6 курс / Медицинская реабилитация, ЛФК, Спортивная медицина / Поговорим_о_демографии_Бобров_Л_В_

крестьянской Турции не превышала тогда 40 лет, то есть была заметно ниже, чем в высокоиндустриализованных Соединенных Штатах.

Чем же объяснить столь значительные различия? Почему одни люди, нимало не стремясь к каким-либо рекордам долголетия, благополучно свершают полутора­ вековой путь, а другие, несмотря на все старания, не доживают и до 100?

Долгожитель — уникум по физиологическим особен­ ностям своего организма, исключение того же порядка, что и гений по своим умственным и творческим данным в сравнении с обычными людьми, поясняет профессор Д. Чеботарев. Весьма вероятно, что потом мы продлим людской век за 100 лет, когда научимся воздействовать на генетический аппарат человека. А пока — 100 лет. И то, к сожалению, теоретически...

А практически?

Пожилые могут рассчитывать на укрепляющие здо­ ровье фармацевтические препараты. Прежде всего — на специального приготовления смеси витаминов с микро­ элементами. Они особенно нужны в старости, когда усвоение этих необходимейших веществ вместе с обычной пи­ щей затруднено. Если же их вводить в организм, улуч­ шаются его приспособительные возможности, которые имеют огромное значение для здоровья и долголетия. •

Когда-то — вслед за авторитетами — считали, будто старость — только угасание. И в конце концов тление едва теплящейся жизни, которая боится малейшего дуновения, «дыхания смерти». Оказывается, нет. Это горение, которое всячески поддерживает себя перехода­ ми в новый режим устойчивости. Искусственно форси­ ровать его за счет собственных скудеющих ресурсов опасно, что и доказали нашумевшие попытки «омоло­ жения». Другое дело помогать такого рода адаптации (приспособлению).

Улучшать эту компенсаторную способность, которая ухудшается с возрастом, позволяют биологически актив­ ные вещества, называемые адаптагенами. Их целое семейство- (например, из женьшеня, элеутерококка, ли­ монника).

Есть и другие препараты, освоенные нашей промыш­ ленностью. Медленно, но верно к ним добавляются все новые. Медленно потому, что всюду, где речь идет о здоровье и жизни людей, правило «семь раз отмерь —

il l

один раз отрежь» требует поправки: не «семь», а «семью семь». Верно потому, что всесторонние испытания, ко­ торые у нас не подстегиваются коммерческими интере­ сами, гарантируют препарату максимальную надежность. И все-таки при его применении нельзя забывать пред­ упреждение: «Осторожно: лекарство!»

Поиски новых фармацевтических средств, благотвор­ ных для стареющего организма, продолжаются. Этот путь, вероятно, скорее приведет к ощутимым практиче­ ским результатам, чем другие, ибо куда труднее изба­ вить человека от вредных эмоций или, скажем, от рака и сердечно-сосудистых заболеваний. Благодаря этому средняя продолжительность жизни приблизится к 100-ле­ тию, но почти наверняка не перешагнет за этот рубеж.

«Перейти Рубикон» возможно, но на ином маги­ стральном направлении — биологическом. Эксперимен­ тальные поиски фармацевтических и им подобных воз­ действий, конечно, нужны. Но еще нужнее теоретиче­ ский компас, который делает их целенаправленней, вернее.

Прежде чем управлять старением по-настоящему, надо по-настоящему познать его. Глубоко изучить сам человеческий организм, его строение и жизнедеятель­ ность на всех уровнях, включая внутриклеточный ми­ кромир.

Теории старения и смерти исчисляются десятками, если не сотнями. А вот единой, общепризнанной пока нет. Но революционные открытия в биологии, сделанные в последние годы, сулят качественный скачок, настоя­ щий переворот в этой области. «Мы находимся на за­ вершающем этапе накопления фактического материала, необходимого для серьезных теоретических обобще­ ний», — говорили участники IX Международного кон­ гресса геронтологов, который проходил в Киеве в 1972 году.

