Литература: Флейшман Л., Хьюз Р., Раевская-Хьюз О. Русский Берлин. 1921-1923. Париж, 1983. С. 9-13; Алексеев П. В. Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды. М., 2002; Стру- ве Г. Русская литература в изгнании. Париж, 1984; М., 1996; Альбов А. П. Ященко - идея синтеза в праве // Ященко А. С. Философия права Владимира Соловьева. Теория федерализма. Опыт синтетической теории права и государства. СПб., 1999; Литературная энциклопе- дия терминов и понятий. М., 2001. С. 236, 912; Жуков В. Н. Русская философия права: Естественно-правовая школа первой половины XX века. М., 2001; Он же. Русская философия права: от рационализ- ма к мистицизму. М., 2013.

Понятия философии и социологии права

Государство - важнейший социальный институт, обладающий верховной властью на территории всей страны, монополией на при- менение насилия и выступающий в качестве универсального субъекта управления общественными делами. Представления о государстве на- чинают складываться в процессе формирования русской государствен- ности и отражают основные этапы ее развития. Рассуждая в основном о русском государстве, средневековые авторы поднимались на доста- точно высокий уровень теоретического обобщения. В период Средне- вековья преобладает идея сильного централизованного независимого государства, достигающей своего апогея в концепции «Москва - Тре- тий Рим» и воззрениях царей Ивана Грозного и Алексея Михайловича. В низовой, народной политической культуре государства зачастую вос- принималось как источник насилия и эксплуатации (еретические дви- жения, крестьянские восстания). На обоснование абсолютизма и ве- ликодержавия русского государства направлены сочинения А. Л. Ор- дин-Нащокина, Симеона Полоцкого и Крижанича. Последний подвер- гнул критике норманнскую теорию и концепцию «Москва - Третий Рим» за принижение в них самобытности русского народа. Выступая за абсолютную монархию, он, тем не менее, доказывал необходимость введения режима законности и установления гарантий против тира- нии. В первой четверти XVIII в. в политической идеологии России (указы Петра I, Феофан Прокопович) преобладают идеи утверждения абсолютизма (что, в частности, выразилось в окончательном подчи- нении церкви государству), модернизации российского государства и образовании империи. Эпоха дворцовых переворотов XVIII в., по- казавших зависимость русского престола от родовой знати и высше- го чиновничества (военного и гражданского), привела к появлению в правящем классе России конституционных идей (проекты В. Н. Тати- щева и Н. И. Панина). Во 2-й половине XVIII в. концепция русского государства принимает форму просвещенного абсолютизма («Наказ» Екатерины II), где нашлось место теориям естественного права и дого- ворного государства, идеям законности и свободы. С консервативных позиций рассматривал российское государство Щербатов. Появление

346

в России (как и в Европе) государства, опирающегося не столько на сословие дворян, сколько на армию, полицию и чиновничий аппарат, он расценил как политическую деградацию. Одна из первых попы- ток научного подхода к анализу государства как абстрактно взятого института принадлежит проф. Московского университета Десниц- кому, который связал его генезис с появлением семьи и собственно- сти. В своем проекте государственных преобразований он попытался приспособить принцип разделения властей (как он был представлен у Локка и Монтескье) к «нынешнему российскому монархическому состоянию». Радикальное отрицание тирании как формы государства демонстрирует Радищев. Его политический идеал - договорное госу- дарство, где народ вправе восстать против верховной власти в случае попрания ей свободы и равенства. В первой четверти XIX в. консерва- тивный подход в оценке российского государства развивал Карамзин, который видел в русской истории борьбу двух начал - самодержавия и разных форм децентрализации власти. Когда брало верх самодержав- ное начало - страна процветала, победа децентрализации имела своим следствием внутренние конфликты, разруху и поражения во внешней политике. Консервативным настроениям оппонировал Сперанский, отталкивавшийся в своем либеральном проекте от модели договорного демократического государства с разделением властей, признанием су- веренитета народа и прав человека как границ государственной власти. Либерально-демократическую трактовку государства (в духе актов Ве- ликой французской революции) дали декабристы («Русская правда» Пестеля и конституции Н.М. Муравьева), предложившие упразднить абсолютизм и сословный строй, установить гражданское равенство, ввести институты непосредственной и представительной демократии с использованием системы сдержек и противовесов. Поражение де- кабрьского вооруженного восстания 1825 г. и последовавшая за ним николаевская реакция заставили задуматься о применимости зап. по- литических форм к условиям России. Для Чаадаева политическая кос- ность русского народа, породившая абсолютизм и крепостное право, была обусловлена влиянием православия. Из-за сращивания Русской православной церкви с государством, сделал он вывод, последнее утратило способность к реформированию. Славянофилы (А. С. Хомя- ков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков), напротив, считали правосла- вие единственно возможной основой для нормального существования российского государства. В этом случае естественным ориентиром его развития становилась средневековая Русь, в которой доминирование православия обеспечивало, по их мнению, единство власти и народа. В целом компромиссную позицию занимали представители западни- чества (Анненков, Грановский, Кавелин, Редкин, И. С. Тургенев): тра- диционная российская государственность (при сохранении монархии) должна быть дополнена европейскими ценностями (введение предста- вительных органов власти, установление режима законности и защиты прав человека). При этом многие из западников были скептически на- строены относительно способности русской политической культуры

347

воспринять европейский опыт. Достаточно широкая палитра мнений о государстве представлена в русском социализме XIX в. (Герцен, Ога- рев, Чернышевский, Лавров, Ткачев). Понимая государство в духе ге- гельянства, договорной теории или марксизма, социалисты сходились в том, что будущая Россия должна иметь правовое демократическое государство (в форме конституционной монархии или республики), защищающее личные и политические свободы, обеспечивающее соци- альные гарантии и способное проводить глубокие социальные рефор- мы. Идейно близкие русскому социализму анархисты (М. А. Бакунин, Кропоткин) видели в будущем демократическом государстве (как в любом государстве) не средство социальных реформ, а источник но- вого угнетения народных масс. Во 2-й половине XIX - начале XX в. ответом на пропаганду либеральных и социалистических идей стало заметное усиление консерватизма, идеологи которого (Данилевский, К.Н. Леонтьев, Победоносцев, Тихомиров) считали государство ор- ганической частью национальной (в частности, русской) культуры. В этом своем качестве российское государство, с их точки зрения, при- звано было аккумулировать и сохранять в себе отечественные тра- диции, обычаи и народный быт, отсекая зарубежный (прежде всего западноевропейский) политический опыт. В этот же период бурно раз- вивается юридическая наука, изучающая государство с гегельянских (Чичерин, И. А. Ильин), кантианских (Новгородцев, Кистяковский, Гессен) либо позитивистских (Шершеневич, Ковалевский, Муромцев) позиций. Возникает оригинальная теория Петражицкого, для которо- го государство есть факт императивно-атрибутивной психики. В среде либеральной профессуры формируется теория правового государства. С конца XIX в. большую популярность начинает приобретать марк- сизм (Плеханов, Ленин), где государство рассматривается с классовой и экономической точки зрения. Большевики, отвергнув все предше- ствующие и существующие типы государства как эксплуататорские, предложили государство диктатуры пролетариата в форме советской республики (закреплена в Конституции 1918 г.). Советский период не внес принципиальных изменений в ленинскую трактовку государ- ства. В условиях русского зарубежья создается политическое учение евразийства, испытавшее заметное влияние со стороны практики со- ветской власти и итальянского фашизма. Его идеологи (Н. Н. Алек- сеев, Савицкий, Карсавин, Н. С. Трубецкой) разработали для России модель идеократического и демотического государства, где власть максимально приближена к народу, защищает его материальные пра- ва («гарантийное государство правды») и руководствуется в своей деятельности православными ценностями. В постсоветское время для философского анализа государства характерен методологический и ценностный плюрализм.

Литература: Крижанич Ю. Политика. М., 1997; Десниц- кий С. Е. Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспру- денции // Избр. произв. рус. мыслителей второй половины XXVIII века: В 2 т. М., 1952. Т. 1; Сперанский М. М. Руководство к познанию

348

законов. СГ16., 2002; Избр. соц.-полит. и филос. произв. декабристов: В 3 т. М, 1951; Лавров II. Л. Исторические письма // Лавров П. Л. Избр. произв: В 2 т. М., 1965; Чичерин Б. Н. Философия права. СПб., 1998; Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998; Струве П. Б. Отрывки о государстве // Струве П. Б. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997; Ленин В. И. Го- сударство и революция // Ленин В. И. Избр. произв: В 3 т. М., 1978. Т. 2; Его же. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Там же. М., 1976. Т. 3; Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978; Жуков В. Н. Русская философия права: от рационализма к мистицизму. М., 2013.

Демократия - способ организации власти, при к-ром ее источни- ком считается народ, а руководящие органы (индивидуальные и кол- лективные) избираются большинством населения на определенный срок. Несмотря на существование раннефеодальных республик в Пскове и Новгороде, вопросы демократического устройства государ- ства в эпоху русского Средневековья звучат очень глухо. Главным на- правлением русской политической и философско-правовой мысли в это время было утверждение централизованного монархического госу- дарства, подчиняющего себе все сословия и народ в целом. Вместе с тем идеи ограничения власти правом и сословно-представительными учреждениями, требование приблизить социальный быт к ранним хри- стианским общинам (что выглядело вполне демократично) можно встретить в идеологии нестяжателей (Нил Сорский, Вассиан Патрике- ев, Максим Грек), еретических движений (стригольничество, жидов- ствующие) и старообрядчества. Идеал демократии в форме казацкой вольницы представлен в идеологии крестьянских войн. В конце XVII - 1-й половине XVIII в. демократия рассматривается в сочинениях Кри- жанича, Феофана Прокоповича и Татищева как одна из форм, данных в классификации Аристотеля. Во 2-й половине XVIII в. в Россию ин- тенсивно проникают идеи Просвещения, оцениваются итоги англий- ской и французской буржуазных революций, а крепостное право пере- стает восприниматься как некое естественное положение вещей, в результате чего феномен демократии оказывается в центре обществен- ного внимания. В значительной степени этому способствовала эпоха дворцовых переворотов, в ходе которой ставился вопрос об ограниче- нии самодержавия. Именно в это время в России зарождаются такие влиятельные направления политической мысли, как консерватизм и либерализм, в рамках которых демократия получала взаимоисключа- ющие оценки. Так, Щербатов усматривал в распространении идей де- мократии угрозу сословному строю России - опоре русского самодер- жавия. Для либерального дворянства (братья Н. И. и П. И. Панины, Голицын, А. А. Безбородко, А. Р. Воронцов, Е. Р. Дашкова) демократи- ческие идеи были способом обоснования своих сословных прав. Про- светители (Десницкий, Козельский, Новиков, А. Я. Поленов, Д. И. Фонвизин и особенно Радищев) использовали ценности демо-

349

кратии в качестве аргумента за отмену или смягчение крепостного права и ограничение абсолютизма. В первой четверти XIX в. критику демократии продолжил Карамзин, который увидел ее пагубность в разрушении традиционных начал монархической государственности. Стремление к демократии во Франции, полагает он, обернулось хао- сом, террором и деспотизмом. Славянофилы (А. С. Хомяков, И. В. Ки- реевский, И. С. Аксаков, К. С. Аксаков), теоретически обосновывая основные положения консерватизма, противопоставляли «разъеде- ненной индивидуализмом» европейской демократии соборный право- славный быт Древней (преимущественно домонгольской) Руси. Наи- более явные и теоретически оформленные симпатии к демократии демонстрирует Сперанский, предложивший Александру I реформиро- вать Российскую Империю на основе народного представительства, разделения властей и политических свобод. Развернутая программа демократических преобразований была разработана декабристами («Русская правда» Пестеля, конституции Н. М. Муравьева). Ценности западноевропейской демократии активно пропагандировали западни- ки (Анненков, Грановский, Кавелин, Чичерин, Редкий, И. С. Турге- нев). Демократия, полагали они, - универсальный способ организации власти. Россия в силу своей отсталости, еще не доросла до нее, но дви- жется в этом общем для всех народов направлении. При перенесении демократических институтов на русскую почву западники считали принципиально важным сохранить монархию и другие формы нацио- нального быта. На рубеже 50-60-х гг. XIX в. возникает «русский со- циализм», идеологи которого (Герцен, Огарев, Чернышевский, Лавров, Михайловский, Ткачев), признавая относительную прогрессивность западной буржуазной демократии, в целом отвергали ее за классовую ограниченность. Полагая, что Россия может избежать капиталистиче- ского пути развития, русские социалисты выступили с концепцией крестьянской демократии. Общинное владение землею, считал Герцен, должно развиться в крестьянское (земское) самоуправление, важней- шим этапом которого станет созыв Думы или «Великого Собора» (идея славянофилов). «Великий собор», избранный на бессословной основе, должен был стать первым русским парламентом, своеобразным Учре- дительным собранием, которому предстояло определить положение страны, пути и средства разрешения назревших проблем. Схожей по- зиции придерживались теоретики анархизма (М. А. Бакунин, Кропот- кин), усматривая в крестьянской демократии один из путей перехода к ликвидации государства и организации федерации крестьянских об- щин. В начале XX в. идеи крестьянской демократии получили разви- тие в работах социалистов-революционеров (Чернов и др.). Революци- онное брожение, убийство Александра II и последовавшие затем контрреформы Александра III нашли свое отражение в системной кри- тике западной демократии со стороны русских консерваторов. Осно- вываясь на своей теории культурно-исторических типов, Данилевский стремился доказать самоценность и самодостаточность любой нацио- нальной культуры со всеми ее политическими формами. В этой связи

350

западная демократия объявляется не универсальной, а исторически- конкретной формой, присущей только романо-германской культуре. Россия, утверждает он, должна опираться на свои собственные социально-политические институты (самодержавие, сословность, православная идеология). Согласно К.Н. Леонтьеву, буржуазная де- мократия есть проявление регресса, свидетельство умирания евро- пейской культуры, поскольку ведет к ее упрощению, механистиче- ской атомизации и отрыву от Бога. Чтобы преодолеть процессы разложения, наблюдающиеся и в русской культуре, необходимо встать на путь «изоляционизма», преодолеть демократические тен- денции и вернуться к полноценному абсолютизму. Победоносцев на- звал демократию «великой ложью нашего времени», так как в ее основу положено понимание вечных истин (свобода, равенство, брат- ство) как философских абстракций. А так как массы, считал он, не в состоянии философствовать (они способны только верить), то идея формальных прав, рождая разрыв между духовностью личности (ре- лигиозная вера) и ее болезненными (демократическими) устремле- ниями, стимулирует разрушительные инстинкты народа. Для Л. А. Тихомирова учреждение российского парламента (Государ- ственной думы) означало торжество интересов политиканствующей интеллигенции и космополитической буржуазии в ущерб интересам большинства русского народа. Идеи буржуазной демократии дости- гают своего апогея в начале XX в. в среде конституционных демокра- тов, где преобладала университетская профессура, журналисты, ли- тераторы, разночинная интеллигенция (Милюков, Новгородцев, Петражицкий, П. Б. Струве и др.). Их воззрения ближе всего стояли к идеалу правового государства, но демократию западного типа они не мыслили в России без монархии и господства православия. Своео- бразным манифестом консервативных либералов, выступивших про- тив национально-освободительного движения и ускоренного внедре- ния западноевропейских политических институтов в России, стал сборник «Вехи». С конца XIX в. буржуазная демократия становится объектом критики со стороны русского марксизма (Плеханов, Ле- нин). С точки зрения марксистов, демократия не может быть над- классовой, она всегда является диктатурой какого-то класса. Боль- шевики выступили с концепцией советской демократии, которая была реализована в Конституции РСФСР 1918 г. (строго классовый, пролетарский характер, соединение исполнительной и законодатель- ной властей, избираемость советов снизу доверху, выборность и сме- няемость всех должностных лиц, право отзыва депутата и др.). После 1917 г. в среде русской эмиграции возникают теории, которые прин- ципиально отвергали традиционную буржуазную демократию, но не демократию как институт (евразийство, сменовеховство). Так, опи- раясь во многом на опыт Советской власти, евразийцы предложили концепцию идеократического и демотического государства, где власть и народ будут максимально сближены. В советской филосо- фии проблемы демократии разрабатывались в основном в духе

351

марксизма-ленинизма. В постсоветское время наблюдается широкий плюрализм в понимании демократии.

