из электронной библиотеки / 463444775901735.pdf

Традиционные мифы в литературе, живописи и других искусствах. Мифологические мотивы как арсенал поэтической образности, источник сюжетов, своеобразный язык поэзии. Мифология как способ создания двух моделей мира: оптимистической и трагической.

Интерес к мифологическим сюжетам, образам и мотивам в искусстве XVIII – XIX вв. Сознательное обращение искусств к мифологии в ХХ в. как отражение возрождения общекультурного интереса к ней на рубеже ХIХ – ХХ вв. Неомифологизм и неомифологическое искусство. Модернистский мифологизм. Мифология искусства. Миф как искусство религии будущего. Миф как способ выявления общечеловеческого содержания. Мифологический герой как образ целого поколения. Миф и различные искусства. От использования традиционных мифов к мифотворчеству, созданию собственных символов. Миф как прототип художественного творчества.

Миф и литература. Наличие мифа как способа циклизации произведений. Использование мифологических образов и сюжетов в русской литературе (XVIII в.: А.О.Аблесимов, «Мельник – колдун, обманщик и сват»; М.В.Ломоносов, «Петриада»; М.Херасков, «Вламириада». XIX в.: П.Бутурлин, «Стрибог», «Навий день. Радуница»,

В.И.Даль, «Колдунья», «Упырь (украинское предание)», «Медведи», «Сказка о

Я.Полонский, «И я сын времени…»; А.С.Пушкин, «Домовому», «Бесы», «Русалка», «Утопленник», «Вурдалак» (Из цикла «Песни западных славян»), «Сказка о царе Салтане», «Ворон», «Конь» и др.; Ф.Н.Слепушкин, «Конь и домовой»; О.М.Сомов, «Кикимора», «Русалка», «Оборотень»; Г.Успенский, «Пинжак и черт»; А.П.Чехов, «Наивный леший»; А.А.Фет, «Змей», «Лихорадка»; Л.Якубович, «Лешего девка». XX в.: А.Аверченко, «Русалка»; А.Ахматова, «Вся Ваша жизнь – озноб…»; К.Бальмонт, «Домовой», «Будем как Солнце», «Аромат Солнца», «Гимн Солнцу», «Быть утром»; А.Блок, «Пляски смерти», «Каждый демон во мне притаился, глядит…», «Демон», «Есть демон утра…», «Пузыри земли»; В.Брюсов, «Русалка», «Папоротник»; М. Булгаков , «Мастер и Маргарита»;И.А.Бунин, «Морская краса», «Старуха», «Коренной», «Ужас»,

«Матушка в Купальницу…», «Троицыно утро, утренний канон…», «Русалка под Новый год», «По лесу леший кричит на сову…», «За рекой горят огни», «Исус-младенец»; С.Клычков, «Полынья», «Над волною в тишине…»; Н.Клюев, «Гамаюн»; А.И.Куприн, «Олеся», «Болото»; В.Набоков, «Русалка», «Кони»; К.Г.Паустовский, «Последний черт»; А.Ремизов, из цикла «К морю – океану», «Мара – Морена», «Упырь», «Собачья доля», «Рожаница», «Охранитель», «Корочун», «Морока», «Кострома», «Кукушка», «Купальские огни», «Чертик», «Бесовское действо», «Русальные действа»; Ф.Сологуб, «Недотыкомка серая», «Чертовы качели»; А.Н.Толстой, цикл «Солнечные песни»: «Купальские игрища», «Лешак», «Лель», «Семик», «Додола», «Лесная дева»; цикл «За синими реками»: «Кладовик», «Мавка», цикл «Русалочьи сказки»: «Русалка», «Кикимора», «Хозяин»,

«Предсказание», «Копьеносица», «Битва», «Видение»; В. Распутин, «Прощание с Матерой», «Живи и помни», «Пожар», «Последний срок»; Ю.Сергеев, «Княжий остров»; М.Федорова, «Моление», «Мокошь, слава тебе!», «Светлая песня» и др.).

