Киреев Н. Г. - История Турции. XX век - 2007 (текст поверх изображения)

ГЛАВА VII

«ХОЛОДНАЯ ВОЙНА» НАЧАЛАСЬ

Поиск модели сотрудничества с западным миром

В результате победы антигитлеровской коалиции была ликвидирована фашистская угроза, нависшая над всем человечеством. Советский Союз понёс в завершившейся войне самые тяжёлые утраты, он потерял 27 млн. человек. Участие СССР во Второй мировой войне вывело страну из того состояния международной изоляции, в котором он оказался в результате сотрудничества Сталина с Гитлером в предвоенные годы. Значительно возрос международный авторитет СССР.

Безусловно, укрепили свои позиции и экономические, и воен- но-политические в мире, прежде всего в разоренной Европе, Соединенные Штаты Америки. Американское военное присутствие в Европе и Азии стало постоянным фактором послевоенной мировой политики, США превратились в реального лидера Запада. 24 июля 1945 г. на конференции союзников в Потсдаме под Берлином сменивший Рузвельта новый президент США Гарри Трумэн сообщил Сталину о том, что у Америки имеется новое оружие «огромной разрушительной силы». Можно считать эту дату неформальным началом «холодной войны» - именно в Потсдаме произошла первая попытка использовать обладание атомной бомбой как инструмент политического шантажа в межгосударственных отношениях1.

С этими глобальными событиями совпали и другие, относящиеся уже непосредственно к советско-турецким отношениям. Почти в те же дни, а именно 22 июля 1945 г., на Потсдамской конференции советская делегация представила двум другим её участникам - Трумэну и Черчиллю предложения по Черноморским проливам. В них предусматривалось:

1. Международная Конвенция о режиме Проливов, подписанная в Монтрё, как не отвечающая современным условиям, должна быть отменена в соответствующем нормальном порядке.

2.Установление режима Проливов, единственного морского пути из Чёрного моря и обратно, должно находиться в компетенции Турции и Советского Союза, как наиболее заинтересованных

испособных обеспечить свободу торгового мореплавания и безопасности в Черноморских проливах.

3.Новый режим Проливов должен предусматривать в числе других мероприятий также следующее:

Турция и Советский Союз, в интересах своей безопасности и поддержания мира в районе Чёрного моря, обеспечивают совместными средствами в Проливах недопущение использования этих Проливов другими государствами во враждебных черноморским державам целях (наряду с турецкими военными базами - советские военные базы в Проливах).

Обсуждение этого документа, по существу, на конференции не предполагалось, её участники в то же время в заключительном протоколе Берлинской конференции сочли возможным записать следующее: «Три правительства признали, что конвенция о Проливах, заключенная в Монтрё, должна быть пересмотрена, как не отвечающая условиям настоящего времени. Согласились, что в качестве следующего шага данный вопрос будет темой непосредственных переговоров между каждым из трех правительств и Турецким правительством».

Как потом стало очевидным, с момента этой договорённости в Берлине проблема Проливов в первые послевоенные годы оставалась предметом обсуждения не только на двухсторонних встречах и при обмене нот, происходивших в Москве и Анкаре по поводу нового договора между двумя странами (после денонсации 19 марта 1945 г. Советским Союзом договора 1925 г.). В дискуссию по Проливам и другим близким проблемам были привлече-

ны, прежде всего, Турция, Англия, США, а позже и Франция. Все это намного осложнило и затянуло принятие каких-либо новых решений относительно безопасности черноморских государств и в конечном счёте сделало принятие этих новых решений невозможным. Конвенция Монтрё так и не была пересмотрена, она Действует и поныне.

Такое развитие событий определилось не в последнюю очередь тем, что после Второй мировой войны единство стран-побе- дительниц не могло сохраняться долго. СССР, с одной стороны, и США, Великобритания и Франция - с другой, представляли различные социальные системы. Обе стороны стремились к расширению территорий, на которых было бы распространено именно их влияние, как идеологическое, так и общественно-политическое.

