Последние идут из кругов советских или лиц, которым русские национальные интересы абсолютно чужды. Поэтому читателям будет интересно знать правду о русских добровольцах из первоисточника…»[753].
К тому времени (в сентябре 1938 г.), после поражения республиканцев на горной гряде Сан-Хуан, члены Русского отряда заняли господствующую высоту Эль-Контандеро (1639 метров, район Махон Бланко), оборудовав там «образцовый наблюдательный пункт»[754].
В итоге на момент завершения гражданской войны в Испании в марте 1939 г. белые добровольцы распределились таким образом: кроме отряда лейтенанта Н.Е. Кривошеи и сержанта П.В. Белина из 26 человек в терсио рекетэ «Наварра» продолжали служить два человека;
вэскадроне рекетэ «Бургонья» – один; в терсио «Монтехура» – двое;
втерсио «Ареаменди» – один; в Испанском иностранном легионе – трое.
Еще трое к тому времени по разным причинам оставили свою службу националистам, в том числе бывший ротмистр Белой армии Г.М. Зелим-Бек – по состоянию здоровья[755].
Окончание войны
В конце концов силам Франко удалось отрезать значительную часть республиканцев от французской границы. Атаки авиации, а также германских и итальянских подводных лодок против советских кораблей привели к уменьшению доставляемой из СССР помощи по морю. Это стало одной из главных причин поражения республиканцев. В марте 1939 г. республиканское правительство Испании пало. Еще раньше победоносные войска Франко вступили в Мадрид, который они безуспешно пытались взять два с половиной года.
Русские добровольцы дорого заплатили за эту победу: из 72 волонтеров, чьи фамилии точно установлены, погибли в бою 34, то есть почти половина. Среди погибших, после Полухина и Фока, наибольшую известность имел фельдфебель Николай Иванов, старожил Испанского легиона, прошедший Африканскую кампанию против рифов и подавление восстания коммунистов в Астурии. О его героической смерти по всей Испании ходили самые разные слухи.
Погиб он в начале 1939 г. на Каталонском фронте, когда до победы над коммунистами оставались считаные дни…
Большинство из оставшихся в живых русских добровольцев были ранены. Причем многие – не по одному разу. Так, легионер Николай Петрович Зотов был ранен пять раз. Из-за последнего ранения одна нога у него стала значительно короче другой, и он был признан негодным для дальнейшей служб. Как писали его сослуживцы, несмотря на это он упросил начальство вернуть его в Легион, где «он пользовался исключительной репутацией и по личной храбрости ставился в пример и без того мужественным легионерам».
Другой легионер, бывший офицер русской службы Георгий Михайлович Зелим-Бек, был ранен разрывной пулей в челюсть, лежал полтора года в госпитале и также был признан негодным для дальнейшей службы, но, в свою очередь, также упросил начальство оставить его в строю.
Лейтенант Константин Александрович Константино, ставший командиром испанской роты, грузин по национальности, и бывший офицер русской службы и сержант Али (Сергей) Константинович Гурский были ранены трижды, причем первый лишился в бою глаза.
Значение русского добровольчества
Участие в разгроме «красных» в Испании стало для белых добровольцев слабым утешением после поражения в России. Да, их было немного, но в данном случае дело было не в количестве штыков, а в глубокой моральной составляющей их поступка, показавшего всему миру, что не все выходцы из России являются олицетворением
«зла».
Это не осталось незамеченным на Западе и помогло развеять негативный образ русских как «разрушителей мирной жизни под красным флагом и показать, что и среди них есть активные противники идей Ленина. Причем наличие русских среди врагов коммунистов напрямую отражалось и на политике других стран в отношении СССР.
Кроме того, как уже говорилось выше, русские добровольцы вписали собственными деяниями свои имена золотыми буквами в
историю Испанского иностранного легиона и способствовали созданию высокого авторитета русскому имени.
Однако столь ограниченное участие в боевых действиях на стороне Франко нескольких десятков русских добровольцев показало, что белоэмиграция всё больше утрачивала способность к активной борьбе против коммунизма.
Кроме того, полнотью противоложное отношение к данным событиям ее представителей продемонстрировало дальнейшее разложение «антибольшевистского фронта» и отсутствие даже видимости единства против своего заклятого «красного» врага.
Впрочем, называть таковыми республиканцев, среди которых коммунисты отнюдь не играли главную и единственную скрипку, было ошибкой. Возможно, поэтому многие из белоэмигрантов, особенно молодежь, не только не стремились воевать за Франко, но и зачастую сражалась против него.
Белые против белых
Вероятно, главной сенсацией гражданской войны в Испании стало не то, что «белые» отметились в ней (это было предсказуемым) на стороне националистов, а то, что число воевавших за Франко в разы уступает численности белогвардейцев, сражавшихся за республиканцев.