Образы и сюжеты древнеславянской мифологии в живописи ( И.Н.Крамской, «Майская ночь. Русалки»; К.Е. Маковский, «Русалки»; В.Н.Максимов, «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу»; И.Билибин, «Русалка»; В.М.Васнецов, «Три царевны подземного царства»; М.А.Врубель, «Демон», иллюстрации к «Демону» М.Ю.Лермонтова; И.Э.Грабарь, иллюстрации к произведениям Н.В.Гоголя; В.А.Серов, эскиз «Русалка»; К.Ф. Юон, «Катание на масленицу». И.Глазунов, «Петух», «Сто веков», «Мистерия ХХ века»; А.Гурьева, «Сказка»; В.Головачев, «Симбиоз», «Пейзаж с глазами»; В.Глухов, «Рай», «Глаза Земли»; А.Клименко, «Сварог – прародитель» (памяти К.Васильева), «Перун», «Царица Ночи»; Л. Колосов, «Странники», «Чертов палец»; В.Ларев - Корольков, «Боги подземного царства: Озем и Сумерла», «Змей», «Ночной змей», «Русалка», «Бесы», «Сила нечистая», «Алатырь – камень», «Громовник Перун», «Птица – туча», «Перуница», «Гамаюн», «Внуки Даждьбога и песиглавцы», «Догода», «Ховала», «Стратим», «Числобог», «Лель – повелитель певчих птиц», «Магура», «Нечистики», «Отец – Свет Небо и Мать – Сыра Земля», «Водяной», «Разрыв – трава», «Святовид», «Плач домовых», «Перунов цвет», «Ночь», «Ярило»; Г. Лысак, «Искушение», « Начало»; С.Панасенко, «Зеркало для русалки», «Видение», «Ночное воинство», «Селянин и черт»; А.Рекуненко, «Леда в эпоху Водолея», «Сотворение души»; С.Токарев, «Похищенное сокровище»; И.Чужиков, «Восход солнца».).

Образы и сюжеты древнеславянской мифологии в музыке ( Я.Б.Княжнин. « Притворно сумасшедшая». А.А.Алябьев. «Лунная ночь, или Домовой». А.С. Даргомыжский. «Русалка». М.П.Мусоргский. «Баба – Яга», «Картинки с выставки». Н.А. РимскийКорсаков. «Садко», «Майская ночь», «Снегурочка», «Ночь перед Рождеством», «Млада». Н.В. Лысенко. « Зима и Весна», «Наталка Полтавка», «Утопленница». А.К. Лядов. «Баба – Яга», «Волшебное озеро», «Кикимора».), скульптуре ( П.П.Забелло. «Русалка». С.Т.Коненков. Серия деревянных лесных духов. П.А.Ставассер. «Русалка»), анимации ( Л.В.Носырев, «Не любо – не слушай»; С.М.Соколов, «Бездомные домовые»; В.А.Старевич, «Четыре черта»), кинематографии ( фильмы Р.Быкова, А.Тарковского, фильмы – сказки А.Птушко, А.Роу), хореографии (национальный балет «Кострома» и др.) и других видах искусства.

Тема 14. Славянское язычество и ведийская мифология

Древнеславянская мифология в индоевропейской мифологии, древнейшей системе мифологических представлений предков современных индоевропейских народов.

Ведийская мифология как совокупность мифологических представлений ведийских ариев, вторгшихся во II-ом тыс. до н.э. в северо-западную Индию в восточном и южном направлениях.

Обожествление сил природы как характерная черта ведийской мифологии и славянского язычества. Превращение Хаоса в Космос как важнейшая мифологическая тема. Происхождение сущего из Нечто единого. Элементарный состав: вода, земля, огонь, воздух, эфир. Культ огня и воды. Поклонение животным (коню, корове – матери), растениям, камням, духам.

Мировое Древо как космическая модель. Трехчленность структуры по вертикали: небо – земля – ад (в ведийской мифологии); небо – земля – нижний мир; Правь – Явь – Навь (в древнеславянской мифологии). Числовые константы: 3, 9, 12 и 4, 7. Борьба богов и героев против демонических существ как основной миф (Индра против Вритры, Перун против Велеса). Хорс (бог солнца) и Кхала (солнце). Шива и Род как прародители жизни. Ведун (знахарь, колдун) и вид (вед). Спиритуализация человеческого духа.