Вначавшейся «холодной войне» большинство государств, та же Турция, были вынуждены действовать в фарватере политики сверхдержав, а цели внешней политики США и СССР явно противоречили друг другу, и это не могло не привести к расколу Европы и всего мира на две противостоящие друг другу военнополитические группировки. Узловыми моментами борьбы сверхдержав стали гонка вооружений, создание военных баз (американские базы появились впоследствии и в Турции), соперничество в Европе, участие в региональных конфликтах и идеологическая борьба.

Всоздавшихся условиях одной из важнейших внешнеполитических задач советского руководства в послевоенные годы являлось обеспечение безопасности границ от внезапного нападения потенциального агрессора, подобного тому, которое в июне 1941 г. осуществила Германия. Эта цель казалась достижимой за счёт создания блока дружественных государств. Кроме того, Сталин рассчитывал использовать присутствие вооружённых сил СССР в сопредельных странах для того, чтобы осуществить «экспорт коммунизма». Эти задачи реализовывались и в черноморских странах - Болгарии, Румынии, близких соседей Турции.

Сдругой стороны, в знаменитой доктрине, фактически военной помощи, президента Трумэна, провозглашённой в марте 1947 г., было заявлено «о необходимости поддержки Соединёнными Штатами свободных наций, оказывающих сопротивление внешнему давлению и вооружённой борьбе меньшинств».

22 мая в рамках этого документа Трумэн подписал закон о программе помощи Греции и Турции, обратившись к конгрессу с просьбой выделить на эти цели 400 млн. долл. Формальное начало американской военной помощи Турции, согласно доктрине Трумэна, датируется 1 сентября 1947 г., когда был принят соответствующий закон. По согласованию с властями Турции предусматривались поставки ей вооружения, посылка американских

инструкторов, разработка программ широкого военно-стратеги- ческого сотрудничества, предоставления военных кредитов и т. д. Как писал Кочак, «одиночество Турции периода 1944-1947 гг. кончилось позитивными импульсами не из Европы, а из-за океана - с доктриной Трумэна». Турецкие источники подчёркивают, что «предоставляемая помощь почти полностью была направлена на военные цели, если не считать программы развития автодорог». Уже в июле эта помощь стала поступать в Турцию (1947/1948 финансовый год США), она составила примерно 100 млн. долл. и целиком предназначалась для военных нужд. В октябре 1947 г. в страну стали прибывать американские военные и гражданские лица для координации работ по исполнению договорённостей.

Турецкая дипломатия и позже, к моменту учреждения в апреле 1949 г. НАТО, предпринимала активные шаги, чтобы убедить Запад в том, что причиной избранной Турцией прозападной военной ориентации стала советская угроза. По мнению турецкой стороны, она содержалась в предложениях СССР о пересмотре режима судоходства в Проливах, учитывая горький опыт его применения в годы войны. Общеизвестно, что в западной и, особенно, турецкой историографии принято воспринимать эти советские предложения как покушение на территориальную целостность страны, что явилось аргументом в пользу включения её в систему американской помощи Европе, защиты от военных угроз со стороны СССР, принятия Турции в НАТО.

Так начался период широкомасштабного военно-политическо- го приобщения Турции к западному миру, и этот новый этап её европеизации характеризовался уже не ориентацией на Англию, а жёсткой привязанностью к всестороннему сотрудничеству с США. В формировавшейся модели взаимодействия военно-политиче- ский фактор был главным, поэтому и экономическое сотрудничество Турции с Западом начиналось после Второй мировой войны заново и сразу приобрело характер неотъемлемой части воен- но-политического стратегического союза.

В сложившихся условиях глобального противостояния в любых переговорах с Турцией о Проливах, базах и т. п. советской стороне не следовало рассчитывать на поддержку стран Запада, и Турция это осознавала. Возможно, не все советские политики также это осознавали после триумфальных побед советского оружия и освобождения пол-Европы от фашизма. В то же время в

самой Турции некоторые авторы, например профессор-политолог Тюрккая Атаёв, даже спустя годы вновь и вновь убеждались, что вызвавшие тревогу Турции предложения в советских нотах были не более чем результатом упомянутого решения, принятого совместно США, Англией и Советским Союзом в июле 1945 г. на Потсдамской конференции. В сущности, в своих нотах советское правительство в течение всего 1946 г. заявляло о необходимости обновления конвенции по Проливам и приводило при этом конкретные случаи нарушения этой конвенции, причём это не оспаривала ни одна из участвовавших в дискуссии стран и соглашалась с необходимостью выработки новой конвенции, готова была принять в этом участие.

