Глава 3. Характеристика правовой

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК ОСНОВЫ ИНСТРУМЕНТАЛЬНОГО ПОДХОДА

§ 1. Понятие правовой деятельности

и методология ее исследования

Традиционным для советских и современных российских правовых исследований, как мы отмечали выше, является исключение человека и его деятельности из изучаемой правовой реальности. На это обстоятельство обратил внимание, в частности, А.И. Брызгалов, отметив, что "большинство подходов к исследованию правовой действительности... исключали отдельного человека из круга обсуждаемых проблем" <1>. По справедливому утверждению Б.И. Путинского, Д.Н. Сафиуллина, "серьезнейшим недостатком нормативизма явилась невозможность учета в рамках этой доктрины роли человека, его целей и интересов в создании и реализации юридических правил" <2>. Это связано с рассмотренной ранее особенностью объекта и предмета догматической юриспруденции, исследующей нормы права.

--------------------------------

<1> Брызгалов А.И. О некоторых теоретико-методологических проблемах юридической науки на современном этапе // Государство и право. 2004. N 4. С. 21.

<2> Пугинский Б.И., Сафиуллин Д.Н. Правовая экономика: проблемы становления. М., 1991. С. 12.

К сожалению, современная юриспруденция человека и его роль признавать не может, скрывая его за ширмой правоотношения и его субъектов. Правоотношение как модель реальной связи между людьми получено в результате "очищения" фактического отношения от его переходящих особенностей, отделенная "правовая суть" связи, изучаемая юриспруденцией, вместе с тем лишается своей цели и субъективных потребностей, которые, собственно, и мотивируют человеческое поведение. Выкристаллизованное правоотношение к реальным людям не имеет отношения, поэтому дефект догматической юриспруденции является скорее ее свойством, имманентно присущим и непреодолимым.

Если люди, вместе с их интересами и целями, исключены из сферы права, то вполне понятна неспособность юриспруденции признавать за ними возможность "творить право". Это представляется ненужным, поскольку государству известны все людские потребности (в очищенном, обобщенном и препарированном виде), а потому только оно в силу своего статуса может создать наилучшие модели. Попытки совместить с нормами договор, внутренние акты организации, регламенты и прочие формы выражения собственного права людьми порождают теории поднормативного регулирования, объяснения этих феноменов как актов реализации права, исходящего от государства, т.е. в любом случае однозначно производного характера правотворчества людей от правотворчества государства. Как мы ранее подробно обосновали, общая потребность (якобы осознаваемая законодателем и претворяемая в создаваемое право) представляет собой фикцию, в процесс правотворчества государства заведомо заложен порок в виде непризнания и неучета потребностей человека.

Заметим, что еще Ф. Энгельс писал: "В истории общества действуют люди, одаренные сознанием, действующие обдуманно или по страсти, ставящие себе определенные цели. Здесь ничего не делается без осознанного намерения, без желанной цели" <1>. Достижение правовых целей происходит в рамках человеческой деятельности, а никак иначе. Общетеоретическая модель правоотношения никак не помогает пониманию уяснения процесса достижения правовой цели.

--------------------------------

<1> Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. XIV. С. 667.

Инструментальный подход требует рассмотрения пригодности для достижения правовых целей субъекта определенных правовых возможностей, воплощаемых в правовой деятельности. Именно поэтому рассмотрение правовой деятельности - реального воплощения правовых средств в движении к достижению правовой цели - входит в концепцию инструментализма в качестве третьей (наряду с правовыми целями и правовыми средствами) значимой составляющей.

В литературе имеются различные подходы к правовой деятельности, однако, как ни удивительно, в большей части этих определений упомянутая связь правовой деятельности с человеком-деятелем не прослеживается.

Как некую информированность, т.е. свойство субъектов права, понимает правовую деятельность А.П. Вершинин, считающий, что правовая деятельность - это такая деятельность, которая несет в себе информацию и волеизъявление субъектов по поводу другой, регулируемой деятельности и в ходе которой субъектами постоянно совершаются правовые акты, т.е. создаются, закрепляются, защищаются нормы, постоянно "воссоздается" право <1>.

--------------------------------

<1> См.: Вершинин А.П. Соотношение категорий "правовое поведение" и "правовая деятельность" // Юридическая деятельность: сущность, структура, виды. Ярославль, 1989. С. 37 - 38.

Еще меньшую связь с человеком можно найти в определении Ю.С. Решетова, полагающего, что правореализационной деятельностью является "перевод соответствующих принципов и норм права из потенциального состояния в поведенческое процессуальное состояние, в ходе чего решаются экономические, политические, социальные, идеологические задачи" <1>.

--------------------------------

<1> Решетов Ю.С. Механизм правореализации в условиях развитого социализма. Казань, 1980. С. 30.

Долгое время основными (а то и единственными!) субъектами правовой деятельности признавались государство и его органы. Тем самым связь между деятельностью и человеком вовсе уничтожалась <1>. По справедливому утверждению Б.И. Пугинского, "действующие индивиды и организации должны быть постоянными участниками договорной деятельности, причем не в препарированном виде "субъектов права", а как реальные "деятели"... В ином случае мы будем вынуждены вернуться к традиционным представлениям и продолжить прежнее движение по кругу" <2>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Кропачев Н.М., Прохоров В.С. О понятии правовых отношений // Правоведение. 1986. N 3. С. 41; Юридическая деятельность: сущность, структура, виды: Сб. науч. тр. Ярославль, 1989. С. 12; Антонов А.С. Юридическая деятельность: понятие, структура, содержание // Юридическое образование и наука. 2002. N 1. С. 44.

<2> Пугинский Б.И. Теория и практика договорного регулирования. М., 2008. С. 116.

