Шершеневич. Общая теория права (том. 4)

Глава II. Человек и его потребности

только тем, что заложено в самом человеке, но и тем, что притекает к нему извне.

Мы ставим высоко психические потребности над физическими – и совершенно справедливо, потому что амплитуда психических наслаждений шире, нежели физических. Человек, испытывающий психические потребности и стремящийся к их удовлетворению, полнее пользуется жизнью, нежели человек, чуждый им. Для такого человека жизнь представляет большую ценность, но он и сам получает высшую оценку со стороны общества, потому что он способен не только более взять сам от жизни, но и более дать другим.

Однако при этом не следует упускать из виду следующие два обстоятельства. Во-первых, основные физические потребности обусловливают само существование человека, а потому до их обеспечения невозможны психические наслаждения. Пока не удовлетворены физические потребности, мысль, воля, чувства направляются всецело в силу закона самосохранения на эту основную задачу. Там, где для обеспеченного человека средства превращаются в цель, для нуждающегося человека средства должны выполнять свое первоначальное назначение. Во-вторых, развитие психических потребностей и стремление к их удовлетворению возможно только при известной внешней обстановке, обеспечивающей достаточный приток внешних впечатлений. От человека, поставленного в благоприятные внешние условия, зависит дать ход своим духовным силам; человеку, лишенному этих условий, нельзя ставить в упрек, что он не поднимается выше физических наслаждений.

Создавшиеся психические потребности отражаются на физических потребностях. Под влиянием психического момента последние пре­ образуются. Потребность принять известное количество питательных веществ превращается в потребность опрятно или даже изящно убранного стола, чистой посуды, хорошо приготовленных блюд, застольной беседы. Потребность в жилище, предохраняющем от потери тепла, превращается в потребность «своего угла», обставленного хотя бы скромно, но соответственно внутреннему миру хозяина. Психическая сторона путем привычки до такой степени связывается с физической, что удовлетворение физических потребностей становится затруднительным или даже невозможным при пренебрежении к психическому моменту. Там, где дикий человек отлично удовлетворит свое чувство голода, нисколько не стесняясь видом пищи и способом ее изготовления, культурный человек может остаться совершенно неудовлетво-

71

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

ренным, потому что вполне годный для питания кусок станет поперек горла или будет извергнут желудком – именно благодаря психическому моменту. До надлежащего удовлетворения осложненных физических потребностей жизненная энергия человека понизится, способность бороться за свое существование ослабнет, и явится опасность для самого организма, а это, в свою очередь, должно возбудить инстинкт самосохранения.

Отсюда обнаруживается, что в соответствии с развитием психической стороны человека, повышается его Existenzminimum – тот крайний предел, за которым начинается понижение жизненных функций и открывается угроза самому существованию человека.

За физическими и психическими потребностями выступают социальные потребности, заключающиеся в стремлении к общению с другими людьми.

На путь социальных потребностей человека толкает половое влечение, которое хотя и составляет индивидуальную физическую потребность, и притом в высшей степени настоятельную, но является переходным звеном от физического через психическое к социальному. Эта физиологическая потребность может быть удовлетворена только при участии другого индивида. Хотя по временам – не только

вистории, но и в современности – второй индивид рассматривается лишь как вещь, но постепенно близость этой вещи превращает ее для господина в личность, общение с которой доставляет ему удовольствие само по себе, независимо от физической стороны. Удовлетворение полового инстинкта, сохраняя физическую основу, постепенно облекается в психическое переживание высокого характера. Любовь создает из психики поэтический покров для физиологического акта и не только повышает амплитуду удовлетворения, но нередко становится самоцелью, заставляя даже жалеть о наличности физической стороны.

Впогоне за удовлетворением своих физических потребностей человек обнаружил ту выгоду, какую представляет для него сотрудничество других людей. Даже на самых низших ступенях культурного развития человек нередко рискует остаться без удовлетворения основных потребностей, если не помощь других, например, на охоте, при ловле,

внабеге. В культурном же состоянии человек нуждается в сотрудничестве как средстве, обеспечивающем ему удовлетворение не только основных, но и осложненных физических и психических потребностей, которые только и развиваются на почве сотрудничества. Без содействия современный человек не может добыть себе пищи, построить

72

Глава II. Человек и его потребности

себе жилище, покрыть себя одеждами. Сотрудничество становится неизбежным средством для получения всех необходимых благ – как материальных, так и духовных.

