6 курс / Судебная медицина / Сапожников

отсутствием описания наиболее существенных данных, которые не могут быть, обычно, восстановлены и будут навсегда потеряны для дела.

Насколько будет страдать от этого все следствие — совершенно очевидно.

Нечего и говорить, что частичное вскрытие трупа и даже один наружный его осмотр, возможность которых в ряде случаев допускает Громов, когда причина смерти «ясна» — с судебно-медицинской точки зрения совершенно недопустимы, как неполные, научно необоснованные исследования.

А сколько таких «ясных» случаев будет у случайных врачей-экспертов — легко себе представить. Известно, что чем менее квалифицирован работник, тем более мы найдем у него доказательств ненужности полных исследований трупов.

Однажды в селе С., Саратовск. обл., произошел следующий случай. Гр-ка Н, заявила, что в тот момент, когда она сидела на сундуке в своей комнате, а муж ее на кровати возле окна, раздался выстрел, звон разбитого стекла и муж ее, схватившись за живот, упал на постель и вскоре скончался. Производивший исследование трупа местный врач предположил по характеру раневого отверстия, что в данном случае имелось ножевое, колотое ранение. После этого он произвел частичное вскрытие трупа, сделав разрез брюшной стенки по средней линии живота от области мечевидного отростка книзу на 10—12 сант. и затем вправо вдоль подреберья. Осмотрев брюшную полость, он не нашел пули и подтвердил свое предположение о наличии в данном случае колотого ранения. Единственный человек, бывший в момент причинения ранения в комнате и указывавший, на выстрел через окно с улицы — жена покойного гр-ка Н. была заподозрена в убийстве и арестована. Однако произведенная затем, по инициативе судебно-медицинской экспертизы, эксгумация частично вскрытого трупа обнаружила на трупе огнестрельное ранение, проникшее через правую подвздошную область в мягкие ткани правого бедра. Через некоторое время убийца был разыскан. Гр-ка И. к убийству не была причаетна.

Нельзя также согласиться и с таким указанием, что в некоторых случаях врача-эксперта могут знакомить со всеми обстоятельствами дела. Во всех случаях, всегда врачу должен представляться полностью весь материал по данному делу, так как только тогда может быть гарантировано представление им наиболее исчерпывающего мнения.

Между тем подобные, определенно вредные для всего следственного дела указания мы и до сих пор находим во многих криминалистических трудах. А ведь по этим руководствам учатся наши криминалисты, они служат настольной книгой для оперативных работников следствия.

Как в старых руководствах по криминалистике, так и в современных, в отделе изучения преступлений против здоровья и жизни человека, мы найдем много сведений, которые не смогут выдержать никакой научной критики и являются не менее вредными для дела, чем вышеуказанные.

Так, например, у Я к и м о в а (1925) мы встретим: «Иногда у погибших от асфиксии находят руки поднятыми к шее, у сгоревших к глазам, у изнасилованных — прикрывающие низ живота...».

УРейса (1912): «Если, например, будет установлено, что одна рука загнута назад и придавлена тяжестью тела, то отсюда вывод, что мы имеем дело с жертвой насилия...».

Унего же: «Если человек, убитый на постели, затем переложен на пол и повешен, то на трупе останутся следы от простыни и от пола».

То же цитирует и Н. П. М а к а р е н к о (1925).

«Количество истекшей крови», говорит О. Н. Т р е г у б о в (1915) в редактированных им лекциях того же Р е й с а , «может иметь большое значение при решении вопроса — выстрел с расстояния или в упор»!

Э . А н у ш а т (1927) пишет: «Известен случай, когда исследование 2-х волос указало, что они принадлежат сильному, наклонному к полноте мужчине средних лет, что волосы у него черные с проседью и что у него начинающаяся плешивость...».

В. Г р о м о в указывает («Предварительное расследование по уголовным делам», 1930 г., стр. 87): «Таким образом, по научным исследованиям известно, что волос на бритом месте вырастает на 0,021 мм в час или на ½ мм, приблизительно, в сутки, то по данным осмотра трупа можно точно установить день, в который был лишен жизни убитый»!

Нам кажется, что ко всем указанным примерам, а их можно было бы привести немало, комментарии излишни.

В«Предварительном расследовании по уголовным делам» В . Г р о м о в а мы находим в качестве примера, подтверждающего, по мнению автора, его положение, что «производящий расследование может посвятить врача в обстоятельства дела», следующий случай:

10

«Один врач, не имевший полных сведений по делу, сомневался в определении ближайшей причины смерти; следователем было указано на возможность в данном случае удушения покойного во время борьбы, и врачом, при повторном более внимательном осмотре внутренних органов, под плеврой и наружным покровом сердца были обнаружены очень мелкие точечные кровоизлияния (пятна Тардье), указывающие, как на причину смерти, на задушение, сопровождавшееся судорожными выдыханиями».