В наших ранних работах было исследовано понятие правовой деятельности с учетом современных разработок философии и выделены следующие ее признаки: 1) взаимосвязь (взаимозависимость) субъекта и объекта деятельности. Нельзя противопоставлять субъекта деятельности ее объекту. Отношения субъекта и объекта представляют собой единую, целостную систему; 2) правовая деятельность, как и любая деятельность, состоит в движении, изменении. Это значит, что действия субъекта представляют собой деятельность только при появлении во внешнем для субъекта мире определенных изменений <1>; 3) целесообразность деятельности - цель и направление деятельности формируется человеком - субъектом деятельности исходя из понимания им окружающего мира; 4) субъектом правовой деятельности может быть только человек, поскольку только он может осознать свою самостоятельность по отношению ко всему остальному миру, поставить цель и выработать путь движения к ней. "Именно люди, - по мнению В.П. Фофанова, - выступают источником изменений, непосредственно воплощают в себе момент изменения. Поэтому они и есть носители живой деятельности по преимуществу" <2>; 5) правовая деятельность представляет собой систему <3>.

--------------------------------

<1> Поэтому создание нормативных правовых актов - так называемая правотворческая деятельность - деятельностью не является, ибо сама по себе никаких изменений в окружающем мире не производит, являясь лишь предпосылкой возможных изменений, в отличие от деятельности правореализационной (этот момент ранее нами подробно обосновывался в настоящей работе).

<2> Фофанов В.П. Социальная деятельность как система. Новосибирск, 1981. С. 126.

<3> См.: Филиппова С.Ю. Внутренние правоотношения в хозяйственном обществе: Дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2001. С. 17 - 20.

Сущность правовой деятельности, ее соотношение с деятельностью вообще исследовались в юридической науке (хотя, заметим, широкого интереса этот вопрос не привлек - по всей видимости, вследствие уже упомянутого в гл. 1 настоящей работы традиционно большего интереса к догматической, чем к социологической, части юридической науки). Высказывались различные суждения, которые можно свести к двум подходам: одни авторы отделяют правовую деятельность от иных видов деятельности, полагая ее особой разновидностью, другие подобных взглядов не придерживаются.X

На наш взгляд, деятельность бывает только одна - человеческая, индивидуальная. Само понятие деятельности включает целеполагание, целенаправленность, а это исключительно продукт человеческого сознания. Индивидуальный характер человеческой деятельности обоснован одним из основоположников праксиологии - Людвигом фон Мизесом, отметившим, что "все действия производятся индивидами. Коллективное всегда проявляется через одного или нескольких индивидов... наличие наций, государств... различимо только в деятельности конкретных индивидов" <1>. Индивидуальная человеческая деятельность, выстроенная человеком по собственному усмотрению, исходя из понимаемых им смыслов и ценностей, цельна и едина на всем протяжении его жизни. Условно, в исследовательских целях, можно выделять отдельные участки человеческой жизни и соответствующие ей фрагменты человеческой деятельности, отсечь их от единой и по смыслу нераздельной человеческой деятельности для оценки и осмысления. Например, можно выделить фрагмент человеческой деятельности, направленный на достижение одной из промежуточных целей, однако же сама эта цель и весь фрагмент деятельности полноценно могут пониматься только в ракурсе, в контексте общего смысла и цели, оставленных за рамками этого искусственного вычленения. Оценивать всю жизнь, всю человеческую деятельность как целое можно только после смерти деятеля, ретроспективно, однако же с позиций прикладной правовой науки полезные правовые средства должны быть предложены человеку сейчас, а не после его смерти, поэтому, несмотря на изрядную долю допущения и условности, мы вынуждены анализировать фрагменты человеческой жизни и человеческой деятельности, предлагать средства для достижения промежуточных целей, не всегда осознавая их влияние на достижение целей более глобальных.

--------------------------------

<1> Фон Мизес Л. Человеческая деятельность: трактат по экономической теории. Челябинск, 2005. С. 43, 44.

Понимание сущности человеческой деятельности как единой, цельной человеческой активности, направленной на преобразование окружающего мира для устранения неудовлетворенности человека, с очевидностью приводит к выводу, что никакой правовой деятельности как отдельного, самостоятельного вида человеческой активности, изолированного от прочих видов его коммуникаций с окружающей действительностью, не может существовать и мыслиться. Причиной тому является то простое обстоятельство, что потребности человека, удовлетворяемые посредством реализации права, лежат в его природе (как биологического и социального существа), и результат применения правового инструментария тоже должен быть им воспринят, уменьшив тем самым неудовлетворенность, в силу которой деятельность и осуществлялась. Простейшей иллюстрацией данного тезиса является следующий пример: голод порождает неудовлетворенность человека, заставляет его изыскать возможности для добычи еды, он оценивает варианты хищения пищи у постороннего лица, приобретение ее законным путем (заключением договора купли-продажи, уплатой денег и получением надлежащего исполнения). Осуществив выбор в пользу применения правового средства, он реализует его в своей деятельности, а полученный результат применения правового инструментария съедает. Правовая деятельность есть лишь момент общей человеческой деятельности, единой в своей целостности и смысле. Это вызвано тем, что в реальной жизни правовая деятельность не представляет собой какую-то особую деятельность, отличную от иных видов человеческой активности. Из множества смыслов и ракурсов деятельности человека юриспруденция выхватывает лишь один, затеняя все иные ракурсы, абстрагируясь от них.

Юриспруденция не выявляет, как именно чувствовал голод человек, заключая договор, как именно он съест свое приобретение, однако именно эти затемненные свойства для человека в действительности наиболее важны. Он приобретал пищу именно для того, чтобы съесть ее, получив от этого удовольствие, и выхваченный юриспруденцией фрагмент его деятельности от момента выражения воли на приобретение товара до момента получения этого товара для него самого лишь вспомогательный момент, сопутствующий достижению основной цели, скрытой от юриспруденции. Вместе с тем выхваченный фрагмент деятельности, названный "правовой", оторванный от своих истоков и результата, в которых содержится смысл этой деятельности, лишает ее основной идеи. Исходные основания этого смысла изредка проскальзывают в праве, воплощаясь, например, в необъяснимое иначе право потребителя на обмен товара надлежащего качества (ст. 25 Закона о защите прав потребителей, ст. 502 ГК), когда продавец, надлежаще исполнивший обязательство из договора розничной купли-продажи, передавший качественный товар, соответствующий всем требованиям, однако, должен его заменить по требованию покупателя. Причина этого именно в той части человеческой деятельности, которую мы в юриспруденции традиционно оставляем без внимания, - неудовлетворенность человека, побудившая его приобрести товар, - осталась ввиду несоответствия свойств товара потребностям покупателя.X

