Можно также с уверенностью утверждать, что опыт, обретенный большевистским руководством на этой «восточной окраине» самым серьезным образом повлиял на восприятие всех российских мусульман и их идейных лидеров, усиливая негативный эффект и подозрительность в отношении нацио- нально-религиозных элит в пределах всего Советского Союза.
Этноконфессиональная ситуация в Чечне 1920-х годов: аналитический опыт спецслужб Советской России186
К ситуации в сфере этноконфессиональных взаимодействий в регионах Северного Кавказа давно приковано внимание специалистов российской и зарубежной исторической школы. Многоликость национально-религиозного ландшафта и нелинейность процессов вхождения региона в «тело» российской государственности ставят перед исследователями массу трудноразрешимых вопросов. Одним из таких вопросов является сюжет укрепления новой, большевистской, власти в Северо-Кавказском регионе, и, в частности, в Чечне: какие внутренние и внешние факторы и структуры наиболее активно влияли на конфигурацию обстановки в национальнорелигиозной среде в 1920-е годы? Какие понятийные и аналитические категории использовались управленцами для описания ситуации на Северном Кавказе?
Источники.
При ответе на эти вопросы авторы будут опираться на оригинальные материалы ОГПУ, результирующие деятельности Информационного187 и Восточного отделов188. Прежде
186Опубликовано совместно с Ю.Н. Гусевой: Сборник научных трудов АН ЧР и КНИИ РАН / под ред. Ш.А. Гапурова, Д. К.-С. Батаева; Академия наук Чеченской Республики, Комплексный научно-исследовательский институт им. Х. И. Ибрагимова Российской академии наук. Грозный: Изд-во АН ЧР, 2018. № 7. С. 724–732.
187Информационный отдел Государственного политического управления (ГПУ) при НКВД РСФСР создан в 1921 г. «в целях
132
всего это опубликованные ежемесячные обзоры политикоэкономического состояния РСФСР (СССР) за 1922–1928 годы, подготовленные Информационным отделом (ИНФО) ГПУ-ОГПУ на основе данных, поступавших из территориальных органов безопасности, дополненных материалами Секретного, Контрразведывательного, Восточного, Особого и Транспортного отделов ГПУ-ОГПУ. Они были предназначены для руководителей партии, исполнительной власти и органов безопасности в центре и на местах.
В рамках избранной темы особый интерес представляет раздел данных документов, именовавшийся «Национальные восточные республики и автономные области» или «Восток», внутри которого, в том числе, освещалась ситуация в «национальных районах Северокавказского края»189, «Дагестане», «Закавказье» и пр. Информация о событиях в Чечне содержа-
подготовки политико-экономической информации в высшие инстанции». После учреждения в 1922 г. СССР проведена реформа отечественных спецслужб и 15 ноября 1923 г. ГПУ было преобразовано в Объединённое государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР – ИНФО ОГПУ.
188 Восточный отдел (ВО) ГПУ-ОГПУ (1922–1930) – контрразведывательный и разведывательный орган, единственное в российской истории специально созданное подразделение в структуре отечественных органов безопасности, специализировавшееся на сборе данных, их анализе и воздействии на нехристианское (мусульманское, буддийское, носителей традиционных воззрений) нерусское (преимущественно тюркоязычное) население РСФСР-СССР и сопредельных стран Востока (Турции, Персии, Афганистана и др.). Курировал деятельность полномочных представительств ГПУ-ОГПУ в регионах с преимущественно нерусским населением (Средняя Азия, Крым, Северный Кавказ, Закавказье, Волга-Урал, Сибирь, Дальний Восток). Руководитель – Я. Х. Петерс.
189 Так, в обзорах 1922 г. выделялись следующие административнотерриториальные единицы Кавказа: Донская, Терская, КубаноЧерноморская, Ставропольская, Горская, Дагестанская, КабардиноБалкарская, Карачаево-Черкесская автономные области, Грузия, Армения, Азербайджан. См.: «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934). М., 2001. Т. 1. 1922– 1923. Ч. 1. С. 178–180.
133
лась в разделе «Горская область», с 1923 г. фигурирует подраздел «Чечня»190.
Наиболее универсальными по содержанию и объемным информационным продуктом работы Восточного отдела ОГПУ были ежемесячные (иногда готовившиеся два раза в месяц) «информационные сводки по восточным окраинам
СССР и сопредельным с ними странам». Практика составления обзоров фиксируется с начала 1923 г. В них представлялась информация, структурированная в небольшие подразделы в соответствии с проблемно-географическим принципом. Изложение начиналось с анализа общей геополитической ситуации в пограничных восточных странах (раздел именовался «Общее положение на Востоке»), затем обобщались материалы по «восточным» республикам и автономиям СССР, отдельно могли раскрываться сюжеты, связанные с социально-политической активностью мусульманского духовенства как застрельщика антисоветской работы191. Северокавказская ситуация нередко освещалась в нескольких подразделах обзоров Восточного отдела, часто фигурировали темы «О влиянии Турции на ситуацию на Кавказе», «Национальные республики и автономные области Се-
190 Об объекте наблюдения и воздействия в одном из обзоров ВО ОГПУ 1923 года говорилось так: «Туземное население Северного Кавказа административно разделено на две республики, Горскую и Дагестанскую, и четыре области: Кабардинскую, Карачаевскую, Адыгейскую и Чеченскую (недавно выделившуюся из состава Горской республики и состоящую из восьми главных горских племен численность около трех миллионов человек). Они представляют благоприятную почву для контрреволюции, носящей национальную и религиозную форму, особенно в пределах трех племен: аварцев, чеченцев и ингушей». См.: ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 657. 191 Подробнее об источниковой характеристике обзоров ВО ОГПУ см: Гусева Ю. Н. Восточное измерение деятельности ОГПУ: «Восток» между географией, знанием и политикой // Уроки Октября и практики советской системы. 1920–1950-е годы: материалы X Международной научной конференции. Москва, 5–7 декаб-
ря 2017 г. М., 2018. С. 434–446.
134
верного Кавказа» и пр. Материалы данной группы документов вводятся в научный оборот впервые.
Вобоих случаях форма подачи документов, их содержание свидетельствуют о высоком уровне их подготовки, так как их адресатами выступали партийные и советские лидеры самого высокого уровня.
«Восточная националистическая контрреволюция»: этапы
иих характеристика.
