Глава 12
Верхик, как обычно, опаздывал. За двадцать три года их дружбы он ещЈ ни
разу не пришел вовремя, да и никогда не возникало проблем из-за опоздания на
несколько минут. Он не чувствовал времени, оно его совершенно не волновало.
Он носил часы, но никогда не смотрел на них. <Поздно> в понятии Верхика
означало опоздание как минимум на час, иногда два, особенно если ожидавший
являлся его другом, который рассчитывал на поздний приход и обязательно
простил бы.
Поэтому Каллахан просидел примерно час в баре, и это было для него как
нельзя лучше. После восьмичасовых ученых дебатов он ни во что не ставил
Конституцию и тех, кто преподавал еЈ. Его венам нужен был , и после
двух двойных со льдом он почувствовал себя лучше. Он смотрел на себя самого
в зеркало за рядами бутылок с ликером. Смотрел и ждал Гэвина Верхика.
Неудивительно, что его друг не мог найти себя в частной практике, где жизнь
была расписана по часам.
Когда подали третью двойную порцию, это было после часа и одиннадцати
минут ожидания, в начале восьмого вечера, Верхик вошел в бар и заказал себе
пива.
- Извини за опоздание, - произнес он после того, как они обменялись
рукопожатием. - Знаю, ты не теряешь время, попивая в одиночестве свой
.
- Ты выглядишь усталым, - сказал Каллахан, окинув его продолжительным
взглядом. - Старым и усталым. - Верхик быстро старел и набирал вес. Его лоб
увеличился на дюйм со времени их последней встречи, а бледная кожа под
глазами собиралась в глубокие складки.
- Сколько ты весишь?
- Не твое дело, - ответил он и взял пиво. - Где наш столик?
- Он заказан на восемь тридцать. Я прикинул, что ты опоздаешь как
минимум на девяносто минут.
- Тогда я пришел рано.
- Кто бы говорил, только не ты. Ты прямо с работы?
- Я живу теперь на работе. Директор хочет, чтобы мы работали не менее
ста часов в неделю, пока что-нибудь не сломается. Я сказал жене, что
появлюсь домой к рождеству.
- Как она?
- Чудесно. Очень терпеливая леди. Мы ладим лучше, когда я живу в офисе.
Она была женой номер три. За семнадцать лет.
- Я бы хотел встретиться с ней.
- Нет, не надо. Я женился на первых двух из-за секса. А они так
наслаждались им, что делили его с другими. В третий раз я женился из-за
денег, и на неЈ не очень приятно смотреть. Ты не будешь впечатлен. - Он
опорожнил бутылку. - Сомневаюсь, смогу ли я продержаться, пока она умрет.
- Сколько ей лет?
- Не спрашивай. Я действительно любил еЈ. Честно. Но через два года я
стал понимать, что мы не имеем ничего общего, кроме острого ощущения
фондовой биржи.
Он посмотрел на бармена.
- Еще пива, пожалуйста.
Каллахан фыркнул, потягивая свой напиток.
- Сколько она стоит?
- Ничего похожего на то, о чем я думал. В действительности я не знаю.
Полагаю, что где-то около пяти миллионов. Она обчистила мужей номер один и
номер два, и, мне думается, еЈ притягивал ко мне вызов: а не выйти ли замуж
за простого среднего парня. Это, и ещЈ великолепный секс, сказала она. Они
все говорят так, ты знаешь.
- Ты всегда выбирал пострадавших, Гэвин, даже в юридическом колледже;
Тебя привлекают неврастенички и женщины в состоянии депрессии.
- И их привлекает ко мне, - он открыл бутылку и осушил наполовину. -
Почему мы всегда обедаем в этом заведении?
- Не знаю. Что-то типа традиции. Навевает мысли о юридическом колледже.
- Мы ненавидели колледж, Томас. Каждый ненавидит юридический колледж.
Каждый, ненавидит юристов.
- Ты в прекрасном настроении.
- Извини. Я спал всего шесть часов с тех пор, как обнаружили трупы.
Директор кричит на меня по меньшей мере пять раз в день. Я воплю на любого,
кто ниже меня по должности. Сплошной крик повсюду.
- Допивай, большой мальчик. Наш столик готов. Давай выпьем, поедим и
поговорим. Попытаемся развлечься вместе за эти несколько часов.