Сочинения: Лавров П. Л. Избр. произв.: В 2 т. М„ 1965; Ленин В. И. Избр. произв.: В 3 т. М., 1976-1978; Кавелин К.Д. Наш умствен- ный строй. М., 1989; Бердяев Н. А. Философия неравенства. М., 1990; Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1992; По- бедоносцев К. П. Великая ложь нашего времени. М., 1993; Зиновьев А. А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995; Новгородцев П. И. Сон. М„ 1995; Струве П. Б. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997; Чичерин Б. Н. Философия права. СПб., 1998; Сперанский М. М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002; Тихомиров Л. А. Христи- анство и политика. М., Калуга, 2002.

Литература: Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (кон. XIX - нач. XX в.). М., 1991; Либерализм в России. М., 1996; Омельченко Н. А. В поисках России: общественно-поли- тическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., больше- визме и будущих судьбах российской государственности (историко- политический анализ). СПб., 1996; Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. Материалы международной научной конфе- ренции. М., 1999; Гросул В. Я., Итенберг Г. С., Твардовская В. А. и др. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000; Жуков В. Н. Русская философия права: естественно-правовая школа первой половины XX века. М„ 2001.

Естественное право - теория, отстаивающая дуализм права и зако- на (законодательства), независимость существующих в общественном или индивидуальном сознании принципов, ценностей и норм от воли государства. Берет свое начало в античности (софисты, Платон, Ари- стотель, Цицерон, римские юристы), окончательно формируется в Но- вое время (Б. Спиноза, Г. Гроций, Т. Гоббс, Дж. Локк, III. Л. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, И. Кант, А. К. де Токвиль), приобретая вид буржуазной в своей основе концепции неотчуждаемых прав и свобод человека. Со- гласно последней, права и свободы даются человеку природой (или Бо- гом) в силу факта его рождения, являются пределом власти государства и критерием законодательства. В России первые ростки естественно- правовых идей появились еще в XVI в. в сочинениях Курбского, Баш- кина, Пересветова благодаря влиянию западных источников (труды римских юристов, западная христианская мысль). В течение XVIII в. идеи естественного права прочно входят в ткань русской мысли и на- ходят свое воплощение у многих авторов, в том числе с противополож- ными политическими взглядами (сторонник абсолютизма Феофан Прокопович, либерально настроенный Новиков и радикал Радищев). Философия естественного права во многом способствовала форми- рованию идеологии русского Просвещения, которая, в свою очередь, стимулировала обсуждение проблем правовой защищенности челове- ка, пробуждала интерес к аксиологии права. В конце XVIII - начале XIX в. теория естественного права развивалась юристами (Десницкий,

352

В. Т. Золотницкий, Куницын, И. Б. Шад, Г. И. Солнцев, П. П. Лодий, В. С. Филимонов). В условиях николаевского режима преподавание естественного права, прочно связанного в сознании русского образо- ванного общества со свободомыслием, либерализмом и революциями, было запрещено. Новый импульс развитию естественного права дали работы Чичерина и В. С. Соловьева. Естественно-правовые воззрения Чичерина носят ярко выраженный либеральный характер. Личность, по его мнению, есть основа социальной жизни, субстанция общества; она представляет собой единичную метафизическую сущность, обла- дает свободой воли и сознанием связи с Абсолютом. Будучи самоцен- ной и выступающей всегда в виде цели, а не средства, личность с не- обходимостью приходит к идее нрава, в основе которой лежат начала свободы и справедливости. В этом смысле право есть внешняя свобода человека, выраженная в законе. Ограничение государственной власти связывается им с господством права и законов. Закон есть связующее звено государственного союза, олицетворение юридической и нрав- ственной связи между властью и подвластными. Соловьев развивает теорию естественного права в духе кантианства и христианской этики: поскольку для Иисуса Христа каждый человек бесконечно дорог, по- стольку религиозно-нравственный принцип защиты всякой личности не знает исключений. Права и свободы, вытекающие из божественной и нравственной природы человека, полагает он, должны не просто оставаться нравственной категорией - их следует юридически защи- щать с помощью принудительной силы государства. С конца XIX - на- чала XX в. естественно-правовая теория в России (как и в Европе) воз- рождается и бурно развивается, постепенно перерастая во влиятельное направление русской философско-правовой мысли (Бердяев, Булга- ков, Вышеславцев, Гессен, И. А. Ильин, Кистяковский, Котляревский, И. В. Михайловский, Новгородцев, И. А. Покровский, Спекторский, Степун, П. Б. Струве, Е. Н. Трубецкой, С. Н. Трубецкой, Федотов, Франк, Хвостов, Ященко и др.). Программной в этом отношении сле- дует считать статью Новгородцева «Нравственный идеализм в фило- софии права», опубликованную в сборнике «Проблемы идеализма» (1902). Если в XVIII - 1-й половине XIX в. естественно-правовые идеи были в основном прямым отражением европейского духовного опыта, то уже с последней трети XIX в. естественное право в России развивается во многом на своей собственной идейной основе. При эклектичности методологической базы русских авторов они находи- лись под заметным влиянием кантианства (особенно Баденской шко- лы неокантианства). Естественно-правовая школа, представленная в русской мысли 1-й половины XX в., глубоко впитала в себя нацио- нальное своеобразие отечественной философии и политико-правовой культуры, приобрела оригинальное содержание, резко отличающее ее от аналогичных образцов на Западе. Возрождение на рубеже веков в Европе и России естественного права объективно было обусловлено необходимостью приспособить ценности классического либерализма к новым историческим условиям. И на Западе, и в России естественное

353

право рубежа XIX-XX вв. было уже не революционным (как в Новое время), а консервативным. Но если в Европе естественное право на- целивало на консервацию вполне сложившихся либеральных юриди- ческих институтов, то в России идея консерватизма зачастую звучала как призыв возвратиться к моральным, православным и национальным ценностям, по сути, представлявшим собой архаические стереотипы средневекового феодального сознания. Естественное право в России начала XX в. стало одним из средств борьбы с атеизмом, позитивизмом и марксизмом. Сторонники естественно-правовой теории предприня- ли попытку остановить революционное брожение, встать на путь со- гласия с историческими формами российской государственности, со- гласовать либеральные и национальные ценности. Стремясь раскрыть идеальную, трансцендентную основу права, они фактически пытались обосновать метафизическую и религиозную природу общественно- политического устройства. Если на Западе как в Новое время, так и позднее естественно-правовая теория имела своей целью сформулиро- вать конкретные юридические принципы, нормы и механизмы рыноч- ной экономики, демократической власти и реальной защиты прав че- ловека, то в России естественно-правовым воззрениям многих авторов была присуща апологетика морали и религии. В лоне школы возрож- денного естественного права юриспруденция (теоретическая и при- кладная) нередко морализировалась, мистифицировалась, теряла свои специфические формальные черты. Правовое государство здесь истол- ковывалось не столько формально-юридически, сколько религиозно- метафизически. Конкретные юридические механизмы защиты прав личности заменялись расплывчатыми моральными и религиозными формулировками. Естественно-правовая философия в России, выра- жая высокую степень интеллектуального и нравственного напряже- ния в поисках способов защиты личности, оптимальных форм ее со- существования с обществом и государством, в конечном счете, была обеспокоена спасением души человека, а не юридической защитой его прав. В практическом плане такая позиция могла вести и фактически вела к девальвации права. Вместе с тем распространение и пропаган- да идей естественного права в полуфеодальной стране было явлени- ем несомненно прогрессивным. В России в конце XIX - начале XX в. естественно-правовая философия выполняла примерно ту же задачу, что и в Новое время в Европе в эпоху буржуазных революций: она обо- сновывала необходимость либеральных преобразований в экономике и политике. Программа партии кадетов или октябристов - прямое след- ствие влияния естественно-правовой теории. Естественно-правовые идеи, развиваемые и пропагандируемые либеральной интеллигенци- ей, способствовали формированию уважения к праву, вели к утверж- дению идеи ограничения государственной власти и защиты прав чело- века. В советский период теория естественного права рассматривалась как одно из враждебных марксизму направлений в буржуазном право- ведении. С начала 1990-х гг. естественно-правовые идеи вновь актив- но развиваются постсоветской философской и юридической наукой,

354

а также взяты на вооружение современным российским государством (использование естественно-правовой идеологии в конституционных актах и другом законодательстве).

Литература: Новгородцев П. И. Государство и право // Во- просы философии и психологии. 1904. Кн. 74-75; Соловьев В. С. Оправдание добра // Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 1; Ильин И. А. О сущности правосознания // Собр. соч.: В 10 т. М., 1994. Т. 4; Гес- сен С. И. Правовое государство и социализм // Избр. соч. М., 1998; Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998; Чи- черин Б. Н. Философия права. Спб., 1998; Котляревский С. А. Власть и право. Проблема правового государства. Спб., 2001; Трубецкой Е. Н. Труды по философии права. СПб., 2001.; Кузнецов Э. В. Философия права в России. М., 1989; Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX - начало XX в.). М., 1991; Осипов И.Д. Философия русского либерализма (XIX - начало XX в.). СПб., 1996; Жуков В. Н. Русская философия права: естественно-правовая школа первой по- ловины XX века. М., 2001; Он же. Русская философия правают ра- ционализма к мистицизму. М., 2013; Балицкий А. Филлософия права русского либерализма. М., 2012; Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Notre Dame. Indiana, 1992.

Либерализм - результат развития западноевропейской культуры. Ценностная и социокультурная основа либерализма - индивидуализм, проявившийся в экономике (право частной собственности), политике (право личного участия в осуществлении государственной власти по- средством выборности и представительной демократии), религии (свобода совести), идеологии (плюрализм мнений), праве (равенство и правовая защищенность граждан). Если в Западной Европе либера- лизм получил аутентичную форму, то в России либерализм как идео- логия и как общественно-политическое течение имел существенные особенности. Либерализм в России имел существенные особенности. На Западе идеи свободы в значительной мере рождались из борьбы ко- ролевской власти с сильной, самостоятельной аристократией и могу- ществом церкви. В России в период, когда на Западе зарождался и утверждался либерализм, все сословия (включая дворянство) были подмяты абсолютистским государством. Аристократия, ставшая непо- средственным орудием власти монарха, не отличалась большим свобо- домыслием. Православна церковь, не знавшая Реформации, стала мощной опорой русского консерватизма. На протяжение практически всего XIX в. в стране не было полностью сформировавшегося и осо- знавшего свои политические задачи класса промышленной и торговой буржуазии - социальной основы подлинного носителя либеральной идеологии. Окрепшая в последней трети XIX - начале XX в. русская буржуазия бы тесно связана с монархией, не имела самостоятельности и политической инициативы. Отсюда - важнейшая черта либеральной идеологии в России: ее развивали и отстаивали представители небур- жуазных слоев: дворяне, государственные чиновники, университет-

355

ская профессура, журналисты, литераторы, разночинная интеллиген- ция. В 80-х гг. XIX в. либеральные идеи стали развивать и народники, отказавшиеся от революционных методов борьбы. Своеобразную и в основе своей либеральную концепцию разработал выдающийся рели- гиозный философ В.С. Соловьев. Западные либеральные идеи пропу- скались сквозь призму сознания зачастую субъективно далеких от ин- тересов буржуазии социальных групп, приобретая искаженные, а порой п причудливые формы, ассимилируя специфические интересы и настроения различных слоев российского общества. Для русского либерализма характерен изначальный эклектизм и синкретизм. Орга- низационная и идейная слабость, неустойчивость и маргинальность подталкивали либеральное движение к союзу с монархией. Компро- миссность, половинчатость, нереволюционность (в отличие от Запа- да) - характерная черта русского либерализма. Зачатки либеральных идей можно встретить в России еще во второй половине XVIII в. у Екатерины II, просветителей (С.Е. Десницкий, Я.П. Козельский, Н.И. Новиков), в первой половине XIX в. - у Александра I, в более по- следовательной форме - у чиновников-реформаторов Н.С. Мордвино- ва и М.М. Сперанского, декабристов, славянофилов. Но либерализм как теория и как общественное движение зарождается в 40 - 50-е гг. XIX в. в среде западников и проходит в своем развитии три этапа: 1) дворянский (середина 1850-х - середина 1870-х гг.), 2) земский (се- редина 1870-х гг. - 1905 г.), 3) буржуазный (1905 - 1917 гг.). Такое де- ление весьма условно, поскольку многие либералы эволюционировали в своих взглядах и одинаково активно участвовали на разных стадиях либерального движения. Этап дворянского либерализма начинается примерно еп смертью Николая I (1855) и окончанием Крымской вой- ны (1856). Завершение эпохи николаевского деспотизма, поражение в войне, показавшее отсталость России, возбудили в русском обществе ожидания реформ. Обсуждавшиеся в кружках западников идеи либе- рализации страны постепенно становятся достоянием широких дво- рянских слоев, а само дворянское сословие пытается играть самос- тоятельную политическую роль, не желая быть слепым орудием монархической власти. На данном историческом этапе дворянство, бу- дучи наиболее образованным и профессионально подготовленным со- словием, объективно было основным носителем либеральной идеоло- гии и важнейшей силой проведения реформ. Главными формами деятельности либерального дворянства были официальные послания («адреса») царю от губернских дворянских собраний с просьбами о проведении преобразований и выступления в печати. К видным идео- логам дворянского либерализма следует в первую очередь отнести Т.Н. Грановского, В.П. Боткина, П.В. Анненкова, К.Д. Кавелина, ран- него Б.Н. Чичерина. Многие представители этого течения позитивно оценивали капитализацию стран Европы, видели в буржуазии моло- дой прогрессивный класс, связывали с ним защиту прав личности и собственности, установление правового порядка. Либералы желали скорейшей европеизации России, ликвидации крепостного права, раз-

