Алиев С. М. - История Ирана. XX век - 2004 (текст поверх изображения) (2)

степенное значение имели сокращение валютных поступлений и значительное уменьшение объема импортируемых в страну иностранных товаров. Малоразвитость промышленного сектора и отсталое сельскохозяйственное производство обусловили большую зависимость Ирана от импорта. Иран ввозил сахар, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, искусственный шелк, стекло, цемент, химические и фармацевтические товары, металлические изделия, машины и оборудование.

В 1948 г. около 42% иностранных товаров поступило в Иран из долларовой зоны. Валюту для их оплаты страна получала в британском казначействе, где часть концессионных платежей от АИНК, согласно договоренности, конвертировалась в доллары. Нарушение традиционных связей и, в частности, экономические санкции Англии в отношении Ирана оказали резко отрицательное воздействие на внутренний рынок и финансы страны. Принятые в первый год правления правительства НФ меры по изысканию валюты лишь ненадолго отодвинули назревавший финансовый кризис. Бартерные соглашения с СССР, Чехословакией, Венгрией, Польшей, а также с Францией и ФРГ из-за небольшого объема не восполнили нехватку в товарах. Ухудшению финансового положения значительно способствовало сокращение нефтяного экспорта, который оставался одним из основных источников валютных поступлений.

В период функционирования своего первого кабинета д-р Мосаддык главное усилие направил на разрешение нефтяного вопроса. Правительство рассматривало, хотя и частично, восстановление экспорта сырой нефти в качестве средства, которое позволит ему добиться улучшения положения в социально-экономи- ческой сфере, одновременно содействуя усилению его политической позиции. Не достигнув, однако, ощутимых результатов в осуществлении этих намерений, после вторичного прихода к власти Мосаддык и его соратники, члены его второго кабинета, были вынуждены сосредоточить свое внимание на идее проведения политики «экономика без нефти». [37] Она родилась еще в конце 1951 — начале 1952 г. Суть ее заключалась в стремлении стабилизировать государственный бюджет без доходов от нефти. В этих целях были подготовлены разного рода законы и постановления, реализация которых была призвана содействовать оживлению хозяйственной деятельности в стране.

При разработке экономических и социальных мер правительство пользовалось представленными ему по закону от 3 августа 1952 г. чрезвычайными полномочиями. Правительство издало множество постановлений, направленных на стимулирование экономической деятельности в частном секторе - законы о поощрении экспорта, об освобождении от таможенных сборов импорта машин и оборудования, необходимых для развития промышленности и т. д. В целях расширения вывоза в 1952 г. был основан коммерческий Банк по добыче и экспорту ископаемых, а в 1953 г. - Банк по развитию экспорта.

По линии семилетнего плана развития в июне 1952 г. был заключен контракт с американскими фирмами о строительстве текстильной фабрики и цементного завода в Фарсе, цементного завода в Рее, текстильной фабрики в Тегеране и т. д. В 1950 - 1952 гг. в Азербайджане и Хорасане были сданы в эксплуатацию сахарные заводы, которые лишь на 14 тыс. т в год увеличили его производство в стране, составлявшее в тот период в среднем 70 тыс. в год при импорте 15 тыс. т [38].

Правительство решило изыскать средства из внутренних источников. Однако попытка собрать недоимки с крупных землевладельцев и купцов оказалась малоэффективной. Тогда кабинет пошел по пути, проторенному прежними правительствами, - были повышены косвенные налоги, которые всей тяжестью легли прежде всего на плечи малоимущих и неимущих.

Были предприняты шаги, хотя и весьма робкие и малоэффективные, направленные на улучшение положения основной массы иранского крестьянства - арендаторов. Изданные 6 и 11 октября 1952 г. законы в этой области предусматривали увеличение средней доли крестьян-арендаторов при разделе урожая на 10% и выделение 10% годового урожая или доходов в специальный фонд благоустройства и кооперативный фонд деревень за счет сокращения доли помещиков (на 20%), а также отмену всех натуральных повинностей и поборов. Из-за фактического саботажа со стороны землевладельцев эти законы были осуществлены лишь частично [39].

