Экзамен зачет учебный год 2023 / Class_12

Свободная трибуна

исключить миноритария из корпорации, пока дедлок не зашел слишком далеко. Если это происходит, то решающим фактором в предотвращении эскалации корпоративного конфликта является доля корпоративного контроля, грубо говоря, «у кого больше прав, тот и прав». Однако возможна и обратная ситуация, когда первый удар наносит сам миноритарий, нападая на тех, кто имеет бóльшую долю (см. ситуацию 4).

Ситуация 2. Непубличная корпорация минимум с двумя участниками (иным четным числом участников7), доли которых равны. Далее возможны две опции.

Ситуация 2.1. Один из участников совершает деяние, имеющее признаки того, что сделал миноритарий в ситуации 1. Иными словами, здесь доли участников равны, но есть единичный случай недобросовестного, или неправомерного, поведения одного из участников и ему не противостоит ответное поведение другого. Для практики, видимо, эти случаи довольно редки, и в будущем их число вряд ли увеличится, ведь участники непубличных корпораций усвоят, что даже за единичный акт неправомерного поведения они могут быть выброшены из корпорации. Вместе с тем, если эти случаи и дальше будут обнаруживаться в судебной практике, для их разрешения будут использоваться те же механизмы и та же логика, что и в ситуации 1 (маркировка одного из нескольких участников как недобросовестного и применение к нему методов воздействия без негативных последствий для других участников).

Ситуация 2.2. Вместо единичного действия (бездействия) одного из участников наблюдается целая череда деяний одного и второго участников. Для таких корпоративных конфликтов, составляющих основную проблему в судебных спорах по поводу дедлоков, характерно, что даже самому квалифицированному, независимому и беспристрастному судье порой невозможно разобраться, кто прав, а кто виноват. Даже если можно выделить зачинщика, в рамках развития корпоративного конфликта противоположная сторона начинает совершать действия, которые ее, мягко говоря, тоже выставляют не в лучшем свете. А изначально «плохой» участник, чтобы не оказаться в ситуации 1, начинает предпринимать шаги, призванные придать его поведению видимость легитимности (предлагает альтернативные варианты решений на собрании участников, запрашивает информацию о деятельности корпорации, требует проведения независимого аудита и т.п.). В рамках такой ситуации стороны конфликта через некоторое время приходят к некоему медианному значению «добросовестно/недобросовестно» — той разновидности бизнесповедения, которое не позволяет строго разграничить, кто из двух участников правомерно ведет себя на протяжении длительного периода. При этом ни доля корпоративного контроля, ни критерий единичного акта поведения не позволяет эффективно разрешить дедлок, а потому подлежащие применению правовые средства должны одинаково эффективно затрагивать интересы обоих (всех) участников корпорации или, напротив, не быть болезненными ни для одного из них, т.е. не порождать диспропорциональные правовые последствия лишь для одного из участников.

7Иное четное число свыше двух участников при равенстве долей (четыре участника с долей 1/4 у каждого, шесть участников с долей 1/6 каждого, восемь с долей 1/8 и т.д.) все же является, скорее, теоретическим допущением, несколько оторванным от жизни; на деле же с ростом числа участников эта ситуация, видимо, трансформируется в ситуацию 1 или 4.

71

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2015

Ситуация 3. Непубличная корпорация минимум с тремя участниками (иным нечетным числом участников8), доли которых равны. В силу возможности образования коалиций эта ситуация быстро трансформируется в ситуацию 1 / ситуацию 2.1 (двое объединяются против третьего) или в ситуацию 2.2 (равенство долей, одинаково негодное повторяющееся поведение, не позволяющие различить, кто прав, или, напротив, одинаково добросовестное поведение всех). Последний случай рано или поздно все равно превращается в ситуацию 1. Фактически здесь механизм корпоративного контроля позволяет трансформировать преференции участников

вболее решаемый кейс — как для них, так и для суда: интересы миноритариев, как

вситуации 1, приносятся в жертву интересам большинства .

