1. Проблема стимулов и оценки результатов.

Когда заказчик проводит конкурс среди возможных поставщиков,

он имеет возможность выбирать поставщика с наилучшим соотношени-

ем цены и качества. Чтобы решить эту проблему Тойота проводит поли-

тику двух поставщиков: каждый компонент, не производимый внутри

фирмы, должен поставляться, по крайней мере, двумя поставщиками.

Поставщикам обещают, что они будут поставлять детали в течение всего

времени производства определенной модели Тойоты, что гарантирует их

специфические инвестиции. Имея двух поставщиков, Тойота может

сравнивать их работу. Вознаграждение - заказ для следующей модели.

2. Проблема специфичности ресурсов и вымогательства.

Первоначальная цена устанавливается на основе запланированных

издержек производства с учетом опыта компании. Поставщики могут

снижать издержки производства компонентов и тем самым увеличивать

свою прибыль. Если же они раскрывают свою информацию о возмож-

ностях снижения издержек, которая может быть использована другими

поставщиками, то зарабатывают дополнительные очки в рейтинге по-

ставщиков. Однако, поставщики могут опасаться, что за раскрытие ин-

формации об инновациях они не получат поощрения со стороны фирмы-

заказчика, что равносильно вымогательству с ее стороны. Эти спорные

вопросы решают ассоциации поставщиков. У Тойоты есть ассоциация

поставщиков компонентов и узлов, ассоциация поставщиков инструмен-

тов, оборудования и строительных услуг, однако нет ассоциаций по-

ставщиков ресурсов общего назначения — сталь, нефть и т.д. В чем преимущества японской модели неклассического контракта?

1. Японская модель привлекает поставщиков к разработке компо-

нентов, используя их опыт и знания. В американской модели контракты

могут быть выставлены на конкурс только после того, как будут подго-

товлены детальные чертежи требуемых узлов.

2. Японская модель стимулирует специфические инвестиции, на-

правленные на сокращение издержек и обмен информацией между кон-

курирующими поставщиками, что невозможно в рамках классических

контрактов.

Но более интересным и существенным является преимущество

японской модели, основанной на неоклассическом контракте, по сравне-

нию с вертикальной интеграцией. В японской модели:

1) легче разорвать связи с поставщиками, которые работают плохо. За-

крыть же плохо работающее свои подразделения достаточно сложно;

2) система двух поставщиков создает конкуренцию, что приводит к низ-

ким ценам и повышенному качеству;

3) независимые поставщики могут работать на любую компанию, и вся

система гибко реагирует на изменяющийся спрос.

2. Механизмы защиты контракта

Давайте посмотрим, как изменится матрица нашей игры, если появляется возможность защитить контракт с помощью правовой системы.

Таблица

		Игрок В
		Сотрудничать	Присвоить выигрыш
Игрок А	Инвестировать	0,5; 0,5	0,5;-0,5
	Не инвестировать	0; 0	0;0