Вглазах сотрудников ОГПУ нараставший в регионе в первой половине 1920-х годов клубок социальных, этнокон-
фессиональных противоречий классифицировался как «восточная националистическая контрреволюция», целью которой являлось вооруженное сопротивление новой власти. Для анализа ситуации на Северном Кавказе ими была предложена трактовка, отражавшая динамику контрреволюционных усилий местных общественных лидеров, прежде всего наиболее авторитетного руководителя «антисоветского движения на Северном Кавказе» Наджмутдина Гоцинского, последователей других крупных шейхов – Али Митаева, Кунта-хаджи Кишиева и других.
Контрразведчики выделяли четыре последовательных этапа, которые были нацелены на «полное отделение от
СССР Горского района Северного Кавказа и установление здесь шариатской монархии». Стоит отметить, что Восточный отдел подчеркивал двойственный характер «восточной контрреволюции» – панисламистский и националистический.
Этапы формирования «восточной националистической контрреволюции» в Чечне выглядели следующим образом192:
1. Оформление «ядра, вокруг которого должны были группироваться новые силы». Развертывание организацион-
192 Более подробнее см.: Христофоров В. С. Москва – Грозный: проблема советской модернизации Северного Кавказа в материалах советских спецслужб 1920-х годов // Роль северокавказских городов в социально-экономическом и историко-культурном развитии Кавказа: сборник материалов Всероссийского историко-этнографического форума, посвященного 200-летию основания г. Грозного (г. Грозный, 3 октября 2017 г.). Грозный, 2017. С. 278–280.
135
ной работы (съезды, совещания и пр.) со стороны мулл и шейхов по подготовке к вооруженному выступлению против советской власти. Агитация религиозных лидеров, призвавших к консолидации сторонников Н. Гоцинского и Кунтахаджи, проживавших в Чечне, Ингушетии и Дагестане.
2.Налаживание контактов с Турцией, готовой поддержать антибольшевистское восстание народов Северного Кавказа и Закавказья.
3.Поддержка системы мусульманского образования как инструмент влияния, формирования кадровой базы воору-
женного выступления.
Рассмотрим, что являлось наполнением каждого этапа.
Организационная работа
Боязнь открытого вооруженного выступления против советской власти толкала работников ОГПУ к плотному изучению ситуации в регионе, отслеживанию деятельности наиболее крупных, общественно значимых фигур и их связей с зарубежьем. В Чечне именно лидеры общественного мнения (прежде всего религиозные авторитеты), а не партийные организации и движения становились центром формирования антибольшевистских настроений.
Подобные идеи распространялись и подогревались шейхом Али-Митаевым, шейхом Гоцинским, шейхом Мухаммад Амином Ансалтинским и известным чеченским муллой БелоХаджи. Религиозные деятели стремились объединить мусульманское духовенство и примирить враждующих шейхов с целью совместного противодействия большевизации Северного Кавказа. Известно, что контрразведка рассматривала Гоцинского как наиболее крупного военного руководителя повстанческого движения на Кавказе, могущего стать независимым от Москвы политическим руководителем. Центром контрреволюционного движения Чечни и Дагестана ВО ОГПУ считал 2-й участок Веденского округа, где проживал Гоцинский 193.
193 ЦА ФСБ России. Ф. 7. Оп. 1. Д. 20. ВО ОГПУ Обзор № 5 «Положение на восточных окраинах СССР и в сопредельных странах по 1 июня 1923 года». Л. 253.
136
Мусульманское духовенство и влиятельные лица беспрерывно проводили съезды и совещания в мечетях, стимулируя рост религиозности населения, объединительные тенденции. Работниками ОГПУ тщательно выяснялись обстоятельства проведения съездов, совещаний, встреч с местным населением и приезжими, в особенности из Турции. Заглянем в обзоры: «В Чечню приехал внук Шамиля – Саид Бей и член турецкого Меджлиса Назарбек Ибрагимов с тремя соратниками»194; «17–18 марта 1923 года в селении Киндергай Веденского округа состоялся съезд влиятельных лиц Горной Чечни. На съезде под руководством Гоцинского обсуждался вопрос по подготовке восстания»195. В Дагестане в начале июня 1923 года состоялся съезд, на котором присутствовало 12 тысяч последователей шейха Кунта-хаджи из Чечни, Дагестана и Ингушетии. На съезде муллы, мюриды и шейхи призывались к укреплению религии и сплочению вокруг себя населения для предстоящей борьбы под руководством вождя Гоцинского «за освобождение русских мусульман»196.
Любые формы консолидации находились под неусыпным контролем. В обзоре 1923 г. говорилось, что «появилось религиозное течение мюридизма, стремившееся примирить суннитов и шиитов». В Ингушетии развивался женский мюридизм, созданный по образцу мужского: в некоторых селениях ячейки насчитывали до 220 женщин-мюридок197. Была выявлена тенденция к сплочению среди враждебных советской власти нацгруппировок198.
6 марта 1924 г. состоялся съезд мюридов Каим-хаджи в с. Шара-Аргун. Председательствовавший на съезде Каимхаджи указывал на приезд представителей из Англии, с кото-
194ЦА ФСБ России. Ф. 7. Оп. 1. Д. 20. ВО ОГПУ Обзор № 5 «Положение на восточных окраинах СССР и в сопредельных странах по 1 июня 1923 года». Л. 251.
195Там же. Л. 250.
196«Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934). М., 2001. Т. 1. 1922–1923. Ч. 2. С. 904.
197Там же. М., 2001. Т. 2. 1924. С. 108.
198Там же. Т. 1. 1922–1923. Ч. 2. С. 946.
137
рыми предложил подписать соглашение. Присутствовавшие на съезде кунтахаджиевцы, призвавшие присутствовавших ориентироваться на советскую власть, были обвинены в большевизме. В ответ последователи Кунта-хаджи Кишиева демонстративно покинули съезд199.
По мнению наблюдателей, весной 1924 г. «центр контрреволюции» был сосредоточен в Горной Чечне, а движение, носившее ранее «панисламистский характер, весной 1924 г. было направлено в сторону создания самостоятельных национальных единиц (эмирств)»200.
Подытоживались результаты аналитической работы в одном из докладов Восточного отдела: «Картина развертывающихся событий в Чечне и Дагестане поучительна в том отношении, что она показывает нам те условия, при которых руководители контрреволюционных движений имеют возможность постепенно создать обстановку в крае, близкую к вооруженному выступлению. В первом периоде деятельности Гоцинского как главного руководителя антисоветского движения на Северном Кавказе, отмечается его объезд своих старых сподвижников-мюридов и вербовка новых, чем было создано первое ядро, вокруг которого должны были группироваться основные силы»201.
