ФОНЕТИКА / ОРФОЭПИЯ

3

ОРФОЭПИЯ (от греч. orthos – ‘прямой, правильный’ и epos – ‘речь’) – 1) совокупность правил устной речи, обеспечивающих единство ее звукового оформления в соответствии с нормами и правилами национального языка (Р. А. Аванесов); 2) раздел языкознания, изучающий функционирование таких норм и вырабатывающий произносительные рекомендации – орфоэпические правила. При широком понимании в орфоэпию включают не только собственно произношение звуков в словах ([C’Э]рвис или [СЭ]рвис; заЁм, а не заЙм), но также ударение (творог и творог; агент, а не агент) и образование вариантов грамматических форм слов (бухгалтеры, а не бухгалтера; коллажа, коллажем, а не коллажа, коллажом), что также часто связано с изменением места ударения в словоформе.

Орфоэпия складывается в ходе формирования национального языка, когда расширяется сфера действия устной речи, развиваются формы публичной речи. Орфоэпические нормы русского литературного языка сформировались в основном в 1‑й половине XVII в. как особенности московского говора, а во 2‑й половине XIX в. окончательно сложились как нормы общенационального языка. Современная произносительная норма русского литературного языка включает черты как московского (старомосковского), так и петербургского (старопетербургского) произношения.

Различие двух ведущих произносительных норм русского литературного языка сложилось исторически. Известно, что одной из главных особенностей любого литературного языка является его местный характер (А. М. Пешковский). Иными словами, в определенный момент языковой истории одно из существующих в языке наречий (диалектов, говоров) в силу разных причин (географических, политических, экономических и под.) выделяется, «поднимается» над другими (по словам Л. В. Щербы, становится «наддиалектным диалектом», языком для всех, а не для ограниченной группы носителей языка) и становится базой для формирования общенационального литературного языка. В русском языке такой базой в XVII в. стало московское наречие. Однако уже в начале XVIII в. Петр I строит Санкт-Петербург, который с самого начала задумывался как столица империи, центр не только политической, экономической и культурной жизни России, но и как языковой центр. В Петербург из Москвы переезжает не только двор, но и все прочие слои образованного российского общества (духовенство, купечество, деятели культуры, науки и образования), являющиеся носителями только что сформировавшихся произносительных норм. Однако этот «московский» литературный язык попадает в Петербурге на новую диалектную почву – северно-великорусскую, отличающуюся другими произносительными особенностями. К тому же значительную часть населения новой столицы составляли иностранцы, изучавшие русский язык в основном по книгам. В результате сформировался старопетербургский вариант произношения, выросший на иной, чем в Москве, диалектной почве, испытывающий сильное влияние написания и также ставший образцом для подражания. За триста лет сосуществования многие различия между московским и петербургским произношением стерлись, однако до сих пор даже не слишком тренированное ухо способно отличить речь коренного москвича от речи такого же коренного петербуржца: первому ску[Ш]но, когда бры[Ж’Ж’И]т до[Щ’]; второму скорее ску[Ч’]но, когда бры[ЖЖЭ]т до[ШТ’]; первый покупает в було[Ш]ной мяг[КАЙ’] хлеб, второй – в було[Ч’]ной мяг[К’ИЙ’] хлеб; первый вытал[КАВАИ]т от[С’У]да се[М’] или вос[ЕМ’] ч[И]ловек, второй вытал[К’ИВАЭ]т от[СУ]да се[М] или вос[ЕМ] ч[Е]ловек. Кодификации (фиксации в словарях и справочниках) в той или иной степени подверглись оба литературных произносительных варианта.