Были ли на трупе какие-либо повреждения, и какой они носили характер — не говорится. Нам казалось бы, что автор этого примера хотел сказать, что нахождение пятен Тардье

послужило в указанном случае доказательством того, что данного человека кто-то задушил, и что подобному заключению дело обязано сообщению следователя, который представил врачу свои соображения о возможности здесь «удушения во время борьбы».

Насколько известно, пятна Тардье не есть признак механической асфиксии, а есть лишь общеасфиктический признак смерти. Каковы же были в данном случае признаки механической асфиксии (ссадины на шее, странгуляционная борозда и т.п.) или, может быть, их совсем не было — не указывается. А между тем вся суть в них. По наличию одних пятен Тардье нельзя говорить о механической асфиксии, тем более у взрослого человека, могущего оказать сопротивление.

Подобное сообщение следователя, переоценившего значение пятен Тардье, мало-опытного врача, случайного эксперта как раз может привести к обнаружению «задушения» там, где его совершенно и не было.

Как данный пример, так и целый ряд подобных ему, встречающихся в криминалистических руководствах, указывают с совершенной определенностью на неудовлетворительное построение одного из важнейших отделов криминалистики — отдела по изучению преступлений против здоровья и жизни человека.

До сих пор ряд авторов-криминалистов считает, что врач-эксперт должен определить лишь непосредственную, физиологическую причину смерти, и что в этом определении его основная задача.

Это чрезвычайно ошибочный взгляд.

Основная и наиболее важная роль врача-эксперта — выяснить, по возможности, не только род смерти (насильственная или не насильственная смерть имела в данном случае место), но и определить вид насильственной смерти (убийство, самоубийство, несчастный случай).

При определении вида насильственной смерти врач-эксперт всегда должен широко пользоваться данными первичного осмотра трупа на месте его обнаружения, которые совместно с данными вскрытия трупа нередко могут дать прекрасный материал для всестороннего освещения случая. И эти данные первичного осмотра трупа будут наиболее ценны именно в тех случаях, когда они будут собраны врачом-экспертом, производящим затем и судебно-медицинское вскрытие трупа.

Вполне понятно, что как криминалисту во всех случаях расследования преступлений против здоровья и жизни человека необходимы познания основ судебно-медицинской экспертизы, так и судебно-медицинскому, эксперту нужны многие криминалистические сведения, которые далеко не

вдостаточной степени освещены в судебно-медицинских руководствах.

С. М . П о т а п о в (1926) говорит, что подготовка судебных врачей нуждается в основательном пополнении ее знанием уголовной техники.

Проф. Р. Коккель (1925) считает, что врач должен составлять описание кровяных пятен и отпечатков, производить исследование орудий, платья и т.п.

Т р е г у б о в отмечает, что практически желательно, чтобы возможно чаще технический эксперт и судебный врач сливались в одном лице.

Подобные положения мы считаем вполне правильными. Во всех тех случаях, где в центре осмотра места происшествия имеется труп, окружающие его следы и вся обстановка могут быть лишь тогда Отчетливо обрисованы и учтены во всех деталях, если будут сопоставлены с центром осмотра, т.е. с трупом.

Судебно-медицинский эксперт, вооруженный необходимыми ему познаниями по уголовной технике, будет являться наиболее компетентным лицом на месте обнаружения трупа.

В задачу настоящего труда входит ознакомление работников судебно-медицинской экспертизы с теми сведениями из судебной медицины и криминалистики, которые будут им необходимы при сложной и ответственной работе по расследованию преступлений на месте обнаружения мертвого тела.

11

местонахождение того или иного предмета из обстановки, определить иногда принадлежность какому-нибудь известному им лицу найденного возле трупа предмета или орудия, отметить отсутствие определенных ценностей, указать хранение ключей от взломанных замков и т.п.

Наличие при первичном осмотре трупа лишних людей, в особенности в тесном помещении, чрезвычайно нежелательно, так как могут быть нарушены различного рода следы и пр.

Совершенно недопустимым, с нашей точки зрения, является осмотр врачом-экспертом трупа в то время, когда обстановка происшествия и окружающие труп предметы осматриваются представителем следствия, или наоборот.

В подобных случаях могут произойти крупные недоразумения, так как разновременный осмотр трупа и окружающей его» обстановки может повести к нарушению связи положения отдельных предметов с самим трупом.

При первичном осмотре трупа последний является центром осмотра, и все располагающиеся вокруг него предметы должны расцениваться в соответствии с данными, найденными на самом трупе. Правильная оценка многих следов может быть произведена лишь при непосредственном участии врача-эксперта. Поэтому судебно-медицинский эксперт и представитель органов следствия обязательно совместно производят осмотр трупа, а затем и обстановки. Только тогда первичный осмотр трупа может претендовать на успешное его завершение.

