Шершеневич. Общая теория права (том. 4)

Глава IV. Правила общежития

нравственность же есть нечто общечеловеческое. Нравы существуют, а нравственность требует»1. Против предложения Тённиса можно выставить следующие соображения. Нельзя противопоставлять нравы

инравственность как факт и идею, потому что и той, и другой области свойственна как фактическая, так и идейная сторона. Нравственность есть факт, поскольку люди в действительности поступают по правилам морали. Нравы составляют идею, поскольку люди сообразуют свое поведение с представлением об обращенных к ним со стороны общества требованиях. Проводимое различие не соответствует установившемуся словоупотреблению, потому что нравы, например правила приличия, также «требуют». Если все противопоставление факта

иидеи рассчитано на оправдание замечаемого сходства в правилах нравственности и различия в нравах, то оно не достигает цели. Общечеловеческой морали не существует, и сходство морали у обществ, стоящих на сходных ступенях культурного развития, имеет свое социологическое объяснение.

Различие между нравственностью и нравами можно провести только по степени важности нарушений, оцениваемой обществом с точки зрения переживаемого момента. Нормы нравственности имеют своим содержанием более существенные интересы общества, нежели нравы. Известна попытка определить соотношение между правом

инравственностью формулою: право есть нравственный минимум. Несостоятельность этой формулы для понятия о праве мы рассмотрим впоследствии. Сейчас можно использовать эту формулу для определения соотношения между правами и нравственностью: нравственность есть социальный минимум. Нормы нравственности – это совокупность требований, предъявляемых со стороны общества индивиду, без которых общежитие невозможно. Нравы содержат требования, которые не обусловливают общежития, но благоприятствуют ему, обеспечивают бόльшую сумму благополучия.

Из сказанного обнаруживается, что между нравственностью и нравами нет резкой границы. В искании отличительного признака по существу следует видеть неправильную постановку вопроса. Нельзя разделить все социальные нормы на точно определенные виды и найти для каждого вида его отличительный признак. В социальных нормах процесс дифференциации не завершился. Более всего обособилось право, менее – нравственность, остальная масса норм остается в состо-

1  Tönnies, Die Sitte, 1910, с. 42.

151

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

янии недифференцированном. Провести границу между нравственностью и нравами можно только с точки зрения важности затрагиваемых интересов и силы общественной реакции против нарушителей норм. Но эта граница способна колебаться даже в одной и той же общественной среде в зависимости от повышенности или пониженности общественного настроения.

Если право наиболее выделилось из общей массы социальных норм, то все же нельзя сказать, чтобы даже здесь процесс дифференциации мог считаться вполне законченным. В той части норм права, которая называется обычным правом, не всегда легко найти чистые черты права, и здесь право еще близко соприкасается, а иногда и переплетается

снравами и нравственностью.

§22. Нормы нравственности

Литература: Paulsen, System der Ethik, 6-е изд., т. I (рус. пер.: Паульсен, Основы этики, 1906); Höffding, Еthik (рус. пер.: Гёффдинг, Этика, 1898); Wundt, Ethik, 3-е изд., 1903 (в 2 т.); Giźycki, Moralphiosophie, 1888; Leslie Stephen, The Science of Ethics, 1882; Sidgwick, The Methods of Ethics, 5-е изд., 1893; Muirhead, The Elements of Ethics, 2-е изд. (рус. пep.: Мюрхед, Основные начала морали, 1905); Fouillée, Critique des systèmes de morale contemporains, 1893 (рус. пер.: Фуллье, Критика новейших систем морали, 1900).

Нормы нравственности составляют вид социальных норм; определяя отношение человека к человеку, нравственность представляет собой всецело явление социальное. Поскольку действия человека не касаются других людей, его поведение нравственно безразлично.

Такому социальному представлению о нравственности противоречит стремление некоторых придать этике чисто индивидуалистический характер. Существует убеждение, будто сфера нравственности – это внутренний мир человека, будто нравственным или безнравственным поступок может быть назван лишь по отношению к лицу, которое его совершило. Из себя извлекает человек нормы своего поведения, в себе, в глубине своего сердца, дает он сам оценку своим действиям1. С этой чисто субъективной точки зрения человек, взятый отдельно, изолированно, вне его отношений к другим людям,

1  Höffding, Ethik, 1888, c. 406; Кавелин, Задачи этики, 1887, с. 13.

152

Глава IV. Правила общежития

может руководствоваться нравственными правилами1. Иные несколько изменяют постановку вопроса, признавая за нормами нравственности двоякий характер: одни нормы имеют в виду самого индивида, другие – отношение индивида к обществу. Отсюда деление этики на индивидуальную и социальную.