- Я люблю тебя больше, чем свою жену, Томас. Ты знаешь это?
- Не стоит говорить много об этом.
- Ты прав.
Вслед за метрдотелем они прошли к столику в углу, тому самому столику,
который всегда заказывали. Каллахан заказал выпивку по второму кругу и
объяснил, что они не будут торопиться с едой.
- Ты видел эту проклятую штуковину в <Пост>? - спросил Верхик.
- Видел. Кто проболтался?
- Кто знает? Директор получил краткий список утром в субботу, из
собственных рук Президента, с довольно четкими инструкциями в отношении
секретности. Он никому не показывал его за выходные, а этим утром статья
ударила именами Прайса и Мак-Лоренса. Войлс пришел в неистовство, когда
увидел еЈ, а спустя несколько минут его вызвал Президент. Он помчался в
Белый дом, и там имела место, черт бы еЈ побрал, колоссальная битва. Войлс
пытался атаковать Флетчера Коула, но его сдерживал К. О. Льюис. Очень
неприятно.
Каллахан жадно впитывал каждое слово.
- Это очень хорошо.
- Да. Я расскажу тебе почему, позже, когда больше выпьем. Ты будешь
ждать, что я проболтаюсь тебе, кто ещЈ в этом списке, а я не должен этого
делать. Я пытаюсь быть другом, Томас.
- Продолжай.
- В любом случае нет пути, по которому утечка произошла бы от нас.
Невозможно. Она должна была исходить из Белого дома. Там полно людей,
которые ненавидят Коула, и информация растекается подобно потоку через
ржавые трубы.
- Возможно, утечка произошла из-за Коула.
- Может быть. Он грязный ублюдок, и согласно одной версии он выпустил
информацию о Прайсе и Мак-Лоренсе, чтобы напугать всех, а потом объявить
фамилии двух кандидатов, которые кажутся более умеренными. Это похоже на
него.
- Я никогда не слышал о Прайсе и Мак-Лоренсе.
- Вступи в клуб. Они оба очень юны, тридцать с небольшим, с совсем
небогатым судейским опытом. Мы их не проверяли, но, по-видимому, они
радикально консервативны.
- А остальные в списке?
- Слишком рано спросил. Пропустил два пива и уже выстрелил вопрос.
Принесли напитки.
- Я хотел бы немного грибов, фаршированных мясом крабов, - сказал
Верхик официанту. - Чтобы пожевать что-нибудь. Я умираю от голода.
Каллахан протянул свой пустой стакан.
- Повторите заказ.
- Не спрашивай опять, Томас. Может быть, ты вынесешь меня отсюда через
три часа, но я никогда не скажу. Ты это знаешь. Скажем, по-видимому, Прайс и
Мак-Лоренс отражают весь список.
- Все неизвестные?
- В основном, да.
Каллахан сделал медленный глоток шотландского напитка и покачал
головой. Верхик снял пиджак и развязал галстук.
- Давай поговорим о женщинах.
- Нет.
- Сколько ей лет?
- Двадцать четыре, но очень развитая.
- Ты мог бы быть еЈ отцом.
- Мог бы. Кто знает.
- Откуда она?
- Из Денвера. Я говорил тебе.
- Люблю девушек с запада. Они такие независимые, непретенциозные.
Похоже, все носят <Ливайзы> и у всех длинные ноги. Я мог бы жениться на
такой. У неЈ есть деньги?
- Нет. Ее отец погиб в авиакатастрофе четыре года назад. Мать получила
компенсацию.
- Тогда у неЈ есть деньги.
- Она чувствует себя комфортно.
- Пари, что она в порядке. У тебя есть еЈ фотография?
- Нет. Она не внучка и не пудель.
- Почему ты не привез фотографию?
- Закажу, чтобы выслать тебе одну. Почему это так развлекает тебя?
- Забавно. Великий Томас Каллахан, любитель свободных женщин, влюбился
по уши.
- Я не влюбился.
- Это рекорд. Сколько? Девять, десять месяцев? Почти год ты фактически
поддерживаешь постоянную связь, не так ли?
- Восемь месяцев и три недели, но никому не рассказывай, Гэвин. Для
меня это не просто.
- Твой секрет в надежных руках. Расскажи мне все подробности. Какой у
неЈ рост?