Турецкое влияние
Возрастающее контрреволюционное движение в Чечне, а также в других регионах Северного Кавказа, по мнению ОГПУ, имело поддержку извне. В докладах отмечалось, что Турция в лице своих агентов непосредственно участвовала в движении на Кавказе, направленном на ликвидацию Советской власти и укрепления здесь своего экономического и политического влияния. Так, в августе 1922 г. на границе Чечни и Дагестана состоялся съезд «контрреволюционных деятелей», на котором присутствовали и турецкие офицеры. По данным ВО ГПУ, в Чечне при поддержке турок велась подготовка к
199 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934). М., 2001. Т. 1. 1922–1923. Ч. 2. С. 946–947.
200Там же. Т. 2. 1924. С. 85.
201ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 657. Л. 72.
138
восстанию, вся ее территория была разбита на наибства (наместничества), для управления которым были намечены определенные лица202.
ВО ОГПУ отмечал массовое паломничество горцев, в особенности мусульманского духовенства, к Али Гаджи Акушинскому, имевшему связь с ангорским (турецким) правительством. Именно он в 1920–1921 гг. обращался к Ангоре (Анкаре) от имени «глав» правительства Северного Кавказа с просьбой о присоединении Дагестана к Турции. Восточный отдел считал Акушинского лидером «панисламистского» движения в Дагестане и подчеркивал, что «установлено существование и работа ряда ячеек панисламистской организации, в которые входило преимущественно мусульманское духовенство, настроенное резко против советской власти. Резиденция панисламистской организации находилась в Темирханшуре, таковые имелись и в Самурском, Андийском и других округах Дагестана»203.
По данным ОГПУ, Гоцинский и Каим-хаджи вели переговоры с турецкими агентами и русским генералом Рогожиным о сформировании частей и о прибытии некоторых из них204.
Как говорилось в обзоре 1923 г., «Турция оказывает широкую помощь военными инструкторами и агитаторами. Рельеф местности дает возможность проводить любую организационную работу, не опасаясь не только активного вмешательства советской власти, но даже глубокого наблюдения с ее стороны»205.
Вывод наблюдателей был неутешительным: «…мы стоим перед фактом наличия огромной организации буржуазии, дворянства и духовенства всего Северного Кавказа и обладающую многими тысячами уже сорганизованных, хорошо законспирированных и прекрасно вооруженных (не только
202ЦА ФСБ России. Ф. 7. Оп. 1. Д. 20. ВО ОГПУ Обзор № 5 «Положение на восточных окраинах СССР и в сопредельных странах по 1 июня 1923 года». Л. 250.
203Там же. Л. 252.
204Там же. Л. 252–253.
205Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 657. Л. 8.
139
винтовками, но и пулеметами и артиллерией) бойцов в виде шариатских полков. Существуют они на средства, собираемые путем самообложения (деньгами, натурой), а также всемерной поддержкой Турции. Это контрреволюционное объединение носит двоякий характер: панисламистский и националистический»206.
Мусульманское образование
Непрекращавшееся антисоветское движение во второй половине 1920-х годов все больше принимало религиозные формы. Особую активность в этой области проявляли шейхи Али Гаджи Акушинский и Магомед Али Аджи, стремившиеся для укрепления религии среди населения организовывать
иподдерживать широкую сеть шариатских школ. В Хасавюртинском округе пользовался большим авторитетом и успешно вербовал среди населения мюридов (по непроверенным сведениям, их число доходило до трех тысяч человек) Магомед Али Аджи, сторонник Гоцинского.
Виюле 1924 г. ИНФО ОГПУ отмечал развитие деятельности мусульманских духовных школ, число которых на Северном Кавказе достигало 2000, в то же время здесь насчитывалось лишь 220 плохо оборудованных советских школ. В сельских общинах, в примечетских школах обучалось не менее 40 тысяч учащихся207.
С 5 по 7 августа 1925 г. в Адыгейско-Черкесской автономной области прошел съезд мусульманского духовенства, в работе которого участвовало 124 человека. На съезде обсуждались вопросы о создании своего духовного управления
иметодов преподавания в предполагаемой к открытию духовной школы медресе, а осенью, по следам мероприятия, начался сбор пожертвований на постройку медресе208.
Особенно негативно расценивалось то, что борьба мусульманского духовенства за расширение сети религиозных школ обычно сопровождалась агитацией против советских
206ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 657. Л. 9.
207«Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934). М., 2001. Т. 2. 1924. С. 157.
208Там же. М., 2002. Т. 3. 1925. Ч. 1. Л. 638.
140
школ. Местами эта агитация имела успех, приводя как к сокращению числа учащихся в советских школах и переходу их в религиозные, так и открытию новых медресе (Дагестан, Чечня, Ингушетия, Карачай, Черкесия, Кабарда), велся сбор средств с населения на религиозные нужды и содержание духовенства (Чечня, Черкесия, Кабарда)209.
В заключении можно отметить, что сопротивление новому режиму приобретало разнообразные формы и получало различные политические ярлыки: от «политического бандитизма» до «восточной националистической контрреволюции» и «панисламистских» устремлений национальнорелигиозных лидеров.
Общественно-политическая консолидация населения под лозунгами сохранения религии и установления шариата, возрождения имамата, «шариатской монархии» оценивалась работниками спецслужб как «панисламистская деятельность». Однако, что именно подразумевалось под «панисламизмом», доподлинно не знал никто. У сотрудников ОГПУ не было ясности в понимании целей, которые якобы ставили перед собой местные «панисламисты»: было ли это возрождение имамата, «шариатской монархии» или организация некоей «Северокавказской мусульманской республики»?
На основании рассмотренных нами документов можно сделать вывод о том, что под «панисламизмом» в Чечне и на Северном Кавказе вообще ОГПУ понимало «религиозную воинственность», поддерживаемую духовными лидерами чеченского, дагестанского народов, и активизацию идейнопропагандистских и военно-организационных связей элиты с Турцией.
Особое внимание спецслужб к фактору внешнего влияния на ситуацию на Северном Кавказе говорит, кроме прочего, о том, что Москва считала региональных лидеров не способными самостоятельно решать вопросы государствообразующего характера.
209 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934). М., 2003. Т. 5. 1927. С. 328, 437–438, 576, 683.
