- •1. История развития письма. Происхождение языка. Существующие теории о происхождении языка.
- •2. Основные способы выражения грамматических значений в русском (чувашском) языке.
- •3. История развития письма.
- •4. Предложение и словосочетание.
- •5. Язык как система знаков.
- •6. Основные способы словообразования.
- •7. Диахрония и синхрония в языке.
- •8. Виды ударения в языках мира.
- •9. Три аспекта в изучении звуков речи: акустический, биологический, функциональный (лингвистический).
- •10. Синонимия, антонимия и омонимия.
- •11. Виды языкознания: общее, частное и прикладное.
- •12. Слово как единица языка. Основные признаки слова.
- •13. Индоевропейская семья языков и территория их распространения.
- •Древнеиндийские языки.
- •Балтийская группа.
- •Германская группа.
- •14. Основные стили языка.
- •15. Язык и речь.
- •16. Парадигматика и синтагматика в языке.
- •17. Типологическая классификация языков мира.
- •18. Система согласных звуков (консонантизм).
- •19. Связь языкознания с другими науками.
- •21.Язык как общественное явление функции языка
- •22.Лексикография. Основные типы словарей.
- •23.Дифференциация общенародного языка. Литературный язык и диалекты
- •24.Части речи и их классификации.
- •25.Географическая (ареальная) классификация
- •26.Имя существительное и его грамматические категории
- •27.Прямое и переносное значение слов. Образование переносных значений: метафора и метонимия.
- •28.Речевой аппарат и его работа.
- •29.Синтетические и аналитические формы слов
- •30. Знаменатаельные части речи
- •31.Генеалогическая классификация языков.
- •32.Семантическая структура слова. Тематические группы языков.
- •33. Типы простых предложений.
- •34.Языковая картина мира.
- •35.Исторические изменения в словарном составе языка (архаизмы и историзмы, неологизмы, заимствования, кальки, полукальки).
- •36.Морфемы и их типы.
- •37.Уровни языка в их иерархии.
- •38.Этимология. «Народная» и «детская» этимология. Этимологические словари.
- •39.Типы сложных предложений.
- •40.Компоненты, участвующие в словообразовательном процессе.
- •41.Грамматические формы и категории.
- •42. Происхождение алфавита. Алфавиты языков мира.
- •43. Система гласных звуков (вокализм).
- •44. Служебные части речи.
- •45. Актуальное членение предложения. Тема и рема.
- •46. Классификация звуков речи: гласные и согласные.
- •47. Морфология. Глагол и его грамматические категории.
- •48. Орфография и пунктуация.
- •49. Романская группа языков и территория их распространения.
- •50. Международные и искусственные языки.
- •51. Родство языков. Два вида исторической связи.
- •52. Тюркская семья языков и территория ее распространения.
- •53. Фонетика как раздел языкознания.
- •54. Устойчивые словосочетания и фразеологизмы.
- •55. Германская группа языков и территория их распространения.
- •56. Понятие «фонема».
- •57.Известные языковеды мира.
- •58.Видные исследователи русского (чувашского) языка
- •59. Языковая ситуация и языковая политика.
- •60. Способы синтаксических связей.
7. Диахрония и синхрония в языке.
В XIX в. достойным объектом лингвистики как науки считали древние языки и поиски «праязыка». Изучение живых языков предоставляли школе, резко отграничивая эту область от науки. Успехи диалектологии, описывающей живые говоры, изучение языков народов, живущих в колониальной зависимости, и потребность в более серьезной постановке преподавания родного и иностранных языков выдвинули перед лингвистами новые задачи: создать методы научного описания данного состояния языка без оглядки на его происхождение и прошлое.
Практика вызвала и теоретическое осмысление. Крупнейшие ученые конца XIX–начала XX в. – Ф. Ф. Фортунатов, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюр и другие – выдвинули теоретические основы научного описания данного языка в данную эпоху. Ф. Ф. Фортунатов разработал принципы описательной грамматики1 , И. А. Бодуэн де Куртенэ разделял лингвистику на статическую (описательную) и динамическую (историческую), различая в фонетике и грамматике явления сосуществования (Nebeneinander – «рядом друг с другом») и полследования (Nacheinander – «следом друг за другом»)
2 . Но, пожалуй, наиболее подробно рассмотрел этот вопрос Ф. де Соссюр. Основной его тезис состоит в том, что «в каждый данный момент речевая деятельность предполагает и установившуюся систему, и эволюцию; в любую минуту язык есть и живая деятельность, и продукт прошлого» 1 . Отсюда вытекает идея синхронии и диахронии. Синхронúя представляет собой «ось одновременности , касающуюся отношений между сосуществующими вещами, откуда исключено всякое вмешательство времени», а диахронúя – «ось последовательности , на которой никогда нельзя увидеть больше одной вещи зараз, а по которой располагаются все явления оси со всеми их изменениями» 3 . 1 От греческого syn – «совместно» и chronos – «время», т. е. «одновременность». 2 От греческого dia – «через» и chronos – «время», т. е. «разновременность».