Правительство добилось заметных успехов только в области внешней торговли, но они в известной мере носили призрачный характер. Правда, после долгих лет в 1952/1953 г. во внешней торговле было получено активное сальдо. Такой итог, однако,

явился результатом того, что импорт был сокращен в значительной степени за счет ограничения и запрещения ввоза ряда товаров, в которых нуждалась иранская промышленность и население.

В целом проводившаяся правительством Мосаддыка экономическая политика до некоторой степени содействовала развитию производительных сил страны. Ф. Рухани признает, что в период пребывания у власти кабинета НФ государственные финансовые институты содействовали развитию частного капитала, оживлению внутренней торговли и увеличению объема экспорта, росту сельскохозяйственного производства и проведению мероприятий по благоустройству [40]. Но объем подобных позитивных сдвигов для экономической, а тем более социальной, ситуации в Иране оказался ограниченным.

Возвращение к власти Мосаддыка вызвало большое недовольство в правящих кругах Великобритании. Члены правительства выражали свое беспокойство в связи с активным участием левых в июльском восстании. Они убеждали представителей Вашингтона в том, что отныне никак нельзя рассматривать правительство Мосаддыка препятствием на пути продвижения к власти коммунистов, т. е. тудеистов.

Было решено предпринять новую совместную попытку с тем, чтобы переубедить Мосаддыка в бесперспективности проводимой им политики. 27 августа 1952 г. послы США и Великобритании Лой Гендерсон и Джордж Мидлтон ознакомили Мосаддыка с текстом нового англо-американского послания, подписанного Трумэном и Черчиллем. Мосаддык настаивал на том, чтобы вручение послания было отложено и чтобы в него были внесены дополнения с учетом иранских требований, о которых говорится в его письме руководителям США и Англии от 7 августа. Однако 30 августа представители двух союзных держав официально вручили Мосаддыку уже фактически отклоненное им 27 августа совместное послание и приложенный к нему проект нового нефтяного концессионного соглашения. В послании предлагалось рассмотреть вопрос о компенсации в Международном суде. Для организации сбыта иранской нефти на внешнем рынке намечалось создание организации (комиссии) из представителей Ирана и АИНК. Проект концессионного соглашения предполагал на деле возвращение АИНК в Иран. В случае благоприятного ответа иранского правительства на эти предложения Англия обязывалась

снять запрет на ввоз в Иран ряда товаров, а США - предоставить ему безвозмездную финансовую помощь в размере 10 млн. долл. [41]

В обращении к меджлису и сенату Мосаддык заявил, что совместное послание Трумэна и Черчилля свидетельствует о том, что правительства Англии и США продолжают придерживаться тактики проволочек. Отвергнув англо-американские предложения, Мосаддык выдвинул 24 сентября контрпретензии. В частности, они содержали требование о выплате АИНК иранскому правительству компенсации за ущерб, нанесенный Ирану враждебными акциями Великобритании, в результате которых Иранская национальная нефтяная компания была лишена возможности сбыта своей нефти.

Выдвигался и ряд других серьезных финансовых претензий. 14 октября в ответном письме глава Форин офиса А. Идеи отверг предложения Мосаддыка и выдвинул условия, на базе которых АИНК согласилась бы вести переговоры с Ираном. Мосаддык имел неплохое представление относительно масштабов подрывной деятельности против него и членов его правительства, официальных представительств Англии и связанных с ними иранцев. Поэтому он решил привести в исполнение неоднократно высказанное предупреждение относительно разрыва дипломатических отношений с Англией, если ее дипломаты не прекратят свою враждебную деятельность против его правительства. Однако в меджлисе не оказалось кворума, чтобы поставить вопрос об утверждении этого решения правительства. Текст выступления Мосаддыка в меджлисе, в котором он обосновывал необходимость этого шага, был передан по радио 16 октября 1952 г. [42] Такая решимость иранского правительства, по мнению членов правительства, должна была привлечь внимание возможных покупателей иранской нефти.

Решения Совета Безопасности и Международного суда (т. е. косвенное признание права Ирана на национализацию собственной нефтяной промышленности) усилили желание Японии, Италии и ряда других стран непосредственно импортировать иранскую нефть. Однако вскоре шансы всех потенциальных покупателей значительно сократились. Во-первых, на них было оказано сильное давление со стороны членов Международного нефтяного картеля и правительств США и Великобритании. Во-вторых, 50% всех танкеров находилось под контролем членов Международного

нефтяного картеля, наложившего эмбарго на вывоз иранской нефти. Большинство же остальных нефтеналивных судов было зафрахтовано компаниями, также входившими в картель [43].