По воспоминаниям будущего героя Великой Отечественной войны генерала армии П.И. Батова, только под его командованием в Испании сражались десятки белоэмигрантов-добровольцев, «у которых на глазах появлялись слезы при звуках песни «Широка страна моя родная»[756].
Группу подобных людей встретил в Барселоне и известный «республиканец» Джон Корнфорд. По его словам, они вступили в Интернациональную бригаду в надежде на то, что это позволит им вернуться на Родину. Он вспоминает, что они любили выпить и в таком состоянии становились сентиментальными, славя Сталина как «отца родного» и напевая русские народные песни[757].
О наличии большой группы бывших белоэмигрантов в войсках республиканцев свидетельствовал и будущий генерал-лейтенант А. Ветров, воевавший в Испании в звании майора на должности
заместителя командира интернационального танкового полка. Во время боев под Теруэлем он оказался в стрелковой интербригаде, в составе которой обнаружил группу белоэмигрантов из Франции. Среди них была не только неискушенная молодежь, но и старые, видавшие виды былые борцы против Советской власти.
Все они были членами «Союза возвращения на Родину». На его вопрос, почему они здесь, получил в ответ: «Хотели в бою заслужить право называться советскими гражданами, мечтая возвратиться на Родину предков»[758].
Не менее серьезных успехов достигли и другие представители контрреволюционного лагеря. Один из них – бывший полковник Белой армии В.К. Глиноедский («полковник Хименс» в Испании). Переехав во Францию, он разочаровался в Белой идее и вступил во французскую компартию. С началом гражданской войны в Испании он вступил в армию республиканцев, где занимал высокие посты члена военного совета Арагонского фронта и командующего его артиллерией. В одном из боев он погиб.
Немалых высот у республиканцев достигли и бывшие видные представители РОВС – например, полковник Генерального штаба Дорман (занимался вопросами снабжения) и генерал-майор Есимонтовский, служивший в Барселоне[759].
Также прославился среди республиканцев бывший поручик Белой армии И.И. Остапченко, приехавший в Испанию из Эльзаса. Там он вступил в интернациональную бригаду имени Домбровского, в которой командовал ротой. В сражении под Гвадалахарой он был тяжело ранен в грудь.
Среди сражавшихся на стороне республиканцев белогвардейцев следует отметить и бойца Интернациональной бригады Николая Желудовского. С мая 1939 г. он был интернирован в алжирском концлагере Богар[760], после чего был участником борьбы против нацистов в Северной Африке. В том же лагере находился другой эмигрант-«интербригадовец», уроженец Санкт-Петербурга Иван Федорович Леонидов[761].
На стороне просоветских сил в Испании дрались и другие бывшие участники антисоветского лагеря, в том числе петлюровцы. Об одном из них писал в своих воспоминаниях маршал СССР Р.Я. Малиновский: «Долго я буду помнить тебя, капитан Кореневский, эмигрировавший во
Францию и оказавшийся все-таки по нашу сторону баррикад! Это был изумительно храбрый человек, самоотверженно дравшийся с фашистами». Он дослужился до коменданта штаба 14-й Интербригады и 35-й дивизии генерала Вальтера и погиб под Меридой.
Как указывает историк А.В. Окороков, среди выступивших на стороне республиканцев белоэмигрантов было по меньшей мере 40 бывших офицеров. А по другим данным, всего белогвардейцев, выступивших против Франко, насчитывалось до тысячи человек[762].
Большинство из них были сосредоточены в интернациональных добровольческих частях: канадском батальоне им. Маккензи-Палино, балканском батальоне им. Димитрова, сводном батальоне «Чапаев», польском батальоне им. Домбровского, франко-бельгийской бригаде (впоследствии – 14-я Интербригада)[763].
Об «активном» присутствии бывших белогвардейцев в Испании на стороне республиканцев свидетельствует и находившийся тогда в Испании будущий видный советский военачальник А.И. Родимцев. Причем некоторые из них получали здесь не самые второстепенные должности. Так, бывший поручик И.И. Остапченко в батальоне им. Домбровского командовал ротой.
Но, пожалуй, самым известным в Испании из числа «бывших» стал Лев Савинков, сын известного контрреволюционера. Не без помощи знаменитого чекиста С. Сыроежкина он заметно продвинулся на «Испанском фронте» по линии военной разведки и стал советником XIV партизанского корпуса. Примечательно, что Сыроежкин играл одну из главных ролей в операции «Синдикат» по нейтрализации Савинкова-старшего и ликвидации его организации.
