О Спинозе (на рус. языке) / Паперна, Г. - Б. Спиноза (из серии Жизнь замечательных людей). СПб, 1895

мать такъ, какъ они думаютъ. Законы, прйнуждающ1е людей говорить противное ихъ уб^ждешямъ, могутъ развивать только ханжество и лзцем'Ьр1е, подрывающ1я въ корн^ вс-Ь обш;ественныя отношешя. Но достигнуть этого немыслимо, и законы, ограничивающ1е свободу мысли и слова, всегда будутъ преступаться — правда, не ханжами, лицемерами и нищими духомъ, всё интересы которыхъ сосредоточены на накопленш богатствъ и чревоугодничестве, а благородными, честными людьми, не могущими выносить насил1я надъ своей совестью.

ковъ, а ожесточаютъ честныхъ. Целесообразно ли съуживать государство до такой степени, чтобы оно не могло вмещать въ себе честныхъ людей? Вспоминая о преследовашяхъ противъ армйн1анъ

и о казни Ольдебарневельдта, Спиноза продолжаетъ:

«Разве не несчастье для государства, если честные люди, не могущ1€ думать по иному и не желающхе притворяться, изгоняются изъ страны? Если люди, не виновные ни въ какомъ преступлен1и, ни въ какихъ дурныхъ поступкахъ, объявляются врагами и подвергаются казни,—а эшафотъ, долженствующ1й быть предметомъ ужаса для преступников ъ, превращается въ трибуну, съ которой гражданамъ даются примеры возвышеннаго самоотвержешя и доблести? Потому что люди, уверенные въ своей правоте, не боятся смерти и не умоллютъ о по- щаде. Они не испытываютъ раскаяшя, являющагося следств1емъ преступлен1я, и считаютъ не наказан1емъ, а честью и славой для себя умереть за доброе дело.»

Значеше «Теологико-Политическаго Трактата» не исчерпывается горячей проповедью въ пользу свободы мысли и слова. Для того, чтобы доказать основное свое положен1е, Спинозе необходимо было выяснить, что писаше ставитъ себе целью преподать не научныя и философстя истины, а нравственныя, что единственная его цель-—внушить людямъ справедливость, богобоязненность и любовь къ ближнимъ. Если богословы находили въ писан!и чтолибо иное, то потому, что подставляли свои собственныя воззреь /л подъ слова писашя. Толкован1е Библiи необходимо, но оно возможно только на основан1и строго-научнаго историко-критическаго изучен1я ея. Спиноза устанавливаетъ правила такого изучен1я, съ изумительной ясностью ума предвосхищая все основныя полож'е-

18 жизнь ЗАМ-ВЧАТЕЛЬНЫХЪ ЛЮДЕЙ.

утверждать, будто пророчества основаны исключительно на об^утанчивоыъ

тата» ничтожную роль; скоро на первый плаиъ выступила другая «литература»—доносовъ и «представлешй».

Анонимъ автора раскрытъ былъ скоро. Спиноза лично не прилагалъ никакихъ старан1й, чтобы скрыть свое авторство. Обыкно-

при этомъ Спинозой: «если только вамъ это не будетъ непр1ятно». Какой травле долженъ былъ онъ подвергаться, если у него могла возникнуть такая мысль по отношен1ю къ произведешю, въ которое вложено было много труда, таланта и убежден1я! И предлагалось съ такой деликатностью это произведете молодому чело-

веку, только-что выступившему на литературное поприще со слабой статьей, по отношвн1ю къ которому при нормальныхъ усло-

в1яхъ подарокъ Спинозы былъ бы мало заслуженнной честью...