141
Наконец, религиозная оболочка была одним из тактически возможных инструментов сопротивления новациям Советской власти. После массового разоружения населения Чечни идеологические «сражения» разворачивались за партами советских школ и медресе.
Социально-экономическое развитие города Грозного
в1920-е годы в материалах ГПУ-ОГПУ СССР210
Внастоящем разделе, подготовленном на основе документов Центрального архива ФСБ России (специальные «обзоры положений на восточных окраинах и в сопредельных с ними странах», информационные сводки и аналитические записки по Северному Кавказу, авторство которых принадлежит работникам Восточного отдела ОГПУ, а также «обзоры политического состояния СССР», которые готовились ежемесячно в Информационном отделе ГПУ-ОГПУ СССР в 1922–1929 годы), мы проанализируем, каким образом в аналитических документах центральных органов контрразведки освещалось со- циально-экономическое и политическое положение в Грозном
в1920-е годы. Помимо оригинальных фактов и оценок, содержащихся в предлагаемых источниках, изучение данного комплекса неизвестных и опубликованных архивных документов проливает свет на деятельность российских спецслужб
вэтом регионе на новом историческом этапе.
После революции 1917 г. Грозный и грозненские нефтепромыслы по вполне понятным причинам стали ареной соперничества различных политических сил. В феврале 1918 г. грозненских нефтепромыслах был введен рабочий контроль, по решению Грозненского совета все запасы нефти объявлены национальным достоянием211. Однако процессы советиза-
210 Опубликовано: Грозный: история и современность: историкоэтнографический сборник статей, посвященный 200-летию основания г. Грозного. Грозный: Изд-во АН ЧР, 2017. С. 38–55.
211 Нефтяная промышленность всей Советской России была национализирована позже, согласно декрету СНК от 20 июня 1918 г. По-
142
ции и организация работ на нефтепромыслах были сорваны Гражданской войной и переходом Грозного в ноябре 1918 г. под контроль Белого движения. Лишь после утверждения большевиков в городе в марте 1920 г. началось восстановление нефтепромыслов усилиями центральных и региональных органов власти и производственников212.
Отличительной особенностью города Грозного в 1920-е годы было то, что до апреля 1929 г. он являлся самостоятельной административной единицей213, не входившей в состав Чеченского автономного округа. Подобное положение обосновывалось необходимостью сохранения единства нефтяного хозяйства, расположенного в городе и его окрестностях, так как географическое положение Грозного, примыкавшего одной своей частью по рекам Терек и Сунжа к казачьим станицам, другой – к Чечне, угрожало его безопасности. Как подчеркивают современные чеченские исследователи, «объективно оценивая низкий уровень экономического развития Чечни и Ингушетии, руководители центрального аппарата делали ставку не на всеобщий подъем народного хозяйства региона, а на создание очагов промышленного развития (Грозненский нефтерайон), вокруг которых в дальнейшем
дробнее о ситуации в Чечне: Национально-государственное строительство в Чечне: история и современность: материалы региональной научной конференции, посвященной 90-летию автономии Чечни
(30 ноября – 1 декабря 2012 г.). Грозный, 2013. С. 110–114.
212По сравнению с июнем 1918 г. к марту 1920 г. число действовавших скважин сократилось в 5 раз, добыча нефти – в 6 раз. СНК уделял большое внимание восстановлению грозненских нефтепромыслов, на помощь рабочим была направлена специально созданная Кавказская трудовая армия под командованием И. В. Косиора. В октябре 1920 г. уже работало 106 скважин и к концу 1920 г. «Грознефть» поставил свыше 35 млн пудов нефти (Гражданская война и военная интервенция в СССР / гл. ред. С. С. Хромов. М.: Сов. энциклопедия, 1983. С. 158).
213До 1923 г. – на правах национального округа, в 1923–1929 гг. – на правах губернии.
143
должны были наращивать темп процессы индустриализации»214.
Как мы покажем далее, процесс технической и социальной модернизации был нелинейным и сопровождался различными противоречивыми явлениями. По мнению ОГПУ, на положение Грозного как стратегически важного социаль- но-экономического и политического регионального субъекта в 1920-е годы оказывали влияние процессы национального размежевания и административно-территориальные реформы, проходившие в этот период на Северном Кавказе, деятельность повстанческих отрядов в Чечне (в советской историографии она именовалась «политический бандитизм»), операции по их разоружению, негативное отношение мусульманского духовенства к советской власти, национальный антагонизм, а также различные слухи, распространявшиеся среди населения.
В этой ситуации критически важным было администрирование противоречивых процессов, протекавших в регионе. Выстраивание управленческой вертикали с ориентацией на Москву было невозможно без укоренения в Грозном советских и партийных органов, а также структур, обеспечивавших внутреннюю безопасность. Широко известно, что именно в Грозном располагались административные и партийные организации Чеченской автономной области (автономного округа), на которые были возложены задачи поддержания порядка на территории нефтепромыслов. В круг обязанностей Чечено-Грозненского окружного отдела ГПУ-ОГПУ входили: борьба с повстанческими отрядами, не признававшими советскую власть, противодействие «контрреволюционной» деятельности мусульманского духовенства, проведение операций по разоружению, контроль за общественными настроениями жителей Чечни и Грозного (в первую очередь
214 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 8. Ч. 1–2 (1930). М.: ИРИ РАН, 2008; Соколов А.К. Совет-
ское нефтяное хозяйство. 1921–1945 гг. М.: ИРИ РАН, 2013; Паскачев А Б. Экономическое развитие чеченцев (вторая половина XIX
– конец ХХ века). М.: Агентство Литера, 2016. С. 111–113.
144
рабочих объединения «Грознефть») и в целом информирование Москвы о выявленных потенциальных и реальных угрозах безопасности советской власти в регионе.
Ситуация на Северном Кавказе, в понимании аналитиков ГПУ-ОГПУ в регионе и в центре, подчинялась единой логике развития «восточной контрреволюции» на бывших имперских окраинах (Кавказ, Крым, Туркестан). В своем первом циркуляре 1922 г. Восточный отдел ОГПУ прямо указывал на экономическую подоплеку этого процесса: «Характерным признаком этой национальной и религиозной революции является стремление к отделению от Советской Федерации окраин – районов основных жизненных источников ее хозяйства, таких как уголь, нефть, железо, хлопок и т. п. Вдохновляется она в этом направлении империалистическими державами и господствующими классами, возглавляющими национальноосвободительное движение этих стран»215.