И неспроста именно у нас состоялся этот представи­ тельнейший форум (3000 участников из 40 с лишним стран, более 700 докладов). Первая в истории конферен­ ция по проблеме «Старость» (1938 год) была созвана по инициативе академика А. Богомольца и проходила в столице Советской Украины. Ныне там действует один из крупнейших в мире геронтологических центров. Под его эгидой работают и другие научно-исследовательские институты и лаборатории, которых у нас около 100

112

Они рассредоточены по всей стране, и в каждой респуб­ лике специалисты сосредоточиваются на своей «сверх­ задаче».

В Белоруссии, например, занимаются прежде всего биологической эволюцией старения. Его медицинскими проблемами (в частности, хирургическими методами ле­ чения болезней у пожилых) — в Узбекистане. В Прибал­ тике доминируют социально-гигиенические аспекты.

ВГрузии — демографические.

Унас есть все условия, чтобы вести исследования са­ мым широким фронтом. Тем более что именно в СССР

долгожители многочисленней, чем в любой иной стране.

Перепись 1959 года показала: в расчете на 100 тысяч жителей в Азербайджане 84 человека в возрасте 100 лет

равно это немало. Вот данные по другим союзным рес­ публикам: в Эстонии — 1, в Латвии — 3, в Молдавии и на Украине — по 6, в РСФСР и Туркмении — по 8, в Казахстане и Узбекистане — по 10, в Таджикистане и Киргизии — по 11, в Белоруссии — 13, в Литве— 17. Надо сказать, долгожители распределены неравномер­ но и внутри каждой республики. Первое место занимает Нагорно-Карабахская автономная область (144), вто­ рое— Нахичеванская АССР (112), опережая включаю­ щий их Азербайджан (84).

Горный воздух? Говорят, он благодатен для челове­ ка. Не потому ли долгожителей больше всего в Нагор­ ном Карабахе и вообще на Кавказе? Но почему их то­ гда меньше всего в Закарпатье? Там их доля в 12 раз меньше, чем по Украине в целом, и в 35 раз меньше, чем в равнинной Литве.

Может быть, играет роль не столько горный воздух, сколько близость к морю? Но почему тогда в Литве этот показатель в 6 раз выше, чем в соседней Латвии, почти не отличающейся ни природой, ни размерами? Почему он в 32 раза выше в Якутии, чем в Эстонии?

В сельской местности СССР долгожители встречают­ ся в 4 раза чаще, чем в городе. Но почему тогда их удельный вес в Москве такой же, как и в Московской области, а также в Архангельской и Сахалинской?

Таких «почему» тысячи. И ответы на них ищут ты­ сячи специалистов, среди которых, конечно же, и демо­ графы.

— Должно быть, в Киеве, на IX Международном геронтологическом конгрессе, выступали и демографы?

—Разумеется.

—И опять, вероятно, говорили об утопичности на­

дежд на среднюю продолжительность жизни выше 90 лет. Но, как сообщала пресса, всех затмили биологи; Те, которые продлили жизнь подопытным животным чуть ли не в полтора раза. Не это ли прямой путь к долголетию? В обход демографической статистики, во* преки всем ограничениям!

— В обход едва ли* Без нее не обойтись. Что же касается ограничений, она их не выдумывает, а кон­ статирует. Но демографы были бы рады на любом бли­ жайшем конгрессе констатировать значительное увели­ чение средней продолжительности жизни.

Заманчивые перспективы: вполне реально продлить жизнь на треть и даже больше!

В таком примерно изложении вышла в эфир и про­ никла в печать всего мира «сенсация с берегов Дне­ пра», где проходил конгресс геронтологов

Действительно, в эксперименте с животными удается сделать их долговечнее, чем обычно. На 20—30, даже

40 процентов. Каким же образом? Применением спе­ циально подобранных антиокислителей. Веществ, кото­ рые как бы надевают наручники на микроскопических преступников, орудующих в клетке, способных нарушить

еегенетический аппарат.