Другое дело, что пункт третий советских предложений, представленных в Потсдаме, а именно о необходимости учреждения в Проливах совместной советско-турецкой оборонительной системы для их защиты, повторяемый в советских нотах как условие и обновления конвенции и подписания нового двухстороннего договора вместо денонсированного как безнадёжно устаревшего, отвергался Турцией, а за нею и её западными союзниками в соответствующих нотах, направленных и Турции, и СССР2. Последняя советская нота по данному вопросу повторила этот ключевой пункт советско-турецких разногласий:

«Турецкое Правительство возражает также против пункта 5 Советской ноты от 7 августа, в котором предусматривается, что Турция и Советский Союз, как державы наиболее заинтересованные и способные обеспечить свободу торгового мореплавания и безопасность в Проливах, организуют совместными средствами оборону Проливов для предотвращения использования Проливов другими государствами во враждебных Черноморским Державам целях.

Турецкое Правительство заявляет, что данное советское предложение несовместимо с суверенными правами Турции и что оно якобы ликвидирует её безопасность. Турецкое Правительство пришло к такому заключению еще до того, как оно выслушало какие-либо конкретные соображения Советского Правительства по этому вопросу, не сделав даже попытки совместного рассмотрения соответствующих предложений СССР. Огульно отклоняя всякую возможность совместного с Советским Правительством изучения этой важной проблемы, неразрывно связанной с

интересами обеспечения безопасности СССР и других Черноморских держав, Турецкое Правительство вступает в явное противоречие со своим собственным заявлением о желании восстановления дружественных, основанных на доверии отношений с СССР,

находя при этом возможным высказывать такие подозрения, которые не имеют под собой никакого основания и к тому же несовместимы с достоинством Советского Союза.

Несмотря на высказанную в турецкой ноте точку зрения, Советское Правительство держится того мнения, что только совместными средствами Турция и Советский Союз могут обеспечить как свободу торгового мореплавания, так и безопасность в Проливах. При этом Советское Правительство полагает, что осуществление указанного советского предложения отнюдь не должно затронуть суверенитет Турции и вместе с тем должно в наибольшей мере соответствовать интересам ее безопасности, поскольку совместные мероприятия Турции и СССР могут обеспечить охрану Проливов в большей мере, чем мероприятия одной Турции.

Отказ Турции от совместной с Советским Союзом обороны Проливов лишает Черноморские Державы возможности гарантировать должную безопасность в этом районе. Во время последней войны страны оси использовали Черное море для своих военных операций против СССР, чему содействовало и то обстоятельство, что они имели возможность проводить в Черное море некоторые военные и военно-вспомогательные суда. Хорошо памятен и такой факт, как внезапный проход через Проливы в Черное море в 1914 г. немецких крейсеров "Гебен" и "Бреслау", которые, ворвавшись в Черное море, произвели нападение на русский флот и на Черноморские порты. Все это учитывается предложением о совместной советско-турецкой обороне Проливов, имеющей целью обеспечить надежную оборону Проливов как в интересах Турции, так и в интересах других черноморских держав, что не может быть в полной мере обеспечено одной только Турцией. С другой стороны, если бы Турция, отказавшись от предложения

СССР, стала осуществлять военные мероприятия в Проливах совместно с какими-либо нечерноморскими державами, то это, разумеется, оказалось бы в прямом противоречии с интересами безопасности черноморских держав. Было бы неправильно забывать, что советское Черноморское побережье, простирающееся на

2100 километров, открывает доступ к экономическим важнейшим районам страны, в силу чего необходимость обеспечения его безопасности при непосредственном участии Советского Союза в обороне Проливов вытекает из жизненных интересов СССР. Все это объясняет, почему Советское Правительство считает необходимым, чтобы оборона Проливов осуществлялась совместными силами Турции и СССР и имела бы целью обеспечить безопасность для всех черноморских государств»3.

