истории общественных отношений. Это отчет современника

осоциальных реформах, в котором, в частности, говорится

овесьма значительном снижении налогов в Лагаше, после­ довавшем примерно через тридцать лет после смерти Энте­ мены. В нем впервые в истории человечества встречается слово «свобода» (по-шумерски — «амарги»).

7. СОЦИАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ

Первый случай снижения налогов

Первые социальные реформы, о которых мы имеем пись­ менное свидетельство, были осуществлены в шумерском го­ роде-государстве Лагаше в X X I V в. до н. э. Эти реформы были направлены против злоупотреблений «прежних вре­ мен», виновниками которых были ненавистные вездесущие чиновники. Они произвольно повышали налоги, вводили бесчисленные новые подати и даже посягали на собствен­ ность храмов. В конечном счете жители Лагаша, будучи не в силах более терпеть этот гнет, свергли старую династию Ур-Нанше и избрали себе правителя из другого рода. Этот новый ишакку, Урукагина, восстановил законность и поря­ док и «признал свободу» граждан.

Об этом рассказывает документ, составленный и напи­ санный одним из писцов архива Урукагины по случаю освя­ щения нового канала. Чтобы понять и оценить по достоин­ ству содержание этого памятника, не лишне ознакомиться хотя бы с наиболее важными общественными, экономиче­ скими и политическими явлениями, определявшими жизнь шумерского города-государства.

В начале III тысячелетия до н. э. на территории городагосударства Лагаш существовало, помимо «столицы», не­ сколько небольших процветающих городов, возникших во­ круг того или иного храма. Номинально Лагаш, подобно прочим шумерским городам-государствам, находился под властью верховного правителя всего Шумера. Фактически же Лагашем правил ишакку, следуя повелениям бога — по­ кровителя города, которому, согласно шумерским верова­ ниям, Лагаш был отдан после его основания. Каким обра­ зом пришли к власти первые ишакку, до сих пор не вполне ясно. Возможно, что они были избраны свободными граж­

данами города, среди которых главенствующую роль игра­ ли храмовые начальники, так называемые санга. Так или иначе должность ишакку со временем стала наследствен­ ной. Наиболее честолюбивые и преуспевающие ишакку, разумеется, стремились усилить свою власть и увеличить свое состояние за счет храма, что приводило к борьбе меж­ ду дворцом и храмом.

В основной своей массе жители Лагаша были земледель­ цами и скотоводами, лодочниками и рыбаками, торговцами и ремесленниками. Экономика этого города-государства носила смешанный характер: она была частично («обобщест­ вленной» и «планируемой», частично — «свободной». Вся земля в принципе принадлежала богу города, вернее — храму этого бога, который распоряжался ею от имени всех граждан. Но в действительности, если служители храма и владели значительными земельными наделами, которые они сдавали в аренду издольщикам, большая часть земли все же принадлежала частным лицам. Даже бедные граждане владели участками земли, садами, домами и скотом. Однако из-за жаркого засушливого климата управление системой орошения и водоснабжения, от которой зависели жизнь и благосостояние всего города-государства, неизбежно долж­ но было осуществляться на общественных началах.

Тем не менее в основном экономика была относительно свободной и ничем не регулируемой. Богатство или нищета, успех или разорение в какой-то мере зависели от предпри­ имчивости и энергии каждого. Наиболее трудолюбивые ре­ месленники продавали свои изделия на свободном рынке города. Купцы-посредники вели активную торговлю по суше и по морю с соседними государствами. Вполне воз­ можно, что среди них, помимо представителей храма, были частные лица. Граждане Лагаша оберегали свои права и встречали с недоверием любые действия властей, которые могли ущемить их экономические интересы или личную сво­ боду, ибо эти исконные права составляли основу их жизни. Но согласно рассматриваемому нами древнему тексту, имен­ но эта «свобода» и была ими утрачена в годы, предшество­ вавшие правлению Урукагины.

В нашем документе ничего не говорится о том, какие причины привели к такому разгулу произвола и беззако­ ния. Однако мы можем предположить, что это стало воз­ можно благодаря тем политическим и экономическим фак­ торам, которые сложились во время правления деспотиче­

ворит: «Быки бога пахали луковые наделы ишакку; луковые и огуречные наделы ишакку занимали лучшие земли бога».

Самые уважаемые служители храма и прежде всего «санга» вынуждены были отдавать ишакку большое коли­ чество своих ослов, быков и зерна.