Аесли тот же метод применить к человеку? Перспек­ тива весьма заманчивая, это верно. Но и весьма про­ блематичная. Как говорится, семью семь раз отмерь.

Помимо всего прочего, крысы, продемонстоировавшие

114

скачок к долголетию, живут всего 2—3 года, а человек

сообщал лондонский «Нью сайентист». Это убедитель­ но подтвердили эксперименты с теми же крысами и мышами.

Как же так? Вроде бы бесчисленные наблюдения свидетельствуют: голод замедляет рост и созревание организма, подрывает здоровье и укорачивает жизнь. Но вот что показали опыты.

Зверьков держали на строгой диете с самого рож­ дения. Их заставляли поститься каждый третий день. Или снижали им калорийность ежедневного рациона на треть по сравнению с обычной. И они жили в среднем на 20—40 процентов дольше, чем их контрольные со­ братья, которым давали есть вволю.

Следует, правда, оговориться: снижалось именно ко­ личество, но не качество пищи. В ней содержались все необходимые вещества, прежде всего белки и витамины. Резко сокращалось в основном потребление углеводов.

Можно утверждать наверняка, резюмировал «Нью сайентист», что такие же результаты доступны и лю­ дям. В принципе, вероятно, да. Но путь из биологии

вмедицину и тем более в быт, от лабораторного стола

кдомашнему обеденному, не прям и не прост. Лечение голоданием, правда, уже применяется, но еще очень осторожно. Его эффективность во многих случаях оспа­ ривается.

Ясно одно: полезна умеренность. Аппетит отражает,

конечно, потребности тела, но зачастую не-объективные, а субъективные — просто привычку получатьудоволь» ствие от насыщения.

«Он ел и пил в меру», — гласит надпись на памят­ нике в честь древнего римлянина, прожившего 112 лет. Поведение, достойное подражания. Только вот что зна­ чит «в меру»?

Не так давно пожилым людям рекомендовалось вся­ чески ограничивать потребление мяса, жиров, соли. Оказывается, это ослабляло защитные силы организма. Ныне руководствуются концепцией с б а л а н с и р о в а н ­ н о г о питания: между приходом и расходом в обмене

8 *

веществ должно поддерживаться равновесие, которое соответствует не аппетиту, а точно подсчитанным энер­ гетическим потребностям человека. Одно из условий — качественное разнообразие.

Опираясь на эту теорию, специалисты московского Института питания АМН СССР разработали научно обоснованные нормы рационов-меню для мужчин и жен­

о резервах долговечности. Но теперь? Книга о демогра­ фии вот-вот превратится в поваренную книгу! Речь-то идет о народоописании!

Истинно так. Именно о нем. Но описывать населе­ ние — не самоцель. Это делается для нас с вами, ради всех и каждого. И даже по проблеме «хлеб наш насущ­ ный даждь нам днесь» есть что сказать демографу.

Как правильно питаться, чтобы не болеть и прожить дольше? Приглашение «кушайте на здоровье» с одновре­ менным напоминанием «чем тоньше талия, тем длиннее жизнь» требует, очевидно, многих уточнений.

«Книга о вкусной и здоровой пище» неодинакова для разных народов. Индусы, скажем, испокон веков были вегетарианцами, а чукчи, эскимосы и другие потомствен­ ные охотники — любителями мясного. Да что отдельные национальности или страны! Есть «континентальные» особенности меню. Известны, например, краткие его формулы: европейская («хлеб плюс мясо») и азиатская («рис плюс рыба»). А многовековая привычка не может не учитываться в рекомендациях диетологов.

Читатель и здесь начеку: это же этнография (наро­ доописание), а не демография (народоописание)!