Вцелом Иран добился весьма незначительных успехов в попытках прорвать блокаду Англии и нефтяного картеля [44]. Но даже эти малые достижения вызвали острую враждебную реакцию нефтяных монополий Запада [45].

В50-х годах почти весь капиталистический рынок нефти и нефтепродуктов находился под контролем входящих в Международный картель семи крупнейших англо-американских компаний. Поскольку указанные супермонополии препятствовали Ирану самостоятельно экспортировать свою нефть, которую они рассматривали как «собственность АИНК», у правительства НФ к 1952 г.,

всущности, оказались перекрытыми все пути для реализации закона об осуществлении национализации нефтяной промышленности. Расчеты Мосаддыка на использование разногласий, существовавших между «семью сестрами» (членами картеля) и так называемыми «свободными» нефтяными фирмами, функционировавшими во Франции, США, Италии, Японии и других странах не оправдались. Советский Союз и находившиеся в сфере его влияния социалистические страны, не участвовали в борьбе за иранскую нефть.

Тем временем борьба между сторонниками правительства и господствующим слоем, возглавляемым шахским двором, приобретала все более откровенный характер. После июльского восстания 1952 г. правая печать в Иране и на Западе стала писать о растущей угрозе коммунизма в Иране, о необходимости «укрепления трона» [46]. Эта пропагандистская кампания совпала по времени с усилением активности английской агентуры в стране. 14 октября 1952 г. по обвинению в организации антиправительственного заговора были заключены под стражу дивизионный генерал Хеджази и три представителя богатой купеческой семьи Рашидян, издавна связанные с англичанами. Старший из них, Асадолла, еще в конце июля 1952 г. открыто выступил за создание антиправительственной партии. При помощи подобной партии, при активном участии армии и духовенства, говорил он, следует совершить правительственный переворот [47]. В официальном сообщении по поводу ареста Хеджази и братьев Рашидян указывалось на связи арестованных с «одним иностранным

посольством» и членами иранского парламента, в том числе с сенатором Ф. Захеди [48].

Заинтересованные в свержении Мосаддыка силы концентрировались вокруг двора. При поддержке шаха и с помощью правых националистов во второй половине 1952 г. сенат был превращен в центр провокаций против правительства. Поэтому Мосаддык стал добиваться пересмотра срока полномочий сената, который созывался раз в шесть лет. В октябре 19S2 г. меджлис вынес решение установить одинаковый срок полномочий обеих палат - четыре года (до этого меджлис избирался на два года). Шах был вынужден подписать указ о роспуске сената.

Правительство Мосаддыка приняло ряд мер для укрепления своих позиций. Одни из них были вызваны необходимостью очистить армию и правительственные учреждения от антиправительственных элементов, другие - например, закон об увеличении доли арендаторов-крестьян в урожае - явились ответом на требование безземельных крестьян. Ряд законов, в частности законы об общественной безопасности и военном положении, были направлены, скорее, против леводемократического движения. Эти последние законы, по существу, явились одновременно уступкой правительства на утверждения англо-американской печати о том, что якобы своим умеренным отношением к активизации деятельности левых (партии Туде), Мосаддык объективно увеличивает вероятность захвата власти коммунистами.

Усиление классовых противоречий происходило и в некоторых сельских районах. Отчасти оно было вызвано появлением закона об увеличении доли арендаторов в урожае. Помещики зачастую сгоняли с насиженных участков крестьян, настаивавших на соблюдении новых законов. Однако вспыхивающие то тут, то там волнения арендаторов, работавших на землях помещиков, сравнительно легко подавлялись местными властями. Был случай, когда депутат Ахгер выступил в меджлисе и сообщил, что крестьяне деревни Шул и двух других селений в районе г. Бушира отказались внести помещикам (братьям Давуди) причитавшуюся им долю урожая. Тогда власти немедленно отправили туда жандармский отряд. Крестьяне деревни Шул оказали сопротивление, в стычке погибли два солдата [49].