Ш т и б е р и Ш н е й к е р т (1925) советуют, по приезде на место обнаружения трупа, складывать одежду, портфели и проч. предметы имеющиеся у лиц, принимающих участие в первичном осмотре, в одно какое-либо определенное, предварительно тщательно осмотренное место (на стул, табуретку и т.п.) с тем, чтобы не испортить и не потерять для следствия каких-либо следов. Со своей стороны, считаем такое мероприятие вполне целесообразным и рациональным, так как практика показывает нам, что несоблюдение этого правила ведет иногда к изменению положения ряда предметов, которые на первый взгляд кажутся несущественными, — к порче незамеченных вначале следов и т.п.

Выбор такого места должен производиться каждый раз а тщательным учетом данной обстановки, всегда преимущественно вдали от трупа.

Обычно указывается, что при наличии в помещении нескольких комнат нельзя переходить в следующую комнату, не закончив осмотра первой (Ман c 1926 г., Г е л ь в и г 1925 г., В е й н г а р т 1912 г., Я к и м о в 1935 г.). Мы, однако, считаем возможным (с соблюдением, конечно, всех мер предосторожности) предварительно пройти по всем комнатам, имеющимся в помещении, с целью получения первой ориентировки по данному происшествию. Это позволяет нередко обратить внимание на ряд обстоятельств, которые могли бы быть иначе не учтены, и сразу наметить основные вехи по разбору данного случая.

Здесь.следует вспомнить слова Г. Гросса (1930): «Утверждение, что результат расследования часто зависит от того, правильно ли мы с самого начала подойдем к делу, далеко не преувеличено».

И только лишь после ориентировочного осмотра, первого обзора происшедшего, переход в соседнюю комнату действительно будет возможен после окончания детального осмотра первой.

При производстве первичного осмотра трупа представителем следственных органов (уч. инспектором милиции, нарследователем и т.п.) составляется протокол первичного осмотра трупа на месте его обнаружения

Протокол этот состоит из двух частей: 1) введения и 2) описательной части.

Заключения при протоколе первичного осмотра трупа не имеется. Все данные, полученные при первичном осмотре трупа, носят лишь предварительный характер, так как проверяются окончательно данными, полученными при полном судебно-медицинском исследовании трупа, т.е. при его вскрытии.

Как мы увидим ниже, данные первичного осмотра трупа в ряде случаев могут оказаться чрезвычайно ценными для решения основного вопроса — о виде насильственной смерти (убийства, самоубийства или несчастного случая). Использование же этих данных в окончательной форме, в письменном виде может лишь быть при судебно-медицинском заключении по поводу вскрытия трупа.

При первичном осмотре трупа мы хотя и даем оценку всех обнаруженных явлений, но лишь в порядке предварительных предположений, прилагая полученные данные к акту судебномедицинского вскрытия трупа.

Образец введения протокола первичного осмотра трупа следующий:

«Протокол первичного осмотра трупа на месте его обнаружения.

19 года .................................... … месяца ....... …числа, в……..час. ....... … мин.

13

Уч. Инспектор .......................... …P.-K. Милиции (или другой представитель следствия, ведущий осмотр) совместно с судебно-медицинским экспертом………………………………………..в присутствии

Нач. Уголовного Розыска . ........................ (перечисляются присутствовавшие представители следствия) и нижеподписавшихся понятых (фамилии, имена и отчества понятых полностью и собственноручно, так же как и их адреса, подписываются ими в конце всего протокола), во дворе дома №

...................................................по………………………………улице произвели первичный осмотр трупа гр-на........................................... ....................... , причем оказалось следующее:»

После этого введения следует описательная часть протокола, в которую последовательно записываются все данные, как по осмотру самого трупа, так и окружающей его обстановки.Порядок записи всего обнаруженного при первичном осмотре может быть различным, в зависимости от индивидуальных условий каждого случая.

Иногда осмотр начинается с трупа, иногда с окружающей труп обстановки.

Всвежих случаях нахождения трупа, первичный осмотр целесообразнее начинать с последнего, так как в наиболее ранних стадиях трупных явлений значительно легче определить время их развития с момента наступления смерти. Во всех случаях вынужденного изменения в положении трупа при попытках к производству методов оживления — опять-таки обычно начинают описательную часть протокола с трупа, переходя затем на окружающую труп обстановку. Обязательно следует начинать осмотр с трупа, при извлечении последнего из воды в жаркое, летнее время, так как в самом непродолжительном времени находящийся на воздухе под солнечными лучами извлеченный из воды труп подвергается разложению и, нередко, буквально на глазах обследующих, изменяет свой вид (быстрое позеленение и развитие подкожной эмфиземы).

Вслучаях несвежих, когда труп без ущерба для дела может быть несколько задержан с осмотром, и, наоборот, желательно остановить внимание на плохо уже сохранившихся следах, которым, в особенности при плохой погоде и при известной обстановке, не позволяющей принять нужные меры к их сохранению, следует уделить особое внимание, — вполне возможно допустить начало осмотра не с трупа, а с окружающих его предметов.