356

вития промышленности и торговли, ограничения сословных привиле- гий дворянства. Они выступали за введение представительных орга- нов власти (без ограничения самодержавия), установление законодательных начал в деятельности государства, равный для всех суд и ответственность должностных лиц. Вместе с тем дворянский ли- берализм страдал серьезными изъянами. У либеральных дворян отсут- ствовали четкие требования свободы промышленности и торговли (главное в экономическом либерализме). Вместо этого предлагался принцип отеческой опеки над национальной промышленностью. Дво- рянский либерализм еще ясно не формулировал идею «всесословно- сти» (уравнение сословий в правах), был в основном аристократичен и антидемократичен. Дворянские либералы, боясь революции, являлись сторонниками постепенного приобщения народа к демократическим процедурам, ограниченного участия масс в управлении общественны- ми делами. Следует также отметить консерватизм и монархизм Либе- ральное дворянство отличалось консерватизмом и монархизмом, го- товностью постоянно идти на уступки абсолютизму. Следующий этап развития либерализма в России связан с деятельностью земств - орга- нов местного самоуправления. Дворянство продолжало оставаться основной силой либерального движения в России, но в отличие от дво- рянского этапа земский либерализм включал в себя значительное чис- ло разночинных интеллигентов. Внутри земского либерализма не было идейного единства. С большой долей условности его можно разбить на три направления: 1) умеренно-либеральное, группировавшееся вокруг журнала «Вестник Европы» во главе с К.К. Арсеньевым, 2) кон- сервативно-славянофильское (Д.Н. Шипов; основное положение - со- хранение абсолютизма), 3) конституционалистское (В.А. Гольцев, С.А. Муромцев), наиболее последовательное в своем требовании кон- ституции. В целом в земском движении преобладали умеренно- либеральные и консервативные настроения, многие земства были по- литически индифферентны. В своем большинстве земские либералы говорили о необходимости единения царя с народом на основе разви- того местного самоуправления, выступали за представительство земств в Государственном Совете, боролись за расширение прав земских орга- нов, усматривая в них ростки будущего российского парламентаризма. Новый этап развития либерализма в России связан с созданием после Манифеста 17 октября 1905 г. двух ведущих либеральных партий: кон- ституционных демократов (П.Д. Долгоруков, С. А. Муромцев, Д.И. Шаховской, П.Н. Милюков) и октябристов (Н.И. Гучков, М.В. Родзянко, Д.Н. Шипов). По своим программам данные политиче- ские объединения были во многом типично буржуазными, но лишь с течением времени у них установилась непосредственная связь с «тре- тьим сословием» России. Русский либерализм начала XX в. (если сравнивать его с предшествующими этапами) следует признать наи- более адекватным, объективно отражавшим интересы буржуазии и от- стаивавшим капиталистическое развитие страны. И кадеты, и октя- бристы провозглашали полный набор прав и свобод человека в духе

357

классического либерализма, четко сказали о необходимости установ- ления конституционной монархии. При этом, правда, кадеты вне ра- мок своей официальной программы интенсивно обсуждали возмож- ность ликвидации монархии и созыва Учредительного собрания, которое и должно было бы определить будущую судьбу российской го- сударственности. Октябристы в своих требованиях не шли дальше по- ложений Манифеста. Вместе с тем либеральная идеология периода думской монархии - это не классический либерализм эпохи свобод- ной конкуренции, а либерализм, сложившийся на фоне господства монополий, острой вражды между капиталистами и рабочим классом, империалистической борьбы за передел мира. Буржуазный либера- лизм в России включал в себя элемент этатизма. В отличие от класси- ческой эпохи, когда отстаивался принцип невмешательства государ- ства и экономику, русские либералы заявляли о необходимости поддержки со стороны государства национальной промышленности и сельского хозяйства, о борьбе с монополиями. В отличие от дворян- ских и земских либералов, которые еще во многом исповедовали со- словность, буржуазный либерализм отличался заметным демократиз- мом. Идея всесословности (равенства граждан перед законом) приняла ясный и отчетливый вид. Кадеты выступали за защиту прав мень- шинств (политических, национальных, религиозных), за снятие огра- ничений в правах поляков и евреев, за отмену паспортной системы. Либералы требовали всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании, отстаивали ценности правового госу- дарства. Но при всем формальном демократизме, буржуазных либера- лов они никогда не забывали о «непросвещенности» русского народа, его неподготовленности к реальному участию в управлении обще- ством. Многие буржуазные либералы опасались катастрофических по- следствий русской революции, установления деспотии в форме «само- державия народа». Буржуазный либерализм отличался социальной ориентированностью, содержал отдельные социалистические идеи (наделение крестьян землей, материальное обеспечение переселенче- ской политики, право рабочих на объединения и стачки, социальное страхование и восьмичасовой рабочий день и т.д.). Буржуазные либе- ралы выступали за признание права всех членов общества на «достой- ное человеческое существование», имея в виду материальную защи- щенность личности, «равенство исходных шансов» (минимальный гарантированный набор материальных благ). Русско-японская и Пер- вая мировая война придали буржуазному либерализму еще и нацио- нальную окраску. Возникший на почве войны патриотический подъем повернул многих либералов к национальным ценностям. Если класси- ческий либерализм рассматривал личность, государство и право аб- страктно, то либералы начала XX в. пытались соединить либеральные идеи с национальными политико-правовыми традициями. Правые буржуазные либералы (их идеологом был П.Б. Струве) призывали по- мещиков и крестьян, капиталистов и рабочих, власть и интеллигенцию пойти на взаимный компромисс и сплотиться во имя национального

358

единства и сохранения исторической государственности (т.е. монар- хии). Они утверждали, что правовая государственность России может быть создана только в рамках национальной идеи, на основе нацио- нальных ценностей.

Соч.: Боткин В.П. Письма об Испании. Л., 1976; Кавелин К.Д. Наш умственный строй. М., 1989; Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990, Булгаков С.Н. Христианский социализм: Споры о судьбах России. Новосибирск, 1991; Вышеславцев Б.П. Сочинения. М„ 1995; Новгородцев П.И. Сочинения. М., 1995; Струве П.Б. Patriotica: Поли- тика, культура, религия, социализм. М., 1997; Гессен С.И. Избр. соч. М., 1998; Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб., 1998; Чичерин Б.Н. Философия права. СПб., 1998.

Лит.: Анафаев А.А. Русский либерализм на рубеже 70 - 80-х гг. XIX в. М., 1991; Балицкий А. Нравственность и право в теориях рус- ских либералов конца XIX - начала XX в. // Вопросы философии. 1991. № 8; Ерыгин А.Н. Восток. Запад. Россия. Ростов-на-Дону, 1993; Леонтович В.В. История либерализма в России, 1762 - 1914. М., 1995; Приленский В.И. Опыт исследования мировоззрения ранних русских либералов. М., 1995; Либерализм в России. М., 1996; Русский либе- рализм: исторические судьбы и перспективы. Материалы междуна- родной научной конференции. М., 1999; Жуков В.Н. Русская филосо- фия права: естественно-правовая школа первой половины XX века; Pipes R. Strove: Liberal on the left, 1870 - 1905. Cambridge, Mass., 1970; Pipes R. Strove: Liberal on the Right. 1905 - 1944. Cambridge, Mass. -

50. , 1980; Of ford D. Portraits of early Russian Liberals: a Study of the Thought of T.N. Granovsky, V.P. Botkin, P.V. Annenkov, A. V. Druzhi- nin and K.D. Kavelin. Cambridge, 1985; WalickiA. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Notre Dame, 1987; Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Notre Dame. Indiana. 1992.

Права человека - этическая и юридическая категория, означаю- щая признание со стороны общества и государства самоценности лич- ности, ее интересов и притязаний. Права человека предполагают фор- мальный и фактический социальный статус личности. Концепция прав человека складывается в эпоху буржуазных революций в Западной Европе, что нашло свое отражение в исторических документах и со- чинениях классиков либерализма (Дж. Локк, Ш. Л. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, И. Кант, Б. Контан). Русская средневековая правовая культу- ра, сформировавшаяся в основном вокруг идеи создания сильного имперского централизованного государства, включала тем не менее отдельные элементы уважения к личности и ее правам. В источниках Киевской Руси говорится о необходимости при осуществлении вла- сти руководствоваться требованиями христианского человеколюбия, помогать нуждающимся, защищать слабых и бедных («Слово о зако- не и благодати» митрополита Илариона). Князь должен чувствовать ответственность за подданных перед Богом, бороться против кровной мести, отказаться от смертной казни в качестве наказания (сочинения

359

Владимира Мономаха). В эпоху Московского царства явственно зву- чала мысль о ликвидации всех видов угнетения (Феодосий Косой), о введении режима законности, справедливого и равного для всех суда, о смягчении наказаний (Пересветов), осуждалась опричнина и тирания Ивана Грозного (Курбский). Все это хоть и косвенно, но указывало на понимание проблемы правовой защищенности личности. Получив- ший европейское образование Крижанич уже прямо заявляет, что за- коны не должны нарушать «природных прав человека». Раболепство, при котором подданные называют себя холопами государя, противо- речит природе человека, утверждает он. В XVIII в. благодаря проник- новению идей Просвещения категория права человека постепенно становится прочным достоянием русского образованного общества. Либеральное дворянство (братья Н. И. и П. И. Панины, Д. А. Голицын, А. А. Безбородко, А. Р. Воронцов, Е. Р. Дашкова) хотя еще очень аб- страктно и робко, но начинает признавать в крепостном крестьянине личность, заслуживающую уважения и правовой защиты. В основном же речь о правах человека ведется применительно к дворянству, кото- рое все еще находится в унизительной зависимости от произвола мо- нархов. Более последовательно и определенно проблему прав человек ставят просветители (Десницкий, Козельский, Новиков, А. Я. Поле- нов, Д. И. Фонвизин). Радищев следуя идеям Ж. Ж. Руссо, полагает, что люди от рождения, по своей природе свободны и равны друг другу. Вступая в договор, человек добровольно ограничивает свою свободу, становится гражданином, не утрачивая при этом естественные права. С целью восстановления естественного и гражданского равенства Ра- дищев предлагает гарантировать права и свободы человека, перечень которых достаточно широк, хотя и беднее, чем в документах буржу- азных революций. В первой четверти XIX в. идея прав человека вво- дится в официальный государственный оборот благодаря проектам Сперанского. С его точки зрения, самодержавие в России должно быть ограничено разделением властей и «правами гражданских лиц». Раз- личая права политические (участие в законодательной, исполнитель- ной или судебной власти) и права гражданские (назначение наказания только по решению суда, свободное распоряжение своей собственно- стью, уплата податей только в соответствии с законом и др.), он наде- ляет ими лиц в зависимости от сословной принадлежности и количе- ства имущества. Качественный скачок в развитии идеи прав человека наблюдается в документах декабристов («Русская правда» Пестеля, конституция Н. М. Муравьева), которые сформулировали програм- му буржуазно-демократических преобразований: отмена сословий и установление полного гражданского равенства, ликвидация крепост- ного права и признание за всеми личных, политических и гражданских свобод, введение разделения властей и построение правового государ- ства. В условиях николаевской реакции, последовавшей за восстанием декабристов на Сенатской площади в 1825 г., проблема прав человека обсуждается значительно более умеренно и осторожно. Чаадаев ставит вопрос о правах человека через призму противопоставления Запада и

360

России, католичества и православия. Русская православная церковь, делает он вывод, забыло заповеди Христа, стимулируя расцвет россий- ского абсолютизма и введения крепостного права - аналога антично- го рабства. Смысл учения Христа, убежден философ, состоит в осво- бождении личности, совершенствовании общественных отношений на основе всеобщей братской любви. В духе абстрактной христианской любви к человеку трактуют проблему прав человека славянофилы (Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков), предлагая оставить не- зыблемой неограниченную власть русского монарха. В рамках дворян- ского либерализма, отягощенного заботой о сословных привилегиях, высказывались о правах человека западники (Анненков, Грановский, Кавелин, Чичерин, Редкин, И. С. Тургенев), считая свободу личности важнейшей ценностью современного цивилизованного государства. Принципиально по-новому ставится вопрос о правах человека пред- ставителями русского социализма (Герцен, Огарев, Чернышевский, Лавров, Михайловский, Ткачев), которые, критикуя буржуазную де- мократию за ее формальный характер, считали необходимым допол- нить традиционный перечень прав человека социальными гарантия- ми, а полную их реализацию связывали с ликвидацией самодержавия. В течение XIX - начале XX в. идеология прав человека встречала силь- ное сопротивление со стороны русского консерватизма (Карамзин, К. Н. Леонтьев, Победоносцев, Тихомиров и др.), которым она воспри- нималась, как правило, в качестве чужеродного элемента, разрушаю- щего русскую культуру. Своего апогея идея прав человека достигает в программных документах и сочинениях представителей буржуазного либерализма (И. А. Ильин, Кистяковский, Милюков, Новгородцев, Петражицкий, П. Б. Струве и др.). Здесь права и свободы человека приобретают теоретически систематизированный (как на Западе) вид, дополняются социальными гарантиями («правом на достойное суще- ствование»), обосновываются с позиций идеализма и религии. С кон- ца XIX в. доктрину прав человека разрабатывают русские марксисты, решая ее с классовых позиций. Программные положения большевиков были воплощены в Конституции 1918 г., где широкий перечень прав человека предоставлялся в целях социалистического строительства. Оригинальную трактовку прав человека дали евразийцы, которые, от- вергнув формальное и индивидуалистическое понимание, предложили рассматривать их через призму национальной воли и соборного созна- ния. Субъективные права человека, подчеркивали они, не являются аб- солютными, перекос в их сторону может привести к эксплуатации сла- бых сильными. В советскую эпоху концепция прав человека развивалась в рамках марксизма-ленинизма. В постсоветский период либеральная трактовка прав человека становится господствующей, закрепляется в Конституции РФ 1993 г. Вместе с тем в стране существуют нелибераль- ные и антилиберальные доктрины прав человека.