Взаимосвязь образов, мотивов, сюжетов. Художественный мир синтеза человеческой фантазии и объективной реальности.

62

III. Мифы народов мира

Тема 1. Мифы народов Древнего Египта

Специфика изучения мифа, нашедшего отражение в письменных памятниках Древнего Египта (надписи на стенах гробниц, гимны и молитвы богам, «Тексты пирамид»), а также в произведениях античности.

Придание животным статуса божественн6ости как отличительная черта ранней мифологии Древнего Египта. Бык (Апис, Мневис, Бухис…), корова (Хатер, Исида…), баран (Амон, Хнум…) и другие почитаемые животные.

Пантеон богов египетской мифологии (бог Солнца Ра; богиня любви и материнства Хатер, бог Нила Хапи).

Тема 2. Мифы народов Древней Греции

Доолимпийский и олимпийский периоды развития мифологии.

Античная литература как обширный источник, отразивший античную мифологию (сочинения Гомера, Гесиода, Эсхила, софокла, Еврипида, Горация и др.).

Героический период. Олимп. Рождение мира. Пантеон богов (Зевс, Гера, Посейдон, Аид, Арес, Гефест, Аполлон и другие).

Мир богов как концепт искусства.

Тема 3. Мифы народов Древнего Рима

Заимствования и связь с греческой мифологией. Прием аналогии. Персонификация моральных понятий и человеческих чувств как специфическая черта мифологической системы.

Мифы о сотворении мира; об основателях Рима (о Рэме и Ромуле). Римский пантеон богов (Венера, Вулкан, Диана, Марс, Меркурий и др.).

Божества и боги как образы классического искусства. Мифологические истоки римской литературы (Вергилий. «Энеида»).

Тема 4. Германо-скандинавские мифы

Эпос как отражение германо-скандинавской мифологии («Старшая Эдда» и «Младшая Эдда»). Формирование мира из тела антропоморфного великана Имира.

Пантеон скандинавских богов (Асы: Один, Тора, Ньера, Браги и др., - и ванны, боги плодородия).

Низшая мифология. Светлые эльфы средневековья. Темные эльфы – гномы. Тролли-великаны и феи.

Тема 5.

Мифы Древнего Китая

Памятники литературы Древнего Китая как источники мифологии (канонические книги, книги философов, поэмы и стихи…).

Историзация мифических персонажей как специфическая черта. Тотемизм и зоолатрия как характерная черта воззрений древних китайцев.

Мифология мироздания. Вера в силу пяти стихий (воды, огня, металла, дерева, земли).

Героические сюжеты мифологии Древнего Китая.

Мифы Древнего Китая в народном творчестве и классическом искусстве.

Тема 6. Мифы Японии

Своды VIII в. как источники японской мифологии («Кодзики» («Записки о древности»), «Нихонги» («Японские хроники»), «Фудоки» и др.).

63

Пантеон богов, занятых человеческими занятиями (высшие - ками небесные, особые небесные; низшие – ками земные).

Миф о сотворении мира. Мифы космогонические и теогонические. Мифы Японии в народном творчестве и классическом искусстве.

IV. Миф и рубеж тысячелетий: завещанное и новое

Тема 1. Миф и современная культура

Мифопоэтическая модель мира как составляющая мировоззрения современного человека.

Миф как универсальный способ интерпретации бытия. Миф как поэзия глубоких жизненных воззрений, имеющая всеобщий характер и способная в период кризиса позитивизма, разочарования в метафизике и аналитических путях познания вернуть целостное гармоничное мироощущение.

Тема 2. Мифология как феномен бытия человека и общества

Общечеловеческое содержание как основа мифа.

Неомифологизм и причины его появления. Интуитивизм, иррационализм, релятивизм, пантеизм как основа неомифологических поисков. Мифологизация и демифологизация.

Политическая мифология ХХ века. Мифы современности. Миф как константа современной культуры.

переосмыслившее основные языческие сюжеты, мотивы и образы, устное народное творчество развивалось по своим специфическим законам, выполняя множество функций: информационно-познавательную, морально-дидактическую, рекреативную, собственно-эстетическую и другие.