Попытки обнаружить особую правовую деятельность, отличающуюся от других видов человеческой деятельности, приводят к нагромождению категорий, за которыми опять-таки теряется активный субъект деятельности - человек. Приведем в качестве иллюстрации высказывание Р.В. Шагиевой: "В правовом пространстве дополнительно осуществляются специальные, искусственно конструируемые, принципиально новые действия, правовые и по форме, и по содержанию, и по предмету, и по своим результатам" <1> (выделено мной. - С.Ф.). Схоластичность этой конструкции слишком очевидна - достаточно представить себе эту специальную, особую деятельность человека, или, иначе, человеческую деятельность вне этого правового пространства. На наш взгляд, невозможно помыслить самостоятельной, отдельной от правовой деятельности человека. В каждом действии сосуществует право и "не-право", т.е. как юридический, так и неюридический аспект. Так, есть жареную курицу - значит одновременно реализовывать правомочия собственника и в то же время получать удовольствие от ее вкуса; петь ребенку колыбельную песню - значит реализовывать права автора и исполнителя и в то же время способствовать засыпанию ребенка; дышать - значит реализовывать право на жизнь и в то же время отправлять естественную биологическую потребность организма в насыщении крови кислородом.

--------------------------------

<1> Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 46.

Примеры, которые на сей счет приводятся в литературе сторонниками разделения правовой и неправовой деятельности, в большинстве своем неудачны. Так, говорят, что поездка на автобусе - правовая деятельность, а путешествие пешком - неправовая <1>. Критерий, положенный в основу такого разделения, слабо уловим. Хотелось бы знать, а путешествие на велосипеде или автомобиле - это правовая деятельность или нет, и если все-таки нет, то почему? На наш взгляд, никакой пользы для познания выделение специальной искусственной "чистой" правовой деятельности (не как ракурса рассмотрения человеческой деятельности, а как особого ее вида) не приносит, хотя бы даже в силу невозможности научно обоснованно выделить предмет. Для целей инструментального подхода такое выделение было бы не только бесполезно, но и заведомо неверно.

--------------------------------

<1> Там же. С. 51.

Это можно наблюдать, ознакомившись с попытками совмещения концепции "деятельностного подхода", при котором правовая деятельность рассматривается как отдельный вид деятельности, с категориями традиционного позитивистского воззрения. Так, Р.В. Шагиева полагает, что "непосредственным результатом правовой деятельности можно признать трансформацию неправовой реальности в систему правовых отношений" <1>. Как именно происходит эта "трансформация", что она собой представляет, какова ее метафизическая сущность, если она позволяет "переводить" нечто из вымысла в реальность и обратно (ничто превращать в нечто, а нечто в ничто), остается неясным. И главное, неясным остается смысл этих манипуляций. Никаких новых положительных выводов такой подход сделать не позволяет, возможностей по применению иных методов исследования не предлагает.

--------------------------------

<1> Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе. С. 51.

Вместе с тем если рассматривать правовую деятельность как человеческую деятельность вообще, взятую в одном из множества ее ракурсов, то к ее исследованию могут быть применены все разработанные методы изучения человеческой деятельности, а значит, появляется возможность учесть большее число обстоятельств при принятии тех или иных решений. Такой подход снимает поставленный ранее вопрос об "обратной связи" между юридической наукой и реальным миром. Через правовую деятельность эта связь и осуществляется.

Деятельность вообще и соответственно правовую деятельность можно рассматривать как "сложное саморазвивающееся целое, органическую систему" <1>. Это связано с тем, что при осуществлении своей активности человек непрерывно обменивается с окружающей средой информацией, ресурсами (поэтому система является открытой), преобразование окружающего мира в процессе деятельности предполагает целенаправленность поведения человека, связанность ряда относительно автономных действий в единое целое, объединенное общим смыслом. Человек как деятель придает деятельности как системе органический характер, свойство саморазвития заключается в способности оперативного реагирования на изменения внешней среды, состава ресурсов и пр.

--------------------------------

<1> Фофанов В.П. Указ. соч. С. 11.

Системный подход к исследованию правовой деятельности требует выявления ее элементного состава, компонентов, а также связей между ними. Одной из методологических основ применения системного подхода к изучению любого явления выступает необходимость "выделить в системе такие элементы, стороны, которые составляли бы по отношению друг к другу противоположности, опосредованные промежуточными звеньями" <1>. Именно это, по утверждению многих разработчиков системного подхода, важнейшее требование теории систем. Как нетрудно заметить, подавляющее большинство попыток системного анализа правовых явлений этого непременного атрибута системного подхода лишено, поскольку сводится лишь к простому перечислению неких элементов "целого" и указанию на эту "целостность". Между тем "всякое образование является системой лишь постольку, поскольку оно включает в себя стороны, которые полагают и отрицают друг друга" <2>. Ускользающее от внимания исследователей свойство движения, присущее системе и заключающееся в неизменном наличии в системе противоположных сил и элементов, приводит к эвристически бессмысленному выводу о теоретической возможности применения системного подхода к любому вообще явлению, если исследователю это кажется целесообразным <3>, постольку-поскольку элементы и связи между ними можно найти абсолютно в любой сущности. Такая "универсальность" системного подхода, зависимость исключительно от настроения исследователя его выхолащивает, лишая смысла, прогностической полезности. По верному предостережению основателей системного подхода, "очень трудно (если вообще возможно) найти такие нетривиальные задачи, для решения которых возникла бы необходимость в представлении как системы таких объектов, как, например, карандаш или отдельное слово разговорного языка" <4>. Не найдя в объекте противоположностей, не следует применять системный подход. Так мы видим основной методологический предел применения системного подхода. Об эвристических возможностях системного подхода мы писали ранее - именно с его помощью возможно увязывание выводов социологической и догматической частей юридической науки, именно на нем зиждется инструментальный подход в науке частного права.