Для иллюстрации этих положений возьмем две эпохи русского языка – древнерусскую и современную: В древнерусском языке краткое прилагательное и однокорневое существительное собирательное различались конечными гласными: в прилагательном ъ, в существительном ь 1 (в связи с чем предыдущий согласный перед ъ был тверже, а перед ь – мягче; но это не различало слов). 1 Буквы ъ и ь в древнерусской письменности обозначали особые гласные звуки (редуцированные). В современном русском языке такие пары остались, но их различие опирается на иное звуковое явление, в связи с тем что конечные ъ и ь отпали; сейчас в паре гол – голь различителем служат конечные согласные: в прилагательном – твердая, а в существительном – мягкая. Таким образом, установилась новая синхрония (горизонтальная ось), сохранившая прежнее отношение, но выражается оно иначе благодаря тому, что по диахронии (вертикальная ось) гол-ъ превратилось в гол, а гол- ь – в гол’ 1 . 1 Апостроф ( P ) показывает мягкость согласной. Другой аналогичный пример приведем из французского языка. 'fin значит «тонкий», fine – «тонкая», знак ĕ означает э, произнесенное «в нос». 2 fot –foot значит «нога», foti –feet – «но2ги».
Синхрония – это как бы горизонтальный срез, т. е. состояние языка в данный момент как готовой системы взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов: лексических, грамматических и фонетических, которые обладают ценностью, или значимостью (valeur де Соссюра), независимо от их происхождения, а только в силу соотношений между собой внутри целого – системы.
Диахрония – это путь во времени, который проделывает каждый элемент языка в отдельности, видоизменяясь в истории. Таким образом, по де Соссюру, синхрония связана с системой, но изъята из отношений времени, диахрония же связана с временем, но изъята из отношений системы. Иными словами: «...диахрония рассматривается как область единичных явлений, а язык как система изучается лишь в сфере синхронии. Иначе говоря, развитие языка изображается как изменение лишь отдельных единичных явлений, а не как изменение системы, тогда как система изучается лишь в ее данности в определенный момент...» На основании такого понимания Соссюр делает вывод, что синхронию и диахронию в языке должны 27 изучать две разные науки1 . 1 Такого разрыва синхронии и диахронии при тщательном их различении не делает И. А. Бодуэн де Куртенэ.
B чем здесь прав и в чем не прав Соссюр? Прав он в том, что синхронический и диахронический аспекты в языке – реальность и их следует различать; что практически «синхронический аспект важнее диахронического, так как для говорящей массы только он – подлинная реальность» 25. Действительно, всякий «говорящий» на данном языке находился в сфере синхронии, он относится к данному языку как к
послушному орудию, механизм которого ему надо знать, чтобы удобнее им владеть, и ему нет никакого дела до исторической фонетики, исторической грамматики и истории слов. Эти сведения могли бы только помешать его практической заинтересованности в языке. Тот, кто называет «лошадь» лошадью, а «собаку» собакой, вряд ли выиграет, если узнает, что первое слово заимствовано у тюркских народов, а второе – у иранских, или, тем более, если он узнает, что разговорное слово кавардак – «беспорядок» в казахском языке (откуда оно заимствовано) значит «кусочки жареного мяса». Такие знания могут в ряде случаев лишь сбить с толку говорящего и помешать ему правильно выражать свои мысли. Что дает говорящему для владения языком знание того, что раньше было не столам, а столомъ (дат. п. мн. ч.) и не столов, а столь (род. п. мн. ч.)? Почти ничего. Даже такой простой факт, как то, что слова гнезда, звезды писались до 1917 г. через ђ-в, не нужен говорящему (и пишущему). Но в такой постановке речь идет только о пользовании языком и о систематизации его функционирования в описательном языковедении, а не о познании его развития. При любом изучении мы не можем забывать, что основное требование диалектики в науке состоит в том, чтобы изучать явления и в связи, и в развитии. Разрыв синхронии и диахронии, провозглашенный Соссюром, дважды нарушает это положение, ибо его синхроническое изучение языка рассматривает явления в связи, но вне развития, а диахроническое изучение рассматривает явления в развитии, но вне связи. Справедливо в ответ на это писал А. И. Смирницкий: «1) Изменение любой единицы происходит не как изменение изолированной единицы, не как изолированного факта, а как части системы. Следовательно, линия синхронии, т. е. одновременно существующей системы, не может не приниматься во внимание при изучении изменений языка, т. е. при диахроническом изучении.