Кавказские реалии при этом имели свою явную специфику, связанную с особой ролью духовных лидеров – шейхов – как ключевых лидеров национально-религиозного движения, исторической памятью широких слоев горского населения о попытках создания собственной государственности, построенной на основе шариата (имамат Шамиля). «Кавказ вошел в полосу революции под флагом национально-религиозного уклона и мощного влияния на местах духовенства, шариатизма», – писали работники контрразведки216.
Специально созданный для работы против «восточной контрреволюции» в июне 1922 г. Восточный отдел ОГПУ пытался структурировать и выявить закономерности организационных усилий мусульманского духовенства, в первую очередь шейхов как наиболее авторитетных выразителей общественного мнения. О работе с шейхами, ее тактике в обзорах и аналитике писалось неоднократно. Например, информационная сводка № 11-12, охватывавшая период с 22 декабря 1923 по 5 января 1924 г., заключала, что советская власть шейхами признается приемлемой, но ее характер они
215ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 23. Д. 7. Л. 43.
216ЦА ФСБ России. Ф. 1. Оп. 5. Д. 390.
145
мыслили по-своему. Для того чтобы изменить баланс сил в регионе, предлагалось, в частности, опереться на широко использовавшуюся в других регионах практику противопоставления одних религиозных авторитетов другим, однако ее результаты здесь были не впечатляющими.
В начале 1920-х годов своим основным противником в Грозном ОГПУ именовало шейха Н. Гоцинского, вооруженные отряды которого нападали на нефтепромыслы, железную дорогу, красноармейские гарнизоны, представителей власти. От решительного выступления против советской власти Гоцинского, как отмечалось выше, удерживал Али Митаев, являвшийся членом Чеченского облревкома. Необходимо подчеркнуть, что Чеченский ревком был бессилен обеспечить безопасность Грозного и нефтепромыслов без участия Али Митаева, чем он пользовался, по мнению ОГПУ, для популяризации своего имени. Контрразведка подчеркивала, что репрессии, проведенные против населения Чечни и Ингушетии, давшие вначале успешные политические результаты, пришлось приостановить ввиду ответного усиления т. н. политического бандитизма, т. е. точечных, де-факто разбойных, нападений со стороны противников нового режима217.
По мнению сотрудников ГПУ-ОГПУ, мусульманское духовенство на Северном Кавказе представляло серьезную угрозу для безопасности региона. Контрразведка пыталась выявить связи мусульманского духовенства с турецкими эмиссарами, собирала информацию о легальных и нелегальных съездах шейхов, мулл и влиятельных лиц Чечни, на которых присутствовали, в том числе, Каим-хаджи, Н. Гоцинский, Али Митаев и обсуждались вопросы создания в Чечне национального собрания взамен существующего строя, необходимости освобождения мусульман от советской власти218.
Архивные документы свидетельствуют, что ГПУ-ОГПУ держало в фокусе своего внимания важное в стратегическом отношении объединение «Грознефть», контролировало
217 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 1. Ч. 1–2 (1922–1923). М.: ИРИ РАН, 2001. С. 973.
218 ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 657. Л. 72–98.
146
общественные настроения рабочих, обеспеченность их про-
дуктами питания и предметами первой необходимости и информировало об этом Сталина, а также высшее политическое руководство СССР. Анализ архивных документов позволяет проследить динамику изменений настроений рабочих «Грознефти» в 1920-е годы.
Так, по данным ГПУ, в конце 1922 – начале 1923 гг., благодаря налаженной деятельности предприятий «Грознефти», материальное положение рабочих было удовлетворительным, а их настроение и отношение к советской власти, РКП(б) и профорганам было «вполне доверчивым» и «сочувственным». В то же время ГПУ отмечало, что взаимоотношения между рабочими и администрацией были плохими вследствие лучшего материального обеспечения вышестоящих, а также из-за злоупотреблений последних219.
Вначале 1924 г. в СССР во всех главнейших отраслях промышленности и на транспорте шло сокращение штатов, которое затронуло и грозненские нефтяные промыслы. Как следствие, происходило снижение зарплаты, ограничение приработков и уменьшение расценок, что стало одной из серьезных причин недовольства рабочих. Уже летом 1924 г. ОГПУ зафиксировало «сильное недовольство» нефтяников на нефтепромыслах в Чеченской области и грозненских нефтезаводах. Оно выразилось в протестном движении, охватившем летом 1924 г. около 1800 рабочих. К осени на предприятиях «Грознефти» увеличилось количество трудовых конфликтов, когда рабочие выступали против администрации, хозяйственных и профсоюзных органов, причем эти настроения разделяла и часть местных коммунистов220.
Вянваре 1925 г., по данным ОГПУ, поднялась новая волна недовольства, вызванная низкими зарплатами на промыслах, особенно среди тружеников низших разрядов, которые
219 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 1. Ч. 1–2 (1922–1923). М.: ИРИ РАН, 2001. С. 344, 404, 467. 220 Там же. Т. 2 (1924). М.: ИРИ РАН, 2001. С. 22, 25, 58, 141, 196.
147
указывали на невыполнение коллективных договоров221 по снабжению рабочих. С марта 1925 г. начался усиленный уход рабочих с промыслов «Грознефти» (особенно ключников и буровых мастеров) в «Азнефть». Для того чтобы их удержать, в местной печати было объявлено, что уезжающие в Азербайджане приниматься на работу не будут. Рабочие рассматривали это заявление как давление на них со стороны власти, но исход не прекратили. Недовольство усугублялось отменой спецодежды, плохими жилищными условиями и сокращением до 2 тыс. сотрудников в связи с тяжелым финансовым положением предприятия.
Заработок рабочего не превышал 42 руб. в месяц, а в мае 1925 г. с сокращением сдельщины222 ежемесячный доход уменьшился до 38 руб. В ноябре – декабре 1925 г. недовольство малыми заработками охватило 60 % буровых рабочих на старогрозненских нефтяных промыслах. Их заработок не превышал 35 руб. в месяц, не хватало спецодежды.
При этом профсоюзы воспринимались людьми, занятыми на производстве, как формальные органы, занимавшиеся исключительно выполнением циркулярных распоряжений высших инстанций, созывом собраний и взиманием отчислений. Рабочие не верили в работоспособность профорганиза-
221 Коллективный договор – соглашение, заключаемое профессиональным союзом как представителем рабочих и служащих с одной стороны и нанимателем с другой, которое определяет условия труда, найма для отдельных предприятий, учреждений и хозяйств или группы таковых и содержание будущих личных (трудовых) договоров найма. Коллективные договора совершались в письменном виде и подлежали обязательной регистрации в органе Народного комиссариата труда, причем последнему предоставлялось право отменять договор в части, ухудшающей положение рабочих и служащих по сравнению с действующим законодательством о труде.