Сочинения: Радищев А.Н. Избр. филос. соч. М., 1949; Спе- ранский М. М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002; Избр. соц.-пол. и филос. произв. декабристов: В 3 т. М., 1951; Хомяков А. С.

361

Всемирная задача России. М., 2008; Герцен А. И. Соч.: В 2 т. М, 1985-1986; Кавелин К. Д. Наш умственный строй. М., 1989; Чиче- рин Б. Н. Философия права. СПб., 1998; Лавров П. Л. Избр. произв.: В 2 т. М., 1965; Победоносцев К. П. Великая ложь нашего времени. М., 1993; Тихомиров Л. А. Христианство и политика. М.; Калуга, 2002; Новгородцев П. И. Соч. М., 1995; Струве П. Б. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997; Ленин В. И. Государство и революция // Ленин В. И. Избр. произв.: В 3 т. М., 1978. Т. 2; Его же. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Там же. М., 1976. Т. 3; Зиновьев А. А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995.

Литература; Либерализм в России. М., 1996; Русский либе- рализм: исторические судьбы и перспективы. Материалы междуна- родной научной конференции. М., 1999; Гросул В. Я., Итенберг Г. С. и др. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000; Жуков В. Н. Русская философия права: естественно-правовая школа первой половины XX века. М., 2001; Он же. Русская фило- софия права: от рационализма к мистицизму. М., 2013; Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX - начало XX в.). М., 1991; Омельченко Н. А. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и буду- щих судьбах российской государственности ( историко-политический анализ). СПб., 1996.

Правовое государство - политико-правовая концепция, генетиче- ски восходящая к западноевропейским доктринам естественного права и договорного происхождения государства, содержащая положения о связанности власти правом, правовой ответственности государства; развивалась в рамках русской философии права. Естественно-правовые идеи в России начинают впервые использоваться в последней трети

18. в. в среде либерального дворянства (А. Р. Воронцов, Е. Р. Даш- кова, Д. А. Голицын, П. И. и Н. И. Панины) и просветителей (Козель- ский, Н. Г. Курганов, Новиков, А. Я. Поленов, Третьяков, Д. И. Фонви- зин), где поднимаются вопросы демократизации общественной и государственной жизни, защиты прав человека. Такой компонент естественно-правовой теории, как право народа на восстание, получает завершенность у Радищева. Научно-педагогическая деятельность рус- ских ученых-юристов (Десницкий, В. Т. Золотницкий, Куницын, Г. И. Солнцев, П. П. Лодий, В. С. Филимонов) в конце XVIII - начале

19. в. способствовала изучению и популяризации идей естественно- правовой философии. Так, Куницын, оказавший влияние на многих декабристов, выступал за господство правовых начал в деятельности государства, допускал возможность расторжения или изменения за- ключенного между властителем и народом договора, отстаивал неот- ъемлемость прав человека. Движение декабристов, конституционные проекты Пестеля и Н. М. Муравьева стали одним из кульминацион- ных пунктов в развитии естественного права в России. В либерально- консервативных воззрениях Сперанского отразилось стремление вве-

362

сти отдельные западные демократические институты, умеренно ограничив самодержавие правом. Дальнейшее развитие идей правово- го государства связано с оформлением в 40-50-х гг. XIX в. русского либерализма в его западническом (Анненков, Бабст, И. В. Вернадский, Грановский, Кавелин, Чичерин, Редкин) и отчасти славянофильском (К. С. Аксаков, Киреевский, Самарин, Хомяков) вариантах. На форми- рование русской либеральной философско-правовой мысли оказали влияниевзгляды Герцена,отличавшиесявцеломобще-демократической направленностью (требования народовластия и республиканской фор- мы правления). Одним из истоков становления либерального право- понимания в России явилась философско-правовая концепция Чи- черина, рассматривающая государство как духовный союз людей, основанный на метафизическом личностном начале. При этом верхов- ная власть, олицетворяя высшее единство всех элементов общества, не вправе вмешиваться в дела других социальных союзов (семья, граж- данское общество, церковь). Государство призвано охранять индиви- дуальную свободу как источник свободы общества в целом. Оно долж- но руководствоваться законом, который, регулируя отношения власти и подвластных, объединяет общий интерес с личной свободой, нрав- ственный закон с правом. Следовательно, государство, делает вывод Чичерин, является нравственным настолько, насколько оно управля- ется законом. В эволюции идей правового государства видную роль сыграла философия В. С. Соловьева. Хотя право и государство в систе- ме его воззрений занимают подчиненное место, выступают средством осуществления идеала абсолютного добра, нравственная организация общества, считал он, обусловлена действием права, воплощаемого в го- сударстве. Лишь сделав своим принципом идею права, общество спо- собно решать нравственные задачи. Формами мировоззрения, в рамках которого складывался правовой идеал либерализма, начиная с 80-х гг., стали юридический и социологический позитивизм. При этом пред- ставители социологического позитивизма (Ковалевский, Муромцев, Коркунов) в большей мере, чем сторонники догматической юриспру- денции, были ориентированы на разработку принципов правового го- сударства. По Ковалевскому, право непосредственно вытекает из фак- та общественной солидарности, «замиренной среды», и потому обязательно для государства. В учении Муромцева возможность соз- дания права помимо или даже вопреки государству обусловлена про- тивопоставлением формальной юридической нормы живому правоот- ношению (реальному праву). Коркунов в своей психологической концепции власти отстаивал тезис о том, что власть базируется не на воле властвующего, а на сознании зависимости подвластного - истин- ном источнике как государства, так и права. Поэтому государство не может произвольно творить право, его законодательная деятельность ограничена запросами общественного правосознания. Близкой идеям Коркунова является философско-правовая теория Петражицкого, ви- девшего в государстве факт правовой, императивно-атрибутивной психики, которой свойственна потребность в силовом обеспечении ис-

363

полнения долга и обязательств, а также в пресечении правонарушений. Отсюда гражданам принадлежит право использовать власть для охра- ны своих законных интересов. На рубеже XIX-XX вв„ когда усилива- ется общественное движение в поддержку конституционных реформ, на смену правовому позитивизму приходит «возрожденное» естествен- ное право. Используя идеи естественно-правовой философии, концеп- цию правового государства в той или иной мере разрабатывали такие русские правоведы, философы и мыслители, как Бердяев, Булгаков, Вышеславцев, В. М. Гессен, И. А. Ильин, Кистяковский, Котлярев- ский, Новгородцев, И. А. Покровский, П. Б. Струве, Спекторский, Е. Н. и С. Н. Трубецкие, Франк и др. Согласно Новгородцеву, анализи- рующему идеи правового государства с позиций неокантианства, есте- ственное право выступает своеобразным посредником между государ- ством и нравственностью, устанавливающей нормы, одинаково обязательные для власти и подвластных. Государство призвано лишь юридически закрепить свободу личности, существующую как реаль- ный факт и нравственное требование. По Кистяковскому, в конститу- ционном государстве власть перестает быть фактическим господством людей, становясь господством правовых норм. Законность возможна только в государстве, где граждане, наделенные субъективными пу- бличными правами, могут предъявлять к нему правовые притязания. Государству будущего (социально-справедливому государству) будет присуще соединение идеи права с социалистическими ценностями. Отличается своеобразием философско-правовая концепция Котля- ревского, полагавшего, что на протяжении всех эпох, в среде разных культур у подвластных всегда появляется духовный запрос на ограни- чение власти. Его источник коренится в «неисповедимой и трансцен- дентной воле Божества». В этом смысле правовое государство, основ- ным требованием которого выступает ограничение власти, есть лишь религиозно-культурная идея, недостижимый идеал, к которому стре- мится человеческий дух. Теория правового государства получает свое развитие в философии права И. А. Ильина, с точки зрения которого государство имеет единую и высшую цель - служить делу Божию на земле, используя для этого свою правовую организацию; оно есть пра- вовой союз лиц, имеющий власть для поддержания права. Существо- вание государства подчинено праву, его полномочия и обязанности носят правовой характер, и поэтому властные отношения становятся правоотношениями. Государство, выйдя за пределы права, не сможет поддерживать правопорядок и требовать от граждан повиновения пра- ву. Естественно-правовая философия занимает немаловажное место в воззрениях Франка, рассматривающего государство как внешнее вы- ражение свободного внутреннего, соборного единства общества. Госу- дарственная власть ограничена наличием самого гражданского обще- ства, степенью его свободы. При этом ограничение власти относится не к задаче государства, состоящей в охране свободы, а к его средствам. Философско-религиозные учения Бердяева и Булгакова усматривают в государстве двойственность: с одной стороны, государство отражает

364

греховность мира, с другой - борется с ней. Природа власти темна и в корне порочна; государство в любой его форме стремится перейти свои границы и стать «абсолютной монархией, абсолютной демократией, абсолютным коммунизмом». Поэтому человечество пытается преодо- леть власть и прийти к боговластию. На этом пути правовое государ- ство есть ступень в движении от относительного к абсолютному, мень- шее из зол, где права личности, связанные с «абсолютной правдой», находят определенную защиту. В рамках христианской этики и пси- хоанализа исследует вопросы правового государства Вышеславцев. Власть и право, по его мнению, глубоко антиномичны. Во властных от- ношениях чужое «я» занимает место в сознании объекта власти, что ведет к потере последним своего «я», превращая его в орудие чужой воли. Право, напротив, есть взаимодействие свободных и равных лиц, не субординация, а координация. Тем не менее власть и право соединя- ются в законе, происходит сублимация власти, она становится право- вой, законной. Правовое государство, утверждает Вышеславцев, имеет своим компонентом автономную (общественное и личностное самоу- правление) и гетерономную (власть) формы сознания, строится на христианских ценностях, идее индивидуальной и всеобщей свободы и солидарности. В годы советской власти теория правового государства рассматривалась как разновидность буржуазных теорий. Основные положения данной концепции (разделение властей, верховенство пра- ва и закона, признание прав и свобод человека пределом государствен- ной власти, а самого правового государства надклассовым органом, служащим интересам всего общества) объявлялись буржуазной про- пагандой, призванной скрыть господство буржуазии. Несмотря на от- рицание теории правового государства, советская юридико-поли- тическая доктрина многое взяла себе из ее идеологического арсенала: народ - источник власти, государство есть орган, вырастающий из об- щества и подчиненный ему, субъективные права человека есть цен- ность, нуждающаяся в защите со стороны государства. Либеральная по своим истокам и существу концепция прав человека получила классо- вую, марксистско-ленинскую трактовку, согласно которой субъектив- ные права граждан представляют собой результат установленной госу- дарством нормы и могут быть реализованы и гарантируются в той мере, в какой служат делу коммунистического строительства. В пост- советский период теория правового государства становится официаль- ной доктриной российского государства, представленной в Конститу- ции РФ 1993 г. В это время появляется большое количество литературы, где преобладает некритическая апологетика правового го- сударства в ущерб его объективной трезвой оценке.

Сочинения: Чичерин Б. Н. Философия права. М., 1900; Соло- вьев В. С. Оправдание добра // Соч.: В 2 т. М„ 1988. Т. 1; Бердяев Н. А. О назначении человека. М., 1993; Булгаков С. Н. Свет невечерний. М., 1994; Вышеславцев Б. Л. Кризис индустриальной культуры. Марксизм. Неосоциализм. Неолиберализм. Нью-Йорк, 1953; Гессен В. М. Теория правового государства. СПб., 1912; Ильин И. А. О сущности правосо-

365

знания // Собр. соч.: В 10 т. М., 1994. Т. 4; Кистяковский Б. А. Социаль- ные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М, 1916; Котляревский С. А. Власть и право: Проблема правового государства. М., 1915; Новгородцев П. И. Государство и пра- во // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 74-75; Петражиц- кий Л. И. Теория правового государства в связи с теорией нравственно- сти. СПб., 1909-1910. Т. 1-2; Франк С. Л. Духовные основы общества.

М.. 1992; Ященко А. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства. Юрьев, 1912; Четверти В. А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию. М., 1993; Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997; Алексеев С. С. Право: азбука - тео- рия - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.

Литература: Пяткина С. А. Идеи естественного права в методоло- гии русской философско-правовой мысли (кон. XIX - нач. XX века) // Труды Всесоюзного юридического заочного ин-та. М., 1975. Т. 44; Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978; Куприц Н. Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России (XIX в.). М„ 1980; Казмер М. Э. Социологическое направле- ние в русской дореволюционной правовой мысли. Рига, 1983; Власть и право: Проблема правового государства. СПб., 2001; Мартышин О. В. Несколько тезисов о перспективах правового государства в России // Государство и право. 1996. № 5; Он же. О «либертарно-юридической теории государства и права» // Там же. 2002. № 10; Жуков В. Н. Рус- ская философия права: от рационализма к мистицизму. М., 2013.

