Огл. Приемы творчества

Известно большое число приемов развития творческих возможностей. Кто-то склонен отнестись к ним с известным подозрением, поскольку они зародились как приемы рекламного дела, и до боли в глазах напоминают стиль Мэдисон Авеню. Баркеровский Ваш ключ к творческому мышлению переполняют многочисленные советы по генерации идей, но выбранные им примеры, подобные трансформации стирального порошка в двухцветные гранулы, фасовки его различными способами для различных целей и его продажи с предложением подарков, это в точности те методы, которым, как утверждает Паккард в своих Скрытых убеждениях, каждый учится не доверять.

Не так уж и полезен, как это могло бы и показаться, и психологический анализ творческой способности, поскольку он в большей мере является теоретическим, нежели прагматическим. Стандартные тесты на творческие способности вряд ли могут быть отнесены к людям, день ото дня занятым творческой деятельностью. Обыкновенные тесты, как указывал Хьюман (1963), построены по такому принципу: "Сколько определений вы способны дать слову "болт"?" или "Перечислите все употребления, которые вы сможете придумать для использования 5000 красных кирпичей". В других тестах может требоваться умение комбинирования простых геометрических форм, подбора концовки к рассказам или проверяться умение находить остроумные вычислительные решения (Гетцельс и Джексон, 1962). Ряд экспериментаторов требовали, если верить Хьюману, чтобы испытуемые, называвшие себя "творческими личностями", выполняли бы действия также хорошо, как и прошедшие соответствующее обучение. Мне кажется неизбежной вынужденная сконцентрированность тестов на качестве изобретательности, которую я бы рассматривал только как одну из составляющих творческой способности.

Фактически, если мы так и будем использовать только лишь структуры мышления, мы не создадим четкого определения содержания творческого акта. Психология содержит в себе три разные точки зрения, каждая из которых включает в себя только часть правды. Первой из них можно упомянуть детерминистское представление о том, что мышление есть предмет логики, сопряженный с прогрессивным чередованием гипотез и испытаний. Развившееся из него ренессансное представление служит основой научного метода: собирайте факты, устанавливайте отношения между ними, формулируйте предположения и проверяйте их. Мышление в сфере методов конструирования до сих пор в большей степени оказывалось строго детерминистическим, и как раз, поэтому, оно и исключало возможность более изощренных приемов. Ранний психологизм добавил к детерминизму ассоцианистское представление о стимулах и распознавании (отклике). Он основывался на вере в то, что идеи ассоциируются в сознании в момент их первоначальной прорисовки, и существом творческого акта оказывается продвигающая эти ассоциации быстрая последовательность проб и ошибок. Ругг (1963) показал, что целью Девея поначалу могло быть примирение этих двух различных подходов.

Как детерминистский, так и ассоцианистский взгляды на творческую способность вызвали строгую критику Вертхеймера в создаваемой им Гештальт-психологии, основанной на структуралистской модели. С позиций Гештальт-теории, проблема состоит в незавершенности структуры, и для ее решения требуется понимание характера отношений между частями структуры. Пробелы в таком случае закрывает картина, воссоздаваемая из подходящего, собранного в одном из предшествующих опытов материала, находящегося в мозгу (Коффка, 1935). Принципы Гештальта влекут за собой идею Схемы, первоначально выдвинутую Хидом и развитую впоследствии Бартлетом (1961). Многие психологи теперь уже не признают ее в качестве адекватной модели процессов мышления, видимо, в силу ее Гештальт-ориентированности, но в Бартлетовской редакции она способна, по крайней мере, удовлетворительно объяснить, с прагматических позиций, методики, используемые для раскрытия чьего-либо творческого потенциала.

В особенности Бартлет концентрировал предмет своих интересов на проблеме памяти и тенденций, в которых, с течением лет, претерпевают развитие и изменение чьи-либо идеи. Он пользовался схемами расположения в мозгу имевших место откликов на стимул и верил, что изменения в памяти происходят посредством взаимодействия схем друг с другом и с новыми внешними стимулами. Схемы, по Бартлету, организуются в соответствии с чьими-то аппетитами, инстинктами, интересами и идеями. Схемы связаны с чувствами, но и, помимо последних, со спортом, литературой, наукой, философией, - любым концентрированным интересом, способным организовывать идеи. Когда стимул создает чувственное ощущение, оно проверяется существующей в сознании схемой. Поступок восприятия, в силу этого, следует рассматривать в качестве двойственного процесса: вначале физическое стимулирование формирует чувственную картину "действительного" мира, которая далее модифицируется взаимодействием со схемами данного сознания. И, в то же самое время, сами схемы модифицируются в силу взаимодействия с чувственной стимуляцией. Подобные положения вели Бартлета к предположению, что воображение состоит из свободных конструкций принадлежащих конкретному сознанию схем, и любые методы, формирующие творческую активность, должны основываться только на таких свободных конструкциях.

Многими своими чертами модель Бартлета соответствует важнейшим фазам процесса конструирования - анализу и синтезу. От результатов анализа требуется формировать стимуляцию и соответствовать в физическом понимании "действительности", уподобляясь сенсорной стимуляции поступка восприятия. Но таким же точно образом как сенсорная картина восприятия может быть изменена взаимодействием со схематизмом чьего-либо сознания, так и концепция, то есть аналитическая картина, подвержена точно такой же изменчивости. Грегори и Бурдис (1965) предложили формальную модель, в которой первоисточник связывается подобными линиями мышления (см. Приложение к данной статье).

Практически все методы, доступные для повышения чьего-либо творческого потенциала, соответствуют данной модели восприятийной аналогии, в которой аналитическое стимулирование взаимодействует с чьим-либо схематизмом. Простейший из них основывается на инициирующих идеи стимулирующих словах, и поэтому они и принимают форму контрольных списков. Модель Грегори-Бурдиса основывается на целом диапазоне стимулов, включая и "вызов".