Подобно литературе, другой, более молодой разновидности словесного искусства, устное народное творчество каждого народа посвящено поискам – и в национальном, и в глобальном контекстах – человеческого счастья и мировой гармонии. Однако, в отличие от литературы, произведениям словесного фольклора присущи такие специфические черты, как устность создания, распространения и бытования, анонимность и коллективность, вариативность и импровизация.

Фольклор, как словесное искусство крупных обобщений, позволяет представить не только особенности мироустройства, законы частной и общественной жизни, но и мировоззрение человека из народа, историю государства.

Основной единицей столь всестороннего изображения и осмысления жизни становится в устном народном творчестве жанр, способный ассоциироваться в виды и роды, что позволяет выделять жанры эпические, лирические и драматические. Многообразие жанров привело к появлению многих вариантов их объединения; нам импонирует опыт Т.В.Зуевой и Б.П.Кирдана, выделивших три художественные системы: фольклор раннетрадиционный, классический и позднетрадиционный (11).

Раннетрадиционный фольклор, как совокупность древних родов и видов фольклора, отразился во многих жанрах классического фольклора. Так, обрядовая поэзия, былины, сказки, баллады, пословицы, загадки, песни сохранили специфику, поэтику

64

трудовых песен, гаданий, заговоров, а нередко и попросту заимствовали их полностью (Заговоры, заклинания, например, стали неотъемлемой частью волшебных сказок; а гадания – обрядового фольклора, в частности – зимних обрядов).

Одной из наиболее значительных в жанровом многообразии художественных систем следует считать классический фольклор, представленный как поэзией обрядовой,

балладами, лирическими песнями, комическими сценками и бытовыми сатирическими

паремиями, занимающими особое место среди жанров словесного фольклора. К малым жанрам фольклора примыкают прибаутки, присловья, приговорки, скороговорки, приговорки, присказки, молвушки, дразнилки, приметы, считалки, большая часть которых стала основой детского фольклора… Появившиеся в гуще народной жизни, отразившие многогранность сфер человеческой деятельности, и сегодня паремии широко употребляются и в устной речи, и в художественных произведениях, и в средствах массовой информации, где активно совершенствуются, преобразовываются.

«Меткий и образный русский язык особенно богат пословицами. Их тысячи, десятки тысяч! Как на крыльях, они перелетают из века в век, от одного поколения к другому, и не видна та безграничная даль, куда устремляет свой полет эта крылатая мудрость», - писал М.А.Шолохов (46, 166). Пословица - это краткое, устойчивое в речевом обиходе, ритмически организованное, законченное образное выражение. Благодаря своей широчайшей тематике и способности к многозначному употреблению пословица стала подлинно универсальной народной энциклопедией, воплотившей в слове константы бытия, вечные нравственные понятия и представления народа о мире и человеке. О «притче короче носа птичья» недаром говорилось:

Добрая пословица не в бровь, а прямо в глаз. Пень не околица, глупая речь не пословица. На пословицу, что на дурака, и суда нет.

Первые пословицы появились в глубокой древности, отразив языческие представления о мире. С течением времени пословицы обогащались новыми темами, реагируя на изменения как в общественной, так и в частной жизни. Значительный спектр тем потребовал от собирателей и исследователей пословиц универсальной классификации. Так, тематический способ расположения пословиц и других малых жанров, предпринятый выдающимся исследователем языка и словесного фольклора В.И.Далем в его многотомнике «Пословицы русского народа», предполагает детальноскрупулезное объединение пословиц во множество групп («Название – Имя - Кличка», «Род - Племя», «Гость - Хлебосольство» и т.п.). В целом же, все пословицы тематически можно представить, по мнению А.М.Новиковой, и более крупными группами: 1) пословицы на военно-историческую тему («Отогрелся в Москве, да замерз в Березине»); 2) о государственном и общественном строе («Наказал Бог народ – наслал воевод». «Мужик – Богу свеча, государю слуга»); 3) о социальных отношениях, положении народа («Законы святы, да законники супостаты»); 4) пословицы о солдатской, бурлацкой, ямщицкой жизни («Солдату умереть в поле, матросу – в море»); 5) пословицы – часть крестьянского календаря («Всем лето пригоже, да макушка лета тяжела»); 6) пословицы на бытовые темы («Не купи двора, купи соседа»); 7) пословицы с нравоучительным смыслом («Живи просто, выживешь лет со сто»).