Революция - коренная ломка политических, социальных, эконо- мических отношений, осуществляемая, как правило, радикальными, в том числе насильственными методами, при участии широких слоев на- селения и направленная на достижение качественно нового, лучшего состояния общества. Под революцией подчас понимается смена поли- тического режима, власти, следствием которой оказываются глубин- ные изменения в общественном устройстве. В русском образованном обществе тема революции начинает активно обсуждаться со времен Великой французской революции. Произошедшее в России в XVIII в. окончательное закрепощение крестьян стало временем зарождения освободительного движения, где идея революции была одной из важ- нейших. В последующие сто с лишним лет проблема революции будет непосредственно связана с положением крестьян и абсолютистской природой российской монархии. Первая попытка теоретического об- суждения темы революции встречается в сочинениях Радищева, кото- рый в оде «Вольность» на примере английской революции признает право народа на восстание против тирании, а в «Путешествии из Пе- тербурга в Москву» рисует образ страны, где господствует удушающая атмосфера всеобщего угнетения, раболепства, произвола правящего класса. Такая картина вступала в резкое противоречие с теорией «про- свещенного абсолютизма» и подводила к мысли о неминуемой соци- альной катастрофе. Реакцией Екатерины II на книгу стала ссылка пи-

366

сателя в Сибирь. Страх перед возможной революцией - одна из причин либеральных устремлений Александра I в первый период его царство- вания, его поручение Сперанскому разработать проект конституцион- ной монархии. Значительный шаг в осмыслении идеи революции сделали декабристы. Теоретическая основа их понимания рево- люции - концепция общественного договора, согласно которой русский народ не может быть принадлежностью никакого лица и ника- кого семейства, он сам - источник верховной власти. Государи, ставя- щие себя выше законов, оказываются вне человечества (Н. М. Мура- вьев). С точки зрения Пестеля, революция - это радикальное средство прекратить злоупотребления и восстановить свободу, узурпирован- ную монархом. Он пришел к выводу, что самодержавие в России долж- но быть ликвидировано путем вооруженного восстания. Восстание декабристов стало основной причиной проводимой Николаем I крайне реакционной внутренней и внешней политики. Ее идеологическим обоснованием стала теория официальной народности («православие, самодержавие, народность»), которая, выдавая желаемое за действи- тельное, констатировала, что в России обеспечено единство царя и на- рода, а потому для революции нет почвы (Уваров). В это же время тема революции затрагивается в дискуссии представителей славянофиль- ства и западничества. А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков усматривали в европейских революциях проявление индивидуализ- ма - главного источника социального зла. Революция в их понимании есть бунт рабов, пожелавших занять место своих хозяев и не имеющих представления о подлинной свободе. Западники (Анненков, Гранов- ский, Кавелин, Чичерин, Редкин, И. С. Тургенев) сочувственно отно- сились к восставшему за свои права народу. Вместе с тем они рассма- тривали революцию как «случайное явление», «не продуманное и не подготовленное предшествующим развитием», как некий неестествен- ный перерыв в истории, за которым часто следует еще больший откат назад, в сферу общественной несвободы. В кружках петрашевцев идея революции соединяется с социализмом в духе Фурье. Русский народ, утверждал Буташевич-Петрашевский, еще не готов для восстания, ве- рит в царя, поэтому необходимо развернуть антицаристскую агитацию с помощью революционной политической организации, объединить все формы протеста против самодержавия. В полный рост тема рево- люции встает у представителей русского социализма, предложивших концепцию некапиталистического пути развития России на основе со- циалистических компонентов крестьянской общины. Взгляды осново- положников данного направления не отличались однородностью. Так, Белинский был далек от идеализации общины и не связывал с ней пер- спективы социализма в России. Вместе с тем средством достижения социалистического идеала он считал только революцию. Двойствен- ным отношением к революции характерна позиция Герцена. Оказав- шись в эмиграции и организовав газету «Колокол» и альманах «По- лярная звезда», он объективно способствовал распространению революционных идей в России. Однако с годами у него усиливался

367

скепсис относительно возможности людей силовым способом изме- нить ход истории. Любое преобразование общества, полагал Герцен, должно созреть, попытка ускорить историю или даже перескочить фазу общественного развития с помощью насилия приведет к неми- нуемому поражению и откату назад. Взгляды Огарева на методы со- циальных преобразований более радикальны. Решающей силой про- гресса, с его точки зрения, является революция, а не распространение знаний (как он считал сам ранее и за что критиковал позднее Герцена). Народ поднимается на восстание в силу того, что нарушаются его ин- тересы и он теряет терпение. Чернышевский попытался подвести под идею революции солидную научную базу, соединив ее с экономиче- скими интересами масс и классовой борьбой. В революции, отмечал он, народ проявляет себя как активный субъект истории. Несмотря на то, что всякая революция заканчивается откатом назад, она двигает историю вперед, являет собой прогресс. Качественный скачок в раз- витии теории революции наблюдается в среде народничества. Если у основоположников русского социализма тема революции рассматри- вается в самом общем плане, идеологи народничества (Лавров, М. А. Бакунин, Ткачев) демонстрируют стремление создать целостную кон- цепцию. Лавров признавал революцию как средство переустройства общества, различая революцию политическую (свержение государ- ственной власти) и революцию социальную (изменение всего социаль- ного строя). Торжество социализма, сделал он вывод, может быть только результатом насилия, а подлинный социалист - всегда револю- ционер. Осознавая консерватизм и царистские настроения крестьян- ства, Лавров поначалу предложил пропагандистскую тактику, но убе- дившись в ее безрезультатности, приходит к выводу о необходимости свержения самодержавие силами профессиональных революционеров. Постепенно он сближается с народовольцами (становится их предста- вителем за границей и одним из редакторов «Вестника Народной воли») и оправдывает их методы борьбы. Отличаются своеобразием взгляды Ткачева на перспективы революции в России. В настоящее время, утверждал он, царское правительство «висит в воздухе», у него нет опоры в обществе и реальных сил противостоять народу. Но в стра- не развивается капитализм, разлагающий общину и формирующий класс сельской, банковской, торговой и промышленной буржуазии - опору самодержавия. Задача русских революционеров в том, чтобы опередить негативное развитие событий, совершить революцию как можно быстрее. Анархистскую трактовку революции дает М. А. Баку- нин. Если политическую революцию, утверждает он в работе «Госу- дарственность и анархия», можно совершить в одной стране, то соци- альная революция потребует совместных действий если не всех, то большинства наций. Европа и Россия живут в период неминуемой на- родной революции, но русский народ готов к ней более, чем другие. Русский народ - бунтовщик по природе: на протяжении всей русской истории он бунтовал против государства. Он готов в любой момент по призыву начать громить и резать помещиков, чиновников и купцов.

368

Бакунин подчеркивает, что революция в России должна быть только стихийной, чтобы предотвратить возникновение государства сразу по- сле свержения прежней власти. Все три идеолога революционного на- родничества считали необходимым условием совершения революции создание партии - подпольной боевой организации с железной дис- циплиной. Народническое понимание революции во многом было вос- принято партией эсеров, радикальное крыло которой считало индиви- дуальный террор против представителей власти важным средством в борьбе с самодержавием (в период революции 1905-1907 гг. ими со- вершено до 200 террористических актов). Свою дальнейшую разработ- ку теория революции получает в русском марксизме. В отличие от на- родников, для которых ведущей силой будущей революции было крестьянство, марксисты во главе с Плехановым и Лениным считали такой силой пролетариат. Ленин выдвинул идею о возможности побе- ды социализма первоначально в одной отдельно взятой стране (Маркс считал, что социалистическая революция произойдет одновременно в большинстве или во всех странах Запада). Так как российский проле- тариат еще слаб, находится в меньшинстве, он должен сначала совер- шить буржуазно-демократическую революцию в союзе со всем кре- стьянством, а затем достаточно быстро (в меру силы проле- тариата) - социалистическую, итогом которой станет установление диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства. Конституция РСФСР 1918 г. закрепила данную диктатуру в форме системы Сове- тов депутатов. Революционное движение вызывало реакцию со сто- роны представителей консерватизма (К. Н. Леонтьев, Достоевский, Кат- ков, Победоносцев, Тихомиров) и либерализма (Милюков, П. Б. Струве, Новгородцев, Кистяковский), критиковавших идею революции, как правило, с религиозных, этических и национально-патриотических по- зиций. Популярность идеи революции проявилась, в частности, в так называемом новом религиозном сознании, одна из главных идей кото- рого - радикальное религиозное обновление мира. Приход к власти большевиков и последовавшая затем Гражданская война обострили внимание к теме русской революции. В эмигрантской среде русские ре- лигиозные философы (Булгаков, Бердяев, Франк, Н. О. Лосский, Сте- пун, Федотов и др.) рассматривали ее в основном как катастрофу, под- готовленную всем ходом русской истории. Принципиально иной была оценка сторонников евразийства: большевистская революция знамено- вала разрыв России с европейской культурой, создала подлинно нацио- нальные политические формы, открыв дорогу «здоровой государствен- ной стихии». В годы Советской власти теория революции в целом развивалась в духе марксизма-ленинизма. Главная идея состояла в том, что большевистская революция открывает эру движения человечества к коммунизму. Стремление советских руководителей к расширению сфе- ры влияния СССР в мире рассматривалось как выполнение этой исто- рической миссии. В постсоветский период призывы к революции трак- туются в официальных документах ( Конституция РФ 1993 г., У головный кодекс РФ 1996 г.) как проявление социальной вражды и ненависти.

369

Литература: Герцен А. И. Порядок торжествует // Герцен А. И. Соч.: В 2 т. М., 1986. Т. 2; Лавров П. Л. Исторические письма. 1868-1869 // Лавров П. Л. Избр. произв.: В 2 т. М., 1965. Т. 2; Ба- кунин М. А. Кнуто-германская империя и социальная революция // Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М., 1989; Ткачев П. Н. Задачи революционной пропаганды в России (письмо к редак- тору журнала «Вперед!» // Ткачев П. Н. Соч.: В 2 т. М., 1976. Т. 2; Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Струве П. Б. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997; Мережковский Д. Революция и религия // Мережковский Д. Собр. соч. Грядущий Хам. М., 2004; Бердяев Н. А. Духовные основы русской революции. Опыты 1917-1918 гг.СПб., 1998; Плеханов Г. В. Наши разногласия // Плеха- нов Г. В. Избр. филос. произв.: В 5 т. М., 1956. Т. 1; Ленин В. И. Госу- дарство и революция // Ленин В. И. Избр. произв.: В 3 т. М., 1978. Т. 2; Его же. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Там же. М., 1976. Т. 3; Сталин И. Вопросы ленинизма. М„ 1935; Соро- кин П. А. Социология революции. М., 2005; Франк С. Л. Религиозно- исторический смысл русской революции // Франк С. Л. Русское мировоззрение. М., 1996; Устрялов Н. В. Интеллигенция и народ в русской революции // Устрялов И. В. Национал-большевизм. М., 2003; Мировое коммунистическое движение / Под ред. В. В. Загла- дина. М., 1984; Развитой социализм: проблемы теории и практики / Колл, авторов. Р. И. Косолапов, И. Д. Лаптев, В. С. Марков и др. М., 1982; Омельченко Н. А. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и буду- щих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996; Кошарный В. П. Русская религиозная филосо- фия и социология революции (1917-1930-е гг.). Киев, 1997.

Социологическая мысль. Будучи генетически связана с отече- ственной и западноевропейской социальной философией и философи- ей истории, социологическая мысль начинает формироваться в России в 1-м десятилетии XIX в. в русле так называемой критической (скепти- ческой) школы в русской историографии (Н. С. Арцыбашев, М. Т. Ка- ченовский, Полевой, П. М. Строев, И. Ф. Эверс). Так, Каченовский, опираясь на труды Г. 3. Байера и А. Тюрго, известные К. А. Сен-Симону и его ученикам, подчеркивает закономерность исторического процес- са, отстаивая теорию трех стадий развития человечества. На формиро- вание социологической мысли определенное воздействие оказали историософские идеи Чаадаева и славянофилов (Хомяков, Киреев- ский). В 40-х гг. XIX в. в русском обществе начинают активно дискути- роваться идеи О. Конта. При неоднозначном отношении к позитивиз- му в московском кружке западников (Белинский, Герцен, Огарев, Боткин, Грановский) многие из его членов испытали его влияние. Со- циологические воззрения Белинского в этот период содержат такие понятия, как цивилизация, прогресс, позитивный вывод (письма к Боткину). Огарев, слушавший лекции Конта, выступает за создание

370

положительной философии, которая выводит из реальных фактов об- щий закон их существования. В целом критически оценивая позити- визм, Герцен тем не менее связывал появление социологии (знаний о законах мира, человека и истории) с теорией Конта. Интенсивно раз- рабатываются тесно связанные с контизмом социологические идеи в среде петрашевцев (Герцен называл их последователями Конта). Био- логизированную картину общества создает В. Н. Майков; он усматри- вает задачу единой общественной науки в обнаружении силы, ведущей общество к порядку и прогрессу. Другой петрашевец, В. А. Милютин, детально обосновывает принципы эволюционного развития человече- ства, призывает «на поле фактов» создать «социальную науку». Дальнейшее формирование социологической мысли находит свое от- ражение в воззрениях революционных демократов 60-х гг. (Черны- шевский, Добролюбов, Серно-Соловьевич, Антонович, Писарев). Со- гласно антропологизму Чернышевского, крупнейшего представителя этого направления, общественные законы производны от частной дея- тельности индивидов, носителей всех атрибутов социальности. По- скольку поведение человека определяется его неизменной эгоистиче- ской природой, необходимо реформировать общественные отношения (прежде всего в сфере собственности), которые побудят его, руковод- ствуясь собственной выгодой, выполнять общественно полезные функции. По Чернышевскому, принцип антропологизма придает со- циальному учению статус науки, способной дать практическую про- грамму действий. Большое значение в становлении социологической мысли приобретает деятельность Антоновича и особенно Писарева по популяризации достижений естествознания XIX в. и позитивистской социологии. Видя в теории Конта научный способ объяснения и по- строения «разумной социальной организации», Писарев предпринял самостоятельный социологический анализ человеческой истории и со- временного ему общества. В 60-70-е гг. в России завершается станов- ление позитивизма, на многие годы ставшего основной теоретико- познавательной платформой русской социологии. Тем не менее и в этот период последняя отличается оригинальным синтезом идей, раз- витой критико-методологической функцией, интенсивным поиском своих путей в рамках новой общественной науки, что в итоге оказало заметное влияние на формирование западных научных школ. Русская социология «первого» позитивизма, для которой характерны вера в науку и социальный оптимизм, находит свое воплощение в сочинени- ях Кавелина, Троицкого, Вырубова, Грота, Де-Роберти. Объединяв- ший первых ортодоксов позитивизма интерес к психологии рельефно проявляется во взглядах Троицкого (первого председателя Москов- ского психологического общества с 1885 г.). Отмечая роль микросреды в поведении человека, он отдает предпочтение психологической моде- ли механизма «индивидуальных актов», изучению действий отдельно взятого человека. Грот, проделав определенную эволюцию от позити- визма к религиозной метафизике, понимает «социальное событие» как результат взаимодействия «активной стороны сознания», отражаю-

