Сверхчеловек

Важное место в философии Ницше занимает понятие "сверхчеловек". Ницше как-то сказал, что ни один фило­соф не оказал на него такого сильного влияния, как Достоевский. Как и у последнего, герой Ницше — человек, который стремится "выйти из толпы", стремится стать сильным. Сверхчеловек — это человек с маниакальной волей к власти, как только человек утрачивает волю, к власти, он деградирует. Сверхчеловек настолько выше "просто человека", насколько "просто чело­век" выше обезьяны.

На первый взгляд кажется, что "сверхчеловек" Ницше — это фантасти­ческое существо, которое всё может, которому всё дозволено. Это, говоря со­временным языком, как бы "Рембо" обывателя, или "Гитлер" мещанина, за­давленного скукой повседневного бытия. На самом же деле, сверхчеловек — это Личность с большой буквы. То есть сильная личность, которая знает, чего она хочет, и знает, как этого достичь.

Воля к власти

Каждый человек, считает философ, рождается с определенной волей к власти, с определённым зарядом агрессивной энергии. Опасаясь, что воля к власти может породить угрозу общественному благополучию, государство стремится вообще уничтожить её; стремится превратить человека в своё безвольное и послушное орудие. При этом люди, ставшие слабыми, с завистью смотрят на сильных, не утра­тивших волю к власти. Они (слабые) находят удовольствие, обнаруживая не­достатки и изъяны у сильных, уподобляясь лисице из известной басни, кото­рая говорит: "Виноград всё равно зелёный!". Она догадывается, что виноград на самом деле спелый и сладкий, но не имея сил допрыгнуть до него, объяв­ляет его незрелым и не таким уж привлекательным, чтобы успокоить задетое самолюбие.

Слабому остаётся только одно утешение: "Да, я не сильный, но зато я нравственный". Это перекликается со словами Гегеля о школьном учителе, который с удовольствием описывает отрицательные качества Наполеона, на­ходя удовлетворение в том, что сам он — не Наполеон, и, благодаря этому, морален. Религиозная вера и мораль, по мнению философа, это утешение сла­бых.

Когда Ницше говорит о воле к власти, то надо учитывать, что под "вла­стью" он понимает не только политическую власть, как иногда думают, но власть вообще, всякую власть. Это может быть власть писателя над читате­лем, актёра над зрителем, полицейского над преступником, начальника над подчиненным и т.п.

Вечное круговращение

Кажется, всё ясно. Ницше — певец агрессивности, пе­вец сильной личности, которой наплевать на вырабо­танные обществом ограничения и запреты. Кажется, что обвинения в фашизме небеспочвенны. Но не будем торопиться, послушаем дальше. А дальше философ излагает, какие ступени должна пройти душа человека, чтобы он мог стать Личностью.

Первую ступень он называет образно "дух-верблюд". Это дух человека, который послушно принимает все запреты общества, считая их должными и необходимыми. Ему говорят: "Это — нельзя!", — и он безропотно соглашается, доверяя тем, кто говорит "нельзя". Он даже не спрашивает, почему нельзя. На плечах таких людей покоится благополучие цивилизации. Они трудолюби­вы и послушны; они удобны для государства. Мало того, они необходимы.

Вторая ступень — ''дух-лев". Это дух человека, который приподнимает­ся над однообразием бытия и не так слепо доверяет общепризнанному. Он на­ходит в себе мужество спросить; "А почему, собственно, нельзя? Кто приду­мал, что это — нельзя?" И не найдя вразумительного ответа, говорит: "А может быть мне — можно?" Такой человек вырабатывает собственную систему цен­ностей и приоритетов, и действует в соответствии с ними, приводя порой в смятение окружающих. Его поступки зачастую расцениваются ими как вызов общественному мнению; однако это не более чем проявление воли к власти. Проследите за поведением известных политиков, эстрадных звёзд и т.п.: их по­ступки иногда шокируют общественное мнение; они подчас даже провоцируют скандалы, когда чувствуют, что о них стали "забывать". Такой человек всегда рискует, так как "высовывается" из толпы и самоутверждается.

Но особенно любопытна третья ступень. Ницше называет ее "дух-ребёнок". Это и есть состояние "сверхчеловека", то есть Личности. Идея "вечного круговращения" воплощается здесь в образе взрослого человека, ко­торый сумел сохранить, точнее — возродить в себе ребёнка. Его сила — в его чистоте, бескорыстии и смелости. Ему неведомы страхи "маленького челове­ка", который не решается на рискованные поступки, всё время высчитывая, чем они для него могут обернуться. "Дух-ребёнок" живет спонтанно и твор­чески. Жить спонтанно — значит говорить то, что думаешь, и делать так, как говоришь. Ни малейшего расхождения между мыслями, словами и поступка­ми. Жить творчески — значит любое дело пытаться сделать иначе, чем дела­ли до тебя.

Позволить себе жить так могут лишь немногие сильные натуры, кото­рые не боятся быть спонтанными. Они настолько сильнее и выше окружаю­щих, что могут разрешить себе не опасаться острых слов и уверенных жестов. Они открыты, уверенны и не боятся общественного мнения. Это признак не глупости, а силы. Они часто гибнут, так как часто раздражают и даже меша­ют. Но стать другими, приспосабливаться и юлить — для них это слишком низко. Они выше расчётливых мотивов. Но именно благодаря им есть про­гресс в любом деле; именно благодаря им общество не превращается в стоя­чее болото, где тепло и уютно, но преследует тяжёлый запах "маленьких лю­дей", запах "толпы". "Хочешь дышать свежим воздухом, — вопрошает фило­соф, — покинь толпу, иди в горы. Но помни, — предостерегает он, — от гор­ного воздуха иногда умирают".