Киреев Н. Г. - История Турции. XX век - 2007 (текст поверх изображения)

Спустя полтора месяца, 18 июля 1953 г., турецкий посол в Москве вручил В. М. Молотову ноту следующего содержания:

«Правительство Турецкой Республики ознакомилось с текстом заявления, зачитанного и переданного 30 мая 1953 года Его Превосходительством г-ном Молотовым, Министром Иностранных Дел Союза Советских Социалистических Республик Послу Турции в Москве, которое гласит:

"Советское Правительство, занимаясь в последнее время вопросами отношений СССР с соседними государствами, в числе других вопросов обратило внимание и на состояние советскотурецких отношений.

Как известно, в связи с истечением срока советско-турецкого договора от 1925 г., вопрос об урегулировании советско-турецких отношений затрагивался в официальных беседах представителей обоих государств несколько лет тому назад. В этих беседах фигурировали некоторые территориальные претензии Армянской ССР и Грузинской ССР к Турции, а также соображения Советского Правительства относительно устранения возможной угрозы безопасности СССР со стороны Черноморских проливов.

Правительственными и общественными кругами Турции это было воспринято болезненно, что не могло в известной мере не отразиться на советско-турецких отношениях.

Во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности правительства Армении и Грузии сочли возможным отказаться от своих территориальных претензий к Турции. Что же касается вопроса о Проливах, то Советское Правительство пересмотрело свое прежнее мнение по этому вопросу и считает возможным обеспечение безопасности СССР со стороны проливов на условиях, одинаково приемлемых как для СССР, так и для Турции.

Таким образом, Советское Правительство заявляет, что Советский Союз не имеет никаких территориальных претензий к Турции".

Правительство Турецкой Республики с удовлетворением принимает к сведению заявление, в котором Правительство Союза Советских Социалистических Республик объявляет, что не имеет никаких территориальных претензий к Турции. Правительство Турецкой Республики заявляет, что забота о сохранении добрососедских отношений и об укреплении мира и безопасности, на что

делается ссылка в этом заявлении, полностью соответствует той заботе, которую всегда проявляла и будет проявлять Турция.

Правительство Республики считает необходимым подчеркнуть в этой связи, что вопрос о Черноморских проливах, как, впрочем, это известно Советскому Правительству, регулируется положениями Конвенции в Монтрё».

Первым практическим свидетельством нормализации отношений стал визит в СССР в 1959 г. турецкой делегации во главе с министром здравоохранения Лютфи Кырдара. Весной 1960 г. было принято решение о визите в СССР премьера Мендереса, однако визит не состоялся - 27 мая в Турции был совершен военный переворот.

Послевоенная внутренняя политика. Переход к многопартийности

Глубокие изменения в первые послевоенные годы отмечены не только во внешней, но и внутренней политике Турции. Страну в условиях начавшейся «холодной войны» ожидала давно назревшая перестройка социально-экономической системы, трудный переход от диктатуры Народно-республиканской партии к многопартийности в соответствии с новыми ориентирами её послевоенной вестернизации. Авторитарный режим медленно приспосабливался к избранному варианту европеизации. Процесс кемалистских преобразований исчерпал себя, Турция вступала в новый период своей республиканской истории, по многим параметрам - политическим, идеологическим и многим другим характеризуемый как период посткемализма.

Однако обострение отношений с СССР обеспечило большую свободу всем формам антикоммунизма, включая пантюркизм. В 1946 г. возникло Общество турецкой культуры («Тюрк кюльтюр оджагы»), представлявшее националистические и пантюркистские круги в стране. Оно ставило задачу вдохновлять и Укреплять турецкую культуру от внутренних и внешних воздействий иностранных идеологий. В 1950 г. Н. Атсыз определял пантюркиста следующим образом: «Это турок, уверенный в превосходстве турецкой расы, почитающий своё национальное прошлое,

готовый пожертвовать собою во имя идей тюркского единства, особенно в борьбе с непримиримым врагом - Москвой»10.

Ещё на 6-м съезде Народно-республиканской партии в 1943 г. Инёню заявил: «Наш единственный недостаток - отсутствие оппозиционной партии». На майском съезде 1946 г. из устава и программы были изъяты все упоминания о государственной партии. Уже не стало понятий «бессменный председатель», «вождь» («шеф») и т. п. «шесть стрел» были удалены из конституции, была принята система одноступенчатых выборов. При И. Инёню концепция демократии стала более востребованной, так, закрытие

в1930 г. Либеральной партии было признано неправильным. Перемены затронули и сферу официальной идеологии, духов-

ной жизни общества. Турецкие авторы, например И. Тарханлы, пишут, что в конце 1940-х годов «началось оживление религиозного потенциала, превратившегося во влиятельный политический фактор. Даже правящая Народно-республиканская партия Ататюрка вынуждена была обновить свою концепцию религии и светскости и проводить более мягкую политику». В декабре 1946 г. в меджлисе был обсуждён вопрос о расширении религиозного образования, причём некоторые депутаты (например, Танрыовер) были убеждены, что такая мера обеспечит возможность морального противодействия коммунистической опасности. Комментируя этот аргумент, премьер-министр заявил, что предлагать заменить коммунизм шариатом означает уберечь больного от одного яда, дав ему другой, столь же смертельный. Частично это также можно объяснить реакцией общества на стремительное послевоенное сближение с Западом, желанием противодействовать не самым лучшим образцам западной «массовой» культуры11.

