: sicuti lucrum, ita damnum quoque commune esse oportet, quod non culpa socii contingit - как доходы, так и ущерб должен быть общим, если он наступил не по вине товарища (D. 17. 2. 52.4).

(2) Каждый из товарищей должен относиться к общему делу, а следова­тельно, и к интересам других товарищей, заботливо и внимательно. Относи­тельно степени заботливости, требуемой от каждого товарища Гай дает нам следующее указание, выделяющее договор societas из ряда других договоров:

(D. 17.1. 72). - Один товарищ отвечает перед другим также не только за dolus, но и за culpa [т.е. за без­заботность и небрежность, с которой товарищ относится к об­щему делу]. Но в этом случае culpa нельзя сводить к несоблюдению exactlsslma diligentia, особо тщательной заботливости; достаточно, чтобы со стороны данного товарища была прило­жена к общим делам такая заботливость, какую он обычно при­меняет к своим делам, так как кто берет себе в товарищи недо­статочно заботливого человека, должен пенять на себя.

Этим текстом устанавливается своеобразное требование относительно не­обходимой заботливости и осмотрительности, которую должен проявлять каждый участник товарищества. При других договорах от контрагента требуют или соблюдения поведения хорошего хозяина или, по крайней мере, заботливости обыкновенного, среднего человека, то и другое в отвлеченной мерке, т.е. подходя с точки зрения некоторого, наблюдаемого вообще, пове­дения людей той или иной категории.

В противоположность этому в договоре товарищества поведение товари­ща меряют конкретной меркой — тем уровнем заботливости, на котором фактически находится данное конкретное лицо. Товарищ не должен отно­ситься к общему делу хуже, чем к своим делам: проявлять diligentia quam suis rebus adhibere solet, заботливость, какую он имеет обыкновение проявлять к своим делам; это и значит — отвечать за culpa in concrete. При таком масштабе товарищ, ведущий свои дела беззаботно и небрежно, не будет отвечать пе­ред товарищами, если к общему делу он отнесется с обычной для него беззаботностью. Гай оправдывает такой масштаб ответственности тем, что, объединяясь для общей хозяйственной цели, товарищи должны знать, с кем они объединяются; если они принимают в свой состав лицо, нерадиво ведущее свои собственные дела, они сами виноваты в неосмотрительности, и нет оснований приходить им на помощь.

Само собой разумеется, что за dolus товарищ отвечает безусловно, как и всякий другой (D. 17. 2.45).

(3) Каждый из товарищей, ведя общее дело, обязан получаемые им, в связи с этим, денежные суммы, вещи и т.д. не присваивать себе, а вносить, в соответствии с договором, на общий счет, для распределения между всеми товарищами. Сообразно с этим каждый товарищ имеет право требовать от других товарищей, чтобы и издержки, понесенные им, и обязательства, в которые ему пришлось вступить при ведении общего дела, не оставались на нем одном, но также были распределены между всеми, в соответствии со смыс­лом договора.

Павел говорит, что если товарищ купит что-либо, то по самой сделке (оче­видно, после фактической передачи ему вещи) непосредственно собственни­ком купленной вещи становится этот товарищ, но societatis iudicio cogitur rem communicare, т.е. по иску товарищей его можно заставить отнести вещь на общий счет (D. 17. 2. 74). Та же мысль выражена Павлом применительно к доходам и расходам: если я состою с тобою в товариществе и ввиду этого у нас имеются общие вещи, на которые, с одной стороны, мне приходится делать затраты, а с другой стороны, — ты получаешь от этих вещей плоды, доходы, — то по этому поводу мне дается actio pro socio (иск из договора товарищест­ва) или же actio communi dividundo (иск о разделе общего имущества); с предъявлением одного иска нельзя уже предъявить другой (D. 17. 2. 38.1).

(4) Actio pro socio, даваемая каждому из товарищей в отношении других товарищей, не только принадлежит к числу actiones bonae fidei, но и сопровождается infamia, бесчестьем для того, кто присуждается по этому иску. Такой характер иска объясняется особым характером договорных отно­шений между товарищами, проникнутых исключительным взаимным доверием; нарушение этого доверия бесчестит товарища.

Внешние отношения между товарищами и третьими лицами. Товарищество не представляло собой в римском пра­ве юридического лица. Поэтому, выступая вовне по делам всех товарищей, отдельный товарищ действовал лично от себя, и все права и обязанности, вытекавшие из его действий, возникали в его лице: он становился и управомоченным и обязанным. Только после того, как товарищ сдавал полученные им деньги и ценности in communem arcam, в общую кассу, контрагенты этого то­варища могли предъявить иск и к другим товарищам, как обогатившимся от данной сделки; такой иск назывался actio de in rem verso utilis, иск, аналогич­ный тому, который давался к домовладыке, обогатившемуся из сделки подвластного (D. 17. 2. 82).

