Оренбург как «центр восточной контрреволюции»: неизвестные страницы деятельности казахского национального движения «Алаш-Орда» в 1920-е годы72

Современные специалисты подчеркивают дефицит источников, которые могут полить свет на методы работы и выработку оценочных механизмов в отношении казахской интеллигенции со стороны органов ГПУ-ОГПУ73. Как справедливо отмечает Паоло Сартори, источниковедение Центральной Азии 1920-х годов страдает от недостатка агиографии и «местных историй» (local stories), поэтому мы вынуждены обращаться к немногочисленным, но от того имеющим еще большую ценность, свидетельствам русскоязычных официальных источников, вышедших, в том числе, из-под пера работников спецслужб74. Мы не можем полностью доверять информации, содержащейся в материалах органов госбезопасности, как и считать ее объективной, но можем использовать эту документацию как источник для понимания исламского дискурса, формировавшегося государственным репрессивным аппаратом и использовавшегося работниками ОГПУ и НКВД.

В данном разделе внимание уделено сюжету освещения деятельности «Оренбургского центра», который, в первой половине 1920-х годов, по сведениям спецслужб, объединял

72 Опубликовано: Сборник статей Международной научнопрактической конференции к 275-летию со дня основания г. Оренбурга, 200-летию со дня рождения оренбургского генералгубернатора, почетного гражданина Оренбурга Н.А. Крыжановского, 100-летию организации государственной архивной службы / науч. ред. С.В. Любичанковский. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2018.

С. 128–130.

73 Движение «Алаш»: сборник документов и материалов / отв. ред. М. Койгелдиев. Апрель 1920–1928. Т. 3. Кн. 1. Алма-Ата, 2007. С. 8.

74 Sartori P. ‘The Tashkent ‘Ulama’ and Soviet State (1920–38): A Preliminary Research Note Based on NKVD Documents’ // Patterns of Transformation in and around Uzbekistan / eds. P. Sartory and T. Trevisani. Reggio Emilia, 2007. Р. 162, 165, 166.

77

наиболее активных идеологов и сторонников «Алаш» и деятелей Алаш-Орды. Мы рассмотрим эти материалы через призму выработки оценочных суждений работниками ОГПУ. Для раскрытия основных идей мы используем ранее не введенные в научный оборот источники Центрального архива ФСБ России и Государственного архива Российской Федерации, отражающие заявленную проблематику.

Волею истории Оренбургу было суждено сыграть важную роль в судьбах российской тюркской интеллигенции: до событий 1917 г. он «был своеобразным пунктом активности и взаимодействия татарских, башкирских и казахских деятелей»75. В рассматриваемый период он сохранил эту роль медиатора, связующего звена между национальными лидерами различных регионов Союза. Особенно резонансной была деятельность представителей казахской интеллигенции, в силу объективных обстоятельств рассматривавших оренбургские земли как пространство, входящее в сферу их национальных интересов.

Проигрывая в политической и военной схватке с советской властью, правительство Алаш-Орды заявило о ее признании. При этом часть алашордынцев, признав политическую платформу советской власти, перешла на ее сторону, наиболее непримиримые покинули страну. Как и в случае с национально-религиозными лидерами в других частях советской России – СССР, в начале 1920-х годов власть, давая возможность «бывшим» реализовать себя в новых условиях, никогда не забывала об их «контрреволюционной сущности», поручая спецслужбам вести за ними наблюдение.

Общим местом в официальных документах и советской пропагандистской литературе той эпохи стало утверждение, рожденное в недрах советских спецслужб, о том, что активисты «Алаш-Орды» в 1920–1930-е годы вели «антисоветскую контрреволюционную националистическую деятельность»: создавали «нелегальные националистические организации», «проникали» в партийные и советские органы, «использовали

75 Аманжолова Д.А. На изломе. Алаш в этнополитической истории Казахстана. Алматы: ИД «Таймас» 2009. С. 355–356.

78

органы печати и просвещения для борьбы с советским строем, препятствовали социалистическому переустройству аула, предпринимали меры к организации банд-повстанческих выступлений»76.

Судя по материалам НКВД КазССР, в 1921 г. в Оренбурге возникла «контрреволюционная казахская националистическая организация алаш-ордынского толка»77. Часть активистов «организации» после перенесения столицы Казахстана в КзылОрду в 1925 г. покинула Оренбург, другая осталась.

В материалах ЦА ФСБ России содержится уникальный документ, позволяющий реконструировать схему взаимодействия между различными лидерами и сторонниками «Алаш» в период 1921–1928 гг., – копия «Приблизительной схема казахской подпольной организации», перерисованная 5 мая 1958 г. помощником военного прокурора ТуркВО, капитаном юстиции Шуриным. В этом источнике Оренбург отмечен как важное место деятельности «алашевцев», именовавшееся «Оренбургским центром». Судя по схеме, он сохранял особый организационный статус в 1921–1924 гг. Именно из Оренбурга, где находился «цвет» движения, шла координация деятельности его сторонников, проживавших в Москве, Петрограде, Ташкенте, Самарканде, Чимкенте, Аулие-Ата, Алма-Ате, Петропавловске, Семипалатинске, Тургае, Акмолинске, а также Париже и Берлине78. По другим источникам, география деятельности организации была несколько иной: Южно-Казахстанская, Актюбинская и Западно-Казахстанская области. Она имела также «ответвления» в Башкирии (группа Джумагалиева) и в Оренбурге (группа Саулгабаева)79. В общем, деятельность «Центра» простиралась везде, где проживали находившиеся под наблюдением спецслужб сторонники Букейханова и его идей.