371

щейся в поведении человека, с «некой высшей волей», придающей со- бытию «скрытый смысл и неявное значение». В понимании одного из наиболее крупных социологов этой группы, Де-Роберти, социология предстает универсальной наукой, включающей историю науки и от- дельных ее дисциплин (искусство, философия и т. д.), гносеологию, этику, эстетику, политику, юриспруденцию и т. д. Социальный орга- низм рассматривается как система развивающегося духа, надорганиче- ское явление, состоящее из психофизических отношений (низшая ста- дия, дающая зачатки «животной общественности») и психологических взаимодействий (высшая стадия - социальная жизнь). Под влиянием достижений естествознания возникает одно из первых направлений в русской социологии - натурализм (60-е гг.). В сочинениях Л. И. Меч- никова получила развитие идея географического детерминизма, со- гласно которой закономерности исторического прогресса выводятся из взаимодействия общества и природы. Принцип географизма прони- кает и в русскую историографию (С. М. Соловьев, Ключевский), ориги- нально соединяющую социологию и историю. В геосоциологии Соло- вьева особое значение приобретает производственно-экономическая деятельность людей - фактор, опосредующий связь общества с при- родой, определяющий всю социальную структуру. Теория Ключевско- го усматривает в исторических законах продукт взаимодействия «трех основных исторических сил» — человеческой личности, общества и природы; географическая среда превращается в одну из исторических сил, создающих и направляющих общество. Другая разновидность на- турализма - органицизм складывается под воздействием развития биологических наук (А. И. Стронин, П. Ф. Лилиенфельд, Я. А. Нови- ков, П. Г. Виноградов, А. С. Трачевский). Стронин отстаивал метод аналогии в изучении общества. Поскольку закономерности функцио- нирования человеческого организма и общества как более сложной формы природы однородны, отмечал он, социология сходна с физио- логией. Натуралистический редукционизм (сведение социальных за- кономерностей к природным) еще более резко выражен во взглядах Лилиенфельда (был президентом Международного социологического института), оказавшего воздействие на концепции западных органи- цистов. По Лилиенфельду, все окружающее человека (почва, климат) и созданное людьми есть межклеточное вещество, из которого состоят как биологические, так и социальные организмы. Отсюда следует вы- вод - социальное взаимодействие происходит по законам соединения клеток в каждом отдельном организме. Русская социология складыва- лась не только в процессе отделения ее от других научных дисциплин и тесного взаимодействия с ними, но и под влиянием явно выраженно- го социального запроса (общественный кризис конца 50 - начала 60-х гг. XIX в.), что определило появление одной из главных ее функ- ций - социальной критики и прогностики. Наиболее характерной в этом отношении является социологическая мысль народничества. В ее рамках развивается социология анархизма (М. А. Бакунин, Кропот- кин), сочетавшая в себе идею безвластия с индивидуалистическим и

372

психобиологическим подходом: в начале XX в. «классический период» русского анархизма сменяется, с одной стороны, преобладанием идей террора и экспроприации, с другой - крайним индивидуализмом. В целом с позиции волюнтаризма рассматриваются проблемы обще- ства, власти, прогресса в социологической концепции Ткачева, став- шей теоретической основой политической программы «Народной воли». Наиболее крупным в социологии народничества является субъ- ективное направление (Лавров, Михайловский, Южаков, с середины 90-х гг. XIX в. - Чернов, М. Р. Гоц, Л. Э. Шишко), в русле которого общество рассматривается с точки зрения нравственного идеала, как продукт реализации идеально-нравственных установок. Возникшее в конце 60-х гг. и выдвинувшее в качестве главной проблемы свободу выбора идеала без учета реальных возможностей, субъективное на- правление переходит позднее к анализу государства как средства вли- яния на историю (70-е гг.), роли социальной психологии и экономиче- ского фактора в жизни общества (80-90-е гг.). В рамках народнической социологии возникает психологическое направление (Воронцов, Ка- блиц), предметом изучения которого становится индивидуальная и отчасти социальная психология. В пореформенный период все боль- шее значение приобретает социологическое исследование права и го- сударства (Чичерин, Градовский, В. И. Сергеевич, Шершеневич, Му- ромцев, позднее - М. Н. Гернет, С. Гогель). Одним из основателей русской социологии права стал Чичерин, включивший в свой курс го- сударственной науки наряду с философией и политикой социологию в качестве дисциплины, непосредственно изучающей общество (юриди- ческий союз). Центральной проблемой в социологической концепции Градовского является изменение взаимоотношений общества и госу- дарства в ходе исторического процесса. Сергеевич обобщающее свой- ство социологии усматривает в том, что она изучает общество в связи с правом, политикой, нравственностью, религией, климатическими условиями. Шершеневич пытается соединить психосоциальные под- ходы с идеями социал-дарвинизма. По мнению теоретика социологи- ческого позитивизма Муромцева, поскольку правоведение анализиру- ет социальную природу политико-правовых явлений, оно должно стать частью социологии. В последней трети XIX в. начинают успешно при- меняться социологические подходы в статистике (А. Н. Чупров, Ю. Э. Янсон), в политэкономии (Н. Кохановский, Н. Маслов). Стрем- ление преодолеть крайности биологического и психологического под- ходов в русской позитивистской социологии конца XIX в. прослежи- вается в плюралистической теории Ковалевского. Свою задачу он видел в соединении положительных сторон существующих социоло- гических течений, осуществлении взаимосвязи социологии с истори- ей, этнографией, правоведением. Наибольшее внимание Ковалевский уделял многофакторной основе общества, закономерностям прогресса, происхождению социальных институтов (генетическая социология). Значительное развитие приобретает в этот период психологическое направление в русской социологической мысли. Элементы психоло-

373

гизма, встречающиеся во многих направлениях русской общественной мысли, сменяются концептуально оформленными учениями (Кареев, Коркунов, Петражицкий). Предметом социологии Кареев считал соот- ношение индивидуального сознания и коллективной психологии (определяющий фактор при формировании концепции исторического прогресса и моделировании структуры общества). Коркунов одним из первых анализировал психологические основы власти, свойства кол- лективной духовно-психической деятельности людей. Он полагал, что общество есть психическое единение людей, где государство и право становятся выражением психологической связи между индивидами. Петражицкий, оказавший влияние на западные социолого-правовые доктрины, предпринял попытку создать эмоциональную психологию, научную теорию о закономерностях поведения людей. Эмоции (мо- ральные и правовые) лежат, по его мнению, в основе индивидуальной и коллективной деятельности, определяют нормативную структуру «народной психики», эволюционирующую от примитивных к слож- ным социальным формам. Он выступил за создание политики права (эмоциональной социологии), сознательно ведущей человечество к общему благу. В 1-й половине XX в. психолого-правовую традицию Петражицкого в социологии продолжили его ученики (А. Н. Круглев- ский, К. Н. Соколов, Г1. И. Люблинский, Гурвич, Н. С. Тимашев). По- зитивистская методология, господствовавшая на протяжении 2-й по- ловины XIX в., на рубеже веков начинает испытывать глубокий кризис. Односторонний эволюционизм, детерминизм, биопсихический редук- ционизм, натуралистические и позитивистские модели общества ока- зываются не в состоянии охватить сложные процессы социальной дей- ствительности. Для неославянофильства был характерен отказ от идеи линейного прогрессивного развития общества. Понятие прогресса сменяется теорией «культурно-исторических типов», исторические культуры рассматриваются не как стадии общего развития, а в каче- стве самостоятельных духовных целостностей, подвергающихся ци- клическим изменениям (Данилевский). Формируется социологи- ческая концепция «византизма», выводящая специфические, анти- европоцентристские законы русской цивилизации (К. Н. Леонтьев). Стремление преодолеть ограниченность социологии классического позитивизма находит свое воплощение в воззрениях сторонников эм- пириокритицизма Лесевича и Оболенского. Так, Оболенский, высту- пая против трех стадий Конта, считал основой всех процессов принцип единичного, который означал «атомизацию социального целого, плюра- листическое выражение его первоосновы». Наибольшую оппозицию позитивистская социология встречает со стороны неокантианства, ко- торое начиная с 90-х гг. XIX в. становится одним из ведущих направле- ний в общественной мысли России. По мнению А. С. Лаппо- Данилевского, представителя академического неокантианства, социо- логия как наука о духе имеет дело с особой психологической формой законосообразности, понимаемой как идеальная цель, определяющая эмпирические параметры общества. Развернутое обоснование неокан-

374

тианского подхода в социологии представлено в учении Б. А. Кистя- ковского, полагавшего, что телеологические элементы общества (нор- мы, институты, культура), не подчиняющиеся законам причинности, есть высшее проявление и оформление социальной связи, «психологи- ческое взаимодействие между индивидами». В этом смысле должен- ствование включает в себя необходимость, возвышается над ней. Поэ- тому социология, изучая «достоверное и необходимое в социальных явлениях», делает своим предметом должное. В нормативной концеп- ции Новгородцева выдвигается тезис о том, что все основные социоло- гические понятия (групповая дифференциация, статика, динамика и т. и.) соотносятся не с исторической действительностью, а лишь с созна- нием субъекта. Логика социальной науки есть не объективный закон, а система абстрактных типологий нашей мысли. С позиций неокантиан- ской методологии создает психосоциологическую теорию Хвостов. Социологическая мысль находит свое развитие в русле русского марк- сизма (Плеханов, Ленин, Бухарин), рассматривавшего общество в кон- тексте действия законов материалистической диалектики и истори- ческого материализма. Ленин отмечал, что материалистическое понимание истории становится «синонимом общественной науки», впервые дает возможность создать научную социологию. Стремление внести неокантианские идеи в марксизм, устранив тем самым его по- литический радикализм, приводит к появлению социологии «легаль- ного марксизма» (П. Б. Струве, Булгаков, Бердяев, Туган-Барановский). В конце XIX - начале XX в. в рамках русской религиозной философии складывается своеобразный синтез социологических и историософ- ских воззрений - социософия (В. С. Соловьев, Бердяев, Булгаков, С. Н. и Е. Н. Трубецкие, Карсавин, Франк). В начале XX в., особенно начиная с 20-х гг., разрабатываются неопозитивистские социологиче- ские концепции, преимущественно в виде сциентистских конструк- ций человеческого поведения. Отказавшись от многих теоретико- познавательных принципов раннего позитивизма, новое направление берет на вооружение методы наблюдения, объективного количествен- ного анализа, функционального объяснения. Представители русской неопозитивистской социологии (А. С. Звоницкая, Тахтарев, Сорокин, Г. П. Зеленый, Гурвич, Н. С. Тимашев), испытав известное влияние американского бихевиоризма (Д. Уотсон, Э. Росс, Э. Хейс, А. Смолл и др.), создали собственные самобытные теории. Согласно концепции Звоницкой, нельзя понять формирование личности в отрыве от соци- альной группы; наше «я» всегда есть «я» социальное, так как, мысля себя, мы вольно или невольно мыслим других. Поэтому она отрицала абстрактное противопоставление «я» и общества; они неразделимы, их единство имеет психологическое основание. Социологическая теория К. М. Тахтарева активно использовала численные измерения. Фунда- ментальное учение об «интегральной» социологии, ставящей своей це- лью изучение социокультурных феноменов в их связи и многообразии, разработал Сорокин, оказав значительное влияние на современную со- циологическую мысль. Большое значение приобрели его исследования

375

в области социокультурной динамики, социальной мобильности и стратификации. Сорокин - сторонник интуитивного метода постиже- ния социальной действительности, рассматриваемой в качестве сверх- индивидуальной социокультурной реальности, несводимой к матери- альной культуре. Проблемам истории социологии, методологическим основам социологического знания, социологии морали, права посвя- щены труды Г. Д. Гурвича (основная творческая деятельность прохо- дила в эмиграции во Франции). Предметом социологии выступают у него «целостные социальные явления», подвижная иерархия «глубин- ных уровней» (от эколого-демографической основы до «коллективных умонастроений и психических актов»), а в качестве метода применяет- ся «качественная и дискретная типология». Являясь сторонником «диалектического гиперэмпиризма», Гурвич обосновал необходимость соединения негативной диалектики (отрицание стабильности в позна- вательных системах и действительности) с эмпиризмом. В социологии Н. С. Тимашева (эмигрант, с 1936 г. - в США) общество понимается как результат взаимопроникновения различных социокультурных си- стем (право, психика, интеллект). Он выступал за создание «чистой» социологии, способной изучать саму социальную реальность, а не ее ло- гические образцы (теоретико-культурные стереотипы). К концу XIX в. в России происходит организационное становление социологии как науки и учебной дисциплины, которая эпизодически преподавалась в качестве необязательного спецкурса в Москве (университет, Политех- нический институт), Харькове и Варшаве. В 1901 г. М. М. Ковалевский создает в Париже Русскую высшую школу общественных наук, где обязательным предметом была социология. В 1908 г. открывается частный Психоневрологический институт с первой социологической кафедрой (в разное время ее возглавляли Ковалевский, Де-Роберти, Сорокин, Тахтарев). В 1912 г. при Историческом обществе Петербург- ского университета была открыта социологическая секция. Весной 1916 г. состоялось учреждение Русского социологического общества им. М. М. Ковалевского (более 70 членов). После падения самодержа- вия образуются новые кафедры в Петроградском и Ярославском уни- верситетах, вводятся ученые степени по социологии, публикуются первые учебники. Многие гуманитарные учебные заведения объявля- ют себя социологическими (например, Социобиблиологический ин- ститут становится в 1919 г. Социологическим институтом, где видные социологи читали свои курсы). В 1920 г. в Петроградском университе- те основывается первый в России факультет общественных наук с со- циологическим отделением во главе с П. А. Сорокиным. В 20-30-е гг. формируется советская школа социологии, методологической основой которой становится теория марксизма-ленинизма. Социологические исследования этого периода, проводившиеся в тесной связи с другими науками, касаются условий труда и быта (А. И. Тодорский, Е. О. Кабо, Вл. Зайцев и др.), структуры свободного времени работающих (С. Г. Струмилин, Л. Е. Минц, Я. В. Видревич и др.), брака и семьи (С. Я. Вольфсон), проблем социальной психологии (Бехтерев, Выгот-

376

ский), социальной медицины (Н. А. Семашко, Б. Я. Смулевич и др.). Со 2-й половины 30-х гг. в обстановке жесткого идеологического дик- тата в сфере общественных наук социологическая мысль практически прекращает свое развитие. В 50-60-е гг. происходит оживление социо- логических исследований, как в области проблем исторического мате- риализма, так и в направлении интеграции с другими общественными науками. В 1958 г. создается Советская социологическая ассоциация, в 1968 г. - Институт конкретных социальных исследований АН СССР (с 1972 г. - Институт социологических исследований, с 1988 г. - Инсти- тут социологии), а также образуется ряд других исследовательских цен- тров. С 1974 г. издается журнал «Социологические исследования», с 1994 г. - «Социологический журнал». Советская социологическая наука разрабатывала проблемы научно-технического воздействия на обще- ство, труда, урбанизации, миграции населения, этнических взаимоотно- шений, общественного мнения, молодежи, образования; большое вни- мание уделялось методологии социологических исследований.