Нередко начинают осмотр со следов также и в тех случаях, когда следы различного рода (ног, взлома дверей, выставленных оконных стекол и т.п.) встречаются, напр., перед помещением или у входа в последнее, когда первичное проникновение к трупу затруднено, так как приходится в последовательном порядке фиксировать встречающиеся по пути к трупу следы.

При особом интересе для следствия сразу же обнаруженных ценных следов, нам приходится иногда, осмотрев сначала все же трупные явления и набросав на отдельной записке первоначальное положение трупа и его одежды, переключиться па осмотр этих следов.

Словом, порядок занесения данных первичного осмотра трупа на месте его обнаружения в каждом отдельном случае может быть различен.

Важно лишь иметь ясное и определенное представление о тех объектах, которые нам могут встретиться при первичном осмотре трупа, суметь разыскать и зафиксировать их, а на основе полученного с достаточной полнотой представить себе картину исследуемого случая.

Только правильное и умелое истолкование этих объектов, этих «немых свидетелей» происшедшего поможет нам найти верный путь к раскрытию истины, нередко — к раскрытию преступления.

Вописательной части протокола первичного осмотра трупа на месте его обнаружения все найденные данные должны быть фиксированы с возможной тщательностью и полнотой.

Проф. Н. С. Бокари ус (1925) указывает, что всегда лучше записать возможно больше и подробнее, чем пропустить что-либо, ибо пропущенное впоследствии часто не может быть уже восстановлено с достаточной точностью. Необходимо чаще прибегать к точным измерениям.

Г . Г р о с с (1908) отмечает, в подтверждение вышеуказанного положения, что «самое, казалось, незначительное и ничтожное — впоследствии приобретает решающее значение».

Э . А н у ш а т (1927) говорит, что для усовершенствования наблюдательности имеются различные искусственные приемы, которые с первого взгляда кажутся не имеющими значения, но на самом деле имеют весьма важное значение. К этим приемам следует прежде всего отнести внесение в протокол — и, насколько возможно, точное — всего виденного, несмотря на неизбежную при этом потерю времени. Замечательно то, что записывая словами точно все данные, бываешь вынужден всесторонне рассматривать предмет, все более и более замечая его особенности.

В последующем описании первичного осмотра трупа на месте его обнаружения мы будем придерживаться того порядка, который был установлен нами при лекционном изложении этого курса, как студентам-медикам, так и юристам.

14

Осмотр трупных явлений (признаки смерти)

Первый вопрос, который встает перед судебно-медицинским экспертом по прибытии его на место обнаружения тела человека, это — действительно ли имеется перед ним труп?

В значительном числе случаев вопрос этот разрешается просто. При легком лишь потягивании за край рукава констатируется явное трупное окоченение, видны трупные пятна или признаки гниения, обширные разрушения тела и т.п. Чаще всего с момента смерти человека до прибытия на место происшествия судебно-медицинского эксперта проходит достаточно длительный период времени, и абсолютно-верные признаки смерти выступают настолько явно, что вопрос о возможности сохранения в теле признаков жизни может быстро отпасть.

Однако нередки также и случаи, когда судебно-медицинский эксперт, по крайней мере при ориентировочном осмотре тела, не может констатировать абсолютных признаков смерти, и тогда ему приходится приступить к немедленному отысканию таковых, не останавливаясь не только перед нарушением первоначального положения одежды, но иногда и всего тела. В таких случаях делается быстрый черновой набросок первоначального положения тела (которое может быть извлечено из петли, перевернуто и т.п.) и его одежды (которая может быть расстегнута, приподнята и т.п.), и эксперт приступает к тщательному обследованию.

При более детальном осмотре абсолютные признаки смерти обычно находятся без особого труда, так как с момента смерти и до приезда врача-эксперта на место обнаружения тела про ходит, как правило, ряд часов.

В свежих случаях особенно большое значение имеет нахождение трупных пятен, которые появляются обычно скорее, чем остальные абсолютные признаки смерти (охлаждение, трупное окоченение, гниение, высыхание роговиц — «пятна Ларше»).

Однако трупные пятна далеко не всегда легко определяются, особенно в начальной стадии своего образования, когда они могут быть настолько бледны и неясны, что их трудно отличить от прижизненного покраснения кожи, зависящего от ряда причин (застойные явления, температурные влияния и т.д.), даже при дневном освещении, а тем более при искусственном. При обильных кровопотерях трупные пятна могут совершенно отсутствовать в течение ряда часов после смерти, что нам приходилось неоднократно наблюдать.

Вероятные признаки смерти

Судебно-медицинскому эксперту для констатирования факта смерти приходится тогда остановить свое внимание на т.н. вероятных признаках смерти. К таковым, как известно, относятся: отсутствие движений, чувствительности, рефлексов, дыхания и кровообращения.