Родственна пословице по стилю, изобразительно-выразительным средствам языка, особенностям синтаксиса, по композиции, ритмике и рифме поговорка - общепринятое образное выражение, метко определяющее какое-либо явление жизни. Если пословица обобщает факты, то поговорка указывает на отдельные черты. Будучи элементом

65

суждения, коротенькой притчей, лишенной обобщающего, поучительного смысла, поговорка, использующаяся в речи как средство эмоциональной оценки, способна ввиду своего прямого смысла обратить говорящего и слушателей к той или иной пословице. Как правило, поговорка является наделенной буквальным значением частью пословицы; например,

…Не в бровь, а в глаз. Пень не околица… …На дурака и суда нет.

Ведущим изобразительно-выразительным средством в пословице выступает сравнение - основа текстовой формулы: «Чужая душа – темный лес», «Сердце петухом запело». Нередко сравнения в пословицах комментируются: «Горе, что море: не переплыть, не вылакать», - либо используются отрицательные сравнения: «Счастье не конь: хомута не наденешь». Среди характеристичных примет пословиц, как и поговорок,

– яркие метафоры («В кармане соловьи свищут…»), параллелизмы и антитезы (соответственно, «Бог не выдаст, свинья не съест» и «Сеяли рожь, а косили лебеду…»), ирония («Жить нельзя, а умереть не дают… »), употребление имен собственных в значении нарицательных («Большая Федора, да дура…», «Этого Кузьму я сам не возьму…»), а также стройность композиции, ритмичность и рифмовка. Так, рифма в пословице преднамеренна, введена специально как средство выделения значительных слов: «В суд пойдешь – правды не найдешь».

Пословицу и поговорку роднят иносказание и прямое высказывание как основные формы отражения смысла, позволившие и создателям классических произведений, в частности – А.Н.Островскому, использовать паремии как вневременные, всегда актуальные и, благодаря своей лаконичности и выразительности, удивительно емкие жанры («Правда хорошо, а счастье лучше», «Не все коту масленица», «Светит, да не греет», «Не в свои сани не садись», «Свои люди - сочтемся», «В чужом пиру похмелье», «На всякого мудреца довольно простоты»…), слагающиеся в энциклопедию народной мудрости, где «поговорка – цветочек, пословица - ягодка». По-прежнему использование пословиц и поговорок делает нашу речь яркой, образной, экспрессивно насыщенной, эмоциональной и свидетельствует о высокой культуре речи человека, его образованности. Развитие паремиологических жанров продолжается: часть цитат из произведений, высказывания выдающихся людей, как и столетия назад, становятся общеупотребительными, значительно обогащая малые жанры фольклора («Преданья старины глубокой… Охота к перемене мест…Гений чистой красоты…» (А.С.Пушкин); «В человеке должно быть все прекрасно… На деревню дедушке… Как бы чего не вышло…»

например, в сказках, в обрядовых песнях (в частности, колядках, свадебных) и балладах. Ритуальные истоки загадки проявляются в иногда сохраняемых запретах, касающихся времени и условий загадывания загадки. Так, повсеместно загадки загадывали на осенних посиделках, во время семейных праздников, зимой, после Рождества, на масленицу, однако в период Великого поста, в летний пост загадывать загадки категорически запрещалось.

И хотя по формальным признакам, например, по рифмованному облику, загадка напоминает пословицу, она имеет собственные цели. Загадка представляет иносказание,

66

тогда как пословица его еще и объясняет. В отличие от монологичной пословицы загадка всегда диалогична, поскольку она предполагает не только вопрос, но и ответ.

