4 курс / Медицина катастроф / Моя война. Полевой госпиталь

нагружены. 4. Механизацией: сколько «фондов» и какого качества приходится на одного работника.

Унас относительный порядок был только в пунктах «2»

и«3» — всех учили, и все работали. С пунктом «4» была недоделка: «фондов» механизации — делали много, железа и электричества не жалели, но качество — конструкции, изготовление и обслуживание — были откровенно плохие. За военным производством не хватало средств на совершенствование мирной техники. А может — снова виновата «система». Отсюда — устаревшее оборудование. Пример: мартеновские печи в металлургии.

Самое плохое положение — с пунктом «1»: лениво работали и некачественно. «Как бы не работать, лишь бы не работать». «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем». «Воровство как форма распределения благ при социализме». Правда, воровство было больше по мелочи — «несуны». Не то, что теперь: олигарх уж тяпнет, так тяпнет — целый завод!

Причина плохой работы — социализм. Работа — это напряжение, это мотивы. Голода нет, безработицы нет — нет мотивов страха. Но увы! — нет и самого главного: ненасыщаемого стимула — собственности. И конкуренции, связанной с ней. Это касалось всех — рабочих, инженеров, даже начальников. Для них, правда, был еще один стимул — власть, карьера. Но ведь добиться хорошего места можно не только трудом, но и подхалимажем.

Увы, социалистические мотивы — «Работать для коллектива и для будущего» — биологию не заменили. Поэтому и работали плохо.

Впрочем, в России труд никогда не был в большом почете. Его не требовала православная вера, тормозила община, крепостное право, а уж довершил — социализм.

С тем теперь и в капитализм пришли. Называется: «Низкая трудовая этика».

232

Цифры инвестиций, необходимых для возрождения России, что я представил, для мирового капитала невелики. Тем более — с растяжкой, в лучшем случае, лет на десять, быстрее капитал не освоить: нужно внедрять новые технологии, учить людей работать.

Но пока капиталисты не надеются на россиян. Ссылаются на плохой «инвестиционный климат». Он таки плохой.

Вроде бы все основные рыночные реформы сделаны, а оказалось — не до конца. Завод купить можно, а землю под ним — пока нельзя. К тому же, долги на нем висят за много лет. Социальные законы так защищают трудящихся, что лодыря выгнать очень трудно. При том самые дельные работники уже ушли с завода за время кризиса. Все воруют, работают лениво. Дешевая рабочая сила оборачивается плохим качеством. Предприятия при Советах обросли заводскими поселками, различными социальными службами, требующими больших расходов. Отказать нельзя — городская администрация замучит.

Всюду — коррупция. Россия по ней занимает одно из важных мест. Бюрократия после Советов удвоилась в количестве и обнаглела. Сошлюсь на Т.И. Заславскую: «В СССР перед перестройкой было 700 тысяч чиновников, а в нынешней России — их 1200 тысяч» («Знание—Сила», № 10 2000 г.). На любое действие нужно разрешение (сертификат!). Власти города могут придраться к пустяку и работать не дадут. За каждый шаг — взятка и проволочка во времени. Сверх того — откровенный рэкет, даже бандитизм. При том что на суд надеяться нельзя, он совершенно ненадежен.

Еще — плохая инфраструктура: дороги, связь, финан-

сы.

Законы несовершенны и непостоянны, зависят от политической конъюнктуры: победят коммунисты, и начнется пересмотр законов.

Много есть всякого, чего я еще и не знаю.

233

Вот и думают капиталисты: «Зачем рисковать?». На планете есть места понадежнее. И не дают деньги.

Почему так затянулся переход к капитализму? Социализм за 70 лет привел к очень глубоким измене-

ниям во всех сферах жизни общества. Его идеи прочно вошли в мысли граждан. По себе сужу: еще в 1988 году я верил в «социализм с человеческим лицом». Перелом произошел в 1989—1990 годах, когда, будучи членом Верховного Совета, в Москве, имел возможность познакомиться с закрытыми и зарубежными статистиками. Понял: социализм неэффективен, утопичен, не соответствует биологической природе человека.

