Часть округа в пределах одного ландшафтного яруса — низко-, среднеили высокогорного — можно рассматривать как подокруг. В тех случаях, когда отдельные ярусы данного округа в морфоструктурном и тектоникопетрографическом отношении достаточно однородны, округ подразделяется непосредственно на ландшафты, но чаще ситуация бывает более сложной. Так, в Абхазском ландшафтном округе Абхазско-Сванетской влажносубтропической провинции среднегорный подокруг отличается сложным сочетанием ландшафтов известняковых куэстовых хребтов с преобладанием буковых лесов; хребтов на юрских песчаниках и порфиритах с буковыми лесами несколько иного характера, а также с темнохвойными лесами; глубоких продольных долин в нижнеюрской сланцевой толще.

Изолированные горные поднятия с развитой ярусностью и по-ясностью, но однородным высотнопоясным спектром также должны выделяться как самостоятельные округа. Но чаще подобные поднятия среди равнин (остаточные низкогорья Кызылкумов, интрузивные массивы Кольского полуострова и др.) представляют одноярусные низкогорные образования и должны быть отнесены либо к рангу подокруга (в случае орографической и структурно-петрографической сложности), либо ландшафта.

Ландшафтная структура физико-географических регионов

Чем выше ранг физико-географического региона, тем он сложнее и выше уровень его разнородности. Между тем в традиционных физикогеографических описаниях, построенных по отраслевому (компонентному) шаблону, все регионы выглядят обманчиво однородными. Степень разнообразия и характер внутренней структуры каждого региона луше всего раскрываются через составляющие его ландшафты и их типологические объединения, т.е. через его ландшафтную структуру (см. рис. 56) .

В качестве примера сравним ландшафтную структуру среднетаежных подпровинций европейской части СССР (в пределах двух физикогеографических стран — Русской равнины и Фенно-Скандии). Для этого используем простейший показатель — набор ландшафтов разных видов, точнее процентное соотношение числа конкретных ландшафтов, относящихся к разным видам, по подпровинциям (табл. 17).

По числу ландшафтных видов, присущих подпровинциям, можно судить о сравнительной степени сложности их структуры. Так, относительным видовым богатством (8 видов) выделяется СевероЗападная подпровинция, тогда как в некоторых подпровинциях мы встречаем лишь по 2 — 3 вида. Различия выражаются, далее, не только в количественных соотношениях видов ландшафтов, но и в их качественном составе. Например, некоторые виды ландшафтов присущи только Карельской подпровинции и не встречаются нигде

309

Т а б л и ц а 17. Ландшафтная структура среднетаежньтх подпровинций европейской части СССР

Продолжение табл. 1 7

более, другие — свойственны только Северо-Западной подпровинции и т.д. Таких видов ландшафтов, ареал которых замыкается в границах одной подпровинции, оказывается 12 из общего числа 19. Три вида встречаются в двух подпровинциях и по одному виду — в трех, четырех, пяти и шести. Нет таких видов ландшафтов, которые встречались бы во всех подпровинциях. Затем; можно заметить, что многие подпровинции характеризуются своими ландшафтами-доминантами или содоминантами — насколько можно судить по принятому в данном случае показателю. Так, в среднетаежной подпровинции Северных Увалов фоновые, или доминантные, ландшафты явно относятся к виду возвышенных моренно-эрозионных ландшафтов с покровными суглинками; в Двинско-Мезенской подпровинции два содоминантых вида: низменные озерно-ледниковые песчаные и возвышенные пластовые с маломощной московской мореной.

Подсчет площадей разных видов ландшафтов вместо числа конкретных ландшафтов, как это сделано в нашем случае, дал бы более точную картину, хотя принципиально вряд ли это повлияет на общие выводы.