Ясно, что два последних признака (отсутствие дыхания и кровообращения) следует признать основными, остальные — лишь сопутствующими.

Так как в судебно-медицинской и криминалистической литературе и до сего времени перечисляются многочисленные методы определения остановки дыхания и кровообращения, многими из которых продолжают пользоваться врачи и которые, с нашей точки зрения, не имеют достаточного научного критерия, мы считаем целесообразным более подробно остановиться на рассмотрении этих методов с тем, чтобы внести ясность в данный вопрос.

Так, Rehfeldt (1928) пишет: «Дабы избежать ошибок в случаях установления смерти... на кожу (обычно между локтем ы кистью) накапывают жидкий горячий сургуч, а затем наблюдают; на трупе явлений ожога не будет». Далее: «Чтобы установить дыхание, к носу подносят легкое перо, более верный способ — поднесение зеркала». При наличии, следовательно, дыхания перо должно колебаться, холодное гладкое зеркало — запотевать.

И г н а т о в с к и й (1910) сообщает: «Приемы для констатирования кровообращения следующие: 1) перевязывают лигатурой палец; кровь, раз она имеет движение, скопляется в перевязанной части, и замечается покраснение пальца; 2) прибегают к разрезу артерий (особенно art. radialis) и наблюдают непосредственно движение крови в них; 3) офталъмоскопируют art. retinae, наблюдая движение крови; 4) применяют пробы Ісаrd'а с щелочным раствором флюоресцина, причем при циркуляции крови кожа принимает желтый цвет, а глаза — желто-зеленый, и с уксусно-нейтральным свинцом, которым смачивается бумажка и вводится в нос, причем при самых ранних степенях гниения бумажка чернеет; 5) втыкают обычную иглу в тело; «если человек жив, то игла покрывается через несколько часов ржавчиной вследствие происходящих в организме процессов окисления, в трупе же никаких изменений в ней не произойдет».

15

К о с о р о т о в (1911) указывает, что «прежде неощутимые толчки сердца констатировались неоднократно микрофоном». Далее он рекомендует ряд методов для определения кровообращения: 1) в верхушку сердца через грудную стенку вкалывается длинная заостренная игла; если существуют сердечные движения, то они обнаруживаются движением длинного свободного, конца иглы; 2) проба Ісаrd'а с флюоресцином и 3) вскрытие небольшой артерии, напр., концевой части височной с тем, чтобы убедиться в отсутствии движения крови. «Для того, чтобы убедиться в отсутствии дыхания — пишет К о с о р о т о в — помещают легкие тела — пушинки и т.п. у ноздрей, прикладывают к ним холодное зеркало, на грудь ставят стакан с жидкостью (с тем, чтобы в случае наличия дыхания наблюдать ее движение). Заслуживают также внимания пробы на воспалительные явления: впрыскивание под кожу едкого аммиака вызывает на живом воспалительную яркую красноту, а на трупе — пятно буроватого цвета. Мушка, горчичник и накалывание кипящих жидкостей не вызывает на трупе пузырей и красноты».

Chavigny и Simonin (цитировано по К о с о р о т о в у — 1928 г.) рекомендуют с той же целью накапывание на тело серной кислоты; при впрыскивании под кожу трупа эфира, последний обратно выделяется через отверстия уколов, вследствие потери тканями способности удерживать влагу, и обнаруживается обонянием (Rebouillat).

Balard san Pedro Anchochury указывает на возможность определения кровообращения сфигмометром и осциллометром.

Einthoven и Hagenholtz отмечают, что при остановке сердца электрокардиограмма описывает горизонтальную линию; движение сердца возможно определить и рентгеном.

Ни ж е г о р о д ц е в (1928) в качестве методов для испытания дыхания также указывает на прикладывание к ноздрям пушинок и холодного зеркала и на постановку на грудь стакана с водой. Для определения же остановки сердца он рекомендует: 1) микрофон, 2) способ Миддельдорфа (вкалывание в верхушку сердца длинной иглы), 3) способ Магнуса (перевязка пальца или ушной мочки), 4) вскрытие небольшой артерии, 5) пробу с флюоресцином и 6) пробы на воспалительныеявления.

Н. С . Бокари ус (1911) говорит, что среди малодоступных методов определения кровообращения (акупунктура сердца) и вовсе недействительных (просвечивание кисти руки) существует метод вскрытия артерий (обычно art. radialis): если при этом из перерезанного сосуда не показывается кровь, то явление это — несомненный признак смерти.

То же отмечает и Bouchnt: «Вскрытие одной из поверхностных артерий (височной, подошвенной и т.п.) — важная гарантия против опасности быть заживо погребенным».

Однако, ряд авторов подвергают резкой критике многие ш указанных методов определения остановки дыхания и кровообращения.