Литература: Ковалевский М. М. Социология: Теоретико- методологическое и историко-социологические работы. СПб., 2011; Бухарин Н. И. Теория исторического материализма: Популярный учебник по истории социологии. М., 1921; Энгель Е. А. Очерки мате- риалистической социологии. М.; Пг., 1923; Чагин Б. А. Очерк истории социологической мысли в СССР. Л., 1971; Зорькин В.Д. Позитивист- ская теория права в России. М., 1978; Социологическая мысль в Рос- сии: Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX - начала XX века. Л., 1978; Шкурите П. С. Позитивизм в России XIX века. М., 1980; Советская социология. Т. 1-2. М, 1982.; Казмер М. Э. Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысли. Рига, 1983; Из истории буржуазной социологиче- ской мысли в дореволюционной Россия. М„ 1986; Медушевский А. Н. История русской социологии. М„ 1993; Российская социология. Спб., 1993; Кареев Н. И. Основы русской социологии. СПб., 1996; Сорокин П. А. О русской общественной мысли. СПб., 2000; Вехи российской социологии. 1950-2000-е годы. СПб., 2010; Голосенка И. А. Социоло- гическая литература России 2-й пол. XIX - нач. XX в. Библиографи- ческий указатель. М., 1995; Развитие социологии в России (с момен- та зарождения до кон. XX в.) / Под ред. Е. И. Кукушкиной. М., 2004; Добренькое В. И., Кравченко А. И., Гутнов Д. А. Социологическое об- разование в России. М., 2009; Жуков В. Н. Философия и социология права: опыт плюралистического подхода. М., 2013; Sorokin Р. Russian sociology in the twentieth century. N. Y., 1927. HeckerJ. F. Russian sociol- ogy. N. Y., 1969; Vucinich A. Social Thought in Tsarist Russia. The Quest for a Jeneral Science of Society. 1861-1917. Chicago, 1976.

Философия истории - раздел философии, исследующий предель- ные основания и смысл человеческой истории. Термин «Философия истории» введен в употребление Вольтером. Для русских мыслителей характерен повышенный интерес к философско-исторической пробле-

377

матике России, стремление понять ее судьбу, место в европейской и мировой истории. Они ставили своей целью осмысление «вечных» во- просов русской жизни, оставляя несколько в стороне теорию познания исторического процесса. Принятие христианства на Руси обусловило линейное восприятие истории, имеющей свое начало (акт творения) и трагический конец (второе пришествие Иисуса Христа и Страшный суд). Русская средневековая философско-историческая мысль в основ- ном проникнута христианской эсхатологией и провиденциализмом. Так, в «Изборнике 1076 года», «Палее Толковой» история трактуется как воля Всевышнего, как грандиозная драма человечества. Иларион в «Слове о законе и благодати» рассматривает вселенский ход истории как процесс приобщения новых народов к христианской вере. На этом пути каждый народ неизменно проходит две следующие друг за дру- гом стадии - «закона» и «благодати», что характеризует историю как поступательное развитие через повторение уже бывшего. В Средневе- ковье имело широкое распространение религиозное историософское учение о так называемых казнях Божиих, согласно которому трагиче- ские события истории толковались как наказание за грехи. Особое внимание древнерусские авторы уделяют отечественной истории. Яр- кий тому пример - концепция «Москва - третий Рим», где обосновы- вается историческая неизбежность возвышения Московского царства. В XVIII в. философско-историческая мысль, проникнутая идеями эпохи Просвещения, во многом освобождается от влияния религии и церкви. На первый план выдвигается поиск реальных закономерно- стей истории, имманентно ей присущих. Методология исторического познания строится преимущественно на основе рационализма, при- влечения археологических и этнографических данных. Широкую по- пулярность начинает приобретать теория прогресса. Естественно- исторических позиций придерживался Десницкий. История, с его точки зрения, представляет собой прогрессивное развитие человече- ства, включающее в себя четыре стадии: 1) охота и собирательство,

2. пастушество, 3) хлебопашество, 4) коммерческое состояние. Стре- мясь к комплексному исследованию истории общества, Десницкий анализирует происхождение различных социальных институтов (се- мья, собственность, власть, право). На качественно новый уровень философия истории в России выходит в лице Чаадаева, который стре- мился на основе соединения рационализма и христианского провиден- циализма представить историю России через призму проблемы «Вос- ток и Запад». Человечество, полагает он, неуклонно совершенствуясь, развивается по направлению к Царству Божьему. Но путь этот пони- мается не как прямое беспрепятственное восхождение к Богу, а как сложный противоречивый процесс, в который серьезные коррективы вносит человеческая свобода. В результате свободного выбора одни народы (страны католической Европы) оказываются ближе к христи- анской истине, другие (Япония, Китай, Индия) - дальше. Россия, свя- завшая себя с православным Востоком, пока находится вне историче- ского (христианского) времени. Анализ проблем, поднятых Чаадаевым,

378

находит свое логическое продолжение в философии истории славяно- филов и западников. Философско-исторические воззрения славяно- филов, ярко проявившиеся в учении А. С. Хомякова и К. С. Аксакова, построены на культивировании православных ценностей и критике за- падного образа жизни. Православие и община, полагает Хомяков, сы- грали ключевую роль в русской истории, принципиально отличной от развития западной цивилизации. Своеобразие русской истории и культуры - результат действия принципа соборности, благодаря кото- рому произошло органичное соединение Божьей воли и человеческой свободы («единство во множестве»). Принцип соборности, нарушен- ный Петром I, требует своего восстановления, что будет означать соз- дание в России нового общества, способного стать во главе мировой цивилизации и спасти своим примером Европу от деградации. Вклад К. С. Аксакова в развитие славянофильской философии истории свя- зан с его концепцией «земли и государства», где обосновывался дуа- лизм русской истории: жизнь безгосударственного русского народа, крестьянской общины протекает параллельно жизни государства, воз- никшего благодаря призванию варягов. Философия истории западни- ков (Анненков, Боткин, Грановский, Кавелин, Редкин) при заметном плюрализме (использование идей Ф. Гизо, О. Тьерри, Л. Ранке, Б. Ни- бура, И. Г. Гердера, Канта, Шеллинга, Гегеля) отличалась европоцен- тризмом и верой в прогресс, заключавшийся, по их мнению, в дви- жении человечества от варварства к цивилизации. Критерий прогресса - ценности западноевропейской культуры. Западники трак- товали историю как результат взаимодействия двух равновеликих факторов: идеального и материального, ценностей и интересов, скло- нялись к тому, чтобы видеть в народе (а не героях, монархах или воена- чальниках) главный субъект истории. Русская история в их представ- лении - часть мирового исторического процесса, магистральный путь развития России - европеизация, но с учетом национальных особен- ностей. Русские материалисты 40-60-х гг. XIX в. (Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский и др.) стремились увязать действие историче- ских закономерностей с потребностями и интересами народных масс, обосновывали идеи социализма и социальной революции. Полагая, что человеческая история движется по направлению к социализму, Герцен, Огарев и Чернышевский видели в России более благоприят- ные (по сравнению с Западом) условия для социалистического преоб- разования общества (на основе сохранившейся крестьянской общи- ны). Логическим развитием их идей становится философия истории народничества, представленная главным образом в работах Лаврова и Михайловского. Опираясь на субъективный метод в понимании соци- альных явлений, они акцентировали внимание на субъективном фак- торе в истории, особую роль отводили деятельности критически мыс- лящей личности. Так как с их точки зрения, в основании истории лежит развитие общественного сознания, социальный прогресс, то роль личности закономерно возрастает. Благодаря целенаправленной пропагандистской и организаторской деятельности критически мыс-

379

лящие личности способны изменить сознание людей и социальную среду в целом. Внося в сознание представления о принципах новых общественных отношений, они привносят в общество частицу будуще- го, существенно ускоряя тем самым ход истории. На основе субъектив- ного метода строит свою теорию исторического процесса Кареев. Ход всемирной истории, полагает он, представляет собой «хаотическое сцепление случайностей», некий совокупный результат субъективных представлений отдельных личностей. Исторические явления субъек- тивны в том смысле, что всегда проходят через призму морального со- знания (как участников исторических событий, так и историков). На фоне просветительских, западнических в своей основе представлений об истории как всеобъемлющем прогрессивном развитии человечества появляются философско-исторические концепции Данилевского и К. Н. Леонтьева. Теории прогресса, так или иначе предполагавшей пре- восходство одних народов и неразвитость других, Данилевский проти- вопоставил концепцию культурно-исторических типов, согласно кото- рой история представляет собой циклический процесс чередования цивилизаций. Культурные миры, появляющиеся в разное время и раз- ных регионах, отличаются самоценностью и самодостаточностью, вы- рабатывают собственные критерии своего совершенства. Одна из це- лей теории культурно-исторических типов (антизападнической по своему духу) - обосновать тезис о наличии у России своего историче- ского времени, не сопрягаемого с историческим развитием Западной Европы. К. Н. Леонтьев рассматривал европеизацию России как про- явление деградации. Отсюда установка: необходимо вырваться из ги- бельного исторического потока жизни западноевропейских народов, обратившись к коренным устоям национального бытия. На основе по- чвенничества складываются философско-исторические взгляды До- стоевского. История человечества, полагает он, развивается благодаря движению народов к идеалу, к Богу. Драматизм ее состоит в том, что народы, реализуя неотъемлемое право на свободу, способны в опреде- ленные эпохи пойти по ложному пути, отпасть от Бога. Каждый народ имеет свою историческую миссию, скрытую в глубинах народного духа. Особую роль Достоевский отводил русскому народу, «народу- богоносцу» с его страдальческой, искупительной миссией, откры- вающей человечеству дорогу к Царству Божию. Оригинальные философско-исторические идеи развивали выдающиеся русские исто- рики (Татищев, Карамзин, С. М. Соловьев, Ключевский), сосредото- чившись главным образом на ключевых проблемах отечественной истории. Ключевский стремится выявить взаимосвязи политических и экономических отношений, что, по его мнению, позволяет найти объ- ективный критерий периодизации русской истории, понять ее движу- щие силы и тенденции. Во 2-й половине XIX в. в России бурно разви- вается социологическая мысль, в рамках которой создавались и философско-исторические концепции (Ковалевский, Лаппо-Данилев- ский). Ковалевский, являясь противником субъективного метода, по- лагал, что в основе исторического процесса лежат объективные законы

380

прогрессивного эволюционного развития. Роль субъективного факто- ра в истории не следует переоценивать, так как, в конечном счете, он является своеобразным продуктом проявления факторов объектив- ных. Лапгю-Данилевский, развивая свои взгляды на базе неокантиан- ства, напротив, рассматривал исторический процесс как совокупность субъективных творческих актов, имеющих целью развитие культуры. Так как в основе истории лежит деятельность людей по созданию об- щезначимых культурных ценностей, то всемирный исторический про- цесс обладает определенным единством. Значительный интерес пред- ставляет философия истории Чичерина, разработанная им на основе гегельянства. Ход истории, считает он, определяется развитием созна- ния от первоначального единства через раздвоение на противополож- ности к высшему синтезу. Исторический процесс включает в себя три синтетических периода, когда преобладает религия, и два аналитиче- ских, когда на первый план выступает философское знание. Религиоз- ное сознание первобытного человечества и Древнего Востока (I синте- тический период) сменяется философским сознанием греко-римского мира (I аналитический период), которое, в свою очередь, уступает ме- сто миропониманию христианского Средневековья (II синтетический период). На смену ему приходит философия Нового времени (II ана- литический период), после чего должен наступить III синтетический период - завершающий этап человеческой истории, когда осуществит- ся «высший синтез» - религия соединится с философией. Заметной вехой в развитии философско-исторической мысли в России стали воззрения В. С. Соловьева. Предложенные им концепции всеединства и Богочеловечества оказали влияние на философско-исторические взгляды многих религиозных философов (Флоренский, Франк, Кар- савин, Булгаков, С. Н. Трубецкой, Е. Н. Трубецкой, Свенцицкий, Ло- патин, Эрн, Лосев). Бог и сотворенный им мир, полагает Соловьев, представляют собой взаимопроникающее единое целое. Только чело- век, человечество способны воплотить заложенную в мировом бытии норму всеединства и восстановить утраченную в результате грехопаде- ния связь материальной природы и Бога. Богочеловечество, по Соло- вьеву, эго и есть человечество, вернувшееся к Богу; это своего рода со- вершенное человечество, преодолевшее мировое зло. Соответственно цель мировой истории состоит в появлении Богочеловечества, в дости- жении человеком Царства Божия. Центральным событием мировой истории стало пришествие в мир Богочеловека Иисуса Христа, своей жизнью и воскресением доказавшего возможность воссоединения с Богом. «Вратами в Царство Божие» должна стать теократия, возника- ющая на основе объединения католической и православной церквей с центром в Риме и передачи светской власти русскому царю. В начале XX в. философско-исторические идеи вырабатываются в рамках «но- вого религиозного сознания» - богоискательского течения, основным принципом которого было стремление к обновлению христианства и всей социальной жизни. Особенно характерна в этом отношении кон- цепция «Третьего Завета» Мережковского, согласно которой всемир-

381

ная история имеет 3 этапа, связанные с существованием 3 человечеств: первого - допотопного (языческий мир), погибшего от Воды, второ- го - послепотопного (мир исторического христианства), которое по- гибнет от Огня, и третьего, идущего вслед за вторым, которое возро- дится в Духе. Своеобразная философия истории складывается в рамках русского космизма, представители которого (Федоров, Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский и др.) предприняли попытку свя- зать историю человечества с историей Вселенной. Вернадский рассма- тривает человечество как высокоорганизованную форму планетарного вещества, проходящего эволюцию от преимущественно биологическо- го существования к осознанному и разумному. Земная цивилизация, переходя из биосферы в ноосферу, знаменует тем самым новый, более высокий уровень интеграции с космосом. Специфика европейской культуры и социальные катаклизмы XX в. находят свою обобщенную оценку в философии истории Н. А. Бердяева, который трактовал исто- рическийпроцесссточкизренияэкзистенциально-персоналистического философствования и эсхатологизма. По Бердяеву, дегуманизация, дехристианизация западной культуры привели буржуазную цивили- зацию к эпохе «нового средневековья», к усилению борьбы добра и зла. Трагичность сложившейся ситуации указывает на скорое наступление конца истории, что будет означать преодоление объективации и всеоб- щее обновление. История как непрерывный прогресс для него непри- емлема, так как превращает каждое живущее поколение в средство для будущих поколений. Только экзистенциальное восприятие времени, переводящее земную историю в сферу вечности, позволяет перейти че- ловечеству к новому измерению своего существования, когда развитие личности будет основываться на преображающей любви, активности и творчестве. Философия русской истории сводится Бердяевым в основ- ном к анализу национального сознания и самосознания, русской идее. Отмечая эсхатологизм, радикализм, полярность психологических и духовных качеств русского народа, он приходит к выводу об уникаль- ности его исторической судьбы, его миссианской роли в деле возвра- щения к христианским ценностям. Идеи всеединства и Богочеловече- ства получили развитие в философии истории Карсавина. Оппонируя сторонникам теории прогресса, он отмечает, что в истории прошлое, настоящее и будущее в нравственном отношении равноценны, ни один из исторических этапов не может рассматриваться как средство. Ми- ровое всеединство проявляет себя в деятельности исторических инди- видов (человек, семья, народ), свободно развивающихся и взаимопро- никающих друг в друга. Но поскольку мировое всеединство в земной жизни недостижимо, человеческая история с необходимостью должна преодолеть эмпирический уровень и прийти к Богочеловечеству. От- личается значительной новизной философия истории евразийства. Пытаясь объяснить Октябрьскую революцию 1917 г. через призму проблемы «Восток и Запад», евразийцы коренным образом пересмо- трели русскую историю. С их точки зрения, история России есть исто- рия Евразии как особого географического и культурного мира. Русская

382

история ведет свое начало не от восточнославянских племен, а от ски- фов, гуннов и монголов, которые еще во времена медного и бронзового веков стремились к освоению всего евразийского пространства. Монголо-татарское нашествие втянуло Русь в общеевразийскую исто- рию и создало предпосылки для ее дальнейшего возвышения. Ориги- нальную трактовку получает теория исторического процесса в трудах русских марксистов (Плеханов, Ленин, Бухарин). Плеханов внес су- щественный вклад в систематизацию философии истории марксизма. Выводя основные законы истории из диалектики производительных сил и производственных отношений, он, тем не менее, не придавал большого значения учению Маркса об общественно-экономических формациях, стремился дополнить исторический материализм своей концепцией «географической среды» (фактор, имеющий существен- ное влияние на состояние производительных сил). Свобода понима- ется им исключительно как продукт исторической необходимости, что заметно принижает роль субъективного фактора в истории. Политико-экономические процессы, проходившие в мире в конце XIX - начале XX в., нашли свое отражение в работах Ленина о раз- витии капитализма в России, о месте и роли империализма в мировом историческом процессе. В советский период отечественная филосо- фия истории нашла выражение преимущественно в исследованиях по вопросам исторического материализма (зачастую догматизированно- го). В последние годы появились отдельные оригинальные исследо- вания отечественных авторов, посвященные проблемам русской и европейской истории (А. А. Зиновьев, В. В. Кожинов), теории истори- ческого процесса (А. С. Панарин) и др.