222 Сдельщина – система организации труда, при которой труд работающих расценивается по количеству и качеству проделанной работы.
148
ций, отмечая, что они не вникали в производство и жалобы рабочих оставались без последствий223.
В декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б) был взят курс на индустриализацию и поставлена задача превратить СССР в страну, производящую машины и оборудование. Ведущую роль в деле индустриализации страны играли специалисты в областях промышленного строительства, конструирования и эксплуатации оборудования, большинство из которых получило образование еще в царской России или за границей, а потому априори воспринималось советскими властями как «буржуазные специалисты» (спецы). На первых порах становления тяжелой промышленности они были востребованы, но при этом находились под особым контролем государства, в том числе органов госбезопасности, и выступали удобным объектом дискредитации, на который можно было переложить ответственность за технические происшествия, ошибки и недостатки, возникавшие в процессе индустриализации224.
223 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 3. Ч. 1–2 (1925). М.: ИРИ РАН, 2002. Ч. 1. С. 428; Там же. Ч. 2. С. 677.
224 Соответствующий сигнал об отношении к «буржуазным специалистам» был подан 13 января 1927 г. И. Сталиным в его заявлении о мерах борьбы с террористическими актами на хозяйственных предприятиях и о необходимости разоблачать вредителей из их числа. 28 февраля 1928 г. на места была разослана соответствующая телеграмма, подписанная заместителем председателя СНК
СССР А. Андреевым, и ОГПУ приступили к выявлению и разоблачению «контрреволюционных вредительских организаций», которым, как отмечалось в документах, «удалось проникнуть в наиболее важные командные органы во все звенья управления промышленностью, начиная с органов ВСНХ, Госплана, кончая заводоуправлением и цехом». В марте 1927 г. Г. Ягода призвал сотрудников ОГПУ «всемерно усиливать меры по выявлению массового вредительства, контрреволюции» (См.: История страны в документах архивов ФСБ России: сборник статей и материалов. М.: Издательство Главного архивного управления города Москвы, 2013. С. 162–163).
149
Однако имевшее место в середине 1920-х годов в рабочей среде Грозного усиление негатива по отношению к специалистам было вызвано и иными причинами: более высокими окладами и премированием специалистов, перекосами в области нормирования труда, грубостью и произволом администрации. В рабочей среде ходили такие настроения: «Советская власть улучшает положение спецов за счет нашей силы»; «Рабочие в большинстве на спецов смотрели как на паразитов, не скрывая своего презрительного взгляда». Многие рабочие не считали себя ответственными за свою работу, объясняя это так: «Спец получает сотни рублей, так пусть он и отвечает за все»225.
На грозненских нефтепромыслах звучали призывы созвать общие собрания с целью выражения протеста против премирования спецов. После происшедшего по недосмотру администрации взрыва рабочей казармы (погибло восемь рабочих и 12 тяжело ранены) на одном из предприятий «Грознефти» рабочие намеревались устроить самосуд над администрацией. Массовое недовольство рабочих «Грознефти» спецами отмечалось в ноябре 1925 г. в связи с выдачей им тантьема226. По мнению рабочих, которое разделяли и члены РКП(б), спецы тантьемы не заслужили, так как саботировали и разрушали производство; производство поднимали только рабочие, потому премии, выданные спецам, принадлежат им. Среди рабочих бытовало мнение о том, что центр о тантьемах ничего не знает, а местные руководители изымали деньги из причитавшейся рабочим зарплаты227. Негативное отношение к спецам на «Грознефти», как в целом в СССР, фиксировалось на всем протяжении рассматривае-
225 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 3. Ч. 1–2 (1925). М.: ИРИ РАН, 2002. Ч. 1. С. 4108; Там же. Ч. 2. С. 571–573, 709, 733.
226Тантьема – вознаграждение, выплачиваемое в виде процента от прибыли директорам и руководящему персоналу промышленных фирм.
227«Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 3. Ч. 1–2 (1925). М.: ИРИ РАН, 2002. Ч. 1. С. 654, 679.
150
мого периода и сопровождалось громкими судебными процессами («Шахтинский процесс», «Дело Промпартии» и др.).
К середине 1920-х годов были завершены восстановительные работы на предприятиях нефтяной промышленности, обновлено устаревшее оборудование промыслов и заводов, вследствие этого в 1926 г. уровень добычи и переработки нефти превзошел уровень 1913 года. В 1929 г. в общей добычи нефти по всему СССР Грозненский и Кубанский (Майкопский) нефтеносные районы, находившиеся на территории Се- веро-Кавказского края, давали 41 % всего количества добываемой нефти, в масштабе же РСФСР этот процент повышался до 93 %. Основное ядро нефтяной промышленности было сосредоточено в Грозном, добыча которого за 1928–1929 годы составила 96,2 % из общей суммы краевой добычи нефти228.
Однако разведочные работы, проводившиеся в 1929 г. в Чечне, расценивались местным населением как «попытка новых земельных притеснений». В результате по всему району был зафиксирован ряд случаев налета и обстрелов специалистов «Грознефти» и земельных работников. Все чаще фиксировалась открытая пропаганда «выступления против русских»229.
Следующим комплексом обстоятельств, осложнявшим социально-политическую обстановку в Грозном и Чечне, бы-
ло обострение национального антагонизма между русскими и горцами, причинами которого были: земельные споры в «восточных окраинных» областях, коренизация советского аппарата и предоставление одной национальности больших льгот и преимуществ (по налогу и др.) по сравнению с другими230.
Осенью 1925 г. в Чечне в связи с проведением операций по разоружению отмечалось, что в отдельных районах они вызвали негативную реакцию представителей национальной
228 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 7 (1929). М.: ИРИ РАН, 2004. С. 604.
229Там же. С. 255.
230Там же. Т. 2 (1924). М.: ИРИ РАН, 2001. С. 100; Т. 5 (1927). М.: ИРИ РАН, 2003. С. 151.