--------------------------------

<1> Оруджев З.М. Диалектика как система. М., 1973. С. 77.

<2> Фофанов В.П. Указ. соч. С. 29.

<3> См., напр.: Белов В.А. Наука гражданского права как система // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 164.

<4> Садовский В., Юдин Э. Система // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 19.

К элементам правовой деятельности как всякой социальной системы можно отнести ее субъектов. Субъекты правовой деятельности - ее активные элементы. Субъектами правовой деятельности выступают люди (в настоящее время практически все они <1> обладают правосубъектностью по российскому праву). Помимо активных субъектов правовой деятельности в ней как системе выделяются компоненты, к которым относятся правовые цели, объект деятельности, правовые средства, связи между элементами. О наличии в системе компонентов мы писали ранее. Запускают движение в этой системе противоположности, которыми для индивидуальной человеческой правовой деятельности являются неудовлетворенная потребность, формирующая правовую цель, и результат, который должен удовлетворить эту потребность. Получение результата возможно исключительно через применение правовых средств. Именно так видится связь компонентов правовой деятельности как системы.

--------------------------------

<1> За исключением зачатых, но не рожденных, а также живых, но с установленным диагнозом "смерть мозга", не признаваемых в настоящее время российским государством живыми людьми. Для сравнения: § 22 Всеобщего гражданского кодекса Австрии устанавливает, что нерожденные дети с момента зачатия имеют право на защиту закона (т.е. на правоспособность), иначе говоря, состав признаваемых субъектами права людей различается в разных правопорядках.

Подавляющее большинство потребностей, удовлетворение которых требует постановки правовой цели и избрания правовых средств, включает необходимость взаимодействия субъекта деятельности с другими людьми. Но каждый из них действует в рамках своей деятельности, направляемой его целью и необходимостью удовлетворения личной потребности. Для того чтобы из автономных правовых целей можно было выстроить систему правовых целей, объединяющую правовые цели нескольких лиц, эти правовые цели должны быть организованы. Организация правовых целей - суть правовая деятельность каждого из участников будущей группы лиц. Деятельность по организации правовых целей сторон в достаточной степени сложна: требуется привести в соответствие друг с другом несколько различных правовых целей, обусловленных разными потребностями, согласовать несколько индивидуальных, автономных правовых деятельностей в качестве взаимосвязанной общей деятельности. Это требует от участников работы по взаимным уступкам и понимания потребностей контрагента, без которой организация правовых целей состояться не может.

Когда эта работа завершена результативно - договор заключен, брак зарегистрирован, решение принято, основным ее последствием является кардинальное изменение отношений между лицами - участниками группы. Между ними складывается социальная связь - они становятся неким единым образованием, обладающим признаками системы. Это свойство групп лиц с организованными правовыми целями особенно заметно на устойчивых группах, возникающих для достижения правовых целей, требующих длительного периода времени их реализации. Таковыми являются, в частности, торговые связи из долгосрочного договора, семья (основанная на браке, принятие на воспитание ребенка и пр.), образованное простое товарищество или корпорация. Но и разовый договор, направленный на одну поставку, выполнение работ, оказание услуг и пр., также создает общность между контрагентами, устойчивый характер и системные свойства которой не так заметны и не успевают ярко проявиться за относительно небольшой срок существования таких отношений, однако присутствуют и в этом случае. Организованность отношений, по справедливому замечанию С.Ю. Морозова, "представляет собой ценность потому, что посредством оптимального сочетания полезных усилий индивидов поставленная цель достигается наиболее эффективно", кроме того, она "дает участникам уверенность в возникновении и развитии имущественного отношения в будущем по заранее согласованным правилам" <1>.

--------------------------------

<1> Морозов С.Ю. Система транспортных организационных договоров. М., 2011. С. 27.X

Согласование правовых деятельностей разных лиц вызывает к жизни новое явление - группу лиц, каждое из которых стремится удовлетворять собственную правовую цель, но, поскольку при этом нуждается в действии другого, готово идти на определенные уступки. Такая группа лиц также является системой, образованной из связанных правовых деятельностей каждого ее участника.

Между элементами группы лиц, каждый из участников которой осуществляет собственную правовую деятельность, складываются внутренние связи, и поскольку движение "запускается" согласованной целью и внутренними противоречиями компонентов системы, то следует понимать и анализировать внутренне противоречивые связи в правовой деятельности, которые и позволяют ей существовать. Противоречия правовых целей субъектов, с одной стороны, и потребность получить желаемое благо - с другой, порождают в правовой деятельности две противоположные силы (компоненты системы), создающие зависимость элементов системы и понуждающие ее действовать. Это силы сотрудничества, с одной стороны, и конфликта - с другой.

Использование правовых средств в процессе правовой деятельности направлено на усиление или ослабление той или иной силы, действующей в социальной группе, поскольку только эти силы и приводят ее в движение, а значит, к планируемому результату. Правовые средства, направленные на исключение действия той или иной силы, приводят к прекращению социальной системы, поскольку обе эти силы - ее имманентные свойства.

Так, например, исключение участника из общества с ограниченной ответственностью направлено на прекращение конфликта в социальной группе, вследствие его применения социальная группа распадается. Расторжение договора направлено на прекращение действия сотрудничества в группе и также приводит к прекращению социальной группы. Предъявление претензии с предложением добровольно устранить нарушения направлено на усиление сотруднического элемента в группе и уменьшение конфликта, однако неосновательное предъявление претензии приводит к обратному эффекту и пр.

Отметим, что свойства группы лиц, возникающей при организации правовых целей, никогда не были предметом специальных юридических исследований, хотя эффективное правовое регулирование невозможно без понимания сути тех социальных связей, на которые право должно воздействовать. Вообще, если системный, организованный характер корпорации или семьи в литературе описан, то системный характер связи между контрагентами торгового договора, в особенности долгосрочного, игнорируется и не изучается юридической литературой. Для сферы гражданского права, традиционно не разделяющей договоры на долгосрочные и разовые, вследствие чего распространяющей единое учение о договорах на все независимо от их свойств, это, в общем-то, неудивительно, однако же разнообразие договоров нуждается в более детальном исследовании, нежели в простой унификации их, независимо от особенностей, и приписывании им несуществующих свойств при отрицании существующих только ради сомнительного удовольствия представить все договоры единой договорной моделью. В связи с этим нуждается в исследовании и эта специфическая связь, возникающая между субъектами, объединенными в группу лиц с организованными правовыми целями, поскольку очевидно ее существование в сфере правовой деятельности, а значит, влияние на эффект применения правового инструментария.