Ситуация 4. Аналогична ситуации 1, но с обратным порядком распределения корпоративного контроля: в непубличной корпорации, состоящей минимум из двух участников, мажоритарий совершает деяние, порождающее негативные последствия для миноритария, которые, будь они совершены последним, не только указывали бы на возникновение дедлока, но и могли бы привести к поражению в правах миноритария. В данном случае мало того что у мажоритарного участника есть экономическая власть над корпорацией, проистекающая из большей доли корпоративного контроля, он совершает неправомерные действия, необходимые и достаточные для того, чтобы ставить вопрос о применении механизмов разрешения дедлока или мер ответственности.

Могут ли при таких обстоятельствах миноритарии, если они не повели себя недобросовестно в ответ, сами «нападать» на мажоритария, т.е. запускать механизм разрешения дедлока, предполагающий сравнительно бóльшие негативные последствия для мажоритария, чем для них (при принудительной ликвидации или изгнании мажоритария из корпорации, очевидно, он теряет намного больше, чем миноритарий

вситуации 1). Ключевым признаком такой ситуации является «перевернутая» логика корпоративного контроля: его сравнительно высокая доля не только не дает никаких преимуществ перед миноритариями, а, напротив, выступает маркером, позволяющим идентифицировать лицо, которое может понести негативные имущественные последствия от применения того или иного механизма дедлока. Почему эта ситуация противопоставляется ситуации 1, видимо, уже понятно: не все те правовые построения, которые используются там, будут одинаково применимы здесь, и наоборот. Несмотря на принцип равенства всех перед законом и судом,

вкорпоративном праве необходимо принимать во внимание феномен корпоративного контроля, а потому при конструировании средств разрешения дедлоков нужно учитывать, какая доля корпоративного контроля принадлежит конкретному лицу.

Ситуация 5. Наблюдается при дедлоках на уровне коллегиальных органов9, производных от общего собрания участников, т.е. избираемых участниками и имеющих

8Аналогично предыдущей ситуации здесь можно, конечно, теоретически представить иные варианты распределения долей (пять участников с долей 1/5 у каждого, семь — с долей 1/7 и т.д.), однако реально с ростом числа участников эта ситуация также трансформируется в ситуацию 1 или 4.

9В данном случае намеренно не называются коллегиальные органы управления: несмотря на то, что обычно дедлоки ассоциируются с принятием управленческих решений, связанных с бизнесом корпорации, можно допустить возникновение дедлоков и на уровне коллегиальных надзорных (контрольных) органов, включая наблюдательные советы, не осуществляющие управленские функции, а также ревизионных комиссий. Однако в реальности такие ситуации вряд ли будут встречаться сколько-нибудь часто.

72

Свободная трибуна

собственную компетенцию по принятию важных для деятельности корпорации решений. Гипотетически дедлок возможен в любом таком органе, состоящем минимум из двух членов, каждый из которых имеет собственное мнение по вопросу о принятии конкретного решения. Далее возможны две опции.

Ситуация 5.1. Все или значительная часть членов коллегиального органа корпорации не представляют ее конкретных участников (не являются проводниками их воли), а потому презюмируется, что невозможность принятия решения обусловлена исключительно различными преференциями этих членов. Иными словами, конфликт не может рассматриваться как дедлок на уровне участников, замаскированный под дедлок внутри производного от них органа. Причины возникновения такой ситуации могут быть различны: несовершенство законодательства об аффилированных лицах, не позволяющего во многих случаях провести связь между участником корпорации и его де-факто представителем в органе, который порой скрывается под видом формально независимого директора; избрание членов таких органов самыми разными участниками, не имеющими решающего влияния на избранного кандидата; разобщенность участников; размежевание интересов участников и членов коллегиального органа; избрание действительно независимых, т.е. реально никак не связанных с интересами конкретных участников директоров; идеализирование судами советов директоров (наблюдательных советов) как органов, по определению отделенных и независимых от участников (акционеров). В любом случае если внутри таких коллегиальных органов наблюдаются признаки дедлока, то варианты его разрешения не должны воздействовать на участников корпорации, по крайней мере пока решение соответствующего вопроса не передано с уровня органа, находящегося в дедлоке, на уровень участников.