Нельзя признать индивидуального характера ни за всеми нормами нравственности, ни даже за частью их. Нормы нравственности имеют всегда социальный характер. Нравственность представляет не требования человека к самому себе, а требования общества к человеку. Это не человек определяет, как он должен относиться к другим, а общество определяет, как один человек должен относиться к другому человеку. Это не человек оценивает поведение как хорошее или дурное, а общество. Оно может признать поступок нравственно хорошим, хотя он не хорош для индивида, и оно может считать поступок дурным с нравственной стороны, хотя он хорош с индивидуальной точки зрения. Человек считается нехорошим торговцем, потому что он сбывает плохие товары, хотя он хорошо торгует, потому что получает значительные барыши.

Анализ любого правила нравственности укажет на социальный ее характер2. Едва ли стоит останавливаться на таких явно социальных правилах, как не лги, не кради, не убивай. Издавна в основу индивидуальной этики кладется требование самоусовершенствования. Сам идеал совершенства дан идеальными представлениями окружающего общества. При одних условиях совершенство человека будет заключаться в развитии воинственного духа и физической силы, при других – в развитии смирения и умерщвлении плоти, при третьих — в развитии трудовой деятельности. Стремясь к личному совершенствованию, человек бессознательно выполняет требования общества, заинтересованного в качествах своего личного состава. Когда по временам раздается призыв обращения надежд от государственных учреждений к личному совершенствованию, чтό иное содержится в нем, как не мысль, что общественное благополучие, не достигнутое усилиями изменить внешние условия существования,

1  Коркунов, Лекции пo общей теории права, изд. 1890 г., с. 40; Паульсен, Этика, т. I, с. 246.

2  Паульсен (Этика, т. I, с. 383) утверждает, что «нет долга по отношению к собственной жизни, который нельзя было бы конструировать в виде долга и по отношению к другим, как нет долга к другим, которого нельзя было бы истолковать и как долг по отношению к самому себе». Первое несомненно, доказать второе Паульсену не удалось.

153

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

может быть обеспечено усилиями каждого индивида улучшить условия своего поведения?

Вместе с тем не всякое поведение человека подвергается нравственной оценке. Человек гуляет и наслаждается видом природы, человек питается, отдыхает, читает газету, – все эти действия нравственно безразличны, пока они с той или другой стороны не затрагивают других людей. Следовательно, о нравственной оценке действий человека можно говорить только тогда, когда последствия его поведения способны отразиться на интересах других людей.

Подчеркивая социальный характер всех норм нравственности, мы имеем в виду не то, что нравственное сознание индивида образовалось под влиянием общественной среды, может быть, путем восприятия чужих нравственных переживаний, а то, что нравственное поведение обусловливается социальным авторитетом. Нормы нравственности – это требования, обращенные к человеку извне. Нравственный закон не в нас, а вне нас, как и звездное небо. Тем самым центр тяжести

ввопросе о том, какие действия нравственны, перемещается с субъективного момента на объективный. Это не значит опять-таки, что

внравственности весь вопрос сводится к тому, что должен делать человек, и что совершенно вычеркивается вопрос о нравственном сознании в действиях человека. Дело заключается лишь в установлении первичности объективного момента, т.е. общественных требований к индивиду, и производности субъективного момента, т.е. мотивов исполнения этих требований. Индивидуалистическая этика есть отражение старого атомистического представления об обществе, недопустимого с современной точки зрения.

Если общество требует от человека соблюдения известного поведения, именуемого нравственным, и требует воздержания от поведения, называемого безнравственным, то где критерии такой оценки со стороны общества?

Что же придает нормам, определяющим поведение человека, нравственный характер?

Может быть, такой критерий следует искать в самом содержании нравственных норм? Однако существует ли такое поведение, которое бы всегда и везде признавалось как нравственное, и, напротив, можно ли найти такое поведение, которое во все времена и у всех народов осуждалось бы как безнравственное? История и этнография разрушают иллюзию абсолютной нравственности и устанавливают изменчивость нравственных норм, относительность нравственных