- Сто семьдесят, сто двенадцать фунтов, длинноногая, джинсы <Ливайз> в
обтяжку, независимая, непритязательная, типичная в твоем понимании западная
девушка.
- Я должен подыскать себе кого-нибудь. Ты собираешься жениться на ней?
- Конечно, нет! Кончай свое пиво.
- Похоже, ты теперь исповедуешь моногамию?
- А ты?
- Черт возьми, нет. И никогда ранее. Но мы говорим не обо мне. Томас,
мы говорим о Питере Пене сейчас, Каллахане - Холодной Руке, человеке с
версией самой блестящей женщины в мире. Скажи мне, Томас, и не лги своему
лучшему другу, просто посмотри мне в глаза и признайся, что ты не устоял
перед моногамией.
Верхик слегка наклонился через стол, глядя на Томаса и глупо ухмыляясь.
- Не так громко, - сказал Каллахан, оглядываясь вокруг.
- Ответь мне.
- Назови мне другие имена в списке, и я отвечу тебе.
Верхик отодвинулся.
- Отличная попытка. Думаю, что ответом будет <да>. Мне кажется, ты
влюблен в эту девушку, но слишком труслив, чтобы признаться в этом. Считаю,
она твой выигрыш, парень.
- Ладно, пусть будет так. Тебе от этого легче?
- Да, намного легче. Когда я смогу увидеть ее?
- Когда я смогу встретиться с твоей женой?
- Ты запутался, Томас. Тут есть основное различие. Ты не хочешь
встречаться с моей женой, а я хочу увидеть Дарби. Вот видишь. Уверяю тебя,
они совершенно непохожи.
Каллахан улыбался и продолжал неторопливо пить. Верхик расслабился и
скрестил ноги в проходе. Поднес к губам зеленую бутылку.
- Ты возбужден, приятель, - сказал Каллахан.
- Извини. Я пью так быстро, как только могу. Подали грибы в булькающих
кастрюльках с длинной ручкой. Верхик бросил в рот два кусочка и стал яростно
жевать. Каллахан наблюдал. отдавался голодной болью, ему нужно было
подождать несколько минут. Все-таки он предпочитал алкоголь после еды.
Четыре араба с шумом уселись за соседний столик, смеясь и болтая на
своем языке. Все четверо заказали виски.
- Кто их убил, Гэвин?
Он пожевал минуту, затем с трудом проглотил.
- Если бы я и знал, то все равно не сказал бы. Но, клянусь тебе, я не
знаю. Непостижимо. Убийцы исчезли, не оставив следа. Все было тщательно
запланировано и отлично исполнено. Ни одной улики.
- Почему такая комбинация?
Он отправил в рот ещЈ один кусочек.
- Совсем просто. Это так просто, так легко объяснить. Они были такой
естественной мишенью. У Розенберга не было охранной системы в городской
квартире. Любой вполне прилично одетый грабитель мог войти и выйти. А бедный
Дженсен околачивался в таких местах в полночь. Они были брошены на произвол
судьбы. В соответствующий момент каждый умер. Другие семь представителей
Верховного суда имели агентов в своих домах. Вот почему выбрали их. Они были
глупцами.
- Тогда кто выбрал?
- Кто-то, у кого много денег. Убийцы были профессионалами, и, возможно,
за несколько часов они покинули страну. Мы считаем, их было трое, возможно,
больше. Неприятность с Розенбергом мог доставить один из них. Предполагаем,
что с Дженсеном расправились как минимум двое. Один или больше стояли на
стреме в то время, когда парень с канатом делал свое дело. Даже несмотря на
то, что это было небольшое грязное заведение, оно было открыто для публики
и, естественно, существовал большой риск. Но они сработали хорошо, очень
хорошо.
- Я прочитал версию убийцы-одиночки.
- Забудь о ней. Невозможно одному убить двоих. Невозможно.
- Во сколько могут оцениваться эти убийцы?
- В миллионы. И много денег ушло на планирование всего этого.
- И у тебя нет никаких идей?
- Послушай, Томас. Я не участвую в расследовании, поэтому тебе надо
спросить у других. Я уверен, черт побери, что они знают намного больше, чем
я. Я простой юрист низшего звена в правительстве.