Анализ практики договорных отношений продемонстрировал, что субъекты зачастую совершают действия, никак не вяжущиеся с формально понимаемыми обязанностями по договору и, более того, исходя из договора относящиеся к иждивению другой стороны. Так, покупатель в долгосрочном договоре поставки приобрел для поставщика погрузчик взамен сломанного и передал его поставщику в безвозмездное пользование (ссуду) <1>. Это действие совершенно необъяснимо, если не рассматривать сущность социальной связи, возникшей между поставщиком и покупателем. Погрузка товара является по договору обязанностью поставщика, выполняется за его счет и его силами. Много лет поставщик исправно выполнял эту обязанность, и сломавшийся погрузчик, очевидно, должен был быть заменен именно поставщиком - он находился в его собственности, соответственно, именно на поставщике лежал риск гибели и повреждения погрузчика, в том числе риск износа погрузчика и его непригодности для дальнейшего использования. Отсутствие денежных средств у поставщика для приобретения нового погрузчика не имеет никакого отношения к покупателю товара по договору поставки. Это обстоятельство специально отмечено в ч. 3 ст. 401 ГК РФ. С юридических позиций покупатель имеет право на применение санкций к поставщику за срыв поставки, и то обстоятельство, что такой срыв обусловлен поломкой погрузчика, не имеет значения - по общему правилу субъекты предпринимательской деятельности отвечают независимо от вины, а поломку старого погрузчика к обстоятельствам непреодолимой силы отнести несомненно нельзя.X

--------------------------------

<1> Личный архив автора.

Однако же для покупателя интерес представляет отнюдь не эффективное и грамотное привлечение поставщика к ответственности, а бесперебойность поставок, от которой зависит собственный производственный процесс покупателя. Поэтому наименее затратным и самым простым способом реагирования на нарушение договора со стороны поставщика для покупателя является выявление причин нарушения и скорейшее устранение факторов, препятствующих планомерной поставке. В рассмотренном случае таковыми стали приобретение за свой счет погрузчика и установка его у поставщика.

Формирование правовой цели по приобретению ненужного покупателю погрузчика можно объяснить только исходя из того, что покупатель существует не изолированно, а в системе со своим поставщиком, образуя с ним общность. Противоположные правовые цели, согласованные в договоре и создавшие направленность договора, интегрируют вокруг себя субъектов, определяя их поведение. Несколько забегая вперед, отметим, что покупатель в этом случае действовал под влиянием сотруднического компонента системы.

Не исследуя системных свойств группы лиц с организованными правовыми целями, современная юриспруденция оказывается неспособной понять и учесть реально существующие связи, разработать адекватные реалиям правовые средства для субъектов, с помощью которых они могли бы достигать собственных правовых целей. Предлагаемый юридической наукой упрощенный подход к взаимосвязи субъектов как правоотношению, содержанием которого являются корреспондирующие друг другу права и обязанности, не учитывает сложность их взаимосвязи, целесообразность деятельности сторон, вследствие чего он оторван от реальной жизни.

Вместе с тем, поняв, что группа лиц с организованными правовыми целями представляет собой социальную систему, и применив современные знания о развитии систем, можно выработать более эффективные способы воздействия на эти отношения, а также разработать рекомендации субъектам по использованию правовых средств для достижения организованных правовых целей, с учетом тех специфических свойств, которыми наделяется такая группа лиц.

Как мы отметили, правовая деятельность представляет собой открытую саморазвивающуюся органическую систему. В настоящее время единственной специальной теорией, посвященной объяснению общих закономерностей развития подобных систем, является синергетика, разработанная Г. Хакеном параллельно с И.Р. Пригожиным. Значение синергетики так велико, что принято говорить об изменении парадигмы, затронувшем все науки, в объект которых входят разного рода системы (а это практически все науки). Так, только перечень систем, развитие которых происходит по синергетическим закономерностям, приведенный во введении к своей работе Г. Хакеном, включает физику, технику, химию, биологию, общую теорию вычислительных систем, экономику, экологию, социологию, при этом перечень, очевидно, открытый <1>.

--------------------------------

<1> См.: Хакен Г. Синергетика. Иерархии неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985. С. 19 - 39.

Основное значение синергетики заключается в возможности по-иному взглянуть на роль человеческой деятельности и вообще человеческого фактора в естественных физических и социальных процессах, осознать принципиальную непостижимость мироздания вследствие отсутствия строгой обусловленности одних процессов другими.

Попытки применить выводы, полученные в рамках синергетики, в юриспруденции не увенчались успехом.