Но, как и в половом вопросе, и здесь средство превращается в цель. Общение с другими людьми становится желательным человеку само по себе, независимо от тех выгод, какие оно ему обещало. Постоянное сотрудничество создает в человеке привычку к своим сотрудникам, влечет к ним ради совместного нахождения, ради взаимного обмена мыслями, ради одновременного переживания эмоциональных движений. В общественной среде человек не только находит возможность совместного и наиболее полного удовлетворения своих физических и психических потребностей, но и открывает в обществе совершенно новые блага, совершенно новые источники наслаждений, которые становятся привычными и вызывают новые потребности. Человек ищет сочувствия в общественной среде, одобрения своих действий. Благоприятное отношение к нему со стороны других увеличивает количество и качество испытываемых наслаждений, хотя соответственно усиливается страдание от неудовлетворенных потребностей. Общественное сочувствие возбуждает в человеке творческие силы, дает новый толчок психическим потребностям, нередко соединяет

свысокой оценкой личности и большее материальное обеспечение. Человек жаждет этой оценки, тянется к ней, видит в ней цель своей жизни и страшно боится потерять ее, частью или полностью. «Трудно придумать, – говорит Джемс, – более дьявольское наказание (если бы такое наказание было бы физически возможно), как если бы кто-ни- будь попал в общество людей, где на него совершенно не обращали бы внимания. Если бы никто не оборачивался при нашем появлении, нс отвечал на наши вопросы, не интересовался нашими действиями, если бы всякий при встрече с нами намеренно не узнавал нас и обходился

снами, как с неодушевленными предметами, то нами овладело бы известного рода бессильное отчаяние, от которого были бы облегчением жесточайшие телесные муки»1. На высшей ступени эти общественное внимание, общественная оценка выражаются в авторитете, каким пользуется человек, например, в качестве мыслителя, в восхищении талантом артиста, художника, поэта, в восхвалении мудрых и полезных актов государственного деятеля. Но даже в самой маленькой группе все эти блага распределяются в большей или меньшей степени. При-

1  Джемс, Психология, 1905, с. 147.

73

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

нимая во внимание, что удовольствие связано с подъемом, а страдание – с понижением жизненности1, мы должны признать, что лишение члена общества социальных благ не проходит для него даром. Падение общественной оценки может больно отразиться на человеке, подорвать его жизненную энергию, разрушить не только его психическую, но и физическую жизнь.

Существование социальной среды и наличность соединенных

сней социальных потребностей оказывают решительное влияние на сферу индивидуальных потребностей. Это влияние обнаруживается прежде всего в том, что общественная среда определяет, как должны удовлетворяться индивидуальные потребности. При питании человек вынужден считаться с тем, что даст рынок и чем принято питаться. Еще больше сказывается эта зависимость от общественной среды при выборе одеяния и обстановке жилища.

Самое важное влияние общественной среды состоит в том, что благодаря ей приобретаются потребности и благодаря ей возбуждается стремление к их удовлетворению. Современное культурное общество представляет собой массу индивидов, различающихся значительно по богатству и образованию. Социальная потребность одобрения, переходящая в потребность удивления, порождает на стороне одной части общества стремление выделиться из массы по своим потребностям и средствам их удовлетворения. В другой части общества это выделение порождает стремление к уравниванию с первым путем подражания. Таким образом, то, что человек ест, пьет, как он одевается, где живет и как обставляет свое жилище, в какой степени пользуется зрелищами, поездками, каков круг его мыслей, чувств, желаний, вызывается, с одной стороны, инициативой, подгоняющей к выделению,

сдругой – подражанием, подгоняющим к уравниванию. В классовом обществе эти волны потребностей ясно наблюдаются. Страх отстать от других, показаться смешным в глазах других, неразвитым в отношении потребностей, слабосильным в отношении средств их удовлетворения порождает страшную зависимость человека от общественной среды.

Отсюда получается в высшей степени важный результат: чувство удовлетворенности в своих физических и психических потребностях основывается для каждого человека на сравнении с уровнем потребностей других людей. Потребности человека определяются не абсолютным, а относительным критерием. Постепенное повышение матери-

1  Бэн, Психология, т. II, 1906, с. 147.