Так, Коккель (1925) отмечает, что пробу с накапыванием на тело горячего сургуча следует считать недоказательной, ибо воспаления может не быть при резких упадках сердечной деятельности. Проба же Ісаrd'а с раствором нейтрального уксусно-кислого свинца может получиться и при жизни вследствие образования сероводорода при процессах разложения во рту, глотке, при кариозных зубах и т.п.

«По мнению Рuppе — говорит Н и ж е г о р о д ц е в — накалывание сургуча на тело может не вызвать красноты у живого при крайнем упадке сердечной деятельности».

И г н а т о в c к и й пишет: «Ставят на грудную клетку стакан с водой, колебание которой свидетельствует о движении грудной клетки. Этот метод не всегда, однако, может дать точные показания. Не точнее такие приемы, как прикладывание легких предметов ко рту (пух, бумажки) или холодных полированных (зеркало)».

Ни ж е г о р о д ц е в указывает, что в случае колебания воды в поставленном на грудь стакане следует иметь в виду возможность движения диафрагмы от давления газов брюшной полости.

Н. С . Бокари ус пишет, что при определении дыхания употребляют приставление к носовым отверстиям холодного зеркала (в случае дыхания оно запотевает) и зажженную свечу (при дыхании пламя колеблется). «Но эти явления — говорит он далее — в виду слабости и медлительности процессов у мнимоумерших не дают возможности обосновать на них положительное заключение о наступлении смерти». Так же критически он относится и к пробе Магнуса (перевязка пальца пли ушной мочки), так как «эти явления у мнимоумерших, в силу крайне ослабленной сердечной деятельности, будут выступать очень медленно».

16

В отношении пробы с флюоресцином К о с о р о т о в отмечает, что «пробу эту нужно производить с осторожностью: если окрашивание кожи уже обнаруживается, тело помещают в темную комнату, так как при свете флюоресцин производит гемолитическое действие».

Все эти замечания, с нашей точки зрения, вполне обоснованы и правильны.

И в самом деле: если допустить, что человек находится в состоянии мнимой смерти или, правильнее было бы выразиться, минимальной жизни (vita minima),— причем это состояние настолько резко выражено, что ни аускультация сердца и легких, ни прощупывание пульса не дают никаких положительных результатов,— нужно полагать, что в подобном случае все жизненные функции организма настолько резко снижены, что на различного рода раздражения отдельные ткани организма могут так слабо реагировать, что реакцию эту не представится возможным заметить при употреблении таких, напр., методов, как проба Магнуса или пробы на воспалительные явления. Тем более трудно в подобных случаях рассчитывать на возможность даже минимальных движений грудной клетки (нецелесообразность пробы со стаканом с водой), в связи с чем и доступ через наружные дыхательные отверстия внешнего воздуха не вызовет колебания даже легчайших предметов; с другой стороны, колебание этих предметов может произойти и от совершенно посторонних причин (передвижение воздушных токов в помещении). При крайне малом и медленном выделении теплого воздуха из легких, что вполне естественно ожидать при минимальной жизни, нужно полагать, что и запотевания зеркала не произойдет.

Следует согласиться с мнением проф. Бокари ус, что «если из перерезанного сосуда не показывается кровь, то явление это несомненный признак смерти». Но ведь здесь следует учесть, что подобное явление может быть наблюдаемо лишь через несколько часов после смерти, да и то, главным образом, в вышележащих частях трупа, тогда, когда без сомнения будут уже выражены абсолютные признаки смерти. В ближайшие же часы после смерти при перерезке артерии кровь, хотя и в незначительном обычно количестве, будет все же выделяться. Также слабо может выделяться кровь и при резком падении сердечной деятельности в состоянии минимальной жизни. Раз это так, то до появления абсолютных признаков смерти, в первые часы после смерти диагносцирование ее путем перерезки артерий, как правило, не может нам дать какого-либо существенного положительного результата. Здесь необходимо также отметить и то обстоятельство, что в условиях первичного осмотра тела производить подобного рода разрезы артерий (да еще таких крупных, как art. radialis) не только бесполезно, но и опасно, так как в случае действительной минимальной жизни, при более энергичном проявлении сердечной деятельности, может внезапно и неожиданно наступить обильное кровотечение из перерезанного сосуда. Таким образом, перерезка сосудов с целью диагностирования смерти, по нашему мнению, никоим образом не должна производиться, как совершенно не отвечающая своему назначению.

Тем более при первичном осмотре трупа не могут быть широко применены остальные методы, указываемые разными авторами, так как они или требуют сложной, трудно применимой в условиях первичного осмотра аппаратуры (микрофон, сфигмометр, осциллометр, рентгеновский аппарат и т.д.), или далеко не безопасны (акупунктура сердца, проба с флюоресцином), или просто не соответствуют обстановке (офтальмоскопирование, вкалывание в тело иглы с последующим ожиданием в течение ряда часов).