Другим видным представителем детей белоэмигрантов, сражавшихся против франкистов, был А. Эйснер. В 1920 г. его вывезли маленьким мальчиком при эвакуации из белого Крыма. В 1925 г. он окончил белогвардейский кадетский корпус в королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев. После этого он испытал на себе «прелести» тяжелой эмигрантской жизни, работал, где и кем придется, перебиваясь с хлеба на воду.
Но чтобы вернуться домой, прежде ему и другим «возвращенцам» требовалось реабилитироваться перед Советской властью. Иными словами, «первородство контрреволюционного греха» он отрабатывал в Испании на поле битвы.
Там он был сначала ординарцем, а потом и адъютантом у известного генерала Лукача (Матэ Залка), командира 12-й интернациональной бригады. Вместе с Эйснером бок о бок против франкистов дрались другие белоэмигранты, будущие герои французского Сопротивления Б.Л. Журавлев, А. Иванов, Н.С. Качкова, А.Н. Кочетков, Н.Н. Роллер, И.И. Троян, Г.В. Шибанов и другие[764].
Важную роль в призыве русских эмигрантов на службу красной Испании сыграла дочь Гучкова В.А. Трэйл, завербованная ИНО ОГПУ.
Многие из них сложили в этой борьбе свои головы. Так, например, есть свидетельство о гибели целой группы белогвардейцев, которая якобы имела место в конце декабря 1936 г. во время сражения за Теруэльский выступ, когда пехотные части 13-й Интербригады понесли большие потери. В частности, тогда была почти полностью уничтожена рота, состоявшая из бывших белогвардейцев[765].
Откуда такая перемена в настроении среди прежде заклятых врагов коммунистов и что заставило их складывать свои жизни за коминтерновские идеалы?
Вданном случае «бытие определяло сознание». Но наивно было бы думать, что они вдруг уверовали в коммунистические «ценности».
Свой ответ даёт доброволец-франкист Яремчук. Он не только подтверждает факт участия в этой войне «белых» на стороне «красных», но приводит конкретный пример – одного офицеракорниловца. На его переход в советский стан повлияло поведение его старшего брата-эмигранта, «которого он глубоко стыдился». По словам «красного корниловца», тот вел беспутную жизнь среди таких же «подонков всех видов»[766].
Всвою очередь, из записок генерала Шинкаренко явствует, что к середине 1930-х гг. основная часть белоэмигрантов, за исключением узкой группы, не только жила бедно, но и впроголодь. Поэтому для многих из них запись в «Союз возвращения на Родину» стала единственным выходом избежать полуголодного существования на грани жизни и смерти.
Таким образом, в большинстве случаев переход в стан врага был вызван тяжелыми жизненными условиями, разочарованием в Белом движении и желанием как можно скорее вернуться в Россию, где многое им представлялось в розовом свете.
Возможно, поэтому они и попадались на «удочку» советского «Союза возвращения на Родину», организованного ещё в начале 1920-
хгг. ВЧК и работавшего по разложению белоэмиграции, переманивая на свою сторону неустойчивых идеологически людей, особенно тех, кто оказался в затруднительной жизненной ситуации. К середине 1930-
хгг. данная организация по сути прекратила свое существование, но ее фактически реанимировали, вербуя добровольцев через остатки ее
прежних отделений[767].
Так, дворянин К.А. Юрасовский из Орловской губернии, погибший в боях с франкистами на стороне республиканцев, не скрывал, что он пошел на такой шаг, «чтобы не подохнуть с голоду», и потому решил вернуться на Родину[768].
Некоторые из «белых республиканцев» верили, что борются в Испании с «фашизмом», поскольку Франко поддерживали Гитлер и Муссолини. Не случайно, что обычно они оказывались в самых непримиримо настроенных по отношению к франкистам, фашистам и нацистам подразделениях – интербригадах.
Разумеется, сведения о том, что многие «белые» едут к «красным», не добавляли авторитета русскому имени и тем белогвардейцам, которые всё-таки вступили в войска националистов, и им пришлось не один год поработать, чтобы изменить этот имидж. Одна из причин осторожности Франко в приеме в свои войска бывших чинов Белой армии судя по всему и была вызвана именно этим обстоятельством.
Впрочем, следует оговориться, что некоторые из таких белоэмигрантов прибывали к республиканцам отнюдь не с целью заслужить прощение у коммунистов, а, напротив, бороться против них.
Об одном из таких случаев свидетельствует знаменитый интернационалист, советский генерал Родимцев, по словам которого, был разоблачен советник командира кавалерийского эскадрона 1-й интербригады Листера капитан Андрей Савченко, прибывший в Испанию из Франции. Оказалось, что он вел в подразделениях республиканцев подрывную работу, направленную в первую очередь на нейтрализацию испанских командиров-коммунистов и советников из СССР.
Будущий советский военачальник свидетельствует: «После разоблачения он на допросах признался, что происходил из уральских