Жалел об этом: казалось, строй, который ближе всего к идеалам христианства, если бы коммунисты его не извратили жестокостями и агрессивностью. Не я один так думал. Независимые социологи в 1990-м проводили опросы населения в бывших соцстранах. В Союзе 65% высказывались за социализм, а в западных наших сателлитах — только 20—30%. Вот одна из причин медленной адаптации к новым идеям.

Теперь уже привыкли к капитализму, но коммунисты все еще имеют стойкие четверть избирателей.

Многие до сих пор мечтают о «своем пути»: сохранить преимущества того и другого, совместив их в разных пропорциях. Наивные люди — они просто не знают, что это уже есть в западных странах. Помню, как на Первом съезде народных депутатов Чингиз Айтматов с трибуны предложил «шведский социализм». Это так и есть: частная собственность, рынок, но социальные законы лучшие, чем были в Союзе. При том — полная демократия. Да, но налоги с частных лиц составляют 50%! — «За все нужно платить». Наши граждане — хотят получить даром. Им так казалось при Советах.

234

Власть и идеи

Цифры говорят: рыночная экономика России не удалась. Не лучше положение и с демократией. Как красиво она выглядит на Западе! «Правовое государство», «гражданское общество». А у нас? Коммунисты (по злобе!) называют: «Дермократия».

В конституциях все записано «как в лучших домах» — права, свободы «разделение властей», регламенты, обеспечивающие устойчивость управления. А в действительности: глаза бы не глядели! Да, конечно, проводятся демократические выборы. Почти свободные: жалобы коммунистов на фальсификации ни разу в суде не подтвердились. Но как грязно идут сами кампании! В местных СМИ льются потоки лжи. Ведется откровенный подкуп избирателей, оказывается давление на кандидатов. Да и сами кандидаты странные: где те идейные демократы, искренние радетели общественного блага? Выступают или карьеристы из номенклатуры не очень высокого пошиба, или странные личности, не имеющие за душой никаких общественных заслуг, а иногда и просто бывшие преступники. Все выкрикивают популистские лозунги, предлагают нереальные программы. Зачем они идут во власть? Удовлетворить амбиции — «порулить»? Обогатиться на взятках? Получить неприкосновенность? Еще явление: кланы. «Команды единомышленников», а на самом деле — часто лишь шайки сообщников.

Выбрали — и все зажато: пресса, телевидение. Чуть где прорезалась независимость и критика — чиновник подает в суд на журналиста или газету. Требуют сумасшедшие суммы «за моральный ущерб». Или нашлют на редакцию санинспекцию, пожарников, налоговую службу, отрежут от типографии, бумаги. Смотришь — и нет газеты.

235

Такое впечатление, что вывелись порядочные люди на Руси. Остались одни карьеристы и стяжатели.

Понимаю, что мои обвинения российскому народу в безыдейности преувеличены. Есть честные люди, энтузиасты справедливости, социального прогресса, искренне желающие сделать добро людям. Настоящие демократы. Но их невозможно разглядеть за толпой карьеристов и плутов. Общий моральный климат в сферах власти такой, что идеалисты не удерживаются и уходят из государственной службы в частную жизнь. К тому же возник явный кризис в сфере идей: не знают, «что и как строить?».

Ельцин и здесь приложил руку своей формулой: «Берите суверенитета, сколько осилите». В результате наплодил удельных князей, каждый со своей конституцией: нарушилась «вертикаль власти». Теперь, правда, Путин ее исправляет. При коммунистах-то этой вертикали было — ого-го!

Крах идеологии коммунизма не прошел бесследно для всех мало-мальски мыслящих граждан. Была идея, созвучная общественным биологическим потребностям «стадного животного» — человека. Она слабее эгоистических потребностей, но если ее тренировать воспитанием, то становится вполне значимой. По крайней мере, для большинства людей. Эту идею не смогла испортить даже диктатура партии.