На очередном съезде НРП в ноябре 1947 г. были утверждены положения, которые, по мнению Тарханлы, означали «либерализацию этатизма и светскости». В том же году впервые государством были выделены средства для хаджа. В 1949 г. в учебные программы 4 и 5 классов были включены в качестве факультативных уроки ислама, при Анкарском университете для подготовки религиозных деятелей был создан богословский факультет. В 1949 г. министерство просвещения открыло два первых десятимесячных курса имамов-хатибов в Анкаре и Стамбуле, за этим последовало открытие таких же курсов в других вилайетских центрах. Запреты всё более конкретизировались вокруг «политического ислама», соответствующая и весьма жёсткая статья 163 Уголовного кодекса, категорически запрещавшая использование

ислама в политических целях, не раз редактировалась. Против её ужесточения выступало немало депутатов, утверждавших, что эта статья - «агрессия против ислама, полностью противоречит светскости, защищает безбожие, отдаёт коммунистическим духом».

НРП ещё в 1941 г. во время войны, осознавая возможность участия армии в войне, разрешило в армии институт армейских проповедников. В 1945 г. начались новые льготы возможному электорату и некоторые члены НРП предложили проект реформы религии, более чётко определяющий светскость. Разногласия по поводу смягчения политики по исламу возрастали, но 7-й съезд партии не принял предложений консерваторов, хотя после него пошёл им навстречу. В 1950 г. в первую статью закона о запрете тюрбе и прочих мест религиозного поклонения был включён пункт о том, что вновь разрешается посещение мест погребения «великих тюрок и тех тюрбе, которые являются произведениями искусства». Включение в программу начальной школы уроков религии, учреждение курсов подготовки имамов-хатибов, выделение валюты для хаджа - произошло ещё при власти НРП после назначения профессора-историка, близкого исламистам, Ш. Гюналтая премьером, когда консерваторы одобрили это назначение. Исламский журнал «Себильюльрешат» писал, обращаясь к нему, рано или поздно «эти давления на религию нации прекратятся, нация не забудет твоих усилий»... Их противники в партии утверждали, что во всём исламском мире, включая Турцию, так и не наступило обновление ислама согласно современным представлениям. Если государство будет уступать, вновь произойдут события типа восстания шейха Саида и резни в Менемене.

Демократическая партия перед выборами 1950 г. обвинила НРП во враждебности исламу, а тот же Гюналтай оправдывался в меджлисе, уверяя, что НРП сделала много для религии. Происходило использование религии в политике двумя партиями, а журнал «Себильюльрешат» даже утверждал, что НРП пустило в страну коммунизм. После 1945 г. НРП перед угрозой коммунизма и вследствие ухудшения отношений с СССР стала выводить ислам на передний план, появился целый список происламских партий. Впервые после 1923 г. исламская мысль начала занимать место в политической жизни. Однако сразу же следует отметить, что эти партии не представляли независимые исламские концепции, в обществе не наблюдалось серьёзных религиозных движений .

Тем не менее светская культура, как символ европеизации, не оказалась в загоне. Так, после создания государственного театра Турции в 1949 г. её жители у себя могли знакомиться с западной оперной и классической музыкой, драматургией. Театр сначала объединял оперу, балет и драму. Несколько лет он не имел собственного помещения и первые спектакли проходили в помещении Народного дома Анкары. За 1949-1953 гг. государственный театр дал всего 53 представления (оперных, балетных и драматических). Основное свое здание театр получил на бульваре Ататюрка. Бывшее до того выставочным помещением, оно было перестроено в соответствии с театральными нуждами. В этом помещении идут с тех пор оперные и опереточные спектакли театра. В программе Анкарского театра оперы и балета появлялись произведения европейской оперной и балетной классики, в том числе Чайковского, Глазунова, Сметаны, оперы современных турецких и западных композиторов Аднана Сайгуна, Гершвина и др.