Таким образом, при первичном осмотре трупа в тех случаях, когда абсолютные признаки смерти еще не появились, мы, устанавливая вероятные признаки смерти, принуждены все же пока прибегать, как нас и учит проф. М. И. Р а й с к и й , к обычным врачебным методам исследования: к пальпации, аускультации и наблюдению. «Наши все же лучшие помощники в таких случаях — говорит М. И. Р а й с к и й — это — рука, ухо и глаз исследователя».

Однако из всего вышесказанного совершенно очевидно, что обычными методами врачебного исследования мы с определенностью не можем констатировать смерть в тех случаях, конечно, когда отсутствуют абсолютные признаки смерти. Устанавливая только «вероятные» признаки смерти, мы, таким образом, можем лишь высказать наше предположение о возможности в данном случае наступления факта смерти. При наличии одних вероятных признаков смерти, констатируемых при первичном осмотре трупа, судебно-медицинский эксперт должен, во-первых, немедленно освободить тело от тех или иных предметов, препятствующих проникновению, напр., внешнего воздуха (петли на шее, платка во рту и т.п.), во-вторых, поместить тело, если это потребуется, в соответствующие условия (напр., из холодного помещения в более теплое) и, в-третьих, принять срочные меры к оживлению.

17

Нам нужно совершенно твердо запомнить, что без наличия абсолютных признаков смерти

тело ни при каких обстоятельствах не может быть направлено в трупный покой!

Если даже принятые нами меры к оживлению остались безрезультатными, причем абсолютные признаки смерти еще не проявились, то и тогда до появления таковых тело должно быть помещено в соответствующие условия (теплое помещение, постель и т.п.), желательно — под медицинским наблюдением.

Следующий случай из нашей практики, доложенный нами в 1927 г. в г. Иваново-Вознесенске на съезде судебно-медицинских экспертов * , может быть достаточно показательным для подтверждения высказанных нами положений.

Летом 1926 г. около 2 часов ночи я был вызван, как мне сообщили, на место убийства неизвестной женщины. По прибытии на место происшествия мы увидели, что на улице, на тротуаре вдоль забора лежит на спине лицом кверху тело молодой женщины, одетой в летнее платье; ноги и руки ее были вытянуты, на шее находилась туго затянутая и завязанная двумя узлами спереди петля из скрученного женского головного платка. С момента обнаружения тела до моего приезда прошло более 11/2 часов. Одежда трупа находилась в порядке; кроме петли на шее, других каких-либо признаков насилия на теле не замечалось. При поворачивании мною тела для определения наличия трупных пятен (тело было тепловатое, трупного окоченения не имелось) раздался легкий хрип. Я расценил этот хрип, как посмертный, в результате перемещения слизи в дыхательных путях, который нам неоднократно приходится слышать при давлении на грудь, при перемещении трупа и т.п., и не обратил на него особого внимания. Однако окружающие меня лица — сотрудники уголовного розыска — высказали сомнение в том, что женщина мертва. Осматривая кожу ее спины при свете принесенной керосиновой лампы, пламя которой сильно колебалось под влиянием ветра, так что освещение было крайне неудовлетворительное, я не мог с достоверностью отметить наличие трупных пятен: спина представлялась как будто бы несколько красноватой. Несмотря на то, что я не сомневался в наступлении смерти, так как петля была туго затянута, времени с момента обнаружения тела прошло уже до двух часов (смерть от асфиксии, как известно, быстрая и наступает обычно через 10—15 мин.), бывшему хрипу я не придавал значения, считая его посмертным, а неясность в определении трупных пятен относил всецело за счет чрезвычайно неудовлетворительного освещения,— я все же решил, чтобы рассеять сомнения окружающих, распустить на шее петлю, произвести тщательный осмотр вероятных признаков смерти и принять возможные в данных условиях меры к оживлению. Долгое и внимательное выслушивание сердечных тонов и легочных шумов ничего положительного не дало, пульс также не прощупывался. Учитывая создавшуюся обстановку, я начал производить искусственное дыхание, следя в то же время за пульсом. На 6—7 минуте, начиная уже уставать и будучи твердо убежден в бесполезности производимых мною действий, я ощутил вдруг толчок пульсовой волны, через несколько секунд повторился второй толчок! Я немедленно послал за каретой скорой помощи; когда последняя приехала, женщина начала уже делать дыхательные движения, на следующий день в больнице было отмечено удовлетворительное состояние ее здоровья! Оказалось, между прочим, что петлю на шею она наложила себе сама, с целыо самоубийства.

Таким образом, как видим, даже при механической асфиксии и через сравнительно длительный промежуток времени смерть может не наступить и может быть констатировано состояние минимальной жизни. Только наличие абсолютных признаков смерти может решить вопрос о наступлении смерти твердо и определенно.

«Самым важным признаком смерти — говорит Нижегородцев — является остановка сердца в течение 15—20 минут».

«Сколько же времени можно ждать», задает вопрос Косоротов, «для того, чтобы остановку сердца признать окончательной?