И вот вместо альтруизма и коллективизма нам предлагают нечто непонятное и сомнительное: «Личность выше общества и государства.» Что из нее следует, в самом простом варианте? Эгоизм: «сильному все позволено». Если ты что-то хочешь, и силен — имеешь моральное право добиваться, не оглядываясь на окружающих. Да, конечно, это не соответствует Нагорной проповеди, но в ней же чистая фантастика! «Отдай последнюю рубашку», «Подставь вторую щеку». Где уж там! Хотя бы заповеди Моисея не нарушались в части кражи и лжи. Но и то сказать: с чьих пози-

236

ций расценивать нарушения заповедей — с личных или общественных? Ведь все суждения субъективны. Тем более если 70 лет твердили, что Бога нет, значит, проповеди и заповеди не имеют силы. А когда еще и Маркса с Лениным отправили на свалку, то где теперь человеку обрести стержень? Откуда взяться идеалистам? «Имеем, что имеем».

Даже идея России подвела. Думали: «Великая!», а Горбачев и Ельцин дунули — и стала второразрядная страна. Теперь уже настоящая «Верхняя Вольта с ракетами», как обозвала нас Тэтчер.

В треугольнике «Власть — Мораль — Собственность» главная потеря коснулась морали. Ее стандарты снизились, и вот всеобщая коррупция властей, и чиновников, преступность, «теневая экономика», неплатежи, поголовное уклонение от налогов. Осталась ли вообще совесть у народа?

Конечно, обнищание способствовало этим процессам. Даже толкает людей на воровство.

Остановки заводов не только ведут к разрушению оборудования, но и гибельны для трудовой этики работников. Слабые типы привыкают к безделью и даже не притязают на хорошую жизнь.

Оценки и выбор

Очень сложный вопрос о выборе оптимального строя для России. Это не Швеция, не Германия, не Китай, не Южная Корея.

Разберемся в обстоятельствах.

Россия — большая страна с традициями величия. От этого — обязательства и трудности. За место в иерархии «стаи государств» — тоже нужно платить.

География России и хороша, и плоха. Две трети территории — холодные и неудобные. Редкое население. Но

237

недра богатые. Однако много ископаемых — в далеких и трудных местах. Правда, опыт уже есть и трубы проложены. В целом плюсов все же больше: не зря последние тридцать лет страна только на нефти и держится — пресловутые «нефтедоллары» даже разбаловали Союз. Так сказал президент 18.VII.2001 г. на пресс-конференции, сам слышал по ТВ.

Об экономике я уже писал: была промышленность массивная, но низкого качества. При том запущенная. Такая и осталась. Груз устаревшей техники: уголь, металлургия, химия, машиностроение. Много военной: танки, артиллерия. Заводы ВПК теперь не загружены, но их продукция еще пользуется спросом в неразвитых странах — дает валюту и технологию поддерживает: расчеты на конверсию не оправдались. Гражданские самолеты и сейчас могут делать хорошие, но «боинги» на рынке все равно забивают. Есть большая, тоже устаревшая, энергетика. Кроме атомной: она вполне на уровне и будущее страны обеспечит. Гордость России — космос. Престижно, но денег не дает. Высокие технологии — физика, электроника — присутствуют, главным образом, в научных и опытных разработках,

вмирной промышленности и раньше широко не использовались, а теперь совсем захирели, не выдержали конкуренции: в свое время средств мало давали. Превратились

в«отверточные производства» по западным образцам, из импортных элементов. В целом: промышленность, кроме нефти, газа, металлов и химии — не очень доходна. Но все же — выручает страну и даже обещает прирост.

(Возможно, я пропустил что-нибудь важное, прошу извинить.)

Важнейший элемент российской действительности — армия. Два элемента — ядерное сдерживание («потенциал») и собственно вооруженные силы. Первый определен договорами о нераспространении и ПРО, второй зависит

238

от истории, экономики и реализации новых технологий. Президент хвалится, что существуют возможности «адекватного ответа» новой американской системе ПРО. Ему виднее. Хотя и сомнительно — не в плане техники, в экономике.

Зато вооруженные силы находятся в откровенно бедственном положении. Армия свыше миллиона, а финансы на содержание одного военнослужащего составляют 5000 долл. в год. Это меньше Штатов в 30 раз и даже в три раза меньше Турции (данные из записки СВОП, см. ниже). Оружия для современной «точечной» войны, как в Кувейте или Югославии, нет и не предвидится — нет денег. Есть армия, пригодная, чтобы воевать с чеченцами, и то не очень успешно. О военной реформе говорят уже лет пять, а сдвигов нет. Все упирается в деньги. Одно есть точно, и в избытке — генералы. Их всегда в России было много: психологический фактор торможения реформ.