Ситуация 5.2. Здесь наблюдается прямо противоположное положение вещей: хотя внешне признаки дедлока просматриваются на уровне коллегиального органа, ранее сформированного участниками корпорации и наделенного собственной, отличной от общего собрания участников компетенцией, на деле, поскольку все или значительное большинство его членов являются проводниками воли участников (а то и сами участники представлены входят в его состав), подобный дедлок должен квалифицироваться как дедлок на уровне участников. При отождествлении всех или основной части членов коллегиального органа с отдельными участниками (например, через применение правил об установлении аффилированных лиц) должны применяться средства по разрешению дедлока, типичные для ситуаций 1–4.

Кроме того, ситуация 5.1 может также трансформироваться в одну из ситуаций 1–3, когда члены коллегиального органа, не будучи фактическими представителями участников корпорации, при возникновении дедлока:

1)передают принятие соответствующего вопроса на уровень участников, если к тому нет законодательных и иных ограничений, вытекающих из корпоративных документов, а участники не могут принять такое решение;

2)добровольно слагают с себя полномочия членов коллегиального органа, однако участники переизбирают коллегиальный орган в том же составе, после чего он опять не может принять аналогичное решение.

73

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2015

Во всех перечисленных случаях подлежат применению средства разрешения дедлока на уровне участников, а не коллегиального органа, производного от общего собрания.

Таким образом, дедлоки, на первый взгляд вызванные одними и теми же причинами, при более внимательном препарировании требуют разных правовых средств их разрешения. Если ситуации 1, 2.1, 3 и отчасти 4 можно так или иначе разрешить при помощи несоразмерного воздействия на разных участников (дифференцированно в зависимости от доли корпоративного контроля или типа поведения), то в ситуации 2.2 любое неравновесное отношение к участникам в принципе не согласуется с существом наблюдаемых отношений. В ситуации 4 основной вопрос состоит в том, насколько далеко конкретный правопорядок готов пойти в ограничении прав мажоритария. В ситуации 5.1 необходимы самостоятельные, отличные от того, что применяются к участникам, средства разрешения дедлока, а в ситуации 5.2 требуются также механизмы, позволяющие переносить решение соответствующего вопроса на уровень участников. Именно из-за такого рода различий нет и не может быть универсального средства разрешения дедлоков, нужно разрабатывать целый арсенал. Обсуждению таких отдельных механизмов будет посвящено все последующее изложение, которое осуществляется по одной и той же схеме (суть и покрываемые ситуации, экономическая логика, ключевые юридические элементы, сложности в законодательном/судебном претворении в жизнь).

II.Исключение участника из непубличной корпорации

2.1.Институт исключения участника из непубличной корпорации, ранее преимущественно развивавшийся как исключение участника ООО10, имеет две цели11. Первая, самая многочисленная с точки зрения общего количества судебных споров, где поддерживается именно такое понимание данного института, — это наказание участника за его виновное поведение, даже за единичный противо-

10Подробнее см.: Кузнецова Л.В. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью: практика применения действующего законодательства. М., 2008; Она же. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью // Вестник ВАС РФ. 2006. № 9. С. 4–19; Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. М., 2014; Урюжникова А.В. Проблемы правового регулирования выбытия участника из общества с ограниченной ответственностью: дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2009. С. 86–105; Тузов Н.А. Основания исключения участника из общества с ограниченной ответственностью // Законодательство и экономика. 2004. № 8. С. 36–43; Вопросы судебной практики: Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. URL: http://legascom.ru/sud-pr/193-korp-spor/730-isklyuchenie- uchastnika-iz-ooo.

11Двоякое назначение института исключения участника из корпорации неоднократно отмечалось в отечественной литературе. См.: Кузнецов А.А. Указ. соч. С. 31–40, 78–80; Филиппова С.Ю. Исключение акционера из непубличного акционерного общества: комментарии новелл Гражданского кодекса РФ // Хозяйство и право. 2014. № 7. С. 105–108; Степанов Д.И. Новые положения Гражданского кодекса о юридических лицах // Закон. 2014. № 7. С. 44; Гутников О.В. Исключение участника юридического лица: мера ответственности и способ защиты корпоративных прав // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. № 2. С. 102–127.