Возможность судебной защиты контракта превращает игру, в которой игрок В обманывал игрока А, в игру с кооперативным решением, в которой А инвестирует, а В сотрудничает. Если А осуществляет инвестиции, а В не выполняет свои обязательства, то А получит компенсацию ущерба. При этом мы предполагаем, что компенсация ущерба увеличивает выигрыш А до того уровня, на котором он находился бы, если бы В не нарушил контракт. Если В не выполняет свои обязательства контракт, то его выигрыш составит 1,0. Из этого выигрыша он должен компенсировать А инвестированную сумму (1,0) и выплатить компенсацию в размере 0,5. Поэтому в результате его выигрыш составит (—0,5) и лучшей стратегией для В будет сотрудничество, а не нарушение взятого на себя обязательства. Итак, мы можем сформулировать вывод, что целью правовой защиты контрактов является создание условий для межвременного обмена.    Наличие развитой правовой системы позволяет осуществлять защиту контрактов не самими экономическими агентами в частном порядке, а с помощью третьей стороны — государства. За счет этого достигается экономия от масштаба, что позволяет высвобождать значительные средства за счет экономии на трансакционных издержках.    Правовая система включает:    — законодательные органы и само законодательство;    — агентов (адвокатов, судей, арбитров, посредников и т.д.).    Если мы сравним правовые системы развитых стран и стран третьего мира, то увидим, что в развитых странах законы поддаются однозначной трактовке, и основная масса правовых норм отвечает требованиям эффективности, а судьи независимы, они не преследуют собственные интересы, и граждане могут быть достаточно уверены в том, что результаты рассмотрения дела будут зависеть от обоснованности иска, а не от чьих-либо личных интересов. В странах третьего мира правовая защита слаба и неопределенна, законодательство неоднозначно, что порождает дополнительные издержки оценки законов; имеется большое количество законов, препятствующих экономической деятельности или нарушающих ее, а поведение агентов юридической системы характеризуется неопределенностью из-за коррупции, подверженности политическому влиянию и личным связям.    Правовая система даже в развитых странах обладает определенными недостатками, что ограничивает возможности ее использования как средства защиты контрактов. Приведем некоторые из них:    1. Судебные процедуры обременительны, громоздки, требуют много времени и средств;    2. Правовые нормы имеют общий характер и могут быть плохо приспособлены к определенной отрасли;    3. Правовые нормы не учитывают изменения технологии и других аспектов, имеющих существенное значение для решения дела;    4. Судьям может не хватать специальных знаний при решении конфликтов, которые возникли в связи с техническими вопросами;    5. В международных конфликтах у судей не хватает власти, чтобы реализовать судебное решение.    6. Нельзя не учитывать возможность коррупции, личный интерес судей и политическое влияние со стороны властей.    7. Некоторые аспекты оппортунистического поведения могут не наблюдаться в суде. Как правило, сложно контролировать действия, которые уже были осуществлены, например, в трудовых отношениях, в сложных деловых отношениях и в случае сложных производственных процессов.    Но даже если у правовой системы не было бы перечисленных выше недостатков, то все равно сторонам пришлось бы использовать частные механизмы защиты контракта, и это связано с самой природой и ограниченными возможностями тех средств судебной защиты, которыми они могут воспользоваться.    При заключении контракта, защищаемого правовой системой, сторона, которой было дано обещание, получает возможность подать иск, если должник по договору не выполняет свои обязательства. Средство судебной защиты, которым пострадавшая от нарушения контракта сторона, может воспользоваться — это в большинстве случаев возмещение ущерба, хотя в некоторых случаях пострадавшая сторона может подать иск о принудительном исполнении договора. Если пострадавшая сторона имеет право лишь на денежную компенсацию своих потерь, то всегда остается риск того, что эти потери не будут полностью возмещены, даже при условии, что все издержки подачи иска — гонорар адвокатов, судебные издержки, будут возложены на сторону, нарушившую контракт.    Можно выделить две основные причины, по которым возмещение ущерба не будет полным. Во-первых, кредитор по договору не получит возмещение ущерба, который суд сочтет слишком отдаленным или спекулятивным. Например, школа может подать иск о возмещении ущерба, причиненного в результате ухода учителя во время учебного процесса, однако подтвердить этот ущерб в суде, если он не был заранее предусмотрен в качестве оцененных убытков в договоре с этим учителем будет крайне сложно, хотя этот ущерб может быть вполне реальным.    Во-вторых, величину причиненного ущерба будет оценивать суд — третья сторона, поэтому всегда сохраняется опасность того, что эта оценка разойдется с оценкой причиненного ущерба самой пострадавшей стороной, поэтому возмещение, которая она получит, окажется недостаточным. Никакое условие договора не сможет гарантировать полную защиту кредитора по договору от этой опасности. И никакое изменение правовой доктрины не сможет до конца решить эту проблему, потому что она возникает вследствие того, что третья сторона наделяется правомочиями по определению ценности обещания, которое дается стороной, нарушившей договор.    Лиза Бернштейн, исследовавшая контрактные отношения в среде торговцев бриллиантами, отмечает преобладание сделок, не подпадающих под действие закона. В качестве одной из основных причин нежелания торговцев бриллиантами использовать защищенные законом контракты она называет недостаточный размер возмещения убытков пострадавшей в результате нарушения договора стороны, которое может быть присуждено судом. Так, суды не присуждают возмещение убытков, которое поставило бы пострадавшую сторону в то положение, в котором она находилась бы, если бы договор был исполнен (expectation damages). Это происходит потому, что суды неохотно присуждают выплату упущенной выгоды пострадавшей стороне. Если торговец не поставляет алмаз, то упущенную выгоду другой стороны очень трудно подсчитать. Прибыль дилера от необработанного алмаза тесным образом зависит от его социальных связей, его мастерства как огранщика и его способности выбрать огранку, которая пользуется в данный момент наибольшим спросом на рынке. Аналогичным образом, когда покупатель нарушает обязательство выплатить деньги, очень трудно, а порой даже невозможно определить прибыль, которую он получил бы, если бы инвестировал деньги, которые ему должны были заплатить. Ценность упущенных возможностей по самой своей природе является величиной весьма спекулятивной. Рассчитывая упущенные возможности, суд в этом случае присуждает выплату процентов на эту сумму, однако это имело бы смысл, если бы у пострадавшей стороны был бы доступ к рынку капитала. Однако типичный торговец бриллиантами не имеет доступа к рынку капитала и не располагает свободной наличностью. Если, к примеру, судебное разбирательство длится три года, а спорная сумма достаточно велика, то пострадавшая сторона терпит серьезные финансовые потери, которые суд не принимает во внимание [Bernstein, 1992].    