Однако, кроме московского и петербургского, существуют и другие региональные произносительные варианты (региолекты) русского литературного языка: в ходе многолетних наблюдений и исследований выяснилось, что произносительным своеобразием отличается литературная речь большинства крупных культурных и промышленных центров нашей страны, что можно объяснить действием внутриязыковой интерференции – результатом контакта стандартного литературного языка столиц с языком диалектной зоны, в которой расположен тот или иной областной центр. Частотность распространения некоторых из этих региональных особенностей в городской речи порой очень высока, что говорит об их неслучайном характере, о том, что они действительно характеризуют литературную речь данного региона. Так, в речи жителей Рязани и Курска значительная часть всех конечных согласных на месте буквы Г реализуется, вместо нормативного [К], как фрикативный (щелевой) [Х]: вдру[Х], но[Х]. А в речи псковичей сохранилась одна из особенностей старопетербургского варианта орфоэпической нормы - произношение слова легко@ как ле[КК]о@, вместо современного нормативного ле[ХК]о@. Достаточно распространенным в городской речи оказалось и упрощение конечной группы согласных [С’Т’] => [С’]: Челябинске, Вологде, Перми, Архангельске, Пскове, Горьком (ныне - Нижний Новгород). Кроме того, выявился ряд особенностей, которые обнаружились в речи большинства носителей языка, независимо от города, т. е. локально не ограниченных. Такие явления, как упрощение конечных групп согласных [С’Т’] => [С’] (радость, возможность), [З’Н’] => [С’] (жизнь, болезнь), можно признать универсальными, присущими почти всем региональным вариантам русского литературного языка.

В устной речи носителей русского языка можно встретить не только литературные, но и диалектные (до[Ц]ка, сЯстра, сне[Х], к[О]рова, идёТЬ) и просторечные (траНвай, вчераСЬ, здесЯ, прОцент) произносительные особенности, которые, безусловно, лежат за пределами орфоэпической нормы.

Орфоэпия является одним из двух аспектов произносительной нормы и определяет употребление фонем, порядок их следования в слове, т. е. нормативный фонемный состав слова. Второй аспект произносительной нормы – орфофония – занимается вопросами качества произнесения отдельных звуков, т. е. устанавливает правила произношения аллофонов фонем. Так, нарушением орфофонических норм можно считать смягчение звука на месте буквы Ц перед И в заимствованных словах – интеллиген[Ц’]ия, револю[Ц’]ия; подчеркнуто неоднородное произнесение гласного [О] - к[^уО]т; ослабление или отсутствие смычки у согласного [Ч’] – куро[Ш’]ка, дево[Ш’]ка, а также ряд других особенностей.

В развитии орфоэпии большую роль сыграл театр, а позже радио и телевидение, пропагандирующие образцовое литературное произношение. Известно, как велика сила звучащего слова, и потому чрезвычайно важно, чтобы вокруг нас звучала правильная речь, чтобы увеличивающаяся армия людей, чья речь прямо воздействует на слушателя, говорила в полном соответствии со всеми орфоэпическими нормами (Л. А. Вербицкая). Об этом еще в XVIII в. писал. В. К. Тредиаковский: «Что же может быть важнее и нужнее чистого выговора в языке? Что сладостнее и приятнее слуху? Но в нынешнее время вся сия важность и приятность истребится, буде не приложится радение к сохранению оных». Очень высоко ценил правильную речь и Г. О. Винокур: «…правильная, чистая речь есть признак правильного общественного поведения, свидетельство высокой гражданской сознательности, в конце концов – добродетель, в том высоком значении этого понятия, какое оно имело, например, в античности. <…> Именно инстинктом, “второй натурой” и должна стать правильная речь для полноценного гражданина, носителя и деятеля культуры».

Однако эта простая, на первый взгляд, задача - научить всех правильно говорить - сталкивается с рядом трудностей. Даже в гипотетической ситуации полной стабильности наших произносительных норм довольно трудно представить себе достижение поголовной орфоэпической грамотности - этому, вне всякого сомнения, препятствует значительное разнообразие произносительных вариантов русской литературной речи, не говоря уже о сильном интерферирующем влиянии сосуществующих с зоной распространения русского литературного языка народных говоров и других национальных языков. С учетом же полной нестабильности русской произносительной нормы эта задача (всеобщее овладение правильной речью) становится практически неразрешимой. Однако невозможность достижения этой желанной поголовной орфоэпической грамотности вовсе не исключает необходимости стремления к ней, а также создания условий для успешной реализации этого стремления. К числу таких условий можно отнести формулирование достаточно четких орфоэпических правил, выявление всех исключений из них, установление тенденций развития произносительной нормы в каждом конкретном случае, а также иерархизацию всех существующих в настоящее время произносительных вариантов русской литературной речи. С той или иной степенью определенности все перечисленное можно считать задачами современной орфоэпии как раздела языкознания.