74

Глава II. Человек и его потребности

ального благосостояния низших классов нисколько не примиряет их с общественным порядком, построенным на начале неравенства, потому что сознание удовлетворенности определяется не динамическим началом, а статическим. Для сознания не то важно, что некогда лица того же класса пользовались меньшим благосостоянием, а то важно, что сейчас имеется налицо резкая разница в потребностях и средствах удовлетворения. Рабочий прежнего времени питался и одевался хуже, чем нынешний, но он был ближе к своему хозяину по уровню потребностей, чем в настоящее время.

Все большее количество благ, выбрасываемых на современный рынок, все большее различие в способах удовлетворения потребностей, основанное на различной состоятельности, порождают мучительное чувство постоянно новых желаний, обусловленных часто не действительными потребностями тела или духа, а только сравнением. Человек не находит в себе силы удовлетвориться тем, чего сам желает, а он постоянно желает того, чем удовлетворяются другие. В дантовском раю имеется ряд кругов, в каждом из которых блаженствуют попавшие

внего. Но это блаженство достигается тем, что один круг не ведает, чем наслаждаются в других кругах. Здесь же, на земле, где общество также разделено на круги, в каждом знают, что делается в других. «Приравняй твои притязания к нулю, – говорит Карлейль, – и целый мир будет у твоих ног»1. Но такой аскетический рецепт человечеству не под силу, и на таком принципе не может основываться никакое общественное устройство, хотя он нередко слышится в коварном совете не поднимать культурного уровня низших слоев.

Современный демократизм, признающий политическое и юридическое равенство всех граждан, не только не поднимает степени индивидуальной удовлетворенности, но еще более обостряет вопрос. Раб не чувствует несправедливости своего положения; он не рассчитывает на лучшие одежды, стол, помещение, какими на его глазах пользуется господин. Но свободные граждане, чувствующие себя юридически равными друг другу, одинаково несущие личные повинности, одинаково обладающие политическими правами, особенно страдают от экономического неравенства, которое создает различие не только

вматериальных средствах, но и в образовании и в общественном положении. Человек всегда будет чувствовать себя неудовлетворенным, а потому и несчастным, если он, сознавая, что мог бы иметь право на

1  Цит. по: Джемс, Психология, с. 155.

75

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

любое благо, в то же время видит, что многие блага остаются ему недоступными. Неудовлетворенность какого бы то ни было рода, возбуждая инстинкт самосохранения понижением жизненной энергии, будет постоянно вызывать в человеке стремление обеспечить возможную полноту благ, падающих на его долю.

Не следует, впрочем, заблуждаться по поводу последствий равномерного распределения материальных благ. За материальными благами стоят социальные блага, ценность которых все возрастает, а распределение их обусловливается силами ума, энергии, природными способностями. Неравномерное их распределение оставит, а может быть, даже усилит чувство неудовлетворенности, основанное на том же сравнении.

§ 9. Преобразование психики человека

Литература: Спенсер, Основания психологии, т. IV, 1876, с. 205– 330; Бэн, Психология, т. I, 1902; т. II, 1906; Гёффдинг, Очерки психологии, 1908; Джемс, Психология, 1905.

Духовный склад современного человека, образовавшийся на фоне инстинкта самосохранения, не дан ему готовым от природы, а составляет продукт развития под влиянием всех условий, в которых протекала жизнь человека на земле. Способы мышления, виды чувств, приемы действий являются результатами опыта и средствами приспособления

кусловиям существования. Такое преобразование психики наблюдается на огромном пространстве времени по мере превращения дикаря в культурного человека и в меньшем масштабе повторяется при превращении ребенка в человека взрослого.

Если преобразование психики совершается под влиянием условий, при которых происходит борьба за существование, и ввиду приспособления психических сил к среде с целью самосохранения, то, очевидно, изменение среды должно оказывать решающее действие на душевный склад. Едва ли можно оспаривать, что по мере успехов культуры происходит постепенное, но постоянное перемещение человека из естественной среды в социальную. Чем ниже культурная ступень, на которой находится человек, тем ближе стоит он лицом

клицу с природой, и потому все его мысли, чувства, действия направлены на приспособление к непосредственно окружающей человека природе. Напротив, культурный человек уходит все больше от природы и погружается все глубже в социальную среду. Соответственно тому

76

Глава II. Человек и его потребности

его душевные свойства направляются в сторону наилучшего приспособления к общественным условиям существования. Таким образом происходит преобразование психики человека под влиянием инстинкта самосохранения.