Российский народ. Десять лет назад я провел очень большой опрос через анкеты в газетах — «Неделе», «Комсомолке», 35 тысяч ответов, но картина уже устарела и я не стану приводить данные.

Много эпитетов в разные времена было высказано в адрес русского народа! Не буду полемизировать. Я повидал достаточно людей разных национальностей. Могу сказать: отпечаток нации существует. Сколько процентов в балансе личности? Не много — 10? 15? Основа человека в генах — они, видимо, не очень разнятся, по крайней мере, у народов одной расы. Различия — «культуральные» — от традиций. Но они есть, считаться приходится.

Применительно к русским, приведу эпитет социолога Т.И. Заславской, который я вычитал у не менее известного социолога Ю. Левады: «Лукавый раб». Каково звучит?.. «Лукавый раб подчиняется, а сам думает — как обойти».

239

Мое мнение: русские — хороший народ. Лучше? Хуже других? Воздержусь. Каждый народ хорош по-своему. И плох. История накладывает отпечатки, но они стираются, когда человек попадает в другую страну. Современный пример: наши плохо работают дома, а в Германии или в Штатах — хорошо. Правда, туда едут только люди смелые.

Огромна роль культуры, среды и семьи. Но в масштабах государства социологи находят обобщающие черты. Оказалось, что их спектр довольно быстро меняется. В связи с этим приведу наблюдения Ю. Левады за 10 последних лет («Знание-Сила», № 2, 2000 г.).

Три периода. Первый: «Состояние восторженной мобилизации». 70% уверены, что ситуация в стране улучшается во всех отношениях. Ельцина прославляют.

Второй период: «Разочарование и приспособление». Раскол в обществе. Демобилизация и деидеологизация. (Какие трудные слова! Наука.) Ельцина уже клянут. Но пятая часть приспособилась, еще столько же — в стадии приспособления. Это обнадеживает.

Третий период — современный. «Негативная или агрессивная мобилизация». Мнения: «Сильный лидер для страны важнее законов». «Западная демократия несовместима с российским менталитетом». «Прежде нужно накормить страну, а потом заниматься демократизацией». В Чечне за наступление —70%.

То есть явный крен в сторону «сильной руки». Кроме того, популярна идея «своего пути». Не удивительно, что Путин имеет такой высокий рейтинг.

«Что тревожит?», в порядке значимости: инфляция, безработица, коррупция, преступность. Чечня — на седьмом месте, она беспокоит только 6%. Но — за сближение с Западом все же высказываются большинство: «некуда податься». Еще одно наблюдение: «Очень верят телевидению».

240

Мое собственное мнение о народе: «Никакой». Не добрый и не злой. Непостоянный. Как ребенок.

Мнение о государстве

Состав государства как системы такой: власть — избранная плюс бюрократия. Оборона и полиция. Бизнес. Государственный сектор экономики и социальных услуг. Общество: партии, организации социальных групп по профессиям и интересам. Выразителями всех сил являются СМИ. Отношения между силами выражаются сотрудничеством

иборьбой. Объединяет общая идея: например, родина — патриотизм. Нации, идеологии, религии могут объединять, но могут и разъединять. Устойчивость государства зависит от соотношения интересов и убеждений социальных групп

ижесткости власти. Ограничение информации и свободы тоже увеличивает устойчивость: народ привыкает и смиряется. При этом даже уменьшается недовольство. Наоборот — полная свобода самовыражения может раскрутить мелкие противоречия до конфликтов и даже до хаоса.

Коммунисты это хорошо знали, поэтому «советский народ» под замораживающим взглядом партии безмолвствовал, но был относительно доволен. Публичность разрешалась только на футболе. Такая «квазиустойчивость» способствовала развитию государства, но отучила от высказываний.

Эволюция власти в России такова: при коммунистах — партия господствует сверху донизу. Строгость? — Несомненно. Единство? — Да. Идейность? — Присутствовала, в меру. Коррупция? — Небольшая. Метод управления иерархией власти: партбилет и угроза отлучения от номенклатуры. Пряник? — Повышение в статусе, связанном с удовольствием от власти и казенными благами. Аппарат Советов

241