Все верно. Но всеохватывающие количественные по­ казатели при описании народов дает именно демографи­ ческая статистика. Загляните в материалы переписи. Вы найдете там численность всех 130 наций и народно­ стей СССР. Столь же точны и другие цифры: сколько трудоспособных, сколько рабочих, крестьян, служащих, сколько занимается умственным трудом, а сколько фи­ зическим (не говоря уж о том, сколько мужчин и жен­ щин во всех возрастах).

По тем же примерно позициям характеризует насе­

Пв

ление демографическая статистика и в других странах. Ее данные нужны и диетологам, и нутриционистам, и всем прочим специалистам по проблеме рационального питания.

Переход от диет, продлевающих жизнь подопытным животным, к «диетам долговечности» для людей немыс­ лим беа глобального демографического анализа. Почти миллиард людей на Земле систематически недоедают. И медленно умирают от голода. У них продолжитель­ ность ‘жизни гораздо ниже, чем у тех, кто страдает больше от излишеств, чем от нехватки самого необхо­ димого. Можно ли игнорировать эти стороны про­ блемы?

Допустим, научно обоснованные рационы приняты в той или иной развитой стране. Улучшат ли они здо­ ровье, повысят ли долговечность населения? Здесь мно­ гое скажут показатели жизнестойкости (смертности) не только по возрастам, но и по профессиям. Для бухгал­ тера, например, целесообразны одни наборы продуктов, для матроса другие. Что ж, численность работников в обеих этих и многих других профессиональных груп­ пах тоже есть в материалах переписей.

Нутриционисты принимают во внимание даже биогеохимические особенности местности. Скажем, содер­ жание в почве микроэлементов. Они влияют на здоровье и жизнестойкость населения, попадая в организм с во­ дой и пищей местного происхождения. Разве не интерес­ но сопоставить эти данные с демографическими? Допу­ стим, с численностью долгожителей в районе?

— Академик А. Богомолец считал нормальным дол­ голетием на данном этапе развития человека не 90 и даже не 100, а 125—150 лет. Не лучше ли ориентиро­

столько количественный, сколько качественный сдвиг —

кдолголетию здоровому, активному, счастливому.

—Ага, значит, уже не только здоровому и актив­ ному, но еще и счастливому!

—Именно. И чтобы достигнуть этой гуманнейшей цели, мало одних лишь биологических и прочих науч­ ных предпосылок, сколь бы благоприятными они ни были. Здесь нужны благоприятные социальные условия.

117

На какое долголетие ориентироваться людям? Пы­ таясь ответить на этот вопрос строже, без субъективиз­ ма, ученые исходили нередко из общебиологических со­ ображений.

Вот как рассуждал, например, немецкий естество­ испытатель XVIII—XIX веков X, Гуфеланд: «Животное

живет в 8 раз дольше, чем растет. Чтобы достигнуть полной возмужалости, человеку Нужно 25 лет, и пото­ му, безусловно, век его можно считать равным 200 го­ дам». Вдохновляющий выводГ

Уменьшив этот коэффициент с 8 до 5 и положив пе­ риод роста для людей 20-летним, П. Ж. М. Флуранс, один из ведущих французских физиологов XIX века, пришел к более скромному результату: 100 лет. Вывод не столь вдохновляющий, но столь же, увы, субъек­ тивный.

Действительно, кто знает точно, сколько живут «братья наши меньшие»? В 8 или в 5 раз дольше, чем растут? Даже для себя людине установили еще аб­ солютно точно таких йропорций, ибо не выяснили до­ сконально временные пределы своего бытия. Хотя дав­ но уже наладили - регистрацию рождений и смертей. Где уж взять надежную «зоографическую» статисти­ ку, охватывающую всю фауну!

Тем не менее ревнивые сравнения продолжаются. «Длительность жизни некоторых видов». Так озаглавлёна таблица, которую не так давно привел в од-

118

ной из своих работ профессор А. Комфорт, всемирно известный геронтолог, возглавляющий лондонский Ин­ ститут проблем старения. Против слова «человек» чи­ таем: «до 113—120 лет». Много это или мало для «ца­ ря природы»?