Даже смерть не избавляла горожан от налогов и побо­ ров. Когда покойника приносили на кладбище для погребе­ ния, там уже ожидали многочисленные чиновники и их при­ хлебатели, чтобы выманить у родственников покойника как можно больше ячменя, хлеба, пива и всевозможных пред­ метов домашнего обихода.

По всей стране, от края до края, с горечью замечает рассказчик, «всюду были сборщики налогов». Не удивитель­ но, что при таком положении вещей дворцовая клика бла­ годенствовала. Земли и владения правителей сливались в сплошные огромные поместья. В тексте документа сказано: «Дома ишакку и поля ишакку, дома дворцового гарема и поля дворцового гарема, дома дворцовой семьи и поля дворцовой семьи простирались из конца в конец».

В таком плачевном положении, рассказывает наш исто­ рик, находился Лагаш в момент прихода нового богобояз­ ненного правителя по имени Урукагина, который вернул исстрадавшимся гражданам их права и свободу. Он ото­ звал смотрителей над лодочниками. Он отозвал смотрите­ лей над крупным и мелким скотом. Он отозвал смотрите­ лей над рыбными угодьями. Он отозвал сборщиков сереб­ ра, которые взимали плату за стрижку белых овец. Когда муж разводился с женой, ни ишакку, ни его визирь не получали ничего. Когда торговец благовониями составлял благовония для умащений, ни ишакку, ни его визирь, ни управляющий дворцом не получали ничего. Когда покойни­ ка приносили на кладбище, сборщики получали гораздо меньшую долю его имущества, иногда значительно меньше половины. Теперь владения храма стали неприкосновенны­ ми. И по всей стране, от края до края, уверяет рассказчик, «не осталось ни одного сборщика налогов». Урукагина «признал свободу» граждан Лагаша.

Однако Урукагина не ограничился отзывом вездесущих сборщиков налогов и чиновников-паразитов. Он положил конец несправедливостям и угнетению, которым подверга­ лись бедняки со стороны богачей. Рассказчик поясняет:

«Дом простого человека был рядом с домом „большого че­ ловека". „Большой человек" сказал ему: „Я хочу купить твой дом". Если простой человек, когда он („большой че­ ловек") захочет купить его дом, скажет: „Заплати мне ту цену, которую я считаю справедливой", и если он („боль­ шой человек") не купит дом, этот „большой человек" не должен „вымещать зло" на простом человеке».

Кроме того, Урукагина очистил город от ростовщиков, воров и убийц. Например, «если сын бедняка соорудит рыбный садок, никто не украдет теперь его рыбу». Ни один богатый чиновник не посмеет больше врываться в сад «ма­ тери бедняка», отрясать деревья и уносить плоды, как было прежде. Урукагина заключил особый договор с богом Лага­ ша Нингирсу, чтобы сироты и вдовы не страдали больше от произвола «сильных людей».

Мы не знаем, насколько эффективны были эти реформы, насколько они помогли Лагашу в его борьбе за власть с Ум­ мой. К несчастью, эти меры уже не могли вернуть Лагашу былую мощь и не привели к победе. Урукагина и его ре­ формы вскоре были забыты. Подобно большинству других реформаторов он, очевидно, пришел слишком поздно и успел сделать слишком мало. Правление Урукагины продол­ жалось менее десяти лет, а затем он и его город были по­ беждены честолюбивым правителем Уммы Лугальзаггиси, который, пусть на короткий срок, сумел подчинить себе весь Шумер и соседние государства.

Реформы Урукагины и их социальное значение произ­ вели глубокое впечатление на наших древних «историков». Текст этого документа известен в четырех более или менее отличающихся друг от друга вариантах — на трех глиня­ ных конусах и одной овальной пластине. Все они были най­ дены французскими археологами в Лагаше в 1878 г. Впер­ вые их скопировал и перевел Франсуа Тюро-Данжен, тот самый неутомимый ассириолог, который расшифровал до­ кумент, описанный нами в главе 6. Однако в нашем ана­ лизе реформ Урукагины мы опирались на еще не опублико­ ванный новый перевод этого документа, сделанный одним из ведущих шумерологов нашего времени Арно Пёбелем.

Итак, очевидно, что в III тысячелетии до н. э. шумеры уже имели представление о правах, гарантированных зако­ ном. До сих пор неясно, существовали ли у них писаные