74

Свободная трибуна

правный акт, причиняющий вред корпорации. Вторая цель, редко, но встречающаяся в практике применения данного института за последние 10–15 лет, — это разрешение дедлока в непубличной корпорации. В последнем случае за счет принудительного исключения отдельного участника устраняется возможность активирования прав вето, предоставленных всем участникам, вследствие чего устраняется дедлок.

После ревизии в 2014 г. раздела ГК РФ, посвященного юридическим лицам, исключение участника из непубличной корпорации стало универсальным средством избавления от неугодного участника не только для ООО, для которых этот институт существовал с 1998 г. (со дня принятия Закона об ООО), и хозяйственных товариществ (п. 2 ст. 76 ГК РФ)12, но и для всех непубличных АО13. В силу абз. 4 п. 1 ст. 67 ГК РФ участник любой корпорации из перечисленных отныне вправе требовать в судебном порядке исключения другого участника с выплатой последнему действительной стоимости его доли участия, при этом основания для подобного исключения в новой версии ГК РФ фактически повторяют норму ст. 10 Закона об ООО.

Долгое время институт исключения участника из ООО был фактически единственным инструментом разрешения дедлоков, известным российскому корпоративному законодательству, притом применимым лишь к ООО. Однако какойлибо детализированной судебной практики применения ст. 10 Закона об ООО для целей разрешения именно дедлоков в период с 1998 по 2014 г. создано не было, что можно объяснить как предельно осторожным подходом судов к использованию данного инструмента вообще, так и тем, что ранее существовавшему законодательству об ООО и АО не была известна широкая степень свободы договора (в части регулирования внутренней деятельности компаний), а потому и проблема дедлока в непубличных корпорациях не стояла остро.

12Стоит отметить, что до реформы ГК РФ для коммерческих организаций данный институт подлежал применению также к производственным кооперативам и хозяйственным партнерствам, а также широкому кругу некоммерческих организаций, основанных на признаке членства (ассоциации, потребительские кооперативы, общественные объединения, некоммерческие партнерства). См.: Гутников О.В. Указ. соч. С. 103–104.

13Распространение института исключения участника на непубличные АО, свершившееся в ходе реформы ГК РФ 2014 г., можно считать примером истинной кодификации, т.е. смыслового выравнивания, идейной унификации, когда к схожим правовым институтам применяются одинаковые базовые идеи и подходы. Если непубличные корпорации — это ООО и непубличные АО, то сложно понять, в чем состоит принципиальное различие между ООО и всеми АО, не являющимися публичными. Аргументы, которые в таком случае приводятся в обоснование различий в подходах по данному вопросу (из

ООО участника исключать можно, а из АО нет), как правило, объясняются догматическим различием между так называемыми союзами лиц и союзами капиталов. Якобы ООО — это если не союз лиц в чистом виде, то форма, намного ближе стоящая к союзам лиц, имеющим личностный элемент, чем АО, которые представляют собой идеально-типическую конструкцию союза капиталов. Следовательно, то, что вполне разумно для ООО, может не подходить в принципе для АО, и наоборот. Подобные доктринальные спекуляции ранее, возможно, действительно имели право на существование, однако после сближения на уровне ГК РФ всех ООО и непубличных АО, фактически подведенных под единый правовой режим, допускающий широкую свободу усмотрения сторон и одинаковый уровень в диспозитивности правового регулирования всех непубличных корпораций, какие-либо основания для поиска «фундаментальных» различий между ООО и непубличными АО исчезли, а потому продолжение противопоставления двух групп непубличных корпораций — софизм, лишенный какой-либо практической пользы.