щий на принадлежность к водяным умникам карась. А наш ближайший сородич? Несколько больше, но не­ намного: шимпанзе, например, до 40.

ником (80—100 лет) и черепахой (150—200 лет). Вро­ де бы грешно жаловаться, долговечностью природа нас не обделила. Но как тут не полюбопытствовать «царю природы»: а почему бы, собственно, человеку не пере­ гнать черепаху?

То, что лебеди живут лет 80—100, мыши — года 2— 3, трутни «еделю-другую, а бабочки -поденкивсе­ го несколько часов, лишний раз подтверждает: про­ должительность жизни обусловлена в какой-то мере ге­ нетически. Но биологически же и доказано: вмешатель­ ство разума в «мудрый порядок Натуры» способно, увеличить долговечность организмов. И если сама нау­ ка о живом говорит человеку: «Ты можешь рассчиты­ вать на большее!» — за чем же тогда стало дело?

Вернемся к , уже цитированной статье из журнала «Нью сайентист». «Главное в том, — подчеркивал ее автор, — что сейчас открылась перспектива продлить жизнь на 20—40 процентов. И эту возможность необ­ ходимо использовать».

Вывод опять-таки вдохновляющий, даром что при­ зывает распространить на людей результаты экспери­ ментов с мышами и крысами. Но правильно ли счи­

красноречиво ответил на этот вопрос. Как никогда от­ четливо прослеживалась мысль: . сверхдолголетие — не самоцель, хотя цель, конечно, соблазнительная.

Действительно, разве не соблазнительно последо­ вать примеру подопытной мыши или крысы? Еще за* манчивей, пожалуй, догнать и перегнать черепаху.

U *

Впрочем, почему ее, рожденную ползать, живущую все­ го 150—200 лет? Почему не секвойю, которая вдесяте­ ро долговечней? Тут-то и возникает элементарнейшее сомнение: можно, конечно, позавидовать ее необыкно­ венному долголетию, но можно ли позавидовать ее ра­ стительному существованию?

Мы знаем: продлить жизнь хотя бы ненамного — проблема не из легких. Еще труднее другое — избавить старость от дряхлости, от немощей, недугов. Разумеет­ ся, и это означало бы очень многое. Но далеко не все! Даже здоровое, активное долголетие (которое под стать и животным) едва ли устроит людей, если оно лишено подлинно человеческого содержания, если при всей пол­ ноте сил, духовных и физических, нет удовлетворенно­ сти жизнью.

Казалось бы, откуда ей взяться-то, удовлетворенно­ сти жизнью? Как-никак старость. А она, известное де­ ло, «не радость». И многие читатели, считающие стремление к счастью прерогативой молодости, готовы, вероятно, тут же, не задумываясь, согласиться с этим. Мол, изречение-то дедовское, вобравшее опыт бесчис­ ленных поколений! Стало быть, непременно мудрое. Так ли?

Разве не внесла и здесь свои коррективы изменив­ шаяся демографическая ситуация? Ныне ведь она со­ вершенно иная, чем когда-либо раньше!

Не стоит забывать хотя бы такой факт. Во время оно от стариков просто избавлялись. Да и много позже они составляли мизерную прослойку населения. Так было на протяжении почти всей истории. А теперь? Тех, кому за 60 лет, на Земле свыше 280 миллионов — при­

20 процентов в уже недалеком будущем: в иных госу­ дарствах Запада — к концу нашего века.

Но чем большая доля приходится на старшие воз­ расты, тем, понятно, меньшая — на все остальные. На­ пример, для детей и подростков этот процент всегда был выше, чем для пожилых и престарелых. Но будет ли так и далее? Оказывается, может получиться ситу­ ация «совсем наоборот».

«Общества без стариков» некогда были обычным

120