В каждой загадке представлена поэтическая сторона едва ли не каждого предмета и константы бытия: будь то семья, человек, его тело, одежда, пища, предметы и орудия труда, предметы и понятия духовной культуры, животные, растения, единицы времени, реалии и явления природы и космоса. В загадке представлена не просто попытка сблизить константы бытия, но сопоставить микро- и макромиры, доказав единые закономерности их вневременности: например, «Сестра к брату в гости идет, а он от сестры прячется» (Луна, солнце). Универсальным средством словесного укрывания предмета или явления, создания выразительной поэтической картины в загадке стала метафора, позволяющая представить в тексте некий эквивалент задуманного предмета, придать обычным мыслям необычную форму изложения (Например, «стоит мост на семь верст: на мосту дуб, на дубу цвет на весь белый свет» (Великий Пост и Пасха). Метафора может появиться, по мнению исследователей, благодаря внешнему сходству предметов («Под дугам, дугам, висит яблоко с кругам» (глаз), сопоставлению по цвету («Полон хлевец белых овец» (зубы), внутренней организации («Берега железные, вода не вода, рыба без костей» (блины), согласно бытовой роли («Деревяшка везет, сечка сечет, Емельян на возу поворачивайся» (ложка, зубы, язык), относительно особенностей движения («Бежали овечки по калинову мосту: увидели зорю, кинулись в воду» (пельмени). В некоторых загадках предметы могут сближаться на основе нескольких одинаковых черт и признаков

парадокса и затрудненного параллелизма (5, 93-105). По форме выражения загадки могут быть и положительными, в которых предмет и их метафорический эквивалент сближены («Около кола золотая трава» (кольцо), и отрицательными, где предмет и его эквивалент противопоставлены («Без начала, без конца, а не Бог» (кольцо). Иногда загадка может иметь несколько разгадок. Часто загадки рифмованы, ритмичны, а некоторым свойственна рифмовка загадки (иносказания, собственно вопроса) и отгадки (ответа) (Например: «Что в избе за сват?» (Ухват!).

Малые жанра стали базой и специфичного детского фольклора: и творчества взрослых для детей, творчества взрослых, перенятого и освоенного детьми, и собственно детского творчества. Бесспорна педагогическая направленность пестушек и потешек, поскакушек и прибауток, небылиц-перевертышей, жеребьевок, считалок, игровых приговорок, припевок, закличек, приговорок, голосянок, молчанок, скороговорок. Малые жанры сатирической направленности (дразнилки, поддевки, обзывалки, насмешки, уловки, мирилки, отговорки) стали средством регулирования поведения ребенка в детском коллективе - микромодели мира взрослых, а скороговорки – помимо собственно игровой направленности, как и многие малые жанры фольклора,- позволяют зарифмовать, зашифровать устойчивые представления о мире в некие словесно-магические формулы.

веке, испытавшая на себе влияние мифологии, фольклорных жанров, например,

философский характер сказок, в них – в силу определенных общечеловеческих и собственно национальных установок – всякое зло неизбежно побеждается добром.

67

Естественной константой сказки является дорога, сближающая сказку с другими видами и жанрами эпоса. Однако, как писал А.Синявский, «былина по широкой дороге отправляется в чистое поле, в историю, в геройские подвиги. А сказка устремляется в дремучий лес, по своим доисторическим тропкам. Сказка норовит проехаться не в стольный Киев-град, как это делает былина, а в иное царство, на тот свет, - туда, сам не знаю куда» (55, 106-107). Отметим, что именно противопоставление «Дом – Дорога» становится неким мотивом едва ли не каждой сказки, герой которой оставляет знакомый мир, свой Дом, ради того, чтобы узнать нечто, найти потерянное, неведомое, а потому он обречен на знакомство с миром, пока еще ему незнакомым, приводящим его в итоге снова к желанному Дому (или утраченному, или самим героем построенному).

Универсальным художественным приемом создания сказок является антитеза, благодаря которой сказочные образы предстают как типичные и заведомо противопоставленные, обреченные на разногласие (Иван Царевич - Иван Дурак, Иван Царевич – Кащей Бессмертный, Василиса Прекрасная и Баба Яга и др.). Специфические черты сказочного сюжета: последовательность, однолинейность, замкнутость, - позволяют показать извечное противостояние полярных сил и нравственных категорий, предстающее в целостности и гармоничном магическом единстве, что и объясняет запрет на прерывание сказки, которая «складом красна»: «Чур сказку не перебивать, а кто перебьет, тому змея в горло заползет!» или «Сказка от начала зачинается, до конца читается, в середке не перебивается».