151
интеллигенции и мусульманского духовенства, которые утверждали: «разоружение было результатом жалоб русского казачества в Москву». Русские рабочие на предприятиях грозненских нефтепромыслов, в свою очередь, были настроены против местных жителей: их взаимная неприязнь приводила к уходу многих чеченцев с промыслов и возвращению их в аулы231.
Национальное размежевание на Северном Кавказе, в том числе в Чечне, происходило весьма непоследовательно и стало предметом борьбы между партийными и государственными функционерами, не имевшими единства в этом вопросе. После того как осенью 1925 г. произошло размежевание между Грозненским нефтепромысловым районом и Чеченской автономной областью, промысловые рабочие городки оказались на территории Чеченской области. В связи с этим русские трудящиеся говорили, что скоро городки будут не рабочими, а местами жительства чеченских мулл и горцев, а в некоторых местах (городок Соляная Балка) рабочие ультимативно утверждали, что они не только не пустят ни одного чеченца к себе в городок, но и не дадут им даже ходить по нему232.
Вконце 1928 г. произошло событие, которое, по оценкам ОГПУ, оказалось в центре внимания различных групп населения Северокавказского края и также обострило национальные противоречия в регионе. Руководство СКК приняло ре-
шение о передаче г. Владикавказа – Осетии, г. Грозного и Сунженского округа – Чеченской автономной области. По-
становление о ликвидации Грозненского округа и слиянии Грозного и Сунженского района с Чечней и передача Владикавказа Осетии вызвало большой резонанс среди горского и русско-казачьего населения233.
ВОГПУ отмечали, что национальное руководство Ингушской автономной области, считая решение края «ущем-
231 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 3. Ч. 1–2 (1925). М.: ИРИ РАН, 2002. Ч. 2. С. 548–585, 638.
232Там же. С. 638.
233Там же. Т. 4. Ч. 1–2 (1926). М.: ИРИ РАН, 2001. С. 535–538.
152
ляющим жизненные национальные интересы Ингушетии», «оскорблением революционных чувств ингушского народа» и особенно упирая на то, что решение края о Владикавказе было вынесено без всякого участия и предварительного согласования с ингушской советской и партийной организацией, заняло резко отрицательную позицию, встав во главе движения протеста, охватившего все слои ингушского населения. Бывшая крупная торговая городская буржуазия, интеллигенция, служащие встретили известие о передаче Владикавказа Осетии крайне враждебно. Указывая на казачье засилье в крае, национальная интеллигенция единодушно винила в этом областное руководство, «его близорукость и преступное бездействие» в борьбе за город. Национальная интеллигенция предлагала потребовать у Москвы немедленного выделения Ингушетии из краевого объединения, заявляя, что в случае окончательной передачи Владикавказа Осетии «вооруженное столкновение с осетинами будет неизбежным и вряд ли кто сумеет предупредить его».
Слухи о передаче Владикавказа Осетии вызвали массовый протест среди всех слоев ингушского аула. Во многих аулах состоялись стихийные сходы, выбиравшие ходоков в окружные центры за информацией и высказывавшие резкие протесты против решения края. В ряде случаев собирались деньги для посылки делегатов непосредственно в Москву. Передача Владикавказа называлась «кровной обидой ингушам». В связи с этим отмечался рост антагонизма к осетинам. «Надо собирать оружие и идти бить осетин», – были частые возгласы в беседах и на сходах.
Заслуживает внимание и то, что ингушская интеллигенция, которая ранее усиленно культивировала идею объединения с Чечней и «создания единой нации» во второй половине 1928 г., в большинстве своем считала, что этот вопрос нужно было на длительное время отложить234.
Согласно сведениям наблюдателей, значительное большинство рабочих Владикавказского округа было также про-
234 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 5 (1927). М.: ИРИ РАН, 2003. С. 536–537.
153
тив передачи города Осетии. Они опасались, что осетины «зажмут» русских, «выкинут их на улицу», «развалят производство» и т. п. Среди нацменьшинств Владикавказа (персов, армян, греков и др.) бытовали схожие настроения. Исключение составляла грузинская колония, сочувственно относившаяся к позиции осетинской национальной интеллигенции235.
Говоря о сюжете присоединения Сунженского округа к Чечне, то он также стал камнем преткновения для различных этносоциальных групп. Как отмечали источники ОГПУ, основная масса казачества одобряла решение, особенно с переходом к последней Грозного («город не даст нас в обиду»). Наряду с этим часть казачества, в том числе отдельные бедняки и середняки, опасались, что затем чеченцы отберут их земли, их выселят или в лучшем случае никакого улучшения в их жизни не произойдет и вместо русских во главе окружных властей станут чеченцы236.
Русские рабочие, проживавшие в Грозном, первоначально протестовавшие против объединения из-за боязни усиления позиций коренного населения в промышленности, после проведении разъяснительной кампании отнеслись к решению края положительно. Наряду с этим имели место разговоры «о возможном ущемлении» русских интересов и обострения межнациональных отношений. Служащие-русские, считавшиеся с возможностью новых сокращений, с неизбежной чеченизацией русских учреждений, были недовольны решением края. Чеченцы-служащие областных учреждений, в свою очередь, боялись наплыва в объединенные учреждения русских работников237.
235 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 6 (1928). М.: ИРИ РАН, 2002. С. 537.
236Там же. С. 538.
237Там же.
Процесс присоединения города Грозного с прилегавшим одноименным нефтепромышленным районом к Чеченской автономной области завершился в соответствии с постановлением ВЦИК от 1 апреля 1929 г. Грозненский городской совет стал подчиняться
154
По оценкам ОГПУ, угрозу безопасности и стабильности в Грозном во второй половине 1920-х годов представляли безработные. С 1926 г. начался усиленный наплыв безработных на юг, главным образом на Украину и Северный Кавказ, особенно в районы, где по слухам и заметкам в газетах, предполагалось широкое строительство. Большинство безработных, приезжавших на Северный Кавказ из центральных губерний и Поволжья, на местах оказывались в крайне тяжелом материальном положении. В самом Грозном стихийно, без прямого вызова рабочих, скопилось свыше восьми тыс. человек, исключительно благодаря появившимся в газетах заметкам о предполагавшихся работах по прокладке нефтепровода Грозный – Туапсе238. Так как прокладка нефтепровода была отложена, то безработные (большинство из них – крестьяне Поволжья), оказались в безвыходном положении и потребовали дать им работу или отправить на родину за казенный счет, в противном случае угрожая разбоями. Власти Грозного были вынуждены в начале апреля 1926 г. отправить на Волгу два эшелона безработных крестьян239. Из оставшихся в Грозном 5 тыс. человек 3,5 тыс. человек были использованы «Грознефтью» на сезонных работах, а остальные – задействованы на сельхозработах240.