Съ «Трактатомъ» Лейбницъ былъ знакомъ однако уже ранее; о томъ,

что написалъ его Спиноза, авторъ известныхъ Лейбницу «Основъ декартовой философ1й», ему сообщилъ вскоре после выхода въ светъ «Трактата» утрехтсюй его корреспондентъ, Грев1й. Точно также типографъ, заменивш1й на заглавномъ листе книги свое имя

вымышленнымъ. привезъ Колерусу несколько экземпляровъ «Трак-

тата», «не подозревая, въ какой мере это сочивен1е было зловреднымъ». Все это подтверждаетъ высказанное нами ранее предпо-

ложен1е, что предосторояшости, прияятыя припечатан1й«Трактата», имели целью оградить отъ непр1ятностей правительство, расположенное къ Спинозе и не желавшее принимать противъ его КНИГЙ

крутыхъ М'^ръ. Теологи принудили однако-же правительство сделать последнее. Въ начале 1671 года «Трактатъ» былъ запрещенъ утрехтскими властями, въ 1674 —голландскими, когда после умерщвлен1я де-Виттовъ власть перешла въ руки оранской парт1й. На книгу продолжалъ темъ не менее существовать спросъ, и типографы нашли выгоднымъ для себя отпечатать ее(въ 1673 г.)

въ трехъ контрабандныхъ издашяхъ подъ вымышленными загла-

Б1ЯМИ, не дававшими возможности предпололгить, что подъ ними скрывается «столь опасная» книга. Заглав1я эти были следую- у

щ1я: 1) «Первое собрате историческихъ сочиненШ Дан1ила Гейн- ^

з1я. Второе, исправленное и дополненное издан1е»; 2) «Новая теор1я всеобщей зшдидины Франциска де-ла Воэ-Сильв1я»; 3) «Собран1в

хпрургическихъ произведетй Фр. Геприкеца де~Биллакорта, лейбъ-

медика королей Филиппа 1У и Карла П». Последнимъ заглав1емъ повидимому хотели обезпечить книге доступъ въ Испанш. Вскоре после выхода въ светъ «Трактата» затеянъ былъ переводъ его на голландск1й языкъ, но издате перевода было прюстановлено по настойчивой просьбе самого Спинозы, предвидевшаго, что выходъ

его въ светъ неминуемо повлечетъ за собой запрещеше ориги-

нальнаго трактата. Последняго ему не удалось предотвратить, но голландсшй переводъ вышелъ въ светъ только въ 1693 году,

спустя много летъ после смерти Спинозы. Несколькими годами ранее появился англ1йск1й переводъ, а французск1й вышелъ въ

светъ уже черезъ годъ после смерти Спинозы, въ 1678 году, / также въ трехъ издан1яхъ подъ различными заглав1ямй.

Какъ относился Спиноза къ агйтац1и, возбужденной противъ

него протестантскимъ духовенствомъ, мы не знаемъ. Съ обычнымъ своимъ самообладан1емъ, заставляющимъ его избегать въ пере-

писке всего, что можетъ вызвать личное сочувств1е въ его корреспондентахъ, онъ не касается нигде этого вопроса. По всей вероятности она производила на него тяжелое впечатлен1е: становилось яснымъ, что издате «Этики5>, которому онъ одно время

думалъ расчистить путь «Теологико-Политическимъ Трактатомъ»,

встретитъ непреодолимыя препятств1я. Къ критике, направлен-

ной противъ «Трактата», онъ однако же относится юмористически.

«Книгу, написанную противъ меня утрехтскимъ профессоромъ (Мансфельдомъ), -пашетъонъ неизвестному корреспонденту въ 1674г.,— я виделъ выставленною въ окне одного книгопродавда и изъ того не-

какую-то особенную смелость и готовность къ писан1ю книгъ. Невольно приходЕтъ въ голову, что теологи (догадка Мартино, въ подлинник^ пропускъ) выставляютъ свой товаръ точно коробейники, 1ш1>ю1д1е обыкновен1е показывать сначала то, "что похуже.»

Несравненно бол^е удручающее впечатлен1е произвели на Спинозу письма Ольденбурга, переписка съ которымъ по почину по- сл-ЬдЕяго (и повидимому подъ впечатлен1емъ восторженныхъ разсказовъ находившагося тогда въ Лондон^ друга Спинозы, Чирнгауса) возобновилась въ 1675 году. Узнавъ, что подготовляется къ печати «Этика», Ольденбургъ проситъ Спинозу не помещать туда «ничего такого, что могло бы поколебать религ1озную добро- д^тель», а предложен1е Спинозы выслать несколько экземпляровъ «Этики» въ Лондонъ принимаетъ съ сдержанностью, которая, по мн^нш Мартино, была бы уместна разве по отношеншкъ «бочке

^ с ъ динамитомъ».