Что касается правительства Мосаддыка, то в борьбе против своих противников оно довольствовалось импульсивными наско-

ками. В то же время объединенные вокруг шахского двора силы, при активной помощи американцев, англичан и их агентуры, развернули широкую подстрекательскую деятельность против Национального фронта. Основной их целью была консолидация антимосаддыковских правых сил путем углубления раскола НФ и его сторонников.

5.4. Углубление раскола внутри Национального фронта

Во время второго правительства Мосаддыка четко наметились два главных направления политических противоречий. Первое - это противоречие между правительством Мосаддыка и антиправительственными силами, возглавляемыми шахским двором. Последние все более активно получали поддержку и помощь со стороны правительств США и Великобритании. Второе - противостояние и раскол внутри Национального фронта и в целом в лагере сторонников правительства Мосаддыка.

В подготовке заговора «Хеджази - братья Рашидян» были замечены не только лица из придворных кругов, но и члены фракции в меджлисе «Национальное движение», в частности Музаффар Багаи - один из основателей НФ и руководитель Партии трудящихся Ирана. В начале октября 1952 г. Багаи потребовал от Халила Малеки, другого лидера ПТИ, осуждения в газетах политики Мосаддыка и его правительства [50]. Один из сподвижников Мосаддыка сообщал, что «Багаи и его друзья в центральном комитете партии, где они составляли меньшинство, постепенно стали выступать за открытую оппозицию в отношении Мосаддыка» [51]. Малеки отказался критиковать Мосаддыка. В газетах партии «Шахед» и «Ниру-йе севвом» он выступил в поддержку правительства. Разногласия между группами Багаи и Малеки были настолько сильны, что 4 декабря 1952 г. в Тегеране между их сторонниками, вышедшими на демонстрации, произошли ожесточенные стычки [52].

К тому времени разногласия между Мосаддыком и аятоллой Кашани значительно обострились. В появлении и углублении противоречий между этими лидерами сказались и их характеры, личные амбиции, менталитет и социальная ориентация. Главной причиной острых расхождений между ними явились их противоположные взгляды на демократическое движение и на монархию.

Аятолла Кашани широкую поддержку правительства мусуль-

манскими массами, особенно городскими низами и «традиционными» средними городскими слоями, громогласно объявлял своей личной заслугой. Мосаддык же зачастую игнорировал верные критические замечания и советы своих союзников и соратников, полагая, что его непоколебимая верность национальным интересам и популярность являются гарантией поддержки его правительства большинством иранцев.

В письме к Мосаддыку от 28 июля 1952 г. Кашани не без оснований возражал против некоторых назначений, осуществленных главой правительства. Речь шла о таких деятелях, которые были тесно связаны, во всяком случае в недавнем прошлом, с шахским двором и АИНК. Это были, в частности, М. Баят (племянник Мосаддыка), Фаллах, Шапур Бахтияр, А. Амини, Ахави, генералы Восуг и Дафтари (оба генерала были родственниками Мосаддыка). Генерал Восуг, ярый противник демократов и левых, был назначен заместителем военного министра. Баят и Фаллах получили высокие должности в ИННК. На письмо Кашани Мосаддык прислал ответ, написанный в резком тоне [53]. В то же время известно, что Кашани активно вмешивался в дела исполнительной власти, добивался назначения на ответственные посты угодных ему лиц. В канун выборов в меджлис XVII созыва все его три сына, злоупотребляя авторитетом и поддержкой отца, добивались мест в меджлисе [54].

Разногласия между Кашани и Мосаддыком приобрели особенно острый характер осенью 1952 г. в связи с выходом Хосейна Макки из Высшего совета по нефти, созданного для повышения эффективности деятельности ИННК. Свою отставку Макки мотивировал тем, что избрание одним из директоров ИННК (он стал одновременно руководителем Абаданского НПЗ) Реза Фаллаха, в прошлом крупного служащего АИНК, противоречит интересам национального движения. Но подлинным мотивом отставки Макки было, видимо, его стремление занять высокий пост в ИННК или приступить к открытому соперничеству с Мосаддыком. В отчете посольства США, составленном в этот период в связи с упомянутым инцидентом, говорилось, что отныне Макки серьезно готовит себя для поста премьер-министра [55].