Литература: Карсавин Л. П. Философия истории. СПб., 1993; Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Л., 1991; Фило- софия истории в России. Антология. М., 1994; Новикова Л. И., Сезем- ская И. Н. Русская философия истории. М., 1997; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2008 (3-е изд. 2013); Бойко П. Е. Идея России в русской философии истории. М., 2006.

Философия права. Русская философско-правовая мысль берет свое начало в период формирования государства Киевской Руси. Имея в своей основе духовный синкретизм, сочетавший языческие и христи- анские представления, правовые идеи развивались первоначально в форме религиозно-символического мышления. Первые оформленные философско-правовые идеи запечатлены в таких памятниках, как «Слово о законе и благодати» Илариона (сер. XI в.), «Повесть времен- ных лет» (XII в.) в составе Лаврентьевской и Ипатьевской летописей, «Поучения» князя Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве» (XII в.), «Моление» Даниила Заточника (ХИ-ХШ вв.). В них обсуж- дались вопросы происхождения рус. государства, законности суще- ствующей власти, форм государственного правления и отношения к подвластным. Главный древнерусский источник светского права - «Русская правда» (XI—XIII вв.). Судьба русской государственности

383

после нашествия Орды - центральная проблема послекуликовского периода («Слово о погибели Русской земли», XIII в.; «Задонщина», XIV-XV вв.; «Сказание о Мамаевом побоище», XV в., и др.). Идея об- щерусского объединения и единства верховной власти ложится в осно- ву отечественного самосознания, что во многом определило дальней- шее развитие философских и правовых учений, правосознания общества в целом. Процесс московской централизации XIV-XVI вв. находит свое отражение в теории преемственности великодержавия Москвы от Византии («Москва - третий Рим» Филофея), обоснова- нии законности правящей династии («Послание о Мономаховом вен- це» Спиридона Саввы, «Сказание о князьях Владимирских»), идее абсолютного самодержавия (Иван IV, Пересветов). В этот же период разрабатываются концепции сословно-представительнои монархии (Максим Грек, Ф. И. Карпов, А. М. Курбский, И. Тимофеев (Семенов), дискутируются вопросы соотношения государственной и церковной власти (иосифляне, нестяжатели), формируются различные ереси, имевшие зачастую антицерковный и антигосударственный характер (Башкин, Феодосий Косой). Смута начала XVII в., утверждение аб- солютизма сопровождаются двумя, во многом конфронтирующими тенденциями правовой мысли: обоснование идеи сословно-пред- ставительной монархии и разработка теории неограниченного само- державия. Начиная примерно с середины XVII в., когда сословно- представительная монархия уже пережила свою кульминацию, на пер- вый план выступают концепции просвещенного абсолютного монар- хического правления (А. Л. Ордин-Нащокин, Симеон Полоцкий, Крижанич). В период петровских преобразований складывается идео- логия абсолютизма, в основу которой была положена идея «общего блага», а государственная власть объявлялась главным средством его достижения. Доктрина просвещенного абсолютизма отстаивалась в учениях Феофана Прокоповича и Татищева. Правовое мировоззрение купеческого сословия проявляется в произв. Посошкова, выступавше- го за повышение роли права в регулировании сословных отношений. Со 2-й половины XVIII в. происходит поляризация правовых воззре- ний на охранительные и просветительские. В целом охранительная мысль, включающая в себя официальную идеологию («Наказ» Екате- рины И), теории консерва-тивно-аристократического (Щербатов) и либерального (А. Р. Воронцов, Е. Р. Дашкова, Д. А. Голицын, П. И. и Н. И. Панины) дворянства, выступает как результат адаптации идей естественного права и общественного договора к политике просвещен- ного абсолютизма. В центре внимания просветителей (Десницкий, Ко- зельский, Н. Г. Курганов, Новиков, А. Я. Поленов, Третьяков) оказы- ваются идеи ограничения самодержавия, утверждения прав человека, демократизации. Наиболее полно естественно-правовая теория, явля- ющаяся одним из компонентов идеологии просветительства, представ- лена в работах Радищева, взгляды которого отличаются политическим радикализмом. Преобладание просветительского мировоззрения в конце XVIII - начале XIX в. обусловливает глубокое и плодотворное

384

исследование естественно-правовой философии русскими юристами (В. Т. Золотницкий, А. П. Куницын, Г. И. Солнцев, П. Д. Лодий, В. С. Филимонов). Первая половина XIX в. становится временем об- щественных дискуссий по проблемам реформирования государства, возможности установления буржуазного правопорядка. Интересы дворян-землевладельцев находят свое теоретическое воплощение в либерально-консервативных воззрениях Сперанского, законодатель- ные проекты которого представляют собой попытку соединить тради- ции западных демократических институтов с практикой российского абсолютизма. Аналогичная позиция характерна и для Н. М. Карамзи- на. Линию политико-правового радикализма, идущую от Радищева, продолжают декабристы. «Русская правда» Пестеля, обнаруживающая влияние конституций буржуазных революций Нового времени, вклю- чает основные классические западноевропейские этико-правовые цен- ности: суверенность народа, верховенство права, разделение властей, права и свободы граждан. В отличие от Пестеля, сторонника республи- канской формы правления, Н. М. Муравьев не исключал введение в России конституционной монархии. Подавление декабрьского восста- ния 1825 г. и установление вслед за этим жесткого николаевского ре- жима поставили вопрос о степени усвоения культурного опыта Запада общественным сознанием России. Представители славянофильского течения (К. С. Аксаков, И. В. Киреевский, Самарин, Хомяков) обосно- вывали идею естественного врастания государства в систему общин- ных отношений, что означало бы, по их мнению, органичное сбли- жение силового, индивидуального государственного начала с отечественным соборным мировосприятием. Западники (Анненков, Бабст, И. В. Вернадский, Грановский, Кавелин, Чичерин, Редкин), на- против, осн. упор делали на перенесение практики европейских ин-тов на рус. почву. Характерными чертами правосознания революционных демократов (Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Антонович), взгляды которых формировались под воздей- ствием просветительского рационализма с его абсолютной верой в раз- ум и созидательную силу человека, становятся подход к государству как к орудию построения совершенного общества, а также стремление объединить социалистические идеи с буржуазной правовой норматив- ностью. В правовой идеологии революционного народничества 70- 80-х гг. (Бакунин, Лавров, Ткачев), являющейся логическим про- должением политической философии радикальных демократов, уже преобладают теории революционного насилия и правовой нигилизм. Близка к этим направлениям по своей мировоззренческой основе рус- ская версия марксистской теории государства и права (Плеханов, Ле- нин, Троцкий). Русские марксисты отстаивали тезис о классовой при- роде государства и права, тесно увязывали их возникновение и отмирание с развитием экономических отношений и социальными конфликтами, применительно к условиям России разрабатывали уче- ние о социалистической революции. Центральным пунктом последне- го была идея установления диктатуры пролетариата, названной Ле-

385

ниным высшей формой проявления демократии. Марксистское мировоззрение не только оказало глубокое воздействие на русское правосознание, но явилось также теоретическим оформлением отдель- ных исконно национальных духовных потребностей. Нарастание по- литического радикализма в России последней трети XIX в. дает новый импульс развитию идей монархической государственности. К. Н. Ле- онтьев, Победоносцев, Тихомиров связывают историческую судьбу нации с религиозным и нравственным единением подданных вокруг верховной власти, выступающей идеальным организующим началом. Государственная воля, право и закон приобретают при этом высший этический смысл, внося тем самым гармонию в общество. Стремление российского самодержавия к стабилизации общественной жизни, не- обходимость в регулировании развивающихся буржуазных отношений и деятельность разраставшегося государственного аппарата вызывают потребность в формально-догматическом исследовании права. На про- тяжении всего XIX в., и особенно в пореформенный период, господ- ствующей становится позитивистская теория государства и права, представленная в двух вариантах. Первый (юридический позитивизм) предполагал рассмотрение права как самодовлеющей формы в отрыве от его содержания (М. Н. Капустин, Н. К. Ренненкампф, С. В. Пахман, Г. Ф. Шершеневич, X. А. Гольмстен и др.). Второй (социологический позитивизм) требовал изучения права в тесной связи с другими соци- альными явлениями и ориентировался на позитивистскую социоло- гию. Видными представителями этого направления не только в Рос- сии, но и в Европе были С. М. Муромцев (право как правоотношение и правопорядок), Н. М. Коркунов (право как разграничение интересов), М. М. Ковалевский (генетическая социология права). Философско- правовое изучение принципов организации государственной власти, истории государства и права, конституционного права европейских стран происходит в русле сложившейся в 60-70-е гг. государственной школы (Чичерин, А. В. Лохвицкий, И. Е. Андреевский, А. Д. Градов- ский, В. И. Сергеевич, А. В. Романович-Славатинский, Н. К. Нелидов). На рубеже XIX-XX вв. позитивистская методология и основанные на ней философско-правовые теории начинают испытывать кризис. Ана- лиз надвигающихся социальных катаклизмов пытается взять на себя теория естественного права, воспринявшая идеи неокантианства, нео- гегельянства, религиозной метафизики и др. В 50-80-е гг. XIX в. уси- лиями К. А. Неволина, П. Л. Карасевича, Чичерина, В. С. Соловьева закладываются основы возрождения естественного права в России, провозглашенного затем в 90-е гг. Новгородцевым и Петражицким. Абсолютизм и формализм естественного права позволяли с позиции идеальной нормы оценивать социально-правовую организацию обще- ства. В рамках естественно-правовой теории, предполагающей дихото- мию права и закона, разрабатывается концепция правового государ- ства, определившая политическую платформу партии кадетов. Заключая в себе синтез правовых, философских и религиозных идей, естественное право приобретает роль основного философско-правового

386

течения, которое в той или иной мере разрабатывали такие видные русские философы, правоведы и общественные деятели, как Бердяев, Булгаков, П. Г. Виноградов, Вышеславцев, И. А. Ильин, Кистяковский, Котляревский, К. А. Кузнецов, И. В. Михайловский, С. П. Мокрин- ский, Новгородцев, Петражицкий, И. А. Покровский, В. В. Савальский, П. Б. Струве, Е. В. Спекторский, Е. Н. Трубецкой, Ф. В. Тарановский, Франк, Ященко и др. Философия права русского зарубежья послеок- тябрьского периода продолжала активно развиваться, что, в частности, проявилось в возникновении в 20-х гг. XX в. оригинальной концепции евразийства. Его идеологи (Савицкий, В. Н. Ильин, Н. Н. Алексеев, Карсавин и др.) приходят к выводу о существовании в сфере уникаль- ной евразийской культуры (своеобразном синтезе традиций Востока и Запада) особой русской государственности. Сильная, близко стоящая к народу власть является, по их мнению, центром его органического единства и призвана блюсти православие, «возвращать правду на зем- лю» и защищать физическое бытие нации. Приход к власти большеви- ков, необходимость создания нового социалистического государства и права стали мощным стимулом для дальнейшей разработки марксист- ской правовой теории в России. В целом, находясь на марксистской и ленинской политико-идеологической платформе, советские правове- ды 20-х гг. продемонстрировали довольно широкий спектр мнений и методологический плюрализм. В частности, им удалось показать, что на основе марксизма можно развивать социологические (Пашуканис, Стучка) и психологические (Рейснер) подходы. Совещание по вопро- сам науки советского государства и права (16-19 июля 1938 г.) утвер- дило подготовленные А. Я. Вышинским на основе теоретических по- ложений Сталина тезисы в качестве «единственно правильной» позиции советских ученых, что обрекло юридическую науку на кос- ность и длительный застой. С начала 1990-х гг. философско-правовые исследования оживляются, характеризуются поиском новых идей и новой методологии.

Сочинения: Соловьев В. С. Право и нравственность. СПб., 1897; Чичерин Б. Н. Философия права. СПб., 1906; Спб., 1998; Гессен В. М. О правовом государстве. СПб., 1906; Кистяковский Б. А. Социальные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей тео- рии права. М., 1916; Ковалевский М. М. Общее учение о государстве. СПб., 1909; Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1886; Котляревский С. А. Власть и право: Проблемы правового государства. М., 1915; Новгородцев П. И. Из лекций по общей теории права. Часть методологическая. М., 1904; Петражицкий Л. И. Теория права и го- сударства в связи с теорией нравственности. Спб., 1909-1910. Т. 1-2; Трубецкой Е. Н. Философия права. М., 1906; Ильин И. А. О сущности правосознания // Собр. соч.: В 10 т. М, 1994. Т. 4.

Литература: Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978; Вопросы государства и права в общественной мысли России XVI-XIX вв. М„ 1979; Куприц И. Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России. М., 1980;

387