V «Желательно было бы получить более подрО(5ныя разъАонен!я,—съ изумлен1емъ спрашиваетъ Спиноза,—кашя именно положения моей книги («Теологико-Политическаго Трактата»; вы считаете способными поколебать релип'озную добродетель. Ибо въ моихъ глазахъ все, согласное съ разумомъ, не можетъ принести д^лу истинной добродетели ничего, кроме величайшей пользы...»

Следующ1я письма съ очевидностью раскрываютъ, что между м1росозерцатемъ Спинозы и Ольденбурга существуетъ незаиолнимая пропасть, что Ольденбургъ въ сущности никогда не понималъ Спинозу, не представлялъ себе, въ какой степени м1ровоззрен1е Спинозы расходится съ общепринятымъ. Въ письме отъ 1675 года (шль) Спиноза сообщаетъ Ольденбургу, что въ шне

онъ отправился въ Амстердамъ для печатаная «Этикп.

«Пока однако же я хлопоталъ объ этомъ,—пишетъ онъ^—распро- странился слухъ, что я печатаю какую-то книгу о Боге, и что въ этой книг-Ь я будто бы пытаюсь доказать, что никакого Бога не существуетъ. Это послужило поводомъ для некоторыхъ теологовъ сделать на меня тайный доносъ принцу и магистрату, Къ нимъ примкнуло несколько тупоумныхъ картез1авцевъ, которые не переставали и не перестаютъ открещиваться отъ вс4хъ моихъ мненш и писан1й. Узнавъ все это, я решился отложить издан1е, пока не выяснится, какой 0Г)0- ротъ приметъ все это дело. Между т^мъ д^ла идутъ со дня на день все хуже, и я не знаю еще, что предприму.»

Язвест1е это Ольденбургъ, некогда уговаривавшШ Спинозу не смущаться толками черни отъ философ1и и теолопи, убеждавшШ его «распустить паруса», встречаетъ теперь безъ особеннаго огорчeнiя. По всей вероятности онъ даже радовался, что не выйдетъ въ светъ книга, «могущая поколебать релвгюзную добродетель». «Этика» такъ и не вышла въ светъ при жизни Спинозы. Она издана была уже после его смерти друзьями, обставившими издан1е

такой таинственностью, что имя издателя (д-ра Г. Шуллера) уда-

лось выяснить только недавно.

Среди этой травли, поднятой теолорами, волнен1й и неудачъ Спинозу должно было крайне изумить письмо, полученное имъвъ 1673 году—спустя три года по выходе въсветъ «Трактата»—отъ профессора теолог1и гейдельбергскаго университета, советника курфюрста пфальцскаго, Л. Фабриц1уса. Въ сдержанныхъ выражен1яхъ, показывающихъ, какъ непр1ятна была профессору теологш возложенная на него мисс1я, Фабрид1усъ пишетъ Спинозе следующее:

«Знаменит'Ьйш1й мужъ,— мой всемплостивейш1й государь, светлейш1й курфюрстъ пфадьц-

скш, поручилъ мне написать къ вамъ, — лицу, мне до сихъ поръ незнакомому, но весьма отличаемому светлейшимъ княземъ, — съ темъ, чтобы спросить васъ: согласны ли вы будете принять на себя должность ординарнаго профессора филссоф1и въ его знаменитомъ университете. Нигде въ иномъ месте вы не встретите государя, въ такой мере покровительствующаго всемъ выдающимся людямъ, къ числу которыхъ онъ причисляетъ и васъ. Вамъ будетъ предоставлена полнейшая свобода философствовать, которою, онъ надеется, вы не станете пользоваться для потрясенхя основъ государственнаго вероисповедаюя. Я не могъ ослушаться повелён1я мудрейшаго государя... Покорнейше прошу васъ ответить мне какъ можно скорее. Отъ себя прибавлю только, что, переехавъ сюда, вы будете иметь возможность вести жизнь, достойную философа и преисполненную наслажден1й...»