154

Глава IV. Правила общежития

понятий. Уже Локк по вопросу о существовании общепризнанных нравственных принципов, взывал «ко всем людям, которые хоть сколь- ко-нибудь занимались историей человечества и видели дальше дыма своей трубы»1. Что общего между идеалом североамериканского дикаря, который ставит высшею целью своей жизни добыть возможно больше скальпов, и идеалом квакера, отказывающегося поднимать руку на человека даже тогда, когда этого требует защита отечества; между обязанностью умерщвлять престарелых родителей, которая в точности выполняется новокаледонцами с полным сознанием долга, и обязанностью содержать немощных родителей до конца их жизни, возлагаемою на члена современного цивилизованного общества не только нравственностью, но и правом; между почетом, какой оказывается в настоящее время некоторыми полинезийскими племенами девушке, имевшей наибольшее число любовников, и противоположным культом девственности; между ветхозаветным принципом возмездия и новозаветным началом прощения врагам? Факт изменчивости нравственных норм во времени и пространстве заставляет прийти к заключению, что в содержании их требований нельзя найти критерия для определения того, что такое нравственное поведение. Не в самом поведении, а в его отношении к чему-то иному следует искать основания оценки. Иначе, от материального момента необходимо перейти к формальному.

Здесь мы сталкиваемся с формальной точкой зрения Канта. Этика Канта построена на отвлечении от содержания нравственного поведения2. Она сводится к одной лишь форме поведения, имеющей зато свойство безусловного требования. «Поступай только по такому правилу, в котором ты мог бы желать видеть всеобщий закон». Каково это правило, Кант не указывает, но он предлагает каждому индивиду, прежде чем действовать, взвесить, желает ли он, чтобы все действовали по тому же правилу. В такую формулу может быть вставлено различное поведение, и против этого нельзя было бы возразить, если бы формула только допускала различное содержание во времени и пространстве. Но дело в том, что она допускает какое угодно содержание в одно и то же время и на том же пространстве. Представим себе принцип: «Бери от жизни все, что можешь взять».

1  Локк, Опыт о человеческом разуме (рус. пер.), 1898, с. 40.

2  Кант, Критика практического разума (рус. пер.), 1897, с. 130: «Так как это закон только формальный, то он как основа определения отрешается от всякой материи, значит, от всякого объекта хотения».

155

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

Если спросить слабого, желал ли бы он, чтобы все действовали по этому принципу, то он, вероятно, ответит отрицательно. Но сильный физически и экономически мог бы дать утвердительный ответ

вуверенности, что при всеобщем соблюдении этого принципа он не проиграет. Следовательно, мы должны признать этот принцип моральным законом? Такой вывод, сделанный вполне правильно, обусловливается тем, что нормы нравственности, по Канту, строятся по индивидуалистическому началу. Неверность формальной точки зрения Канта обнаруживается и при столкновении принципов. Предположим, гражданин участвовал в вооруженном восстании, за которое ему грозит смертная казнь. Человек не может желать, чтобы все лгали, и потому категорический императив велит ему признаться суду в том, что он принимал участие в освобождении своего народа от деспотизма. Но, с другой стороны, Кант обязывает его к самосохранению, потому что он не может желать, чтобы все пренебрегали своим существованием. Как быть? Канта еще могут спросить, а почему индивид, признающий жизнь несчастьем, не может пожелать, чтобы все последовали его примеру и покончили жизнь самоубийством? Почему человек не должен лгать? На это отвечает сам Кант: потому что тогда никто не стал бы верить другому, а с прекращением доверия исчезло бы и общество. Но этим доказательством Кант внес в формальный принцип телеологический момент, и притом социальный.

Развиваемое нами формальное представление о нравственном поведении отличается резко от кантовского. Оно также отвлекается от конкретного содержания норм нравственности, данных в исторической действительности. Оно также допускает внесение различного содержания в нормы, признаваемые нравственными. Но оно утверждает, что нравственное свойство определяется не индивидом, а обществом, не с индивидуальной, а с социальной точки зрения. Само различное поведение может быть признано со стороны общества нравственным

взависимости от тех исторических условий, в которых оценка производится. Поведение нравственно хорошо или нравственно дурно не само по себе, а по отношению к обществу, по отношению к тому, как оно отражается на общественном благополучии. Другими словами, поведение оценивается по своим последствиям, но не для индивида, а для самого общества.

Сами по себе действия не поддаются разделению на хорошие и дурные, как не различаются сами по себе злаки и плевелы, скотина и звери. С индивидуальной точки зрения человека все его действия

156

Глава IV. Правила общежития

различаются как хорошие или дурные, т.е. целесообразные и нецелесообразные, смотря по тому, способствуют ли они самосохранению индивида или подтачивают его. С социальной точки зрения те же действия хороши или дурны, т.е. нравственны или безнравственны, смотря по тому, способствуют ли они самосохранению общества или подтачивают его.