2) Язык определенной эпохи – это язык, существующий во времени, т. е. заключающий в себе момент диахронии... так как фактор времени по самому существу входит в язык. Таким образом, синхроническая система языка неизбежно должна рассматриваться во времени» В результате разрыва синхронии и диахронии, ввиду явной бесплодности диахронического изучения выдернутых из системы изолированных фактов, многие зарубежные последователи Соссюра провозгласили а х р о н и ю , т. е. совсем исключили фактор времени из изучения языка. Каков же правильный выход из данного положения? Конечно, не возврат к старому неразличению бывшего и настоящего, сосуществующего в системе и следующего одно на смену другому во времени, и прежде всего не отказ от понятия системы1 .
Об этом ложном шаге А. И. Смирницкий писал: «...подменять определение существующего соотношения определением того, из чего оно получилось, означало бы смешение прошлого с настоящим, допущение анахронизма, следовательно, было бы антиисторическим подходом. Две «оси», намеченные Соссюром, действительно взаимно исключают друг друга, и никакой речи об их «единстве» быть не может. Это два различных аспекта. Но противопоставление их неравномерно, так как синхронический аспект для целого ряда лингвистических потребностей может быть самодовлеющим и исчерпывающим (для составления алфавитов, реформирования орфографии, выработки транскрипции и транслитерации1 , для машинного перевода, наконец, для составления нормативных описательных и сопоставительных грамматик, а также для разработки методики обучения родному и неродному языку), тогда как диахронический аспект лишь подсобный, вспомогательный прием изучения истории языка. Ни в коем случае нельзя отожествлять диахронию и историю языка, так как диахрония может показать лишь развертывание и эволюцию отдельных, разрозненных, не связанных в систему и изолированных от структуры языка фактов. Но так как язык в каждом ярусе своей структуры образует систему, все моменты которой взаимосвязаны и только в силу этого получают свою характеристику, то подлинная история языка в целом, используя предварительные данные диахронического описания, должна быть изложена в аспекте минимум двух синхронном: эпохи А и эпохи Б; тогда предварительно найденные диахронические факты превратятся в историко синхронические и язык в своей истории предстанет как структура и система.
Итак, следует изучать и п о н и м а т ь я з ы к к а к с и с т е м у н е т о л ь к о в е г о н а с т о я щ е м , н о и в е г о п р о ш л о м , т. е. изучать его явления и в связи друг с другом, и в развитии одновременно, отмечая в каждом состоянии языка явления, уходящие в прошлое, и явления, нарождающиеся на фоне стабилизовавшихся, нормальных для данного состояния языка явлений. Различение структурных ярусов языка или его разделов: лексики, грамматики, фонетики – основано не только на различии самих единиц этих разделов: слов, форм, звуков, но и на качестве той абстракции, которая их определяет. Абстракция в языке присутствует в любом языковом факте, без этого язык не мог бы быть «языком». Но ее роль и ее характер в разных ярусах структуры языка различны.
а) Л е к с и ч е с к а я а б с т р а к ц и я состоит в том, что слово – самая конкретная единица языка – соотнесено не прямо с вещью, которую это слово может называть, но с целым классом вещей. Это
касается не только нарицательных (дом, человек), но и собственных имен (Александр, Марья, Заречье, Спасск, Комсомольск). Нарицательные и собственные имена – это разные степени того же качества лексической абстракции.
б) Г р а м м а т и ч е с к а я а б с т р а к ц и я не касается вещей и отдельных фиксированных понятий. На первый взгляд она просто «ýже» лексической (ср. такие случаи лексической абстракции, как жизнь, бытие, и такие случаи грамматической абстракции, как суффикс -ик- в словах столик, садик, или такие флексии, как - а в словах стола, профессора, коня, края), однако это неверно. Грамматическая абстракция имеет иное качество; присоединить суффикс -ик- или флексию -а можно к любым по своему значению корням и основам (садик и фунтик, стола и рыбака); грамматическая абстракция безразлична к лексической и имеет особое качество – это а б с т р а к ц и я п р и з н а к о в и отношений .
в) Ф о н е т и ч е с к а я а б с т р а к ц и я – явление опять же иного качества; она безразлична и к лексической, и к грамматической абстракции. Так, из фонем [т], [к], [у] можно «составить» слово тку и слово тук, и слово кут; фонема [а] может быть флексией и именительного падежа единственного числа женского рода (жена), и родительного падежа единственного числа мужского и среднего рода (стола, окна), и именительного падежа множественного числа (дома, окна) и т. п. Эти отличия качества лексической, грамматической и фонетической абстракции и предопределяют различие единиц разных ярусов языковой структуры.