76ЦА ФСБ России. КПИ. 2301. С. 4.

77ГА РФ. Ф. 5325. Оп. 4. Д. 482. Л. 11; ЦА ФСБ России. КПИ. 2301. C. 4.

78ЦА ФСБ. Д. № Р-34862. Л. 196.

79ГА РФ. Ф. 5325. Оп. 4. Д. 482. Л. 11 об.

79

В других источниках мы находим похожие данные ГПУОГПУ 1921–1925 гг., которые фиксировали наличие нескольких групп бывших «алашордынцев», в частности в Оренбурге проживали: Д. Адилев, А. Букейханов, А. Байтурсунов, М. Дулатов, А. Кенжин, И. Омаров, Б. Сарсенов, К. Токтабаев80. По другим сведениям, здесь заправляли «следующие активные алашордынцы»: Аймаутов, Байтурсунов, Баймухаметов, Бисалиев, Дулатов, Казмухамедов, Коржаубаев, Кубенов, Муканов81.

Вдокументах ПП ОГПУ по Казахстану отмечается, что

всостав «Оренбургско-Тургайского областного комитета партии “Алаш”», входили: К. Арыгензиев, А. Биримжанов, А. Байтурсунов, Г. Биримжанов, А. Букейханов, О. Джанибеков, А. Джунубаев, А.-К. Доданов, С. Досжанов, М. Дулатов, М. Искулов, И. Нурмухамедов, И. Омаров, Т. Шонанов82.

Сравнительный анализ материалов показывает, что обнаруженная нами «схема подпольной организации» носит более универсальный и информативный характер. Количество «подозрительных» персонажей в схеме заметно больше. Кроме того, обращает на себя внимание не уточненная география ее деятельности, что свидетельствует об отсутствии четкого понимания сущности происходивших процессов и дефиците информации у работников местного и центрального аппарата ОГПУ.

Целью нашего исследования не является критический анализ объективного или субъективного характера данных спецслужб о «подпольной» организованной работе лидеров казахской интеллигенции в «оренбургский» период ее дея-

80 ЦА ФСБ России. КПИ. 2301. Л. 4; Аманжолова Д.А., Рыскулов В.В.

Председатель западного отделения Алаш-Орды Д. Досмухамедов и судьбы казахской интеллигенции в период сталинских репрессий. URL: http://www.kyrgyz.ru/articles/kazakh/predsedatel_ zapadnogo_otdeleniya_alash-ordy_d_dosmuhamedov_i_sudby_ kazahskoy_intelligentsii_v_period_stalinskih_repressiy/ (дата обращения: 07.10.2017).

81ЦА ФСБ России. КПИ. 2301. Л. 11.

82Там же. Л. 7.

80

тельности. Для ответа на этот вопрос требуются дополнительные изыскания, однако уже опубликованные источники и исследования специалистов заставляют нас думать об определенной небезосновательности подобных заключений83.

Для нас важно иное: в 1920-е годы ГПУ-ОГПУ пристально наблюдало за деятельностью «восточных» «контрреволюционных партий и организаций», постепенно формируя совершенно определенный спектр жестких оценок и прогнозов, определивших впоследствии историческую судьбу не только «алашевцев», но и других советских национальных элит. В 1920-е годы в поле зрения Восточного отдела ГПУ-ОГПУ и полномочных представительств (ПП) ОГПУ, специализировавшихся на этих сюжетах, находились практически все нелегально существовавшие в пределах Союза национальнорелигиозные объединения: в Азербайджане («ИттихадИслам», «Мусават»), Средней Азии («Милли-Истиклял», «Иттихад-Ислам»), в Крыму («Милли-Фирка»), Башкирии, Татарии и в Казахстане («Алаш»).

Важно отметить, что во второй половине 1920-х годов у работников спецслужб оформилась идея о централизации усилий подобных течений и движений. «Характер деятельности баев и мулл в этот период времени заставляет представителей органов ОГПУ сделать вывод о том, что контрреволю-

ционная работа объединяется и руководится каким-то центром, имеющим общий план контрреволюционной дея-

тельности (выделено нами. – В.Х.)»84.

В 1927 г. в недрах Восточного отдела ОГПУ уже обсуждалась мысль об объединении «алашордынцев» с «Султангалиевским центром». Циркуляр ВО ОГПУ № 156522 от 8 июля 1927 г., подписанный помощником начальника

83Аманжолова Д.А., Рыскулов В.В. Председатель западного отделения Алаш-Орды Д. Досмухамедов и судьбы казахской интеллигенции в период сталинских репрессий. URL: http://www.kyrgyz.ru/articles/kazakh/predsedatel_zapadnogo_otdeleniy a_alash-ordy_d_dosmuhamedov_i_sudby_kazahskoy_intelligentsii_v_ period_stalinskih_repressiy/ (дата обращения 07 окт. 2017).

84ГА РФ. Ф. 5325. Оп. 4. Д. 482. Л. 12.

81