- Да, который, так получается, оказывается на одном уровне с Главным
судьей.
- Это случайность. Надоело. Давай вернемся к женщинам. Я ненавижу
разговоры юристов.
- Ты разговаривал с ним в последнее время?
- По мелочи, Томас, всегда по мелочи. Да, мы поболтали немного сегодня
утром. Он заставил всех двадцать семь сотрудников суда вдоль и поперек
просмотреть список дел, назначенных к слушанию, в поисках улик. Бесполезно.
И я сказал ему это. В каждом случае, который поступает в Верховный суд,
имеется две стороны, и каждая задействованная сторона, разумеется, внесет
свой вклад, если один судья, двое или трое исчезнут, а вместо них придет
один, двое или трое новых, более сочувственно относящихся к этому делу.
Имеются тысячи апелляций, конец которым в итоге будет положен здесь. И ты не
можешь просто выхватить одну и сказать: <Вот это дело! Именно этот человек
убил их>. Глупо.
- Что он сказал?
- Конечно, он согласился с моим блестящим анализом. Думаю, он позвал
меня после ознакомления со статьей в <Пост>, чтобы проверить, не удастся ли
ему выжать что-нибудь из меня. Ты можешь поверить нервному человеку?
Официант склонился над ним, задержав вопросительный взгляд.
Верхик заглянул в меню, закрыл его и протянул ожидающему официанту.
- Жареную меч-рыбу, сыр. Овощей не надо.
- Я съем грибы, - сказал Каллахан.
Официант исчез.
Каллахан засунул руку в карман пиджака и вытащил оттуда толстый
конверт. Положил его на стол рядом с пустой бутылкой пива.
- Взгляни на это, когда появится возможность.
- Что это?
- Что-то типа дела.
- Я ненавижу дела, Томас. В самом деле, я ненавижу закон и юристов. И
за исключением тебя я ненавижу профессоров юриспруденции.
- Дарби написала.
- Я прочитаю сегодня ночью. О чем оно?
- Кажется, я сказал тебе. Она сообразительна и интеллигентна, к тому же
активная студентка. Она пишет лучше многих. Ее страсть - конечно, другого
плана, нежели ко мне, - конституционное право.
- Бедняжка.
- Она скрылась на четыре дня на прошлой неделе, полностью игнорировала
меня и остальной мир и появилась со своей собственной теорией, которую она
сейчас отвергает. Но тем не менее прочитай. Она гипнотизирует.
- Кто подозреваемый?
Арабы разразились оглушительным хохотом, похлопывая друг друга по
плечам и проливая виски. Они наблюдали за ними с минуту, пока те не
успокоились.
- Разве ты любишь смешивать спиртное? - спросил Верхик.
- Противно.
Верхик засунул конверт в карман пиджака, висящего на спинке стула.
- В чем заключается еЈ теория?
- Она несколько необычна. Но прочитай. Полагаю, она не повредит, не так
ли? Вам, парни, нужна помощь.
- Я прочитаю только потому, что это написала она. Какова она в постели?
- Какова твоя жена в постели?
- Роскошна. В душе, на кухне, в бакалейной лавке. Она роскошна во всем,
что бы ни делала.
- Так не может продолжаться.
- Она выдохнется к концу года. Возможно, я получу городскую квартиру и
чего-то добьюсь.
- Разве не было добрачного соглашения?
- Было, но я юрист, не забывай об этом. Найдено больше лазеек, чем в
законодательном акте о реформе налогов. Мой приятель подготовил это. Разве
ты не любишь закон?
- Давай поговорим о чем-нибудь другом.
- О женщинах?
- У меня идея. Ты хочешь встретиться с девушкой, так?
- Мы говорим о Дарби?
- Да. О Дарби.
- Я бы хотел увидеться с ней.
- Мы собираемся на Сент-Томас на благодарение. Почему бы тебе не
встретиться с нами там?
- Я должен быть со своей женой?
- Нет. Ее не приглашаем.
- А Дарби не откажется немного побегать по берегу почти нагишом, лишь с
узкими завязками на бедрах? Нечто типа шоу для нас?
- Возможно.
- Здорово! Я не могу поверить в это.
- Ты можешь снять домик рядом с нами. Поверь, нас ожидает приятное
времяпрепровождение.
- Чудесно, чудесно. Просто чудесно.