Ещё в 1933 г. в Анкаре был создан симфонический оркестр, однако первоначально его выступления носили эпизодический характер. Создание в 1953 г. в Анкаре Турецкого филармонического общества способствовало расширению деятельности оркестра, впоследствии было построено и здание Анкарской филармонии. В программе симфонического оркестра были произведения Баха, Моцарта, Бетховена, Чайковского, Римского-Корсако- ва, Мусоргского, Рахманинова, Дебюсси, Равеля, Стравинского, современного турецкого композитора Сайгуна. Однако даже намного позже редкие концерты симфонического оркестра не стали значительными событиями культурной жизни.

Возникновение драматического театра в столице Турецкой Республики было неразрывно связано с созданием в 1949 г. государственных театров. Вслед за открытием основной сцены первого государственного театра на бульваре Ататюрка «Бююк тиятро» («Большого театра») была открыта и вторая сцена Анкарского государственного театра «Кючук тиятро» («Малый театр») в помещении декорационных мастерских. В 1956 г. открылся третий театр в освободившемся к тому времени Народном доме. В том же году начал работать «Ода тиятросу» («Камерный театр»), еще один государственный театр, получивший в 1960 г. название «Ени сахне» («Новая сцена»), открылся в 1958 г. в самом центре столицы. В репертуаре государственных театров были произве-

дения мировой классики, начиная с древнегреческих авторов. Значительное место в репертуаре анкарских драматических театров занимали произведения русских писателей - А. Н. Толстого, М. Горького, А.П. Чехова и других; немало ставилось с тех времён и произведений современных турецких авторов.

Сразу после войны власти попытались возобновить попытки планирования экономического развития. Появились даже проекты планов развития, сначала на 1946 г., затем на 1947 г. В чём-то они представляли собою продолжение принципов довоенного этатистского планирования, особенно второго пятилетнего плана на 1939-1943 гг., так и не реализованного в условиях начавшейся мировой войны. Попытки инициаторов плана 1947 г. увязать его финансирование с ожидаемыми поступлениями по плану Маршалла не были успешными13.

В эти годы, как отмечалось в одном официальном издании, «от идей индустриализации пришлось отказаться», речь шла уже о минимизации негативного воздействия войны на экономику страны. В этом же издании признаётся, что «после 1946 года началось открытое обсуждение необходимости передачи промышленных предприятий, созданных на государственные средства, частному сектору, но нигде это не было осуществлено»14.

Конец 1940-х и 1950-е годы стали для турецкой буржуазии временем новых возможностей роста и упрочения влияния в обществе, не в последнюю очередь благодаря сотрудничеству, прямому и косвенному, с капиталом Запада, прежде всего США. Турецкий предприниматель, преимущественно импортёр и экспортёр, подрядчик получил возможность пустить в дело средства, накопленные в годы турецкого нейтралитета благодаря активной торговле с воевавшими державами и поставкам стратегического сырья (хлопка, табака и т. п.). Кроме того, в страну широким потоком хлынула американская военная помощь, американское оборудование, потребительские товары. Началось ускоренное военное строительство стратегических путей, портов, аэродромов, военных баз, промышленных сооружений, жилищ для американского военного персонала.

Действительно, с конца 1940-х и далее в 1950-е годы, после отказа правящей элиты от однопартийной системы, с приходом к власти Демократической партии впервые на правительственном Уровне зазвучали заявления о необходимости приватизации, отказа

от крайностей этатизма, от односторонней ориентации на государственный сектор, о том, что частное предпринимательство уже в состоянии участвовать в промышленном развитии. К этому времени частный капитал активизировал свою деятельность в текстильном производстве, подрядном строительстве, учредил первый крупный частный банк «Япы ве креди». Полностью изменились внешние условия существования Турции после того, как она стала членом НАТО, приняла план Маршалла, доктрину Трумэна.

Западный мир, согласившись признать Турцию своим союзником и партнёром, ненавязчиво, но постоянно напоминал турецким властям, что время этатизма прошло и что пора переходить к всемерному поощрению частного предпринимательства, к приватизации, открывать турецкий рынок для иностранных частных инвестиций. Основным и неизменным объектом критики деятельности ГЭО стала их убыточность, вынужденно компенсируемая из бюджета. Излюбленная тема споров - природа этой убыточности: врождённо дисфункциональная либо преходящая, объясняемая поведением находящихся у власти политиков. Защитники ГЭО продолжали утверждать, что в Турции госсектор выполняет «вечную» функцию защиты национальной экономики, оптимизации социального баланса в обществе, дотирования малоимущих слоёв либо перспективных предпринимательских групп, а также науки, культуры, социальной сферы.

В первые послевоенные годы с начавшимися поступлениями помощи жёсткость внешнеторгового контроля была смягчена. В частности, сокращены были масштабы такасных и клиринговых операций. Расширение внешнеторговых и финансовых операций с западными странами, растущая потребность во внешней помощи (представленной в то время американской помощью) все более вынуждали турецкие власти идти на либерализацию внешней торговли.