Прежде всего преобразование психики обнаруживается в переходе от беспечности к предусмотрительности. Чем ниже в культурном отношении стоит человек, тем более живет он изо дня в день, ценя лишь непосредственно полезное. Чем дальше уходит человек в культурном развитии, тем более повышается его заботливость об условиях позднейшего существования, тем более становится он способен ценить то, что может оказаться полезным в отдаленном будущем.

Различие между первобытным и культурным человеком в деле удовлетворения материальных потребностей состоит в том, что первый удовлетворяет их под влиянием ощущения, тогда как второй – под влиянием представления. Дикарь приступает к поискам пищи, когда начинает чувствовать голод, и прекращает питание, когда чувствует полное пресыщение. Поэтому дикарь большей частью удовлетворяет свои потребности в состоянии сильнейшего ощущения недостатка, наступающего в момент, когда находится желаемая пища. Отсюда и поражающая наблюдателя неумеренность в удовлетворении, и отсюда же резкая смена пресыщения и недостатка. Конечно, такой порядок удовлетворения потребностей возможен только при том условии, если окружающая природа дает естественные блага, для отыскания которых необходимо сравнительно незначительное время, и находит себе оправдание в неумении сохранить блага, найденные в количестве, превышающем текущие потребности. Каковы бы ни были условия, каково бы ни было оправдание, но важен факт беспечности, создающейся под их влиянием, не позволяющей человеку заглядывать далеко в будущее и не побуждающей к признанию ценности за тем, что выходит за границы данного момента.

Совершенно иной представляется психика культурного человека. Недостаток естественных благ и их недоступность для каждого заставляют человека не столько искать, чем удовлетворить свои материальные потребности, настоятельно требующие удовлетворения, сколько думать о предупреждении этого острого момента. Человек стремится обеспечить себя на продолжительное время условиями, при которых ему не пришлось бы стать лицом к лицу с угрожающими запросами организма. Это представление или, лучше сказать, ряд представлений о возможности такого момента, когда нечем будет удовлетворить свои

77

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

потребности, заставляет человека даже лишать себя полного удовлетворения в настоящий момент ради будущего. Так поступает земледелец, сохраняющий зерна для посева, хотя он не без удовольствия и пользы для своего организма употребил бы их в пищу сейчас; так поступает ремесленник, откладывающий деньги на покупку необходимого инструмента, хотя семья его крайне нуждается в теплой одежде. Такого образа действия придерживаются как бедняки, так и состоятельные лица. В буржуазном строе мечтой каждого является накопление такого капитала, который бы своими процентами устранял всякую мысль о нужде. Фабрикант или банкир, хотя бы и довольный тою прибылью, какую дает ему предприятие сейчас, устремляет свой хозяйственный взор в далекое будущее, вычисляет всевозможные рыночные комбинации и завязывает отношения, которые могут дать результаты только весьма отдаленные.

Эта душевная черта все более развивается вширь и вглубь с каждым дальнейшим шагом хозяйственной культуры. При домашнем хозяйстве забота была направлена на то, чтобы все необходимые блага обеспечивались в течение оборотного периода собственными производительными силами. Излишки особенной цены не имели. С переходом к меновому хозяйству и специализацией в области производства забота направилась на отыскание устойчивого сбыта, на точную оценку продуктов своих и чужих, на использование каждого излишка, полученного в производстве. Меновое хозяйство заставляет предусмотрительность выйти за границы своего хозяйства. Необходимо предусмотреть положение других хозяйств, от которых зависит собственное. Интерес человека к другим хозяйствам идет так далеко, что у него является желание предупредить угрожающие им опасности, хотя бы ценой некоторого личного лишения. Чем большее число хозяйств охватывается меновым процессом, чем сильнее становится зависимость собственного благополучия от благополучия других, тем шире область, в которой находит себе применение предусмотрительность. Хозяйства, вовлеченные в мировой обмен, должны думать о случайностях, способных застичь самые отдаленные хозяйства, с которыми они не связаны ни политическими, ни национальными, ни нравственными узами.