Упомянутый ключевой пункт советских предложений в конце концов стал квалифицироваться турецкой дипломатией как безоговорочное требование, как угроза её суверенитету и категорически отвергался. Последним, весьма пространным ответом Турции на советские ноты по вопросу о Черноморских проливах стала её нота от 18 октября 1946 г. В этом документе, как и в прежних, отвергались все претензии и упреки, высказанные советской стороной относительно случаев неисполнения турецкой стороной своих обязательств по контролю над режимом Проливов во время войны, в результате которых имелись случаи прохода через Проливы немецких судов. Случаи проходов объяснялись наличием пробелов в Приложении II конвенции, затруднявшей определение характера судов и т. д. В заключительной части этого турецкого документа было сказано, что «представило бы интерес рассматривать исчерпанной дискуссию на дипломатической арене, так как Турецкое Правительство находится в распоряжении Советского Правительства, чтобы обратиться в третейский суд». Турцией таким образом высказывалось намерение прекратить «нотную» дискуссию и готовность предстать перед третейским судом для доказательства своей добросовестности и лояльности в отношении выполнения конвенции. Была подтверждена в ноте и готовность пересмотреть Конвенцию при участи подписавших её держав и США.

Были отвергнуты советские аргументы и в определении статуса Чёрного моря как особого закрытого моря и права только черноморским державам определять этот статус. Турецкой стороной подчёркивалось, что конференция в Монтрё «уже установила режим, отдающий предпочтение прибрежным державам». Более того, принимая за основу дискуссии первые три пункта советских предложений, Турция тем самым признала в отношении черноморских держав преференциальный режим. «Турция ясно осоз-

нает свою роль Черноморской Державы. Но она не может в то же время забывать, что она является Средиземноморской страной». Что касается пункта советской ноты, рекомендовавшего смешанную систему турецко-советской обороны в Проливах, в турецком ответе было сказано: «Согласие Турции на совместную оборону Проливов означало бы ничто иное, как разделение своего суверенитета с иностранной державой»...

Советская сторона на эту ноту не ответила и не потребовала созыва конференции по пересмотру конвенции Монтрё, а когда наступил срок окончания её действия, она не сообщила об аннулировании конвенции. Конвенция Монтрё остается действующей и до сих пор.

Турецкие авторы убеждены, что ещё в конце 1945 г. советская сторона нашла способ давления на Турцию - в США, Франции, Англии армянскими комитетами были организованы кампании с территориальными требованиями к Турции. Состоялись в сентябре митинги армян в Бейруте, Дамаске и других городах Сирии с требованием воссоединения с Советской Арменией армянских земель, насильно захваченных Турцией. 20 декабря 1945 г. в одной тбилисской газете два грузинских профессора опубликовали письмо о том, что всё черноморское побережье до Гиресуна принадлежит Грузии и эту территорию следует ей вернуть 4.

Характерно для тех времен, что ещё когда шел обмен нотами между СССР и Турцией и исчезали последние иллюзии относительно будущего советско-турецкой дружбы, в Турции появился первый признак, символ начавшейся её новой дружбы, уже с Соединёнными Штатами. Этим «весомым» символом стал громадный американский линкор.

Турецкий автор Хюсейн Багджы считает, что «история любви» между Турцией и США началась с прибытием в Стамбул в апреле 1946 г. американского линкора «Миссури», доставившего на родину умершего в США турецкого посла Мюнира Эртегюна. «Эта акция символизировала поддержку Америкой турецкой позиции в ответ на территориальные требования Советского Союза к Турции... Советская угроза сориентировала Турцию на установление ею тесных дружеских отношений с западными странами, особенно с Соединенными Штатами»5.

Заключив военно-политические соглашения с США, а позже, в 1952 г., вступив в блок НАТО, Турция определилась в выборе

стратегии своего развития, в том числе экономического, выбрав новую модель модернизации в рамках НАТО.