Парижская Академия Наук, присудившая премию Bouchiit, высказалась за возможность ожидания в течение 5 минут. Срок этот может оказаться иногда малым, — следовало бы ждать по крайней мере до четверти часа. Нет оснований предполагать, что сердцебиения могли бы восстановиться в теле через более продолжительное время».

Практически, по нашему мнению, эти замечания едва ли могут иметь какое-либо значение, так как (как это уже ясно из вышесказанного) мы доступными нам методами не сможем установить с определенностью окончательную остановку сердца, ибо в состояниях мнимой смерти или

* «К вопросу о мнимой смерти».

18

минимальной жизни сокращения сердца могут быть настолько слабы и редки, что определить их не представится возможным. Исследующий сердцебиения врач может определить остановку сердца там, где на самом деле ее еще нет.

Прежде чем перейти к рассмотрению абсолютных признаков смерти, имеющих основное и решающее значение для определения факта смерти, нам хотелось бы отметить значение одного признака смерти, который некоторые авторы относят к вероятным, а другие — к абсолютным признакам смерти.

Признак этот — симптом Белоглазова или т.н. «Кошачий глаз».

При остановке сердца, как известно, кровяное давление в артериальной системе падает, вследствие чего глазные яблоки весьма быстро теряют свою упругость и напряженность. Поэтому при боковом их сдавлении зрачки изменяют свою первоначальную форму и из круглых делаются снадала овальными, а затем и пылевидными, напоминающими кошачий зрачок.

Обычно это изменение формы зрачка происходит чрезвычайна быстро после наступления смерти. В нашей практике почти во всех случаях осмотра трупов на месте их обнаружения, когда абсолютных признаков смерти еще не появлялось, иногда буквально через несколько минут после смерти симптом Белоглазова давал положительный результат, хотя нередко изменение формы зрачка было заметно чрезвычайно слабо. Но, с другой стороны, такое же слабое изменение формы зрачка нам приходилось несколько раз наблюдать и на трупах, имевших давность даже более суток.

Мы полагаем однако, что признак этот не может все же считаться абсолютным, так как вполне возможно допустить, что он может наблюдаться и при явлениях длительной и тяжелой сердечной слабости, как это имеет, например, место при минимальной жизни.

Абсолютные признаки смерти

Абсолютными признаками смерти могут считаться: трупные пятна, окоченение, гниение,

высыхание роговиц и, в определенных показателях, охлаждение тела.

При первичном осмотре трупа на месте его обнаружения тщательное и подробное изучение абсолютных признаков смерти имеет чрезвычайно большое значение. По абсолютным признакам смерти мы устанавливаем факт смерти, время смерти и первоначальное положение трупа в момент развития трупных явлений.

Рассмотрим абсолютные признаки смерти по указанному выше порядку.

Как только сердце останавливается, так тотчас же находящаяся в артериальной системе кровь, в силу закона тяжести, переходит сначала в артерии нижележащих частей трупа, а затем в капилляры и вены. В

результате этого скопления крови в огромной массе сосудов, на нижележащих частях трупа образуются синеватофиолетовые или багрово-фиолетовые трупные пятна, которые и служат крайне важным абсолютным признаком смерти.

На выступающих частях тела (лопатки, ягодицы), плотно придавливающихся тяжестью всего трупа к твердым частям (к полу, к земле), трупное пятна не образуются. В этих местах остаются бледные островки кожи. Бледные же полосы остаются часто в глубине крупных кожных складок, на месте туго затянутого галстука, пояса и т.п.

Следует отметить, что в ряде случаев, как это было указано еще П е т р о в о й (1874), трупные пятна в вышележащих частях имеют несколько более бледную окраску.

Трупные пятна разделяются по своему развитию на 3 стадии: 1) гипостаз, 2) стаз и 3) имбибиция. Различные авторы указывают не одинаковые сроки появления трупных пятен.

Мы не будем здесь останавливаться на редких случаях весьма обильных кровотечений, когда трупные пятна мощго не увидеть в течение многих часов и даже суток вследствие резкого обезкровливания трупа (тогда придется обосновываться на других абсолютных признаках смерти), а разберем имеющиеся указания на появление трупных пятен в основной массе случаев, проходящих через судебно-медицинского эксперта.

Так, например, Гофман (1877) наблюдал вслед за прекращением жизни и почти всегда в продолжение первых двух часов после смерти более темный оттенок кожных покровов на нижних частях трупа, явственно же ограниченные выраженные трупные пятна обыкновенно отмечались им только после 3—10 часов после смерти.

Бокари ус отмечает появление трупных пятен не ранее 3—4 часов после смерти, а иногда и запаздывание их появления до 9—10 часов.

Ряд других авторов отмечает более короткие сроки появления трупных пятен. Так, напр., Косоротов — через 2—4 часа после смерти, Каспер — через 2—3 часа, М а ш к а — через 3—4

19