Указанное психическое преобразование сопровождается другою чертою. Первобытный человек страдает только от ощущения наличного недостатка, культурный человек страдает от представления о возможном недостатке. Чем более возрастает предусмотрительность человека, чем более опасностей грозит ему со всех сторон, тем сильнее его

78

Глава II. Человек и его потребности

страдания, омрачающие его наличные радости, дающие ему свободу полного наслаждения только в период, когда на нем еще не лежит забота о себе и о своей семье. Если забота о «завтрашнем дне», растянутом на много дней, обеспечивает человека от острого страдания, то она же отравляет ему жизнь хроническим страданием. Человек постоянно заказывает себе сапоги тогда, когда ему нужны только босовики1.

Возрастание предусмотрительности не ограничивается экономическою областью. Воспитанное на хозяйственной почве, это чувство переносится и на другие области. Первоначально человек ценит знание только с точки зрения наглядной полезности, например, когда он узнает новый способ приготовления оружия, ловли птицы и т.п. Только весьма поздно при значительном развитии предусмотрительности начинает человек понимать значение знания безотносительно к возможности его немедленного применения. Предусмотрительность переносится и в социальную область. Первоначально человек в состоянии ценить общественность только с точки зрения непосредственных результатов. Ему понятно сотрудничество, когда вместе с другими ему удается убить зверя, не поддающегося его единичным силам. Он понимает значение соединенных сил, когда при этом условии удается одолеть или отразить сильнейшего врага. Но за этими пределами общественная организация ничего не говорит его уму и чувству. Чем выше в культурном отношении человек, тем более способен он ценить общество само по себе, тем более личных жертв готов он принести для поддержания или охранения того, что представляется ему необходимым условием его личного существования в будущем.

Другое психическое преобразование обнаруживается в переходе от импульсивности к сдержанности.

Импульсивным мы называем человека, который следует первому явившемуся побуждению, который действует немедленно, как только первые токи, пронесясь по мозговым волокнам и клеткам, возбудили его двигательные центры, без задержки каких-либо представлений в сознании. Если такой человек испытывает голод или жажду, он берет пищу или питье, где бы ни увидел, считаясь только с тем, что эти предметы способны удовлетворить его потребности. Если в нем заговорил усиленно половой инстинкт, он поспешит удовлетворить свою страсть, чего бы это ни стоило другому существу и ему самому. Когда

1  Гр. Л. Толстой, Чем люди живы.

79

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

ему понравится какая-нибудь вещь, он потянется к ней, потому что его действие определяется одним только фактором – желанием иметь ее для себя. В случае если он почувствует обиду, нанесенную ему другим лицом, он тотчас же отомстит, не считаясь ни с величиною причиняемого вреда, ни с угрожающими ему самому последствиями. Тот же самый отец, который готов защищать своих детей с опасностью для собственной жизни, способен разбить мальчику голову о стену за то, что тот уронил корзину с яйцами, или выменять дочь на предмет, сильно поразивший его воображение1.

Такой тип, несомненно, первобытный. Он обусловливается недостаточным развитием задерживающих центров. Между ощущением

идействием не встает ряд представлений, при прохождении через которые движение может ослабеть или совсем уничтожиться.

Совершенно иное дает нам сдержанный тип. Культурный человек не поддается сразу ощущениям, но действует, только пройдя, хотя бы

ибыстро, ряд представлений о возможных последствиях действия. Такие представления даются, конечно, опытом, личным и родовым. Сначала опыт дает человеку представления о невыгодных для человека последствиях немедленного реагирования. Ребенок учится не хватать огонь, дикарь – не бросаться, хотя бы в состоянии голода, на сильное животное. Еще больший опыт в этом направлении дает социальная жизнь. Ребенок устремляется на своего обидчика, не считаясь с реальным соотношением сил; взрослый отомстит или проглотит обиду, взвесив предварительно свои силы. С постепенным ходом умственного развития человечества сложность душевного склада возрастает все более и более, и наряду с нею возрастает и число мотивов, задерживающих тот или другой импульс2. В ежедневном столкновении с людьми человек учится сдерживать свои порывы, умерять действия представлением последствий. Необходимость преобразования импульсивных черт в черты сдержанности подсказывается инстинктом самосохранения все более по мере того, как человек все сильнее удаляется от чисто естественных условий.

Всложной общественной среде импульсивный тип является совершенно неприспособленным. Он будет встречать такую массу противодействий, что если окажется не в состоянии видоизмениться под их влиянием, то вынужден будет очистить поле для более при-

1  Letourneau, Évolution de la famille, с. 147; Спeнcep, Основания социологии, т. I, с. 76. 2  Джемс, Психология, 5-е нзд., 1905, с. 379.

80