Таким образом, обстоятельством, которое придает нравственный характер поведению и определяющим его нормам, является общественная полезность действий. Они должны, по мнению общества, способствовать его самосохранению, или увеличивать его благополучие, или предотвращать его разрушение. Нормы нравственности требуют такого поведения как нравственного, которое, по данным общественного опыта, обладает свойством общественной полезности,

изапрещают действия, которые, по данным опыта, угрожают обществу вредом. В этом одном только отношении совпадают нравственные представления разных народов и в разное время, только этот признак общественной полезности необходимо присущ самым разнообразным действиям, какие признавались и признаются в различные эпохи

ив различных местах нравственными1.

Что же составляет общественную полезность, какие действия благоприятны общежитию и какие обнаруживают разрушительную

1  Утилитаризм, в духе которого ведется изложение, был впервые представлен в Англии Бентамом (Введение в основание нравственности и законодательства (рус. пер.), 1867, с. 1–150). Название направлению дал Д.С. Милль (Утилитаризм, изд. 1900 г., с. 98– 99 (прим.)). Сторонниками утилитаризма являются Дарвин (Происхождение человека, Собр. сочин., 1908, с. 103), Бэн (Emotions and Will, с. 265), Leslie Stephen (The Science of Ethiks, 1882, с. 82–92), Sidgwick (The Methods of Ethik. изд. 1893 г., с. 113–115). К утилитаристам должен быть отнесен и Герберт Спенсер (Данные науки о нравственности, § 14 (в конце)), хотя его направление и сам он, и другие пытались выделить как эволюционную этику. Обозрение английской утилитарной школы дает Guyau (La morale anglaise contemporaine, 1895) с весьма слабой критикой. В последнее время утилитарное направление проникло в Германию, где ему приходится выдерживать упорную борьбу с метафизической этикой, крепко утвердившейся в этой стране. Влияние утилитаризма сказалось на Jhering’е (Zweck im Recht. т. II, изд. 1886 г.), который указывает на неблагоприятный прием, оказанный утилитаризму в Германии (с. 208), Паульсене (Основы этики), который под влиянием недоброжелательства вынужден был заменить термин «утилитарный» выражением «телеологический», чтобы его не смешивали с Бентамом (см. с. 221), хотя его энергетическая этика строится на тех же началах, что и утилитаризм, Циглере (Что такое нравственность (рус. пер.), 1894 и 1896), кроме того, Giźycki (Moralphilosophie gemeinverständlich dargestellt, 1888; Основы морали (рус. пер.), 1895). Во Франции представителем этого направления является Letourneau (L’évolution de la morale, 2-е изд., 1894, особенно 20-я лекция).

157

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

тенденцию – это вопрос всей совокупности условий, в которых находится данная общественная группа. Богатство или бедность материальных средств существования, тот или иной источник этих средств, опасность или безопасность от внешних врагов, высота культуры, характер религиозных верований, политическая сплоченность или разъединенность, густота населения и силы общения, а также многие другие обстоятельства определяют представление о том, какое поведение индивидов наиболее соответствует целям всего общества. Отсюда следует, что при различии условий, в какие поставлены два общества, мораль их неизбежно должна быть разной. Отсюда же вытекает, что чем более сближаются два общества в культурном отношении, тем сходнее становятся их нравственные представления. Изменчивость взглядов самого общества на то, что оно признает полезным для себя и какие действия считает согласными с общественным благом, и составляет основную причину изменчивости нравственных понятий. С точки зрения изменившихся условий жизни поведение, которое признавалось до сих пор нравственным, например месть, осуждается как безнравственное сначала одною частью общества, лучше понимающею потребности целого или на себе чувствующею невыгоды морального переживания, а потом после более или менее упорной борьбы и всем обществом. В начале такого изменения в понятиях у членов общества держится ясное представление о связи между данными действиями и общественным результатом, так как на выяснении влияния поведения на интересы общества и сосредоточивается главным образом борьба нравственных воззрений. Впоследствии поведение, одержавшее верх, соблюдается отдельными членами

иподдерживается обществом уже без сознания, полезно ли оно для общества и в чем его полезность.

Кому же, однако, должно быть полезно поведение, для того чтобы оно подверглось оценке как нравственное? Обществу как целому

иединому? Но общество не представляет собою чего-то обособленного от составляющих его индивидов. Интересы обществ – это интересы самих индивидов. Тогда, может быть, следует признать нравственным то поведение, которое полезно всем индивидам? Но это также невозможно. Вынуждая известное поведение у отдельного члена своего или ограничивая его в каком-либо поведении, общество воздействует как S–1 на единицу, т.е. как большинство. В одном положении с единицею могут оказаться и другие индивиды – и соответственно будет изменяться отношение между большинством (S–n) и меньшинством (n).