Известны более сложные и трудоемкие способы математической формализации пространственных соотношений между ландшафтами внутри регионов высших рангов, в общем аналогичные тем методам, которые применяются для анализа морфологии ландшафта. В.А. Николаев и Л.И. Ивашутина предложили серию показателей ландшафтной структуры физикогеографических регионов и рассчитали их для территории Северного и Центрального Казахстана на основе картометрических данных, полученных с ландшафтной карты, и их математической обработки с помощью ЭВМ 1.

Для характеристики дифференцированности, неоднородности и организованности названные авторы рекомендуют следующие показатели: 1) коэффициент ландшафтной раздробленности — как отношение средних размеров площади индивидуальных ландшафтов

1 См.: Николаев В.А. Проблемы регионального ландшафтоведения. М., 1979. С. 88 — 108.

311

к общей площади региона; 2) коэффициент ландшафтной неоднородности, рассчитываемый по специальной формуле, учитывающей число генетических групп (видов) ландшафтов и соотношение их площадей; 3) показатель ландшафтной организованности — как отношение второго коэффициента к первому. Кроме того, предлагается мера контрастности ландшафтной структуры. Она основана на расчете соотношения площадей, занимаемых в каждом регионе ландшафтами, относящимися к разным геоморфологическим уровням (ярусам). Если в регионе присутствуют ландшафты только одного яруса (из пяти), то его структура расценивается как неконтрастная (коэффициент контрастности равен нулю) . При наличии двух ландшафтных ярусов, занимающих противоположные позиции в вертикальном профиле (т.е. I и V ярусы), и равенстве их площадей контрастность считается максимальной (100%) . В остальных случаях коэффициент вычисляется по формуле, учитывающей площади каждого яруса и меру их контрастности при разных сочетаниях.

Наконец, в качестве меры целостности региона (внутренней связности ландшафтов в его пределах) используется коэффициент сопряженности И. Иверсена:

Ксопр =а 100%/(а+ b+ с),

где а — суммарная длина совместных границ двух видов ландшафтов; b, с — суммы длин границ этих же двух видов ландшафтов с другими видами.

Этот коэффициент выражает долю протяженности совместных границ двух определенных видов ландшафтов от общей длины границ этих ландшафтов со всеми соседними видами и тем самым позволяет выбрать «связки» ландшафтов, имеющие наибольшее интегрирующее значение в регионе (например в подпровинции) .

Предлагались и другие показатели, и поиски новых коэффициентов могут быть продолжены до бесконечности, однако вряд ли в этом есть теоретическая или практическая необходимость. Цифры, полученные в результате чрезвычайно трудоемких картометрических работ, имеют некоторое иллюстративное значение, дают дополнительные данные для сравнения регионов, но не обогащают теорию районирования и не могут заменить ландшафтную карту, которая служит наиболее точной моделью ландшафтной структуры регионов, отображающей реальное количественное и качественное разнообразие геосистем, их размещение, площади, конфигурацию и пространственные отношения, как математическое описание человеческого лица никогда не заменит его подлинного портрета. Карта служит единственным источником всех существующих и возможных формул ландшафтной структуры. Показатели этой структуры отражают разные способы математической интерпретации картографической модели и имеют лишь вспомогательное значение.

312

В заключение следует заметить, что регионы самых высоких рангов в общих чертах уже установлены; в дальнейшем их принципиальная схема и конкретные границы несомненно будут уточняться, но не в этом следует видеть самую актуальную проблему районирования. Актуальность районирования растет с понижением ранга регионов. Чем ниже таксономический уровень регионов, тем выше их теоретическое и практическое значение. Не имея сетки низовых районов, т.е. ландшафтов, невозможно осуществить принцип интеграции в районировании. Схемы физико-географического районирования на уровне ландшафтных зон, секторов, стран, провинций мало перспективны (за редкими исключениями) для прикладного использования. Поэтому усилия географов, направленные на перекраивание сетки высших региональных единиц, мало себя оправдывают. Важнее довести районирование до его естественного нижнего предела, т.е. до ландшафта.