Так, в одной из первых юридических публикаций, в которых обосновывается необходимость использования синергетического подхода к уяснению смысла явлений в правовой сфере, А.Б. Венгеров в 1986 г. отметил существование нового методологического направления в науке и охарактеризовал отдельные возможности применения его к познанию возможностей правового воздействия на общественные отношения <1>. При этом механизм такого применения им фактически не был раскрыт. После А.Б. Венгерова, показавшего роль синергетики в анализе социальных систем, на которые воздействует право, практически все остальные исследователи пытаются с позиций синергетики изучать само право <2> или правовую систему <3>. Так, имеются отдельные работы, посвященные влиянию синергетической парадигмы на право, однако их число крайне невелико <4>. В основном выявленными синергетикой закономерностями развития систем пытаются пугать юридическую общественность <5>. Эффект от подобного исследования в настоящее время можно оценить как незначительный. Итог исследований в основном сводится к выводу о том, что на пути упорядочивания общественных отношений с помощью норм стоят обычаи - средства самоорганизации общества как системы; кроме того, с позиций синергетики правонарушение является неизбежным фактором, который необходимо учитывать при правовом регулировании. Ради таких выводов применение синергетики не нужно. Они вполне очевидны: их делали еще представители исторической школы права (Г.-Ф. Пухта и пр.) в XIX в., они получили широкое освещение и в работах Р.О. Халфиной задолго до синергетики. Такое "прилаживание" синергетических терминов к юридическим понятиям - ювелирно-точное и аккуратное, с главным намерением "не навредить", не нарушить сложившейся системы знаний о праве - несколько не вяжется с анонсированной ситуацией смены парадигмы, о которой говорит И.Р. Пригожин. Смена парадигмы по Т.С. Куну предполагает полное разрушение имеющейся теории и построение новой с "нуля" в рамках нового методологического поля <6>. Однако этого не происходит. То же, что делается, сменой парадигмы явно не является. А потому вполне справедливо критическое замечание об использовании синергетики юридической наукой Н.И. Шестова, по мнению которого "эта проблема искусственна, потому как большинство участников процесса нормотворчества сегодня, как и в далеком прошлом, достаточно четко осознают помехи, чинимые их интересам общественными обычаями... Все частные и групповые интересы, приведшие к появлению закона, очень просты и понятны. Имеет ли смысл искусственно делать их непонятными для того, чтобы, например, представить процесс законотворчества... хаотически?" <7>. Действительно, при изучении научных работ, связанных с попытками применять синергетический подход в юридической науке, складывается впечатление, что это исключительно дань моде; особенных познавательных преимуществ у такого подхода не образуется, синергетическая терминология искусственно экстраполируется в юридическую науку без наполнения ее конкретным содержанием и увязки с имеющимся выдержанным и логически выстроенным понятийным аппаратом. Справедливо замечание Ю.Ю. Ветютнева: "...казалось бы, правовая сфера менее других пригодна для использования положений синергетики. В самом деле, право по своей сути нацелено как раз на устранение элементов самоорганизации из определенной системы путем установления неких "правил игры", органически не вытекающих из ее существа. Саморегулирование заменяется регулированием "со стороны" <8>.

--------------------------------

<1> См.: Венгеров А.Б. Синергетика, юридическая наука, право // Советское государство и право. 1986. N 10. С. 36 и сл.

<2> См., напр.: Шишкин В.В. Синергетический подход в теории права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007.

<3> См., напр.: Павлова Ю.В. Правовая энтропия: Дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2004.

<4> См., напр.: Шишкин В.В. Указ. соч.; Грунина В.А. Синергетические основы правового регулирования: Дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2006.

<5> См., напр.: Цуканов А.Н. Актуальные социально-психологические проблемы корпоративного правосознания // Вестник Пермского ун-та. Юридические науки. Пермь, 2008. С. 62.

<6> См. об этом: Кун Т.С. Структура научных революций. М., 2001.

<7> Шестов Н.И. К вопросу о современных тенденциях в развитии постнеклассического социально-гуманитарного знания // Правовая политика и правовая жизнь. М., Саратов, 2007. N 3. С. 195 - 196.

<8> Ветютнев Ю.Ю. Синергетика в праве // Государство и право. 2002. N 4. С. 64.

Нам представляются совершенно бесперспективными и даже вредными попытки применять синергетику к праву как системе норм, особенно если речь идет о праве, исходящем от государства, выраженном в законодательстве. Закон, принятый и опубликованный, не является открытой и развивающейся системой, напротив, он закрыт, статичен. Закон вряд ли является системой (в нем нет обозначенных противоположных начал). Мы можем говорить о структуре текста закона, но вовсе не о системе закона. Как следствие, синергетику здесь применить не к чему. Правоотношение также не является открытой развивающейся системой - это умозрительная (идеальная) конструкция, посему в ней не развиваются выявленные синергетикой закономерности. Сделаем обобщенный вывод. Ни к каким явлениям догматической юриспруденции применить синергетические закономерности не удастся в силу отсутствия соответствующего объекта (об объекте отдельных частей юриспруденции мы писали выше).

Как видится, синергетика - это не альтернативный способ изучения явлений реальности, который может произвольно выбираться исследователем из ряда иных методов по собственному усмотрению и исходя из особенностей поставленной задачи. Это характеристика закономерностей развития любых открытых неравновесных систем. Если исследователь обнаруживает в своем предметном поле такую систему, при ее анализе, а также при формулировании рекомендаций по воздействию на такую систему необходимо учитывать ее особые свойства, выявленные синергетикой. При этом для изучения такой системы и ее отдельных элементов вполне могут применяться любые методы научного познания. Влияние знания, данного синергетикой, не следует недооценивать и переоценивать. Синергетический подход, конечно, не отменяет и не изменяет действия законов формальной логики, диалектического материализма, структурно-системного анализа и пр. Основная его функция заключается именно в оценке прогностических возможностей научной теории.

Для уяснения познавательных возможностей частноправовой науки, исследующей правовые явления с синергетических позиций, остановимся на основных положениях этой концепции. Понятие "синергетика" было введено в научный оборот Г. Хакеном, выпустившим в 1978 г. книгу с таким названием, ставшую началом серии научных трудов этого автора. В работах Г. Хакена с помощью математического аппарата (системы дифференциальных уравнений) описываются процессы, происходящие в открытых системах (обменивающихся с окружающей средой ресурсами, информацией, энергией и пр.). Им была выдвинута гипотеза о том, что развитие любых открытых систем происходит одинаково, для подтверждения этой гипотезы Г. Хакен изучил и описал поведение жидкостей, лазеров, плазмы, иммунной системы, эволюции и ряда социальных систем и выявил общие закономерности, из чего сделал вывод о всеобщем характере синергетики как теории закономерностей развития системы. Для того чтобы законы синергетики действовали, система должна отвечать следующим параметрам: 1) быть сложной, т.е. состоять из многих подсистем <1>, которые взаимодействуют между собой (это свойство в литературе обычно называют нелинейностью системы); 2) быть открытой, т.е. взаимодействовать с окружающей средой, обмениваясь с ней энергией, веществом и информацией <2>.

--------------------------------

<1> См.: Хакен Г. Указ. соч. С. 19.