Условия плана Маршалла предусматривали необходимость заключения с США отдельных двухсторонних соглашений о помощи с получающими её государствами, поэтому своё соглашение с американской стороной об участии в ОЕЭС готовила и Турция. По поводу целесообразности участия Турции в этой организации для того, чтобы получать через неё американскую помощь, в политических кругах Турции, стран Запада прошли дискуссии, затем началась подготовка совместной программы. О запросе для Турции 615 млн. долларов сообщил 2 февраля 1948 г. в меджлисе министр иностранных дел Неджметтин Садак, добавив при этом, что заявка на эту сумму отвергнута американскими специалистами. Причины отклонения запроса Турции были следующими: Турция в состоянии сама решать свои экономические проблемы, она за время войны развила свою экономику. Садак не соглашался с тем, что Турция достигла успехов, но турецкие представители в Париже не сразу сумели убедить в этом участников ОЕЭС. При прямом вмешательстве США она наконец получила согласие и смогла начать пользоваться программой помощи. 4 июля 1948 г. Турция подписала с США Соглашение об экономическом сотрудничестве в рамках плана Маршалла, 8 июля 1948 г. ВНСТ его ратифицировало. Отделение американского Агентства международного развития (US AID) открыло своё представительство в Анкаре и наладило сотрудничество с Минфином. Турции было выделено 10 млн. долл. помощи, но Вашингтону было сообщено, что власти страны нуждаются в 300 млн. долл. ОЕСД направило в Анкару миссию, среди задач которой предусматривалась совместная подготовка программы помощи Турции, контроль за её исполнением, предоставление ежегодных отчётов6.

О том, что экономические меры США в отношении Европы составляли часть их военно-политической глобальной стратегии, пишет видный турецкий специалист по финансовым и банковским проблемам Эрхан Бенер, ссылаясь на П. Семуэльсона: «Руководители и экономисты США не намерены были повторять ошибки, совершенные ими после Первой мировой войны. Война закончилась, однако стало очевидным, что на горизонте возникла серьёзная опасность для мировой капиталистической экономики, возглавляемой США. Этой опасностью стала система социализма,

которую представлял Советский Союз. Чтобы предупредить развал капиталистической системы, воспрепятствовать включению Европы в коммунистическую систему, прежде всего следовало вырвать Западную Европу из той нищеты, в которой она оказалась, а затем вновь привести в действие систему свободной конкуренции»7. Отмечая это, в другом разделе своей книги Бенер пишет ещё более определённо: «не протяни США руку помощи Европе, очевидно, её восстановление стало бы невозможным». Повторив ещё раз, что доля для Турции в плане Маршалла оказалась меньшей в сравнении с другими странами при учёте уровня её экономики и населения, автор признаёт, что Турция обладала большими резервами золота и валюты, оставалась нейтральной в войне и воспринималась поэтому страной, которая экономически

впомощи не нуждалась. «Первоначально подготовленный турками план свидетельствовал о блестящем состоянии турецкой экономики, однако потом, когда возникло опасение, что такой вывод неблагоприятно скажется на размерах помощи, потребовалось показать положение очень тяжёлым». В то время в США был опубликован доклад о положении тех стран Европы, которым предназначалась помощь. В нём отмечалась, что Турция, вступив

ввойну с запозданием, спасла от развала свои производственные ресурсы, более того, сумела поставлять по высоким ценам воевавшим странам различные виды сырья, поэтому ей вообще не следует оказывать помощи, либо если оказывать, то в минималь-

ном объёме. Всё же потом Турция также смогла начать пользоваться планом Маршалла через ОЕЭС8.

Располагая ограниченными и противоречивыми статистическими данными, мы тем не менее можем считать, что в первые примерно два десятилетия, то есть в самые трудные годы формирования новых, послевоенных отношений Турции со своим новым военным союзником, в целом с крупнейшими странами Запада Турция, как участник антигитлеровской коалиции, получила 2251 млн. долл. экономической помощи9.

Чтобы завершить рассказ о самом остром периоде в истории советско-турецких отношений и самом решающем в послевоенном сотрудничестве с Западом, можно добавить, что 30 мая 1953 г. Молотов пригласил в МИД посла Турции и зачитал, а затем вручил ноту, в конце которой сообщалось, что Советский Союз не имеет никаких территориальных требований к Турции.