75

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2015

Исключение участника из непубличной корпорации как средство разрешения дедлока предполагает, что при наличии признаков дедлока один участник (группа участников) заявляет требование к другому участнику (группе участников). В случае его удовлетворения исключается участник, реализующий право вето, и дедлок устраняется раз и навсегда. Вместе с тем данный институт имеет довольно узкую сферу применения. Типичная ситуация сводится к следующему: одному из участников непубличной корпорации принадлежит миноритарная доля (в сравнении с прочими участниками или иным участником) и он совершает какое-либо вопиющее, как правило единичное, нарушение, направленное на приостановление или существенное затруднение деятельности корпорации. Скорее всего, такое лицо, если оно эффективно блокирует корпорацию, будет исключено, а корпоративный конфликт — купирован на ранней стадии, не переходя в затяжной дедлок. Напротив, этот механизм слишком груб для разрешения дедлоков там, где (1) есть изначально выговоренное равенство голосов участников (ситуации 2.2 и 3) ; (2) каждый участник, вовлеченный в корпоративный конфликт, так или иначе способствовал его эскалации; (3) стороны не могут прийти к соглашению, в том числе путем выкупа доли друг друга во внесудебном порядке.

Кроме того, вряд ли можно ожидать широкого применения этого института для разрешения дедлоков, инициированных мажоритарием14 (ситуация 4), и для дедлоков, возникающих на уровне производных от общего собрания участников органов (ситуация 5.1). Таким образом, сфера применения данного института ограничена ситуациями 1, 2.1 и 5.2.

2.2.Узость сферы приложения рассматриваемого института не является отражением российского корпоративного законодательства. Она вызвана его спецификой, обусловленной экономической моделью. Далее следует рассмотреть комплекс связанных с этим проблем.

Проблема первая: необходимость неравенства долей. В качестве допущения можно принять следующий тезис: механизм изгнания одного участника из многостороннего договора по требованию одной из его сторон (ситуация исключения участника из непубличной корпорации) как средство преодоления права вето такого участника изначально предполагает, что лицу, которого предполагается изгнать, противостоит лицо или группа лиц, которым, не будь у изгоняемого права вето, принадлежало бы больше прав. Соответственно, если бы не указанное право вето, противостоящая сторона могла бы просто принять решение и вопрос об изгнании вовсе бы не ставился; наделение же правом вето одного из участников многосторонней сделки принципиально меняет расстановку сил и заставляет противостоящую сторону учитывать мнение меньшинства. Подобная ситуация

14Закон об ООО не запрещает, но и не артикулирует каким-либо образом саму возможность исключения мажоритарного участника из ООО, однако она была закреплена в п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 24.05.2012 № 151 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества с ограниченной ответственностью» (далее — письмо № 151): исключение участника, обладающего долей в размере более 50% уставного капитала, возможно, только если участники конкретного ООО согласно уставу не имеют права свободного выхода из общества (ст. 26 Закона об ООО) и будет доказано наличие общих оснований для исключения, описанных в ст. 10 того же Закона. Также см.: Кузнецов А.А. Указ. соч. С. 70–73.

76

Свободная трибуна

наблюдается внутри любой непубличной корпорации, когда мажоритарий, обладающий сравнительно бóльшим объемом прав корпоративного контроля, должен учитывать позицию миноритария. Однако почему при дедлоке между участниками корпорации исключаться должен только участник, обладающий сравнительно меньшей долей? Почему, даже если дедлок запускает мажоритарий, его не следует исключать?

Ответить на этот вопрос можно, если внимательно посмотреть на описанные выше признаки дедлока. Во всех ситуациях, когда принятие того или иного решения общим собранием участников является обязательным (без разницы, требует ли закон принять решение как можно скорее под страхом наступления невыгодных последствий для корпорации или какого-либо жесткого срока не устанавливается), запуск дедлока со стороны мажоритария невыгоден прежде всего ему самому. Если непринятие решения может привести к прекращению деятельности корпорации, то последствия для мажоритария в таком случае намного серьезнее, чем для миноритария, — насколько больше его доля, настолько больше он может потерять от остановки деятельности корпорации.

Таким образом, риск остановки деятельности корпорации (существенного падения стоимости бизнеса, ликвидации и т.п.) для мажоритария оказывается тем упреждающим инструментом, который если не предотвращает появление дедлока вовсе, то существенно снижает стимулы для использования его как механизма воздействия на оппонента. Более того, чем больше разрыв между долями участников, тем сильнее стимулы для миноритария использовать право вето для усиления своей позиции и, напротив, тем меньше таких стимулов у мажоритария.