Прекращение товарищества. В качестве договора строго личного и основанного на особом взаимном доверии, товарищество прекращается, как только отпадает доверие или вообще согласие всех товарищей на продолжение общего дела. По словам Гая (3. 151) товарищество остается лишь до тех пор, пока товарищи продолжают оставаться в согласии. Даже если товарищи примут на себя взаимное обязательство не прекращать объединения, такое обязательство не имеет силы (D. 10. 3.14. 2). Nulla societatis in aetemum coitio est (D. 17. 2.70), т. е. не может быть товарищества навеки. Как только кто-либо из товарищей заявляет о своем отказе оставаться в товариществе, товарищество прекращается.

Таким образом, из специфически личного характера товарищества вытекает, что оно прекращается односторонним отказом товарища от договора. Однако если товарищество заключено на срок, а отказ товарища заявлен без достаточного основания, то такой товарищ (по словам Павла) socium a se, поп se a socio liberat, т.е. другого товарища освобождает от обязанностей по отношению к себе, но себя не освобождает от обязанностей по отношению к товарищу. Павел поясняет затем: если после заявления об отказе от договора будет получена прибыль (compendium), отказавшийся товарищ в ней не участвует;

но если будет dispendium (затраты, убыток) соответствующая доля ляжет и на отказавшего (D. 17. 2. 65. 6). Это место источников следует понимать в том смысле, что юрист не имеет в виду такое положение вообще на весь срок договора; речь идет лишь о тех мероприятиях, которые уже начаты и которые отказавшийся бросил на середине. Отказ от договора вообще не должен быть заявлен intempestive, несвоевременно (D. 17. 2. 14; 17. 2), т.е. товарищ, не желающий продолжать договорные отношения с товарищами, должен приурочить свой отказ к такому моменту, когда это связано с наименьшими не­выгодами для дела.

Если не допускается несвоевременный отказ от договора, то тем более не­допустим отказ от договора с прямым намерением использовать одному предстоящее lucrum.

Так, Гай (3. 151) сообщает нам такой случай. Одному из участников societas totorum bonorum (т.е. товарищеского объединения во всем имуществе) предстоит получение наследства; не желая, чтобы оно поступило в общее имущество товарищей, это лицо с этой именно целью заявляет об отказе от договора товарищества. Гай говорит нам, что, несмотря на это, другой това­рищ может требовать, чтобы наследство стало общим (lucrum communicare). Если после заявления отказа от договора товарищ получает какое-то lucrum которое он не имел в виду при заявлении отказа, это lucrum достанется ему одному.

Другой пример из области societas unius negotii (для совершения одной сделки) дает Павел (D. 17. 2. 65. 4). Два лица заключили societas для покупки определенной вещи. Одно из этих лиц предпочло купить эту вещь исключительно для себя и поэтому заявило отказ от договора: другому товарищу дается actio pro socio в размере полного его интереса в сделке (quanti interest mea); другое дело, если товарищ отказывается от договора только потому, что разду­мал: в этом случае нет fraus, коварства, нет и ответственности.

Доходы, которые могут быть получены вышедшим из товарищества уже по заявлении об отказе от договора, поступают к нему полностью.

Из личного характера товарищества вытекает также, что этот договор прекращается смертью одного из товарищей. Гай (3.152) поясняет это так: кто вступает в договор товарищества, тот избирает certam personam, определенное лицо, и следовательно, со смертью этого лица договор не может остаться в силе.

По римским воззрениям наряду со смертью лица стоит capitis deminutio; поэтому capitis deminutio товарища также прекращает договор. Если участники товарищества тем не менее сохраняют намерение, с которым они вступили в договор (si adhuc consentiant in societatem), то считается, что они образовали новое товарищество (Гай. 3. 153).

Равным образом товарищество прекращается в случае несостоятельности кого-либо из товарищей (si cuius ex sociis bona publice aut privatim venierint, если имущество одного из товарищей идет с публичных торгов или продается частным образом) (Гай. 3. 154); сюда относится выражение Модестина, что societas прекращается, между прочим, egestate, в случае «бедности» товарища (D. 17. 2. 4. 1).

Различные случаи прекращения договора товарищества следующим образом резюмированы Ульпианом:

(D. 17.2.63.10). - Товарищество прекраща­ется вместе с лицами, имуществом, по воле товарищей, действиями. Таким образом, если кончаются люди или имущество, или воля [состоять в товариществе], или действия [в которых выражаются отношения товарищества], прекращается, невидимому, и товарищество. Люди прекращают свое существование с наступлением capttis deminutio maxima или media либо со смертью. Имущество кончается, если его вообще не остается, или изменяется его юридическое положение: никто не может быть товарищем в отношении несуществующей вещи или вещи, ставшей внеоборотной вследствие того.что она стала res sacra, священной вещью, или res publica [вещь государственная]. По воле товарищество прекращается при заявлении отказа.

Ульпиан не пояснил в этом отрывке, как прекращается товарищество actione-: на этот вопрос отвечает следующий затем отрывок Дигест, в котором Каллистрат говорит, что если товарищи начинают действовать разрозненно, каждый за себя (separatim), договор товарищества прекращается (D. 17.2.64).

С прекращением товарищества не прекращаются уже возникшие взаимные претензии товарищей; на этой почве возможны даже иски к наследни­кам умершего товарища (D. 17. 2.65. 9).