непосредственно областному исполнительному комитету Чеченской автономной области.
238Магистральный нефтепровод Грозный – Туапсе был построен в 1927–1929 гг. для транспортировки нефти из грозненского района нефтедобычи к побережью Черного моря в порт Туапсе.
2397 апреля 1926 г. на станцию «Сталинград» из Грозного прибыл
эшелон с тысячью безработными, следовавших по месту жительства в Саратовскую, Пензенскую и Воронежскую губернии. Ввиду недостаточности хлеба, выданного им (их прибытие было неожиданным для губернских органов), они силой отбирали хлеб как у рыночных торговцев, так и в кооперативах, что на время лишило население продуктов. Вслед за этим прибыл еще один эшелон в 700 человек, который находился на вокзале ст. «Сталинград», так как Восточная дорога отказала ему в бесплатном проезде.
240 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 4. Ч. 1–2 (1926). М.: ИРИ РАН, 2001. Ч. 1. С. 236, 271.
155
Число безработных в Грозном оставалось значительным на протяжении всей второй половины 1920-х годов. Количество городских безработных, состоявших на учете бирж труда, достигало 8,5 тысяч человек, и оно неуклонно росло. Учитывая, что в городе периодически возникали продовольственные затруднения, уровень протестного движения среди безработных был высоким, а в 1929 г. оно приняли «резкие формы»: люди подавали в советские организации коллективные заявления с требованиями увеличения нормы продовольственного снабжения, выступали с призывом провести митинги и демонстрации, добиваться увеличения выдачи хлеба, устраивали уличные беспорядки241.
Распространение слухов о войне, бунтах в СССР, голоде
иблизкой гибели советской власти, по мнению наблюдателей, было одним из дестабилизирующих политическую и общественную обстановку факторов развития Грозного. Сведения об оживлении т. н. басмаческого движения в Средней Азии были подхвачены различными группами населения в качестве подтверждения слухов о «начавшейся войне», которая якобы должны была скоро развернуться между СССР и Турцией, Афганистаном, Великобританией. В Чечне распространялись слухи о предстоявшем занятии Кавказа турками и «восстановлении мусульманства». Широко хождение имели мнения о том, что «ответработники и коммунисты спешно распродают имущество, готовясь к эвакуации», внутрипартийные разногласия сопровождались призывами «быть готовыми ко всему», «запасаться оружием и боеприпасами», «расправиться с аульным активом, когда придут “наши”».
Жители Чечни пристрастно следили за ситуацией в иных мусульманских регионах страны и соседних стран. События в Афганистане и налеты т. н. басмачей в июне 1929 г. на советские пограничные пункты на советско-афганской границе взволновали население. Бегство афганского эмира Амануллы
иукрепление позиций нового правителя Бачаи Сакао расценивалось как новый фактор, делавший вероятным совместное
241 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 7 (1929). М.: ИРИ РАН, 2004. С. 181–182.
156
выступление Афганистана и Великобритании против СССР. Еще один слух, распространявшийся в июне 1929 г. в Чечне и негативно влиявший на обстановку – информация о том, что съезд безбожников в Москве постановил закрыть все мечети и уничтожить Коран242. Эти и подобные настроения, зачастую не имевшие ничего общего с реальным положением дел, служили ярким индикатором неприязненного отношения к власти со стороны консервативно настроенной части чеченского общества и отнюдь не способствовали оздоровлению социальной обстановки.
Таким образом, документы органов госбезопасности в качестве ведущих факторов, влиявших на социальноэкономическое и политическое положение Грозного в 1920-е годы, указывали следующие.
Национальный антагонизм, связанный с ошибками во время поведения земельной реформы, административнотерриториальным размежеванием и установлением новых границ, проведение различных радикальных преобразований на Северном Кавказе без учета местных условий и уклада горских народов, отрицание религиозных традиций – все это вызвало у чеченцев недовольство, которое нередко принимало форму сопротивления. Точечное сопротивление (т. н. политический бандитизм), процветавшее в первой половине 1920-х годов, в определенном смысле перекликалось с тем, что происходило, к примеру, в Туркестане, но, преследуя принципиально те же цели, имело сравнительно меньший масштаб.
Негативный для Москвы эффект усиливала и пропагандистская деятельность религиозных лидеров, выражавшаяся, кроме прочего, в распространении антисоветских слухов. Роль же духовных лидеров в обоих регионах оценивалась идентично, и работать с ними, по мнению ОГПУ, следовало аналогично.
Все это, в свою очередь, создавало реальную угрозу безопасности для рабочих и администрации предприятий и заводов «Грознефти». Несмотря на то, что до апреля 1929 г. Гроз-
242 «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране. Т. 7 (1929). М.: ИРИ РАН, 2004. С. 253, 302.
157
ный был самостоятельной административной и экономической единицей, не входившей в состав Чечни, он был также подвержен влиянию изменений политической обстановки в Чечне и в Сунженском казачьем округе. Затруднительное экономическое положение всего региона, в том числе Чечни и Грозного, продовольственные затруднения, недостатки в снабжении продуктами питания и предметами первой необходимости рабочих «Грознефти» (а со второй половине 1920-х годов и безработных), равно как и трудовые конфликты, негативное отношение к спецам, попытки переложить на них ответственность за ошибки и недостатки в работе нефтедобывающих предприятий – все это осложняло процесс модернизации производства и социальных преобразований.
В 1920-е годы в ГПУ-ОГПУ была создана довольно стройная и регулярно совершенствовавшаяся система информационного обеспечения центральной власти. На основе анализа информации, поступавшей из различных областей, губерний, краев (в том числе из СКК и из Чечни), готовились аналитические документы, изучение которых и сопоставление с документами из других архивов позволяет сделать вывод, что они были актуальными и достаточно информативными. Аналитики ОГПУ выделяли наиболее существенные проблемы, характерные для ситуации в Грозном, Чечне и на Северном Кавказе, стараясь обозначить причины их возникновения и реальные или потенциальные угрозы. К недостаткам деятельности органов ОГПУ на Северном Кавказе следует отнести нехватку кадров, обладавших знаниями о специфике культурного, социального развития региона и владевших языками народов Северного Кавказа, что создавало определенные трудности при организации контрразведывательной работы.
158