Отставка Макки, назначение Фаллаха и ряда других лиц на ответственные посты в ИННК привели к открытым столкновениям в меджлисе и на заседании фракции «Национальное движение»

между сторонниками Мосаддыка и приверженцами Кашани, стремившегося в этот период повысить роль шиитских богословов в формировании политики правительства. Кашани и представители высшего шиитского духовенства были встревожены усилением влияния Туде и примыкавших к партии общественных организаций. Кашани выражал недовольство антишахскими действиями правительства Мосаддыка.

Благодаря поддержке широкой общественности в политическом противоборстве с шахским двором к концу 19S2 г. Мосаддык и его соратники имели определенные политические достижения. Им удалось вытеснить с общественно-политической сцены некоторых влиятельных в прошлом представителей традиционной элиты. Мосаддык сумел в глазах широкой общественности дискредитировать наиболее активных представителей династии Пехлеви, которые время от времени были вынуждены по его требованию покидать страну. Из армии и полиции (по настоянию премьера) была уволена большая группа (свыше 400 человек) прошахски настроенных генералов и офицеров. По инициативе правительства была распущена верхняя палата сената, половина членов которой (30 сенаторов) была назначена по указу шаха. Глава государства, под давлением правительства, согласился на перевод в категорию государственных земель, которые принадлежали в прошлом основателю династии Реза шаху. Большую часть этих земель составляли те, которые были приобретены отцом Мохаммед Резы Пехлеви незаконным образом или просто захвачены.

Эти и ряд других моментов создавали условия для дальнейшего наступления Мосаддыка и его правительства на позиции шаха и его союзников. Осуществить такие изменения можно было лишь, опираясь на широкие демократические преобразования, добившись реализации принципа «шах царствует, но не управляет». Об этом временами вскользь говорил сам Мосаддык. Однако непоследовательность лидера национального движения в борьбе за власть с «оппозицией сверху» свидетельствовала, что он и его соратники все больше упускали свой шанс. И действительно, ход политических событий показал, что политическая инициатива все больше переходила в руки «оппозиции сверху». Этот процесс, как и раскол в рядах национальной буржуазии, был чреват для правительства Мосаддыка серьезными опасностями еще и потому, что в конце 1952 г. наметилось начало нового этапа сближения

позиций США и Англии в вопросе относительно иранской нефти. Такое сближение стало результатом активной деятельности

Международного нефтяного картеля, ратовавшего за то, чтобы дальнейшая разработка иранских нефтяных месторождений, имевших стратегическое значение для Запада, должна была осуществляться входившими в него англо-американскими компаниями. Курс на проведение согласованной с Англией политики в Иране упрочился с приходом власти в США Республиканской партии [56].

8 ноября 1952 г. на совещании нового президента США Д. Эйзенхауэра с Г. Трумэном, Д. Ачесоном, А. Гарриманом и другими деятелями демократической партии обсуждалась политическая ситуация в Иране. После этого обсуждения и серии других переговоров Ирану через американского посла были переданы (20 февраля 1953 г.) британские предложения относительно путей урегулирования англо-иранского конфликта. Подготовленные в сотрудничестве с США эти предложения предусматривали учреждение международной компании для сбыта иранской нефти. В марте 1953 г. состоялись переговоры А. Идена и Р. Батлера (министра финансов Великобритании) с Д. Эйзенхауэром и госсекретарем США Д. Даллесом. В частности, рассматривался вопрос о совместных действиях в отношении правительства Мосаддыка. Вскоре Идеи в своей речи в палате общин по поводу этих переговоров заявил: «Мы достигли полного взаимопонимания в определении нашей политики в отношении иранской нефти» [57].

Тем временем Мосаддык 20 марта 1953 г. отверг английские предложения, мотивируя это тем, что они мало чем отличались от прежних [58].

Ухудшение финансового положения Ирана (казна была не в состоянии своевременно выплачивать даже жалование государственным служащим) заставило правительство Мосаддыка искать помощи извне. И оно опять обратилось к правительству США. В письме президенту Д. Эйзенхауэру от 28 мая 1953 г. Мосаддык просил его или воздействовать на британское правительство, чтобы оно согласилось на иранские условия, или оказать Ирану финансовую помощь [59]. Президент откликнулся на послание Мосаддыка лишь через сорок три дня. В своем ответе он уклонился от выполнения его просьбы, ссылаясь на то, что разрешение иранских проблем всецело зависит от проводимой правительством Мосаддыка политики [60].