<2> См.: Рузавин Г.И. Методология научного познания. М., 2009. С. 209.

Одновременно с Г. Хакеном к аналогичным выводам относительно развития систем пришел И.Р. Пригожин <1>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. М., 2008.

В любой открытой нелинейной системе исходя из закономерностей, выявленных синергетикой, существуют две тенденции - к внутренней упорядоченности и к разрушению, в зависимости от этапа развития системы превалирует одна или другая. Развитие системы проходит поочередную смену этапов поступательного развития и бифуркации, во время которой система меняет свои свойства и направление дальнейшего развития (аттрактор).

В правовой сфере указанные положения синергетики проявляются при анализе правовой деятельности, которая, как мы указывали ранее, является открытой нелинейной системой. Еще раз повторимся. Ни к анализу права как системы норм, ни к анализу правоотношения, сделки, юридического факта и массы других правовых явлений ее применить нельзя ввиду несоответствия системы требуемым свойствам - отсутствия открытости и саморегулирования.

Организация правовых целей субъектов образует из этих доселе разрозненных, отдельно существующих субъектов группу лиц. Эта группа лиц, будучи объединенной организованной правовой целью, представляет собой не простую совокупность, а систему, подчиняющуюся всем правилам развития систем. Системный характер связи в объединенной договором группе лиц уже отмечался в литературе <1>, корпорация - еще один вид организованной группы лиц - также обладает признаками системы; имеются таковые и в семье, и в иных группах с организованными правовыми целями.

--------------------------------

<1> См., напр.: Цветков И.В. Договорная дисциплина в предпринимательской деятельности: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 23, 48.

Основанные на организованных правовых целях социальные системы отвечают всем признакам систем, развивающихся по правилам, выявленным синергетикой. Они являются открытыми, т.е. подвержены внешним воздействиям (это свойство несложно продемонстрировать, в частности, тем обстоятельством, что исполнение сторонами договорных обязанностей зависит от исправности и добросовестности поставщиков и других контрагентов, спроса на товары со стороны потребителей, погодных условий, иных обстоятельств, внешних для субъектов). Причем влияние внешних факторов на исполнимость принятых обязательств сторонами может варьироваться в зависимости от ситуации от незначительной до критической, но в любом случае внешнее влияние на отношения в группе несомненно имеется.

Социальная система, основанная на организованной правовой цели, является сложной, поскольку включает в себя другие подсистемы. Так, корпорация включает в себя органы управления; каждый из субъектов договора, планируя собственную и совместную деятельность по исполнению принятых обязанностей, привлекает работников, подрядчиков, исполнителей, выстраивая подчиненные достижению организованной договором правовой цели социальные связи.

Обнаружение этих двух необходимых свойств системы, развивающейся по синергетическим закономерностям, в группе лиц, организованной договором, с очевидностью ведет к выводу о подчинении развития этих социальных систем указанным закономерностям.

Отметим, что полноценное исследование влияния синергетических свойств групп с организованными правовыми целями на их динамику до настоящего времени в литературе не проводилось: из всех синергетических закономерностей исследователи изредка и вскользь затрагивают лишь одну - несводимость свойств системы к свойствам совокупности элементов, что, строго говоря, является отнюдь не синергетическим эффектом, как его обычно называют, а свойством системы как таковой. Синергетика, в понимании Г. Хакена и И.Р. Пригожина, выражает в первую очередь смену этапов развития систем и возможность предсказания поведения системы, но не эти так называемые синергетические эффекты.

Вместе с тем, как представляется, следует кардинально переоценить роль права в регулировании общественных отношений. Очевидно, что право оказывает разное воздействие на общество (открытую систему) и отдельные его элементы в разные периоды развития этих социальных систем. Если результаты правового регулирования на равновесную систему предсказуемы и прогнозируемы, то последствия правового воздействия на нестабильные системы невозможно предвидеть. В связи с этим правовое регулирование должно строиться исходя из разных методологических посылок в различные этапы развития социальной системы. Именно это, как видится, основной вывод, который можно сделать из применения синергетического подхода к правовым явлениям. Далее мы приведем собственные рекомендации по внешнему воздействию на систему в разные периоды ее развития с помощью права, пока же ограничимся указанием на существование различий.

Группа лиц с организованными правовыми целями - саморазвивающаяся система, обладающая достаточными внутренними возможностями для собственной регуляции. На стадии планомерного развития отношений по достижению организованных правовых целей основной тенденцией отношений является тенденция к сотрудничеству. Это первая из сил, действующих в группе. Именно посредством сотрудничества между сторонами группа лиц самоорганизуется, оптимизируя взаимодействие, направленное на достижение согласованных правовых целей. Вместе с тем планомерное развитие социальной системы неизбежно рано или поздно приводит ее в точку бифуркации, последствия которой для развития отношений непредсказуемы.

Таким переломным моментом для группы лиц с согласованными правовыми целями является конфликт - его открытая фаза, которая показывает неравновесный характер системы. Развитие социальной системы после открытой фазы конфликта предсказать невозможно, можно быть уверенным лишь в том, что устойчивая система будет в любом случае полностью разрушена и развитие пойдет по другому руслу. Конечно, можно предложить основные пути выхода из конфликта, но, по какому именно из этих путей пойдет данная конкретная социальная система, предсказать нельзя. Влияние случайных факторов на динамику конфликта отмечают многие исследователи <1>.

--------------------------------

<1> См.: Веретенников Д.Н. Инструментальный подход к политическим конфликтам: Дис. ... канд. полит. наук. М., 2005. С. 78.

Налицо две основные стадии развития социальной системы - группы лиц с согласованными правовыми целями, требующие различного правового регулирования: 1) стадия стабильности и 2) стадия открытого конфликта. В период стабильности целью правового регулирования становится максимальное поддержание равновесного состояния, баланса интересов различных участников правоотношения. На этой стадии приоритет отдается частноправовым методам правового воздействия, большую регулирующую роль играют соглашения, внутренние акты организации. Характерным является высказывание на этот счет А.Н. Цуканова: "...для того чтобы не допустить бифуркации системы (мгновенного разрушения с неведомыми последствиями), необходимо создавать правовые преференции тем субъектам правового конфликта, которые находятся заведомо в неравном положении" <1>. Стабильное состояние социальной системы путем эффективного правового регулирования может поддерживаться максимально продолжительное время, однако кардинальное развитие системы возможно только через прохождение точек бифуркации. В связи с этим велика созидательная роль конфликта как основания перехода отношений на новую ступень развития.