Достаточно сравнить три возможных варианта распределения уставного капитала в корпорации, состоящей из двух участников: 50/50, 40/60 и 10/90. В первом случае оба участника в равной степени заинтересованы как в инициировании дедлока, так и в том, чтобы его избежать, если он повлечет негативные имущественные последствия для обоих участников. Во втором варианте миноритарий может быть не столь обеспокоен негативом от дедлока, как его мажоритарный оппонент. В третьем варианте, если дедлок приведет к краху корпорации, то пострадает больше мажоритарий, чем миноритарий. Иными словами, отход от равенства долей и размежевание участников на мажоритарных и миноритарных выявляет интересную экономическую зависимость: когда непринятие предписанного законом решения будет иметь негативные последствия, то «выгоды» от дедлока обратно пропорциональны величине доли в уставном капитале, поскольку описанные в законе отрицательные последствия от непринятия решения в итоге сильнее наказывают того участника, доля которого больше, и дает больше поводов для оппортунистического поведения другим участникам.

Однако такая логика справедлива в полной мере только для решений, обязательность которых — под страхом наступления предельно карающих последствий — проистекает из императивных предписаний закона. Выше указывалось на возможность квалификации как дедлока ситуации, когда закон не обязывает участников принимать решение, но два или три участника, имеющих равные права, не могут принять решение после нескольких предпринятых подряд попыток. Если закон зафиксирует такой состав дедлока, то можно ли для его разрешения

77

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2015

de lege ferenda применять институт исключения участника? Поскольку в данном случае всем участникам безразлично, будет ли заблокирована деятельность корпорации, можно было бы допустить исключение того, кто запускает и/или поддерживает дедлок, конечно, при условии, что такое лицо может быть идентифицировано. Однако если помимо исключения правопорядку известны иные средства разрешения дедлока, о чем еще пойдет речь, то исключение оказывается субоптимальным выходом. Следовательно, при равенстве долей участников исключение одного из них может работать как эффективный инструмент в очень небольшом числе случаев.

Таким образом, исключение участника приобретает признаки эффективной (так называемой Парето-эффективной) экономической модели разрешения дедлоков, когда есть неравенство долей15, причем исключаемым оказывается участник, которому принадлежит сравнительно меньшая доля. Противостоящее большинство в таком случае должно быть как минимум не против исключения (когда один из участников из такого большинства ставит вопрос об исключении, а прочие не противятся) либо само инициировать исключение. Следовательно, исключение участника продолжает логику корпоративного контроля: там, где задействуется исключение участника, разрешение дедлока фактически предопределяется объемом прав корпоративного контроля.

Проблема вторая: повторяющееся поведение. Подчас совершенно невозможно выделить поведение, которое указывает на инициатора дедлока или лицо, его поддерживающее, если речь идет о повторяющихся действиях участников, обладающих равными или хотя бы близкими к паритетным долями.

Вкачестве иллюстрации можно привести довольно типичный для практики случай.

Внепубличной корпорации, состоящей из нескольких участников, неожиданно прекратились полномочия единоличного исполнительного органа, директора (например, по причине его смерти). Участники в скором времени собираются, чтобы избрать нового директора. Естественно, каждый предлагает и голосует за своего кандидата. Если по условиям корпоративной сделки, нашедшей отражение в уставе или иных документах, либо в силу распределения корпоративного контроля ни один из участников не обладает количеством голосов, достаточным для избрания директора, то подобные собрания могут созываться и проводиться сколь угодно много раз: директор так и не будет избран. Между тем подобная ситуация подпадает под признаки дедлока, когда закон предполагает рано или поздно наступление невыгодных последствий за непринятие рутинных решений (аналогично годовым общим собраниям с вопросами, обязательно на них решаемыми): в отсутствие единоличного исполнительного органа деятельность корпорации может существенно затрудниться, а через некоторое время остановиться. Кто виноват в дедлоке в ситуации, когда каждый из участников добросовестно номинирует и затем голосует за кандидата, который наиболее близок ему? Возможно, здесь отчасти помог бы тезис о том, что исключение по общему правилу должно применяться в отношении

15Эта особенность имеет значение для исключения участника непубличной корпорации как средства разрешения дедлока. Вполне возможно, что эта логика вовсе не применима для исключения участника как средства ответственности, не имеющей отношения к дедлокам, однако в настоящей работе подобная специфика не рассматривается.