Самым древним сказочным жанром принято считать сказки о животных, возникшие как отражение тотемистических установок, верований древних в кровнородственную связь с животными-первопредками. Со временем сказки о животных

– больших или маленьких - призваны были знакомить детей с закономерностями создания и развития общества, с особенностями человеческих отношений и характеров (Причем, отношение к вчерашним тотемам могло стать в сказке полярным по сравнению с давней языческой установкой. Так, почитаемый праславянами мудрый и всесильный медведь мог в сказке о животных предстать как существо недалекое и жестокое). Отражением языческого закона партиципации, сопричастности всему сущему, становится в сказках о животных фигура человека, мирно сосуществующего со многими представителями мира живой природы (Лисой, Волком, Медведем, Зайцем, Мышью, Лягушкой, Петухом,

Дидактическая направленность постепенно утрачивавших свой мифологический и магический характер сказок о животных, созданных для самых маленьких, потребовала от сказочников особой игровой манеры исполнения, простоты художественной формы, что и обусловило значительное число в сказочной ткани развернутых песенок, пословиц, четкой рифмы и ритма, игровых припевов, юмористического и сатирического начал. Благодаря несложности сюжета (а их, сюжетов русских сказок о животных, около 50),

сказки о животных становятся едва ли не у каждого народа (а в русском и западно-

волшебной сказки от мифологического влияния не следует. Так, испытания главного героя в волшебной сказке – это отражение обрядов инициации (посвящения). Имеют мифологические истоки и образы Бабы Яги, Кащея Бессмертного, Змея Многоголового и других сказочных персонажей Мифологичны и сюжеты многих волшебных сказок, например, сюжет о похищении Змеем царевны - «основной сюжет» волшебной сказки – отражает «основной миф» древних славян о противостоянии Перуна и Велеса.

Главным героем волшебной сказки может стать не только царственнорожденная особа, но и человек простого звания (крестьянский сын, солдат и пр.), не только лицо

персонажа, например, Иван Дурак, оказывается ложным, защищающим положительного героя от сглаза и порчи. Поэтому ВОлне уместной составляющей концовки такой сказки становится оглашение подлинного имени героя, как и его награждение за подвиги, связанные с поисками похищенной, как правило, становящейся в итоге супругой своего спасителя, либо с обретением какого-либо магического предмета.

Самой природой жанра оправдан устойчивый в волшебных сказках образ невестыволшебницы, помогающей главному герою распутать хитроумную задачу, найти нечто неведомое; а также образы помощников героя (животных, птиц), нередко наделенных магическими свойствами: конь златогривый, свинка-золотая щетинка, жар-птица, лягушка

веретено, скатерть-самобранка, полено, сундук, дерево, дубинка-самобойка, ведро, печка, сапоги, гусли-самоигры, шапка, колесо, пояс, платок и т.п.

Наиболее популярными сюжетами русских волшебных сказок являются сказки о трех царствах, волшебном кольце, о чудесном бегстве, о чудесном помощнике, об Иване Дураке и Василисе Премудрой, о Кащее Бессмертном, о Елене Прекрасной… Отличительной чертой неправдоподобного сюжета едва ли не каждой волшебной сказки является многособытийность, благодаря которой герой и преодолевает ряд испытаний. Нередки в волшебных сказках сюжеты, в которых представлен семейный конфликт, разрешаемый посредством волшебного, в таких сказках главными героями являются падчерица-сирота и третий младший брат.

Несмотря на бесспорную международную распространенность сюжетов и мотивов волшебной сказки, она остается подлинно национальной художественной системой, как освоившей многие тропы (эпитеты, сравнения, метафоры, перифразы и т.п.), затейливые присказки («Было это на море, на океане, на острове Кидане стоит древо – золотые маковки: поэтому древу ходит кот Баюн, вверх идет – песню поет, а вниз идет – сказки сказывает… Это не сказка, а еще присказка идет, а сказка вся впереди… »), зачины («Жили-были…», «В некотором царстве, в некотором государстве…»), сказочные формулы («Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается». «Тише воды, ниже травы…»; «Вправо поедешь – коня потеряешь, влево поедешь – самому живу не быть»), повторы («Конь бежит, земля дрожит…»), концовки («И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало!»; «Вот тебе сказка, а мне бубликов связка»), так и осмыслившей подлинно национальные характеры и нравственные категории.