В марте 1950 г., доживая последние месяцы как правящая партия, НРП приняла поправки к закону 1945 г. о так и не начатой земельной реформе. Его наиболее важной статьёй была 17-я, предусматривавшая отчуждение и передачу безземельным и малоземельным арендаторам, издольщикам и постоянным сельскохозяйственным рабочим всех фактически обрабатываемых ими земель. Основным принципом, который лёг в основу обновлённого закона, была неприкосновенность частной земельной собствен-

ности. Пугавшая помещиков ст. 17, допускавшая привлечение в фонд земельной реформы помимо государственных земель также и помещичьи, была упразднена. В самом деле, в отличие от варианта 1945 г. даже самая полная реализация положений, сформулированных в 1950 г., не затронула бы крупного землевладения15.

Важным свидетельством перемен в стране можно считать утверждение принципа многопартийности в политической жизни. После того, как в августе 1945 г. меджлисом был одобрен устав ООН, возникли и затем обострились дебаты в правящей партии и вне её по вопросам целесообразности сохранения авторитарного однопартийного режима. Эти дебаты привели в конечном счёте к крупнейшему послевоенному внутреннему политическому конфликту в Турции. Соответственно предложениям прежнего, последнего при Ататюрке премьер-министра Баяра, а также депутата Аднана Мендереса и ещё двух членов НРП, в правящей элите усилились требования внести изменения в турецкое законодательство с учётом тех принципов, с которыми правительство якобы согласилось, принимая Устав ООН. Когда это предложение было отвергнуто, его четыре сторонника вышли из НРП. После этого правительство всё же было вынуждено ослабить излишний контроль военных и согласилось на дальнейшую демократизацию политического процесса.

В январе 1946 г. Демократическая партия (ДП), возглавляемая Баяром и Мендересом, была официально зарегистрирована как политическая партия и вскоре стала главным центром оппозиции НРП как правящей партии. На всеобщих выборах в июле 1946 г. из 465 мест в ВНСТ НРП получила 396, ДП - 61, «независимые» - 7 мест. Завоевав 61 мандат в меджлисе, ДП получила общенациональную трибуну для пропаганды своих требований, прежде всего создания в стране многопартийной системы, она стала серьёзной соперницей НРП в борьбе за власть16.

Во всеобщих выборах в мае 1950 г. примерно 88% электората (приблизительно 8,5 млн.) участвовало в голосовании и в огромном большинстве избиратели поддержали ДП, ей досталось в ВНСТ 408 мест и только 69 мест получила НРП, её нерушимое господство в политике со времени основания республики было таким образом закончено. Законодательная и исполнительная власть в стране перешла к лидерам ДП, кончилась однопартийная авторитарная эра кемализма.

Демократическая партия у власти

Итак, возникшая многопартийная система принесла первые плоды: после целого периода авторитарного режима НРП во главе с И. Инёню оказалась в непривычной роли оппозиции. Президентом страны стал известный по 1930-м годам Джеляль Баяр, последний глава правительства при жизни Ататюрка, а премьерминистром - мало кому известный недавний член НРП и депутат ВНСТ Аднан Мендерес, крупный владелец плодородных земель на юго-западе страны в долине р. Мендерес провинции Айдын.

Новые власти освободили на первых порах часть политических заключённых, включая и тех, кто отбывал сроки за коммунистическую деятельность, из тюрьмы вышел и великий поэт Турции Назым Хикмет, правда, не доверяя новой власти, он вынужден был бежать за границу, чтобы потом, лишённый турецкого гражданства, обосноваться в СССР. Дальнейшие события подтвердили, что турецкие демократы, в отличие от «демократов» у власти, были правы, не доверяя победителям на выборах - обещанные ДП демократические законы так и не были приняты. В первые годы у власти они специальным законом национализировали всё имущество и все средства Народно-республикан- ской партии, в том числе и те, которые она унаследовала по завещанию от Ататюрка. (Однако после военного переворота 1960 г. Конституционный суд в соответствии с обращением НРП отменил названный закон, и эта партия вновь получила права владельца акций Ататюрка в Деловом банке и соответственно - право представительства в правлении этого банка17). Успех ДП в 1950 г. был затем подтверждён также и на выборах 1954 г., она ещё более увеличила свое парламентское большинство.

Торговые накопления в период Второй мировой войны, а также послевоенная мирохозяйственная, военная и политическая обстановка, в которой оказалась Турция, стремительный рост тор- гово-экономических связей с Западом дали новые импульсы развитию частного промышленного предпринимательства за счёт роста импорта и экспорта, комиссионных операций, складирования, перевозок, за счёт нового строительства (включая военное). Турецкий торговец и подрядчик устанавливал прямые связи с крупным бизнесом за границей. Расширились возможности использовать государственный сектор с его солидной промыш-