78

Свободная трибуна

миноритарных участников16, однако как быть в случае с двумя-тремя участниками, каждому из которых принадлежат равные доли?

Такая дилемма обнаружилась некоторое время назад при рассмотрении ВС РФ дела17, где ставился вопрос об исключении из ООО одного из двух участников, каждому из которых принадлежали одинаковые доли18. Особенность подобных

16Указание на «отчасти» затрагивает сугубо юридическую проблему — насколько в принципе можно исключать участника за правомерное поведение и насколько это согласуется с принципом равенства. Если даже допускать исключение из-за некой экономической логики, согласно которой миноритарий должен страдать там, где мажоритарий не подвергается каким-либо негативным юридическим последствиям в принципе, то насколько это соотносится с фундаментальными принципами права? Эта проблема будет рассмотрена в следующей части настоящего раздела.

17См.: определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 08.10.2014 № 306-ЭС14-14.

18В отличие от названного дела, а также нескольких дел из иных судов (см.: постановления ФАС Уральского округа от 02.07.2014 по делу № А60-33779/2012, от 05.03.2012 по делу № А07-10423/2011; ФАС Западно-Сибирского округа от 21.03.2012 по делу № А45-10224/2011; ФАС Северо-Кавказского округа от 20.09.2010 по делу № А63-18706/2009, от 14.08.2008 по делу № А53-22719/2007-15; ФАС Дальневосточного округа от 03.04.2012 по делу № А51-6541/2011; АС Московского округа от 05.02.2015 по делу № А40-56632/14 (отменено определением Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 20.07.2015 № 305-ЭС15-2706); ФАС Московского округа от 24.06.2013 по делу № А40-113458/12- 48-1058; Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.07.2012 по делу № А23-5239/2011; Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.06.2011 по делу № А32-315/2011), где суды отказались исключать одного из двух участников, в кассационных судах встречаются примеры и обратного подхода, когда при наличии корпоративного конфликта один из двух участников с равными долями исключается. В некоторых случаях исключение наступает за неправомерное поведение (вывод активов, подделка документов, нередко исключаемый участник также имел полномочия директора), но также можно увидеть и спорные ситуации, когда из обстоятельств дела сложно понять, кто прав в корпоративном конфликте (см.: постановления ФАС Волго-Вятского округа от 14.12.2011 по делу № А43-27375/2010; ФАС Восточно-Сибирского округа от 30.08.2011 по делу № А33-13806/2010; ФАС Дальневосточного округа от 18.06.2013 по делу № А37-3105/2012, от 31.05.2012 по делу № А371747/2011, от 12.02.2010 по делу № А37-325/2009; АС Московского округа от 15.09.2014 по делу

№А41-54621/13; ФАС Московского округа oт 05.03.2014 по делу № А41-35426/12; от 26.02.2013 по делу № А40-62971/12-57-591; от 04.02.2013 по делу № А40-52557/12-62-483; АС Центрального округа от 20.01.2015 по делу № А14-10939/2013; ФАС Центрального округа от 29.10.2013 по делу № А628064/2012; ФАС Уральского округа от 31.01.2013 по делу № А60-25768/2012).

Вместе с тем определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 20.07.2015

№305-ЭС15-2706 сужает сферу применения правовой позиции, зафиксированной в определении от 08.10.2014 № 306-ЭС14-14 (при наличии равных долей и корпоративного конфликта сложно определить, кого именно следует исключать), а в более отдаленной перспективе — если подобный подход получит развитие — рискует существенно изменить правоприменительную практику. Так, в более позднем по времени принятия определении № 305-ЭС15-2706 ВС РФ, отменяя судебные акты нижестоящих судов, отметил среди прочего, что равное распределение долей между сторонами корпоративного конфликта само по себе не является безусловным основанием для отказа в иске об исключении участника из ООО; более того, в ситуации равного распределения долей между двумя участниками суд должен оценить допущенные каждым участником нарушения, проанализировать возникшие от нарушений неблагоприятные последствия для конкретного ООО и лишь затем разрешить спор по существу; иск об исключении одного участника не может быть удовлетворен в том случае, когда с таким требованием обращается другой участник, в отношении которого также имеются основания для исключения; в иных случаях (когда лишь одна сторона нарушает вмененные ей обязанности) такой иск все же может удовлетворяться, даже несмотря на равное распределение уставного капитала.