Именно этой причиной — сложностью оценки величины причиненного ущерба — объясняется применение в некоторых случаях, когда опасность недостаточной компенсации особенно сильна вследствие уникальности заключенного контракта (например, договор о продаже дома), другого средства судебной защиты — принудительного исполнения договора, которое является самым сильным средством защиты, которое может предложить правовая система. Но даже это средство судебной защиты по ряду причин не способно полностью защитить сторону, которая может пострадать от неисполнения договора. Нарушившая договор сторона может оказаться неспособной исполнить решение суда (например, окажется неплатежеспособной или заключит и нарушит сразу несколько договоров и т.д.).    Применение более жестких санкций за нарушение договора — заключение в тюрьму, физическое наказание или даже смертный приговор, повысит надежность договорных обязательств, но цена, которую придется за это заплатить, будет слишком высокой. Подобный правовой режим отрицательно скажется на стимулах к заключению контрактов, не говоря уже о других негативных побочных эффектах — одичанию людей и их моральной деградации. Энтони Кронмэн поэтому формулирует общее правило, которое гласит:    «...там где предельные издержки повышения безопасности обмена путем усиления средств судебной защиты сторон превышают предельные выгоды от этого, закон возлагает задачу дальнейшего повышения своей безопасности на сами стороны» [Kronman, 1985, p. 29].     Вследствие того, что никакая система правовой защиты контракта (даже самая суровая) не может до конца устранить риск оппортунизма, стороны контракта будут продолжать использовать доступные им частные средства защиты контракта. Различие между частными и государственными механизмами защиты контракта имеет, скорее всего, не качественный, а количественный характер — это различие в относительных издержках использования различных механизмов защиты контракта. Все средства защиты договоров связаны с определенными издержками. Например, залоги и обеспечение могут быть связаны с временной передачей имущества в руки стороны, которая не сможет использовать его так же эффективно, как и другая сторона, что будет означать временную неэффективность использования этого ресурса. Относительные предельные издержки использования каждого из этих способов сокращения риска будут определять, какой из них выберут сами стороны. Но ни один из них не может до конца устранить риски.    По всем этим причинам правовая система защиты контрактов в любой экономике дополняется механизмом репутации. Уровень доверия в обществе имеет решающее значение для снижения трансакционных издержек. Кроме того, механизм репутации играет решающую роль в защите контрактов в теневом бизнесе, поскольку предприниматели, работающие в этой сфере экономики, не могут воспользоваться правовой защитой.    В каких случаях механизмы репутации более действенны, чем правовая система?    Механизм репутации будет обладать преимуществом перед правовой системой в следующих случаях:    — когда информация известна, но ее трудно наблюдать со стороны (non-verifiable т/отайоп); — в тех случаях, когда особое значение имеет скорость разрешения споров;    — когда проблемы слишком сложны, чтобы их можно было решить в суде с низкими издержками или их решение требует специальных знаний;    — в тех случаях, когда из-за коррупции или бюджетных ограничений государственные институты неэффективны, возрастает относительная эффективность неформальных институтов;    — когда особое значение имеет сохранение секретного характера сделок. Лиза Бернштейн описала не защищенные законом контрактные отношения в среде торговцев бриллиантами в Нью-Йорке. В среде торговцев бриллиантами возникли тщательно продуманный внутренний набор правил с характерными институтами и санкциями, которые регулировали разрешение споров между членами этого сообщества. Одним из объяснений этого предпочтения неформальных соглашений является норма «секретности», которая была распространена в этой среде [Bernstein, 1992, p. 115—116].    Защита контрактов с помощью механизма репутации требует меньше издержек, чем правовая защита контрактов. Те группы людей, которые могут воспользоваться механизмом репутации для защиты контракта, имеют конкурентные преимущества перед теми, кто вынужден прибегать к дорогостоящей и менее надежной формальной организации, защищающей контракты (например, к судебной защите).    В странах с недостаточной правовой защитой контрактов механизм репутации начинает играть непропорционально большую роль, и может стать препятствием на пути развития разделения труда и обмена. Социальная структура оказывается «сегментированной», т.е. разбитой на отдельные изолированные сообщества, где каждый индивид устанавливает социальные и экономические связи в основном с членами особых религиозных, этнических или семейных групп, в которых защита контрактов осуществляется посредством «неформальных» экономических и социальных институтов, а круг участников этих сообществ ограничивается людьми, способными поддерживать личные связи.    Когда член определенной группы или сети вступает в экономическое отношения с агентом за пределами своей сети, то вознаграждение, которое он должен заплатить агенту, выше, чем вознаграждение, которое он платит контрагенту из своей сети. Это более высокое вознаграждение и перспектива его получения в будущем должны создавать стимулы для того, чтобы агент всякий раз оправдывал доверие. Отношения с лицами, не входящими в сеть, не будут поддерживаться коллективным наказанием со стороны всех членов сети, эти контракты будут защищены лишь двусторонним механизмом репутации. Поэтому отношения внутри сети будут более выгодными по сравнению с отношениями за ее пределами и многие возможности взаимовыгодного обмена в экономике остаются неиспользованными.    В переходных экономиках потребность в защите контрактов удовлетворяется не только с помощью правовой системы, которая поддерживается государством, но и в значительной степени частными институтами, в основе которых лежит механизм репутации. Эти институты возникают стихийно, и способны поддержать эффективный обмен в краткосрочном периоде. Но они обладают сильной способностью к самосохранению и могут оказывать глубокое и долгосрочное воздействие на развитие общества. Однако в долгосрочном плане они не обязательно являются оптимальными.