Бытовые сказки, как подвид сказочного вида, представлены сказками анекдотическими, новеллистическими и авантюрными. Изображенные в них события воссозданы в едином условно реальном пространстве, позволяющем представить бытовые и социальные конфликты. Темы и образы бытовых сказок довольно жизнеспособны. Так, ВОлне правдоподобно выглядят сказки о супружеской неверности,

мужик способен поучать помещика или царя, отправить царицу для исправления в жены к драчуну-сапожнику.

Прием одурачивания, гротеск, пародирование, комическое словотворчество,

Универсальным средством разрешения конфликта становится в бытовой сказке: и в анекдотической (самой молодой среди сказок данной группы), и в новеллистической, и в авантюрной, - смех, позволяющий одурачить противника человеку активному, сообразительному, деятельному.

Сказочники были почитаемы на Руси со времени появления сказки. Ее сказывали в курной избе, в княжеских теремах, в царских палатах, принося не только удовольствие слушающим, но и достаток себе. Причем, каждый сказочник был интересен по-своему. Одни идеализировали прошлое, другие, напротив, подвергали его критике. Излюбленным жанром одних были бытовые сказки, близкие к анекдоту, другие тяготели к рассказыванию волшебных сказок. Кто-то постоянно следовал канону, а кто-то всячески стремился импровизировать, объединять несколько сюжетов, давать неожиданную трактовку сказочным событиям и героям. Сказочники (А.К.Барышникова, В.В.Богданов, Н.О.Винокурова, А.М.Ганин, А.О.Ершов, И.Ф.Ковалев, М.М.Коргуев, М.Д.Кривополенова, Е.И.Сороковиков (Магай) и др.), передавая тексты и в рамках традиции, и благодаря известной доле собственного дарования, игре фантазии, создавали новые варианты сказок. Так, А.Новопольцев, от которого в 70-е годы XIX в. Д.Н.Садовников записал 72 сказки, был типичным сказочником-балагуром, представителем скоморошеской традиции, поэтому в сказках, им рассказанным, очевидно пристрастие к рифме, балагурные концовки. Наделенные актерскими способностями, творческими задатками, русские сказочники-фантасты, балагуры, бытовики, сатирики сохраняли общерусские и местные особенности сказок, следуя как каноничности, так и импровизационности.

И хотя интерес к сказке как к явлению отечественной культуры возник во второй половине XVIII в., классические собрания сказок были составлены лишь в XIX, XX веках Д.Н.Садовниковым, Н.Е.Ончуковым, Д.К.Зелениным, А.М.Смирновым и другими собирателями. Подлинно фундаментальным, научным сводом русских сказок сегодня остается трехтомник А.Н.Афанасьева «Народные русские сказки», который, опубликованный в XIX в., отражает широчайшую палитру жанров, сюжетов, тем и образов русской народной сказки.

Веками передаваемая из уст в уста, формирующая национальное самосознание и личностные качества, народная сказка становится естественной основой появления сказки литературной, позволившей каждому из писателей осмыслить народную традицию. Ярчайшие доказательства этого – ставшие отражением творчески осмысленного народного духа и национальной культуры сказки В.А.Жуковского («Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-Царевны, Кощеевой дочери», «Спящая царевна» и др.) и А.С.Пушкина («Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Сказка о золотом петушке» и др.), П.П.Ершова («Конек-горбунок») и В.Ф.Одоевского («Мороз Иванович», «Городок в табакерке»), А.Погорельского («Черная курица, или Подземные жители» и др.), С.Т.Аксакова («Аленький цветочек») и К.Д.Ушинского («Слепая лошадь»), других авторов. Результатом освоения традиций народной сказки стали произведения представителей многих писательских поколений: Л.Н.Толстого («Три медведя» и др.), Д.Н.Мамина-Сибиряка («Аленушкины сказки»,

70