Аналогичная позиция (нельзя исключать одного из участников, если оппонент также нарушает обязанности участника) нашла отражение и в п. 35 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», где было отмечено, что «иск об исключении участника не может быть удовлетворен в том случае, когда с таким требованием обращается лицо, в отношении которого имеются основания для исключения».

79

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2015

споров, составляющих основную часть самых сложных споров из дедлоков, в том, что рано или поздно обе стороны (три стороны при равном делении уставного капитала между тремя участниками19) начинают вести себя примерно одинаково. Даже если понятно, кто «первый начал», при эскалации корпоративного конфликта противоположная сторона рано или поздно начинает совершать деяния, которые отличаются от действий нападающего, а тот, кто вроде бы сделал первый шаг к дедлоку, начинает предпринимать внешне легитимные действия. В результате стороны рано или поздно приходят к некоему среднему (медианному) варианту поведения, который не позволяет строго разграничить, кто из них ведет себя правомерно, а кто противоправно, поскольку даже единичное, внешне правомерное действие может приводить к неправовому результату20. В таком случае нужно либо исключать всех участников, либо не исключать никого21. Однако нечто подобное возможно не только при буквальном равенстве долей участников: к примеру, при делении уставного капитала 49 на 51%, если для избрания директора необходимо квалифицированное большинство либо единогласие, возможна постановка ровно тех же вопросов, поскольку разница в несколько процентов не меняет ситуацию принципиально.

Проблема третья: возложение большой дискреции на суд. Нередко для решения обозначенных выше затруднений, особенно если дело доходит до пограничных ситуаций (дедлок при отсутствии жесткого предписания закона о необходимости принять решение или корпорация с двумя участниками, разница в размере долей которых минимальна), предлагается довольно нехитрый способ: пусть суд употребит власть и примет подходящее решение исходя из обстоятельств дела. Конечно, сама суть судебной власти предполагает, что у суда есть известная степень дискреции, весь вопрос в том, насколько велик «люфт», задаваемый правом для той или иной категории споров.

Так, дела об исключении участников из ООО отлично показывают, насколько сложно судам даются подобного рода решения. Соответственно, отсутствие формализованных и предельно детальных критериев, указывающих на то, в каких

19При наличии трех сторон с равными долями обозначенная проблема возникает только тогда, когда нет коалиций между участниками, т.е. когда каждый действует по-своему и позиция ни одного из трех участников не совпадает. Если же два участника с равными долями противостоят третьему, то ситуация 3 трансформируется в ситуацию 1, а потому большинство может добиваться вытеснения миноритария посредством исключения. Пример такой коалиции см.: постановление ФАС Дальневосточного округа от 29.04.2014 № Ф03-1042/2014 (участник исключен из ООО за неучастие в общем собрании, где решался вопрос об увеличении уставного капитала: хотя такое решение, как можно понять из обстоятельств дела, не было обязательным для продолжения деятельности ООО, суды посчитали, что отъезд участника пять лет назад из РФ указывает на утрату связи с делами ООО).

20См.: Степанов Д.И. Кого из двух участников ООО, обладающих равными долями, исключать из такого общества при наличии дедлока? // Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 12. С. 7.

21См.: постановление ФАС Уральского округа от 20.12.2004 № Ф09-4195/2004-ГК. Суд отказал в иске об исключении участников из ООО, указав, что истцом и ответчиками предпринимались неоднократные попытки созыва и проведения очередных и внеочередных общих собраний участников ООО; при этом истец не являлся на собрания, созываемые по инициативе ответчиков, а они в свою очередь игнорировали собрания, созываемые по инициативе истца. В итоге решения, требующие единогласия всех участников, не могли быть длительное время приняты не только в результате действий ответчиков, но и в результате действий самого истца. Соответственно, повод для обращения с иском в арбитражный суд мог быть не только у него, но и у ответчиков.

80