Спиноза ответилъ спустя полтора месяца. Невидимому онъ

долго раздумывалъ надъ предложен1емъ. Оно исходило отъ одного изъ гуманнейшихъ государей Европы, Карла-Людвига, воскресив-

шаго гейдельбергсюй университетъ, построившаго въ своей рези- денд1и—въ веке, не отличавшемся веротерпимостью,—храмъ Со-

глас1я трехъ христганскихъ нсповедан1й. Обращенное къ «еврею, ? ^

отлученному за свои чудовищные взгляды отъ синагоги» (такъ характеризовалъ Спинозу Лейбнйцъ въ 1672 году) и подвергав-

шемуся теперь травле со стороны протестантскихъ теологовъ, оно свидетельствовало о высокой веротерпимости курфюрста. О томъ, что Спиноза былъ авторомъ «Теологико-Политическаго Трактата», курфюрстъ не могъ не знать. «Трактатъ» получилъ широ-

кую, общеевропейскую и малолестную по тогдашнимъ пояят1ямъ

для автора известность. Семья курфюрста долгое время жила въ

изгнан1и въ Нидерландахъ и имела тамъ связи, далеко превосхо-

дивш1я связи Лейбница, которому однакоже имя автора «Трактата»

стало известно скоро. Оговорка относительно государственной религ1и ясно показывала, что курфюрстъ и Фабрид1усъ знаютъ, съ кемъ они имеютъ дело. Между темъ въ Нидерландахъ положен1е делъ существенно изменилось къ худшему. Янъ-де-Виттъ былъ

убитъ ВЪ иредшестБОвавшейъ году и во главе республики опять

стояла оранская парт1я, покровительствовавшая ортодоксальнымъ

кальвинистамъ. 11редложен1е представлялось заманчнвымъ. Ого-

ворка относительно государственной релипи въ предлол^ен1и, обраш;енномъ къ автору «Теологико-Политическаго Трактата», могла

въ суп];ности, по остроумному замечание Вэйля, иметь только зна-

чен1е необходимой любезности по адресу теологовъ, смягчавшей горечь возмутительнаго съ ихъ точки зрее1я факта. Темъ не ме-

нее оговорка въ письме была, и авторы письма могли придавать

ей более серьезное значен1е. Принят1е профессуры на такихъ услов1яхъ могло поставить Спинозу въ ложное положен1е, являлось бы отказомъ отъ свободы изследован1я, которую онъ купилъ такой дорогой ценой и отстаивалъ ценой всякир лишешй.

«Если бы,—ответилъ Спиноза Фабрищусу,—я когда-либо стремился занять каеедру на какомъ-либо факультете, то конечно я могъ бы желать лишь той, которую мн4 предлагаетъ черезъ васъ светлейш1ц кур- фюрстъ—особенно въ виду свободы изследованзя, предоставляемой мне всемилостиве&шимъ княземъ. Но такъ какъ я никогда не имелъ намерен1я выступать на поприще публичнаго преподаван1я, то, сколько л ни размышлялъ, я никакъ не могъ решиться воспользоваться этимъ счастливымъ случаемъ. Во-первыхъ, я думаю, что обучен1е юношества воспрепятствовало бы моимъ дальнейшимъ философскимъ занлт1ямъ;

. во-вторыхъ, я не знаю, въ какихъ пределахъ должна заключаться предоставляемая мн-Ь свобода философствован1я, чтобы не вызвать подозрен1я въ посягательстве на государственную релипю. Причиной раздоровъ по религюзнымъ вопросамъ бываетъ обыкновенно не столько страстность самаго релипознаго чувства, сколько различныя чпсточеловеческ1я страсти и тотъ духъ противореч1я, благодаря которому все, даже правильно сказанное, можетъ быть извращено и подать поводъ къ осуждению. Испытавъ подобныя непр1ятности даже въ моей одинокой частной жизни, я им-Ью темъ большее оенован1е опасаться ихъ по достиженш высшаго положения. Итакъ вы видите, славнейш1и мужъ, что не надежда на какую-либо лучшую участь удерживаетъ меня, но лишь любовь къ спокойств1ю, которую я надеюсь до некоторой степени обезпечить себе во8держан1емъ отъ публичныхъ чтен1и. Въ виду всего этого покорнейше прошу светлейшаго курфюрста, чтобы онъ соблаговолилъ освободить меня отъ предназначенной мне обязанности»...