--------------------------------

<1> Цуканов А.Н. Указ. соч. С. 62.

Заметим, что стадии развития социальной системы - сменяющие друг друга стабильность и открытая стадия конфликта - основываются на двух основных противоположных силах, действующих в социальной системе постоянно, - силах сотрудничества и латентного конфликта. Как мы уже отмечали, эти силы - компоненты системы. Они являются противоположно направленными. Сотрудничество приводит к самоорганизации социальной системы, а конфликт - к ее разрушению. Противоположным (дополнительным) понятию "конфликт" является именно понятие "сотрудничество", а не "консенсус", как полагают отдельные авторы <1>. Конфликт-противоборство представляет собой состояние отношений между субъектами, консенсус же - слепок с отношений в определенный момент времени. В то же время парная категория должна иметь тот же "период действия", однако противоположное направление. В этом смысле именно сотрудничество как состояние отношений является парной категорией для конфликта. Даже этимология слова "противоборство" (против + борьба), очевидно, противоположна "содействию" (содействие) в отличие от "консенсуса", означающего лишь согласие (одномоментный результат), а не некий процесс. Кроме того, как противоборство, так и содействие (сотрудничество) предполагают активное собственное участие в социальном отношении, тогда как согласие в конечном счете всегда сводится к пассивному принятию чужого мнения. Более того, согласие (соглашение) является тем основанием, которое способно породить конфликт, ибо оно зиждется на уступках, отступлениях от собственных потребностей, ограничении собственных притязаний, а то и вовсе на отказе от них. Все это создает неудовлетворенность и порождает конфликт - сперва латентный, а потом и открытый. Таким образом, если согласие находится все же в конфликтной составляющей социальной системы, то сотрудничество явно противостоит ей.

--------------------------------

<1> См., напр.: Кожокарь И.П. Конфликт и консенсус как парные юридические категории // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики. Тольятти, 2005. Ч. 1.

Взаимодействие сотрудничества и конфликта в социальной системе, основанной на организации правовых целей, неоднозначно. Представляется, что как парные категории, одновременно существующие в социальной системе, эти стремления вместе составляют одно целое. Чем больше в системе сотрудничества, тем меньше конфликта, и наоборот. Прекращение сотрудничества неизбежно влечет разрушение системы - сила латентного конфликта увеличивается, он переходит в открытую фазу, но и прекращение латентного конфликта означает прекращение противодействия, неизбежного в связи с различиями интересов. Отсутствие противоречия интересов (что и является латентной стадией конфликта) может возникнуть только в ситуации, когда у сторон интерес исчезает совсем (например, ввиду удовлетворения потребности другими средствами). Например, заказчик, заказавший изготовление вещи в определенный срок, приобрел аналогичную вещь по договору купли-продажи и более в вещи не нуждается. В такой ситуации он не будет настаивать на исполнении договора подряда, если подрядчик не приступил к исполнению в срок, открытого конфликта не будет, хотя обычно в такой ситуации он случается. Такая ситуация утраты интереса и может породить отсутствие противоречия интересов, отсутствие конфликта как в латентной стадии, так и в виде открытого противодействия (позволим себе напомнить, что в договорах, направленных на возникновение обязательств, интересы сторон и их правовые цели заведомо противоположны). В отсутствие конфликта, таким образом, сотрудничество не к чему применить, сама социальная система обречена на прекращение в силу отсутствия в ней движения и отсутствия заинтересованности в ее продолжении одного из участников. Как ни странно, уничтожение конфликта уничтожает и социальную систему.

В литературе конфликт и сотрудничество рассматривают как диалектическую пару применительно к международным отношениям. Так, П. Цыганков отмечает, что "процессы международного сотрудничества всегда включают в себя конфликтное измерение и, наоборот, всякий конфликт предполагает ту или иную долю сотрудничества ее участников" <1>.

--------------------------------

<1> Цыганков П. Политическая социология международных отношений. Гл. XII. Режим доступа: www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/cugan/12.php.

Тесная корреляция понятий сотрудничества и конфликта интуитивно чувствовалась учеными-юристами, исследующими проблемы частного права, хотя специальных указаний на нее и не делалось. Об этом свидетельствует, например, то обстоятельство, что В.С. Толстой в разделе своей монографии об исполнении обязательств <1>, посвященном сотрудничеству сторон, писал в том числе о конфликтах, которые он именовал случаями несовпадения интересов или спорами.

--------------------------------

<1> См.: Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973.

В.В. Трофимов, соглашаясь с нашим подходом, изложенным в прежних работах, в части выделения парных категорий сотрудничества и конфликта и двойственности задач и методов правового регулирования в разных этапах, приходит к выводу об обособленном существовании конфликтного права и права сотрудничества <1>.

--------------------------------

<1> См.: Трофимов В.В. Конфликтное право и право сотрудничества // Журнал российского права. 2011. N 9. С. 40 - 48.X

Развитие социальной системы, основанной на согласованных правовых целях, таким образом, проходит чередующиеся этапы планомерного развития (с преобладанием сотруднического элемента) и открытого конфликта, через который (зону бифуркации) такая система переходит на следующий этап развития, хотя может и разрушиться. Каким именно будет исход каждого конкретного конфликта, предсказать нельзя, поскольку реакция системы на внешние воздействия в этот период "не просчитывается". Очевидно, что какое-то влияние на это оказывает прохождение системы через периоды покоя, когда в ней сотрудничество (самоорганизация) превалирует над конфликтом, но каково именно это влияние на развитие социальной системы - неизвестно. Исследование правовой деятельности - третьего основного компонента инструментального подхода - требует, следовательно, подробного изучения тех сил, взаимодействие которых и приводит в движение всю социальную систему на пути к достижению правовой цели.