158

Глава IV. Правила общежития

Но большинство, устанавливающее оценку поведения, должно быть достаточно внушительное и влиятельное, иначе ему не удастся сделать свою оценку общей оценкой.

Таким образом, объективным основанием нравственной оценки действий является соответствие их с условиями общежития, с благополучием значительного большинства членов общества.

Не следует, однако, полагать, будто общество оценивает каждое действие в отдельности с точки зрения произведенных им последствий. Общество признает полезность или вредность для себя известного рода действий и соответственно тому создает нравственные нормы типического поведения. Но под влиянием внешних обстоятельств поведение, признанное вообще желательным для общества, может в отдельном случае произвести неблагоприятные для общества последствия, может стать в противоречие с целями общества. Это объясняется тем, что всякие нормы основываются на опыте, что опять указывает последствия данного образа действий в большинстве случаев

ине исключает противоположных результатов в отдельных случаях. Чем реже исключения, тем сильнее укрепляются нормы, и наоборот. Несколько неблагоприятных случаев не могут перевесить тех выгод, которые соединяются с соблюдением известного поведения вообще. Ложь признается вредною для общества, потому что разрушает взаимное доверие между его членами и делает невозможным какое-либо общение, а вследствие того оценивается как безнравственное деяние, хотя мыслимы случаи, когда она окажется благодетельною, например, если офицер ложным сообщением о приближающемся подкреплении поддерживает ослабевший дух солдат и тем способствует победе, если ложью удается увезти душевнобольного в лечебницу, если ложью можно заставить ребенка принять противное лекарство. Материальная помощь ближнему относится обществом к полезным для него, а потому и нравственным деяниям, однако милостыня, поданная хотя

ис добрым намерением, но без разбора тунеядцу, способна убить в нем последнее стремление к труду и может создать бесполезного и даже вредного члена общества.

Нормы нравственности выражаются или в отрицательной форме запретов, или в положительной форме повелений. Исторически отрицательная форма предшествует положительной, и это имеет свое объяснение. Сначала общество стремится ограничить борьбу индивидов за самосохранение, вредную или опасную для других, а уже затем общество побуждает индивида к содействию другим.

159

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

§ 23. Мотивы нравственного поведения

Литература: Letourneau, L’évolution de la morale, 2-е изд., 1894 (pyc. пep.: Летурно, Эволюция морали, 1909); Westermark, Ursprung und Entwicklung der Moralbegriffe, 1907 (в 2 т.); Сутерланд, Происхождение и развитие нравственного инстинкта, 1900; Вrentano, Vom Ursprung sittlicher Erkentniss, 1889; Huxley, Evolution and Ethics, 1893 (pyc. пep.: Гексли, Эволюция и этика, 1895).

Каким же образом усваивает человек нормы нравственности, с которыми ему следует сообразовать свое поведение?

Но, может быть, усвоение совершенно излишне, потому что нравственные понятия врождены человеку? Человек знает, как ему поступать, потому что природа дала ему нравственное сознание. Чтобы решить, как поступить, человек не должен ожидать указаний извне, потому что они даны ему изначала. Нравственный закон, присущий человеку по самой его природе, нуждается разве только в раскрытии.

Таково воззрение интуитивной этики. Представителей этого направления нисколько не смущает то обстоятельство, что у различных людей наблюдается большое несходство нравственного сознания. Они предполагают известную норму этого сознания, и все, что стоит ниже ее, является таким же уродством, как и отклонения от антропологического типа. С этим нужно было бы согласиться, если бы дело шло об отдельных индивидах. Но история и этнография обнаруживают, что различие нравственных понятий замечается не по индивидам, а по целым обществам, народам. Но и это не смущает интуитивистов. «То, что какие-нибудь ашанти и зулусы, что дети и идиоты ничего не знают об этом, так же мало касается его, как нравственного предписания, как то, что о нем не знают животные, или то, что о нем никто еще не мог знать, когда наша солнечная система являлась хаотической массой атомов»1. Таким образом, нравственное сознание существовало, когда не было еще на земле человека. С интуитивной точки зрения это последовательно, хотя все-таки неясно, чье же это было сознание, где оно находилось и можно ли при таком предположении выводить нравственное сознание из природы человека.

1  Б. Кистяковский, Категория необходимости и справедливости, Жизнь, 1900, июнь, с. 144–145.

160