Тутъ же кстати отметимъ, что Спиноза былъ противникомъ государственнаго университетскаго преподавашя. Мотивы такого отношен1я, ярко характеризующ1е этотъ смелый и свободный духъ, состоятъ въ томъ, что «государственныя учебныя заведен1я ставятъ себе задачей не столько воспитан1е умовъ, сколько дрессировку ихъ. Науки и искусства могутъ процветать только въ томъ случае, если всякому предоставлена свобода учить на свой рискъ

и страхъ». («Политич. Трактатъ», гл. Т Ш )

Письмо Фабрпщуса застало Спинозу въ Гааге. Онъ жилъ здесь

Значительную часть своего времени Спиноза принужденъ былъ посвящать труду, ускорившему вероятно его смерть: вдыхан1е мелкой стекольной пыли вредно отзывалось на его больныхъ легкихъ. Въ числе его друзей были богатые люди, считавш1е своей обязанностью облегчить его положен1е и не разъ упрашивавш1е его'принять ихъ помощь. Но предложен1я помощи всегда встречали сО' стороны Спинозы решительный отпоръ. Когда одинъ изъ лучшихъ его друзей, членъ близкаго къ Спинозе интимнаго кружка, Спмонъ- де-Врисъ, упрашивалъ его принять 2.000 флориновъ, Спиноза вежливо, но твердо отклонилъ иодарокъ, заявляя, что ни въ чемъ не' нуждается, и что такая большая сумма отвлекла бы его отъ занят1й. Передъ смертью Симонъ-де-Врисъ, умерш1й въмолодыхъ л е - тахъ, хотелъ завещать Спинозе все свое состояше, но Спиноза уговорилъ его этого не делать и заставилъ написать завещан1е въ пользу законнаго наследника, брата. Горячо привязанный къ

Спинозе Симонъ-де-Врисъ обязалъ однако же въ завещан1и брата

выплачивать Спинозе ежегодную ненспо въ 500 флориновъ. Уступая настоян1ямъ наследника, Спиноза согласился принимать пенс1ю, но, находя, что пятисотъ флориновъ для него слишкомъ много, уменьшилъ ее до трехсотъ. Въ последше годы его жизни къ этой. пенс1и присоединилась другая небольшая пенс1я, завещанная ему

Яномъ-де-Виттомъ въ благодарность за руководство въ научныхъ занят1яхъ и «за советы въ политическихъ делахъ», какъ полагаютъ некоторые бюграфы. Во этой поддержкой Спиноза могъ пользоваться только въ ту пору жизни, когда изнурительная болезнь довела его до крайней степени истощен1я.

Отклоняя помощь со стороны друзей, Спиноза въ то же время

былъ такъ беденъ, что принужденъ былъ отказывать себе въ са-

,момъ необходимомъ. Панс1онъ у вдовы ванъ-Вельденъ оказался ему

не по средствамъ, и, переехавъ къ ванъ-деръ-Спикамъ, онъ самъ

готовилъ себе пищу. Объ этой скудной пище сохранилъ подробныя сведешя Колерусъ. Иногда Спиноза втечен1и целаго дня

обходился молочнымъ супомъ и кружкой пива. «И хотя, прибавляетъ б1ографъ, онъ часто получалъ приглашен1я къ обеду, однако предпочиталъ свою скудную пищу вкуснымъ обедамъ на счетъ-

другихъ». Но даже ири такихъ услов1яхъ Спиноза едва сводилъ

ковцы съ концами и шутя сравнивалъ себя ио этому поводу съ. «змеей, держащей въ зубахъ конецъ собственнаго хвоста». Чтобы

удержать «въ зубахъ конецъ собственнаго хвоста», онъ составлялъдля себя годичную смету и тщательно подводилъ свои счета каждые три месяца, чтобы не истратить более, чемъ въ ней значилось..

Спокойное и ровное настроен1е, въ которомъ всегда видели Спинозу, какъ видно уже изъ приведеннаго отрывка, не былоапатичнымъ равнодуп11емъ тряпичной души, смиренно преклоняюш;ейся передъ житейскими бедами, не имеющей за собой ничего, что она желала бы видеть осуществленнымъ во внешнемъ м1ре. Въ этой смелой и гордой душе жили страсти. Объ этомъ свидетельАтвуетъ уже железный, сильный и мужественный языкъ произве-